Г. Востоков в, Общественный, домашний

И религиозный быт Японии. СПб.., 1904.

X x x

Иностранный обыватель в своем самодовольстве видит в чайной церемониилишь еще один пример тысячи и одной странности, которые составляютнепостижимость и ребячливость Востока. Прежде чем смеяться над этим обрядом,стоит подумать, как, в сущности, мала чаша человеческих радостей искольмудры те, кто умеет ее заполнить. Чайная церемония для японца -- эторелигия. Это обожествление искусства жить.

Какудзо Окакура, Книга о чае. Токио, 1906

X x x

Рожденные в стране, изобилующей теми элементами природы, которыестимулируют поэтическую практику и формирование чувствительной души, аименно горами, морями, а также четкой сменой четырех времен года, японцыусовершенствовали методы дистиллирования красоты из этих богатств достепени, неведомой нам. Обычай любоваться цветущими деревьями, падающимснегом или полной луной выдает некоторые главные черты японского вкуса. Вцелом этот вкус скорее строгий, чем необузданный, скорее коллективный, чеминдивидуальный, и сверх того -- в высшей степени избирательный. Посколькувкус в Японии находится в общественном пользовании, он никогда не носит насебе личного клейма. Образцы красоты обретают поэтому силу закона.

Бернард Рудофски, Мир кимоно. Лондон, 1966

X x x

Минувшие века сделали японца человеком, который относится к жизнипрежде всего как художник, эстет. Он не является человеком принципа.Основным законом его общественной и личной жизни служит не столько мораль,религия или политика, сколько нормы прекрасного. "Эстетическое объяснениеЯпонии" -- вот хороший заголовок для книги, которую следовало быкогда-нибудь написать.

Робер Гиллен, Япония. Париж, 1961

ИХ МОРАЛЬ

Всему свое место