Социопсихолингвистический аспект изучения
структуры дискурса
Социолингвистический аспект исследования дискурсивного мышления предполагает изучение речевого поведения человека в связи с широким контекстом его социального бытия. Современная отечественная и зарубежная наука о языке накопила достаточно богатый багаж фундаментальных концепций в этой области [См., например: Баранникова 1970; Беликов, Крысин 2001; Бондалетов 1987; Дешериев 1977; Елистратов 1995; Ерофеева 1991; Жирмунский 1969; Карасик 1992, 2001; Крючкова, Нарумов 1991; Крысин 1989; Мечковская 1996; Никольский 1976; Новое в лингвистике ... 7. 1975; Поликарпов 1979; Принципы и методы ... 1989; Сиротинина 1998; Тарасов 1974, 1977; Туманян 1985; Трескова 1989; Швейцер 1976; Швейцер, Никольский 1978, Язык и массовая коммуникация ... 1984; Белл 1980; Брайт 1975; Лабов 1975; Юсселер 1987; Ervin-Tripp 1973, 1976; Fillmore 1972; Fishman 1972; Gumperz 1971; Hymes 1977; Labov 1977; и др.].
Общее пространство социолингвистики обычно подразделяют на макро- и микросоциолингвистику. Макросоциолингвистика предполагает «изучение межгрупповой интеракции на уровне крупных групп, вплоть до контактирующих наций и государств» [Белл 1980: 45]. Микросоциолингвистика основана на «анализе, сфокусированном на индивида в неформальной внутригрупповой интеракции малых групп» [Там же]. Настоящее исследование осуществлено в рамках микросоциолингвистики. Подобный подход ориентирован на индивидуально-психологические особенности языковой личности, а поэтому его уместно называть социопсихолингвистическим.
Применительно к объекту данной работы ракурс рассмотрения определяется решением двух взаимозависимых и взаимосвязанных задач: во-первых, выявление характера влияния на структуру устного дискурса разнообразных социально значимых условий языковой коммуникации; во-вторых, выделение социопсихолингвистических критериев анализа дискурсивного поведения, которые могут быть положены в основу типологии языковых личностей.
Социопсихолингвистический подход к изучению структуры дискурса соотносим с тем, что Д.Х. Хаймс называл «этнографией речи», которая, по мнению ученого, призвана ответить на вопрос «о том, какие сведения о речи, помимо правил грамматики и словаря, усваиваются ребенком в процессе его превращения в полноправного члена данного языкового общества» [Хаймс 1975: 44]. Предваряя обзор, отметим, что если в решении первой задачи современная социолингвистика добилась значительных результатов, то в создании типологий конкретных носителей языка она пока еще делает только первые шаги.
Функционально-стилевая дифференциация дискурса
Проблема социальной обусловленности языка – одна из наиболее разработанных в науке о языке. В отечественной лингвистике ее рассмотрение опирается на давнюю традицию, которая восходит к работам И.А. Бодуэна де Куртене. Современным достижениям в этой области социолингвистика в значительной степени обязана усилиям диалектологов, стилистов, коллоквиалистов и др. исследователей функциональной и территориальной дифференциации языка [См., например: Баранникова 1970а, 1970б, 1985; Гольдин 1997; Долинин 1978; Земская и др. 1981, Земская, Ширяев 1988; Кожина 1983; Русская разговорная речь 1973; Русская разговорная речь ... 1983; Русская разговорная речь как явление ... 1996; Сиротинина 1974, 1997; Скребнев 1985; Современный русский язык … 2003; Функциональные стили ... 1993; и мн. др.]. Не имея возможности остановиться на истории вопроса более подробно, отсылаем читателя к литературе обзорного характера [См., например: Баранникова 1970; Жирмунский 1969; Крысин 1989; Карасик 2003; Туманян 1985; Мечковская 1996; и др.]. Бегло коснемся лишь некоторых важных для исследования социолингвистических закономерностей эволюции языковой личности, социально и функционально обусловленных подсистем и некоторых других социально значимых критериев разграничения речевого поведения.
Литературный язык.
Традиционно проблема социальной дифференциации общения рассматривается в рамках выделения различных вариантов национального языка и, прежде всего, литературного языка и нелитературных компонентов национального языка. Под литературным языком понимается «форма исторического существования национального языка, принимаемая его носителями за образцовую; исторически сложившаяся система общеупотребительных языковых элементов, речевых средств, прошедших длительную культурную обработку в текстах (письменных и устных) авторитетных мастеров слова, в устном общении образованных носителей национального языка» [Бельчиков 1997: 221]. Эта подсистема национального языка характеризуется рядом лингвистических свойств: «1) последовательная функциональная дифференцированность средств и связанная с этим постоянно действующая тенденция к функциональному разграничению вариантов <...>; 2) коммуникативная целесообразность нормы <...>; 3) литературная норма является результатом не только традиции, но и целенаправленной кодификации; в связи с этим: 4) стабильность и известный консерватизм нормы, ее медленная изменяемость: норма должна отставать от развития живой речи <...>» [Крысин 1989: 46]. Не вдаваясь в тонкости полемики об основаниях для выделения различных подсистем в рамках литературного языка, обозначим близкую нам точку зрения ученых, которые указывают на существование двух разновидностей литературного языка: кодифицированного литературного языка (КЛЯ) и разговорной речи (РР) [подробнее см.: Баранникова 1985; Земская и др. 1981; Земская, Ширяев 1988; Лаптева 1976; Русская разговорная речь 1983; Сиротинина 1974, 1997; Скребнев 1985; Инфантова 1973; и др.].
Для кодифицированного литературного языка релевантна дифференциация на функциональные стили, которые представляют собой «варианты литературного языка, обусловленные различными сферами общения» [Крысин 1989: 43]. Границы функциональных стилей размыты, однако «в каждом из них выявляется ядро с наиболее ярко выраженной спецификой и периферия, в которой специфика стиля ослаблена и наблюдается пересечение с характеристиками иного функционального стиля» [Функциональные стили... 1993: 3-4]. Принято говорить о существовании следующих стилей литературного языка: делового, научного, публицистического и художественного [См.: Кожина 1983; Функциональные стили... 1993; Крысин 1989; и др.]. По мнению большинства современных стилистов «РР противостоит всему КЛЯ в целом, т.е. КЛЯ в совокупности всех его функциональных стилей, при этом сама РР есть такая языковая система, которая выделяется именно как специфическая разновидность языка, очень широкая и разнообразная, но единая не по тем признакам, на основании которых выделяются функциональные стили» [Земская и др. 1981: 48].
Нам близка точка зрения, в основе которой лежит представление о незначимости для РР (и шире – для всего континуума бытового общения) членения на функциональные стили [Крысин 1989: 44; Земская и др.: 18]. Действительно, по нашему мнению, для общего пространства повседневной коммуникации гораздо важнее дифференциация на речевые жанры, отражающие типические ситуации социально значимого взаимодействия членов социума. Но прежде чем мы поставим и рассмотрим проблему жанров бытового общения, обратимся к нелитературным формам дискурсивного поведения языковых личностей.