Возникновение психолингвистики. Психолингвистика первого поколения.
Сам термин психолингвистика, по-видимому, впервые прозвучал в статье американского психолога Н. Пронко (1946). Как отдельная наука она возникла в 1953 году в результате межуниверситетского семинара, организованного в июне-августе Комитетом по лингвистике и психологии Исследовательского Совета по социальным наукам в Университете Индиана. Вдохновителями этого семинара были два психолога с мировым именем – Чарльз Осгуд и Джон Кэролл – и литературовед, фольклорист, семиотик Томас Сибеок. Его участниками были в основном лингвисты, причем самого высшего класса – все они со временем получили мировую известность (Дж.Гринберг, Ф. Лаунсбери, Э. Леннеберг), - и психологи, тоже отнюдь не рядовы. За девять летних недель они написали книгу, в которой суммировали основные теоретические положения, принятые в ходе дискуссий всеми участниками, и основные направления экспериментальных исследований, базирующиеся на этих положениях (Psycholinguistics, 1954). В России полностью эта книга никогда не переводилась.
В основе концепции, изложенной на ее страницах, лежат три основных источника. Это, во-первых, математическая теория связи Шеннона-Уивера, иногда называемая также математической теорией коммуникации. Главная ее черта – представление процесса коммуникации как трансляции некоторой информации от одного изолированного индивида (говорящего) к другому (слушающему).
Во-вторых, американская дескриптивная лингвистика (соответствующая глава написана Джозефом Гринбергом).
В-третьих, необихевиористская психология в варианте Ч. Ocryдa, как раз в 1953 году издавшего свою известную монографию «Метод и теория в экспериментальной психологии» (Osgood, 1953), а годом раньше начавшего серию публикаций по психологическим вопросам семантики.
Пожалуй, та известность, которую моментально получила книга «Психолингвистика», была связана не столь с ее теоретическим содержанием, сколько с самим фактом ее появления. Она сыграла роль скорее стимула развертыванию многочисленных междисциплинарных лингвопсихологических исследований, чем единой теоретической базы таких исследований. Концепция в целом развивалась крайне вяло, серьезных монографических публикаций общего характера почти не было, а те, которые выходили, прямой связи с данной книгой не имели или даже, как «Речевое поведение» Б.Скиннера, создавались в полемике с ней. Но тем не менее и факт ее выхода, и нащупанное в ней единство позиций пpeдcтавителей разных наук, и, наконец, разработка отдельных проблем (вроде проблемы психолингвистических единиц) – все это оказало значительное влияние на судьбы и американской, и мировой науки. Осгудовскую психолингвистику принято называть сегодня психолингвистикой первого поколения.
Суть психологической концепции Осгуда такова. Речь есть система непосредственных или опосредованных (задержанных) реакций человека на речевые или неречевые стимулы. При этом речевые стимулы вызывают частично то же поведение, что и неречевые, благодаря возникновению ассоциаций между речевым и неречевым стимулами.
Схема речевого поведения человека по Осгуду:
Уровень рецепции
уровень интеграции
уровень репрезентаци
уровень саморегуляции
уровень моторного кодирования
1. На уровне рецепции речевые стимулы перекодируются в нервные импульсы.
2. Затем эти импулсы образуют наиболее вероятное (на основе прошлых восприятий) перуептуальное единств, своего рода гештальт, на уровне интеграции.
3.На уровне репрезентпции этот гештальт ассоциируется с неречевыми стимулами и обретает что-то вроде значения.
4. Затем процесс обращается наружу, и на уровне самостимуляции на основе информации, поступившеей с уровня интеграции и с уровня репрезентации, делается выбор между «альтернативными моторными целыми»,
5. и наконец эти интегрированные моторные схемы проходят моторное кодирование и превращаются в собственно факты поведения.
Главная особенность психолингвистики первого поколения, роднящая ее с другими ответвлениями бихевиоризма – это
1. ее реактивный характер. Она целиком укладывается в схему стимул – реакция. Ее ориентация – чисто психологическая, она базируется на определенной трактовке процессов поведения. Психолингвистика первого поколения – не теория речевых действий или поступков, а теория речевого приспособления к среде, теория речи как орудия yстановления равновесия – внутреннего равновесия человека или равновесия в системе «человек-среда».
2. Второй особенностью психолингвистики первого поколения является ее атомизм. Она имеет дело с отдельными словами, грамматическими связями или формами. Усвоение языка сводится к овладению отдельными словами или формами и дальнейшей генерализации (обобщению). Как заметил Дж. Миллер, чтобы научиться языку «по Осгуду», ребенок должен заниматься этим 100 лет без перерыва на сон, еду и т.д.
3. Наконец, индивидуализм: это теория речевого поведения индивида, вырванного не только из общества, но даже из реального процесса общения, который сведен здесь к простейшей схеме передачи информации от говорящего к слушающему.
4. Психолингвистика второго поколения: Н. Хомский и Дж. Миллер.
Если Осгуд строил свою психолингвистическую модель (от теории поведения) конкретизируя ее на материале речи и ее восприятия, то H.Xoмский шел принципиально иным путем – от лингвистики. И в частности, от им же разработанной трансформационной модели, которая в целостном виде воплотилась в модели описания языка, названной порождающей грамматикой. В ее основу положена классическая для структурализма идея о возможности сведения всего многообразия речевых синтаксических конструкций к ограниченному набору ядерных структур, а задача автора модели состоит в создании по возможности полного, но экономичного списка трансформационных операций, владение которыми позволяет порождать бесконечное число правильных высказываний. Например, из фразы Студент изучает языкознание можно получить следующие производные:
Языкознание изучается студентом
Студент не изучает языкознание
Языкознание, не изучаемое студентом
Изучение языкознания студентом
Студент изучал (будет изучать) языкознание.
Всего отмечается около двадцати основных трансформаций, позволяющих выстраивать синтаксические конструкции, типичные для разных языков. Компактность модели и возможность ее использования для создания компьютерных программ синтеза речи сделали ее одной из самых известных лингвистических концепций, не избежавшей, однако, жесткой (и справедливой) критики со стороны самых разных научных школ. Как отмечал замечательный российский ученый Николай Иванович Жинкин, речь имеет собственную структурную и функциональную специфику, а потому может и должна характеризоваться в теоретическом описании через указание на множество факторов, среди которых особо выделяются мотив вступления в коммуникацию, цели, которые преследуют коммуниканты, их психическое состояние, отношение к собеседнику.
К сожалению, вера в существование универсальных правил построения фразы и поиск соответствующих им алгоритмов все дальше уводили создателя порождающей грамматики от реальности каждого отдельного языка, возвращая к универсализму Нового времени. Вскоре лингвисты признали, что теоретические построения Хомского так же далеки от реалий речевой деятельности, как и концепции структуралистов. Многие исследователи разоблачали псевдоконструктивизм модели, настаивая, в частности, на том, что в результате предлагаемых операций языковые единицы не приобретают никаких других качеств, кроме тех, что уже заложены в системе языка. Другие не без основания указывали, что модель Хомского совсем не отражает участия в процессах порождения и понимания речи целого комплекса взаимосвязанных когнитивных (познавательных) механизмов: восприятия, памяти, внимания, моторики органов речи, мышления, воображения и многих других. Односторонне психологическая ориентация сменилась односторонне лингвистической. Психолингвистика второго поколения принципиально антипсихологична: претендуя на роль психологической, а не только лингвистической теории, она в сущности сводит психологические процессы к реализации в речи языковых структур. Системность поведения или деятельности человека оказывается непосредственно выведенной из системности языка – психика в лучшем случае накладывает определенные ограничения на реализацию языковых структур (это касается, например, объема памяти).
Два других недостатка осгудовской психолингвистики остались непреодоленными. Незыблемой осталась сама идея реактивности, а индивидуализм осгудовской психолингвистики Н.Хомский и Дж.Миллер еще больше углубили – одним из важнейших положений психолингвистики второго поколения стала идея универсальных врожденных правил оперирования языком. Овладение – это актуализация врожденных правил.
№4 (продолжение )
Собственно термин «психолингвистика» вошел в научный обиход с 1954 года, после того, как в США была опубликована одноименная коллективная работа под редакцией Ч.Э. Осгуда и Т.А. Себеока. Но идеи, близкие к проблемам психолингвистики, возникли и развивались значительно раньше. Можно считать, что психолингвистический ракурс изучения языка и речи фактически существовал задолго до того, как группа американских ученых ввела в обиход термин «психолингвистика».
Предтечей психолингвистики А.А. Леонтьев называет немецкого философа и лингвиста Вильгельма фон Гумбольдта, так как именно ему принадлежит «идея речевой деятельности и понимание языка как связующего звена между социумом («общественностью») и человеком» [Леонтьев, 1999, 26].
Так, еще в XIXв. В. фон Гумбольдт приписывал языку важнейшую роль в «мировидении», т.е. в структурировании субъектом поступающей из внешней среды информации. Аналогичный подход обнаруживается в работах русского филолога XIXв. А.А.Потебни, в том числе – в его учении о «внутренней форме» слова. Само это понятие обретает содержание только при условии его психологической интерпретации.
Отечественная традиция психолингвистического подхода к феномену языка восходит к И.А. Бодуэну-де-Куртенэ (1845–1929), русскому и польскому лингвисту, основателю Казанской школы языкознания. Именно Бодуэн говорил о языке как о «психо-социальной сущности», а лингвистику предлагал числить среди наук «психолого-социологических». Ученики Бодуэна – В.А.Богородицкий и Л.В.Щерба регулярно использовали экспериментальные методы для изучения речевой деятельности. Разумеется, Щерба не говорил о психолингвистике, ведь этот термин в отечественном языкознании закрепился лишь после появления в 1967 году монографии А.А.Леонтьева с таким названием. Однако именно в известной статье Щербы «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» уже содержатся центральные для современной психолингвистики идеи: акцент на изучении реальных процессов говорения и слушания; понимание живой разговорной речи как особой системы и, наконец, особое место, отводимое Щербой лингвистическому эксперименту.
В Советской России развитие собственно психолингвистики началось с середины 60-х годов ХХ века, прежде всего в Институте языкознания АН СССР (Москва), работа велась также в институтах других городов страны.
Каждые 2-3 года проводились всесоюзные симпозиумы по психолингвистике. Советская психолингвистика опиралась на материалистическую психологию школы Л.С Выготского (прежде всего на понятие деятельности) и на лингвистическое наследие Л.В. Щербы и его школы, в особенности на его трактовку активной грамматики.
Рассматривая психолингвистику как одну из дочерних областей разработанной А.Н. Леонтьевым психологической теории деятельности, московская психолингвистическая школа долгое время называла психолингвистику “теорией речевой деятельности”, употребляя параллельно и термин “психолингвистика”.
С конца 1970-х годов проблемное поле психолингвистики развивалось под влиянием состояния дел как внутри лингвистики, так и в науках, со временем ставших для лингвистики – а тем самым и для психолингвистики – смежными. Это прежде всего комплекс наук о знаниях как таковых и о характере и динамике познавательных (когнитивных) процессов.
Для большинства американских и англоязычных психолингвистов (по образованию, как правило, психологов) в качестве эталонной науки о языке обычно выступает наиболее влиятельная в США лингвистическая теория – генеративная грамматика Н.Хомского в разных ее вариантах. Соответственно, психолингвистика в американской традиции сосредоточена на попытках проверить, в какой мере психологические гипотезы, основанные на идеях Хомского, соответствуют наблюдаемому речевому поведению. С этих позиций одни авторы рассматривают речь ребенка, другие – роль языка в социальных взаимодействиях, третьи – взаимосвязь языка и познавательных процессов.
Французские психолингвисты, как правило, являются последователями швейцарского психолога Жана Пиаже (1896–1980). Поэтому преимущественной областью их интересов является процесс формирования речи у ребенка и роль языка в развитии интеллекта и познавательных процессов.
Развившись на основе различных направлений психологистического языкознания, психолингвистика усвоила его интерес к человеку как носителю языка и стремление рассматривать язык как динамичную систему речевой деятельности (речевого поведения) человека.