Соотношение регулярности и нерегулярности в сфере разговорной субстантивной лексики

При анализе морфолого-семантической структуры разговорных существительных и их классификации по типам мы попытались выявить также соотношение регулярности и нерегулярности в их словообразовании. Чтобы выполнить поставленную задачу, нужно было, прежде всего, ответить на вопрос, что мы подразумеваем под регулярными словообразовательными конструкциями, а что под нерегулярными, поскольку в литературе однозначного ответа на этот вопрос нет. Трудность определения критериев регулярности / нерегулярности заключается в том, что нет резкой границы между словами морфолого-семантически мотивированными и идиоматичными, между ними пролегает обширная зона, включающая слова с разной степенью идиоматичности, о чем уже говорилось в первой главе. Анализ многочисленных примеров идиоматичных слов, которые приводятся разрозненно в работах как российских, так и немецких авторов, показал, что к вопросу идиоматичности нельзя подходить однозначно.

В. Фляйшер, выделяя регулярные (морфолого-семантически мотивированные) и нерегулярные (идиоматичные) словообразовательные конструкции, сразу указывает на то, что «эта дифференциация тенденциозна и не абсолютна, постоянно происходят сдвиги, обусловленные коммуникативными функциями языка» (Степанова, Фляйшер 1984: 73). Мы уже говорили о том, что производные слова могут иметь добавочные смысловые компоненты, не находящие выражения в структуре наименования. Эти добавочные семантические элементы могут быть по своей природе более или менее универсальными, характерными для многих единиц. Но, с другой стороны, они могут быть настолько индивидуальными, что затрудняют декодирование значения слова, позволяют судить о нем лишь в самых общих чертах. Встречаются случаи, когда в значениях непосредственно-составляющих отсутствует значительная доля смыслового содержания слова, в результате чего его значение не может быть верно понято только из значений НС.

Нередки случаи, когда одна из НС теряет свою значимость, не выполняя предназначенной для нее функции. Здесь речь идет не только о производящих основах, но и о словообразовательных аффиксах. Утрата ими функции выражать словообразовательное значение часто приводит к появлению слов-эквивалентов, семантическая связь которых очевидна, но не носит истинно словообразовательного характера. Часто и формальные расхождения между словообразовательно соотносительными словами могут быть настолько значительными и индивидуальными, что становятся причиной изоляции производного слова от его производящего.

Учитывая все эти факторы, мы предлагаем свое решение вопроса о регулярности и нерегулярности производных слов. Поскольку само понятие словообразовательная регулярность подразумевает п о в т р я е м о с т ь формальных и семантических отношений словообразовательно соотносительных слов, то регулярными следует считать в первую очередь производные слова, входящие в ряды одинаково оформленных (формально и семантически) слов, т.е. в словообразовательные типы. Значения этих слов всегда могут быть предсказаны, поскольку известно значение производящей основы и значение словообразовательного аффикса, а также отношения между ними, выражаемые словообразовательным значением типа. То же можно сказать и о словах с более узкими словообразовательными значениями, но также повторяющимися в ряде слов, т.е. здесь речь идет о словообразовательных подтипах в рамках типа. Даже в том случае, если производящие основы, словообразовательные аффиксы или сами производные слова многозначны, что бывает очень часто, значения таких производных слов можно предугадать благодаря уже имеющимся в языке и знакомым носителям языка аналогичным образованиям. Насколько правильной будет интерпретация производного слова, зависит в значительной мере от наших знаний окружающей нас действительности, социальных отношений, обычаев, норм и т.д.

В последнее время лингвисты все чаще обращают внимание на значительную роль аналогии в словообразовании. М. Хефлер, например, отмечает, что полезно различать между словообразованиями по данной словообразовательной модели и образованиями по аналогии, т.е. по отдельно взятому лексическому образцу (Höfler 1970: 545)[10]. Такой лексический образец может стать исходным пунктом многочисленных новых производных слов и, таким образом, leader word новой словообразовательной модели. На это указывает также Г. Пауль, подчеркивая, что словообразовательные суффиксы изначально не имели ясного самостоятельного значения. Создание новых слов происходило не путем сложения основы и словообразовательного элемента, а по аналогии с отношениями между уже имеющимися производными словами и их производящими основами (Paul 1959: 47).

Таким образом, аналогия, бесспорно, играет важную роль в образовании новых слов, но она также, на наш взгляд, имеет немаловажное значение для понимания новых слов. Поэтому при разграничении регулярности и нерегулярности, мы исходили главным образом из того, имеются ли в языке аналогичные образования, позволяющие декодировать значение слова. Если да, то производное слово является регулярным, если нет, то его следует рассматривать как нерегулярное образование.

Однако следует сразу оговориться, что в сфере субстантивного словопроизводства имеются единичные образования от какой-либо части речи, которые все же можно считать регулярными, поскольку они имеют морфологическую и семантическую структуру, очень близкую структуре имеющихся в языке образований от других частей речи. Так, существительное Gegentum шутл. противоположность, единичное образование от предлога, можно рассматривать как регулярное, поскольку его значение можно легко предугадать, зная механику образования отсубстантивных производных с суффиксом -tum, имеющих словообразовательное значение состояния, свойства. Напротив, значение существительного Zwitter гермофродит предугадать можно лишь в самых общих чертах,поскольку регулярные производные с суффиксом -er, образованные от числительных, имеют, как показал анализ всех относящихся к ним слов, значения чисел, денежных единиц, оценок, автобусов по номеру линии, спортивных величин, людей или предметов по году их появления на свет, приспособлений по количеству составных частей. В данном случае идиоматичность усиливается и за счет формального расхождения с исходным словом (сравните с Zweier). Или, например, существительное Häusler вызовет, скорее всего, ассоциацию человек-владелец дома по аналогии с многочисленными существительными со словообразовательным значением лица – обладателя (обитателя) тем (того), что обозначено производящей основой (Kätner обитатель лачуги, Budiker владелец мелочной лавки, Farmer фермер, Rancher владелец ранчо, Pfänner владелец солепромышленного предприятия). Однако то, что Häusler – это безземельный крестьянин предугадать очень трудно. Говоря об идиоматичности подобных слов, мы должны еще раз подчеркнуть, что в данном случае речь идет не о бесспорной и однозначной идиоматичности, заключающейся в полном затемнении внутренней формы слова и об исчезновении из семантической структуры слова признаков обозначаемого предмета, а о словах с определенной степенью мотивированности и идиоматичности, с перевесом, на наш взгляд, в сторону последней. Мы допускаем при этом, что в отношении некоторых слов могут быть неоднозначные решения. Однако следует указать, что в большинстве случаев наше решение в пользу идиоматичности совпадает с мнениями других авторов, в частности, В. Фляйшера, Г. Вельмана, Г. Аугста, С. Ользен, Л. Липки, Б. Герсбаха, Р. Графа и других.

Рассмотрев понятие регулярности / нерегулярности, попытаемся дать более подробную характеристику идиоматичным словам, не входящим в типовые ряды словообразовательно соотносительных слов. Данные проведенного всестороннего анализа разговорных существительных позволяют выделить следующие разновидности идиоматичных слов:

1) существительные, имеющие прозрачную морфологическую структуру, но не входящие в типовые ряды словообразовательно соотносительных слов как имеющие в своей семантической структуре индивидуальные (специфические) дополнительные семантические признаки, затрудняющие предсказуемость их лексических значений (у Л. Липки – zusätzliche idiosynkratische semantische Merkmale, у Е.А. Земской, Н.Д. Голева – нерегулярные идиоматические или фразеологические (при) наращения)(Lipka 1981: 127-128; Совр. русский язык 1981: 230; Голев 1989: 158). Однако, хотя эти слова и не подходят под общее словообразовательное значение типа, семантическая связь с производящей основой у них четко прослеживается: Steher надежный человек, «молоток» (er hat den festen Grund und schwankt nicht, d.h. steht fest), Verrecker мерзавец (man wünscht ihm Tod). Сравните с Anpasser приспособленец, Kriecher подхалим, Beschaffer доставала, Braatscher хвастун. Такие производные могут быть поставлены в конец словообразовательного типа с конкретным значением лица, названного по привычкам, поведению, склонности к действию, обозначенному производящей основой, однако с указанием на их идиоматичность. Для наглядности приведем еще несколько примеров: Bremser pl помощник(и) вора-карманника (er tritt einem aus dem angeblich falschen Wagen abgedränkten Fahrgast entgegen und im künstlich verursachten Gedränge Brieftasche, Uhr o.ä. entwendet), Reingeflickterпереселенец (er ist in die einheimische Bevölkerung eingeflickt wie ein Flicken in die Hose), Blümchenkaffee очень жидкий кофе (er ist so dünn, dass man die auf dem Grunde der Tasse gemalten Blumen (vor allem die des Meißner Porzellans) erkennen kann), Erpressungsbogenподписной лист на благотворительные цели (die Liste wird zunächst einem vorgelegt, von dem man eine an der oberen Durchschnittsgrenze liegende Spende erwartet, die Nächstzeichnenden können schlecht anders, als sich dieser Höhe anzupassen).. Особенно много идиоматичных слов с обобщенным значением предмета, у которых мотивировочные признаки не указывают даже приблизительно, о каком конкретно предмете идет речь: Wälzer пухлый том, «кирпич» - wälzenпереворачивать (горы литературы),Krätzer кислое вино – kratzen раздражать горло, першить, Echte сигарета без фильтра – echt настоящий, Helle кружка светлого пива–hell светлый.К этой группе слов можно отнести также производные, производящие основы которых представлены именами собственными: Kohlräuschling женщина, занимающаяся лечебной гимнастикой (по названию школы лечебной гимнастики проф. Кольрауша), Peterwagen полицейская патрульная машина (по одной из версий имя Peter носил водитель патрульной машины, в которой по дороге к роддому родился малыш, впоследствии названный его именем), Charlottenburger ковыряние в носу пальцами (извозчики, останавливающиеся перед Бранденбургскими воротами в Берлине на пути в Шарлоттенбург, были очень «темными» людьми). Не зная объективных реалий, часто невозможно угадать, о каком предмете или явлении идет речь: Touristen-Rollbahn автобан Мюнхен – Зальцбург (одна из самых оживленных автострад Европы в отпускное время), Trockenwohner pl жильцы новостроек (они заселяются в сырые квартиры и платят незначительную арендную плату), Wehrflüchtling военнообязанный гражданин, который перед наступлением срока службы переезжал жить в Западный Берлин, граждане которого освобождались от службы в армии), Butterfahrt поездка на пассажирском теплоходе по Северному или Балтийскому морям с целью покупок товаров без НДС).Индивидуальные смысловые добавки имеют и некоторые производные, являющиеся результатом народной этимологии: Stinburger < Limburger (Käse) лимбургский сыр,Funzionär < Funkzionär функционер (Funzen плохо горящая лампа). В определенной степени идиоматичны слова с метафорически переосмысленным значением: Geläppe уши собаки – Lappen лоскут, тряпка, lappen свисать, болтаться; Scheißer груб. негодяй, подлец – scheißen груб. испражняться;

2) существительные с затемненной семантической мотивированностью, (выраженной в большей или меньшей, иногда очень значительной степени), у которых семантическая связь с их производящими прослеживается с (большим) трудом. Существительные имеют прозрачную морфологическую структуру: Angstjacke фрак, сюртук (возможно, связано с обычаем носить эту одежду на экзамены, которые вызывают у людей страх, равно как и у артистов – сцена), Lecker незрелый юнец; бездельник (в свн. период = Tellerlecker), Gerstl деньги (для бедного сельского населения ячмень когда-то представлял собой особую ценность и был мерилом достатка), Früchtling изгнанник родины (под влиянием Früchtchen непутевый ребенок и Flüchtling беженец), Gesocks фам. мразь, подонки (когда-то словом называли бедных людей, не имеющих кожаной обуви);

3) полностью демотивированные существительные с прозрачной морфологической структурой, у которых семантическая связь с производящей основой полностью утрачена: Schmöcker толстая потрепенная книга – schmocken/schmöckenкурить (нн. schmocken = räuchern,т.е. пожелтевшие страницы книг), Veilchenhochzeit юбилей свадьбы по истечению 12 ½ лет (происхождение неизвестно).Производящие основы некоторых существительных имеют случайное сходство со свободно функционирующими в языке словами: Gelichterшайка, сброд(свн. gelichter род, вид от двн. Lehtar место, где лежит ребенок), Tschecherlнебольшое кафе (от schlecher = Bier; Wirt), Nacktschuleгимназия (греч. gumnos = nackt);

4) существительные, с частично затемненной морфологической структурой, производящие основы которых не встречаются в свободном употреблении в современном немецком языке. Здесь речь идет о словах с уникальными и связанными производящими основами: Alfanzerei глупость (отит. all-avanzo обман), Zipperlein падагра (свн. zipperlin = trippeln семенить), Tschaperl глупец (от чешск. ĉapek беспомощный), Gedöns показушная деятельность (от нн. doen = tun), Trubbeldimut шумный праздник (франц.Trouble беспорядок + moût виноградное вино);

5) некоторые сложно-производные существительные с прозрачной или частично затемненной морфологической структурой, характеризующиеся частичным или полным метафорическим переосмыслением значения: Ohrläppchen, Meerschweinchen, Kaffeekränzchen, Stiefmütterchen, Rumpelstilzchen, Siebenschläfer, Kinkerlitzchen. В отношении статуса этих единиц существую разные мнения. В.Фляйшер, например, причисляет их к суффиксальным производным, в то время как М.Д.Степанова – к сложным существительным;

6) существительные, у которых произошла десемантизация словообразовательного элемента, и словообразовательный аффикс не добавляет ничего (или почти ничего) нового к значению производящей основы: Fritzchen = Fritzeмелочь, пустяк, Schlendrian = Schlender рутина, косность, Bänkling = Bänkel внебрачный ребенок, Depperl = Depp болван;

7) существительные, которые в настоящее время изолированы от своих производящих в результате значительного формального (иногда в сочетании с семантическим) расхождения: Simmerl недалекий, поддающийся обману человек – Simon имя собственное, Tripstrill медлительный, беспомощный человек – tratschen шлепать по грязи + drillen вертеть. Их следует рассматривать с синхронической точки зрения как слова с уникальными производящими основами.

Идиоматичность характерна, как правило, для слов, входящих в состав фразеологических единиц. «В компонентах фразеологических единиц ограничения существуют не только для форм словоизменения, но и для реализации значений слова. Эти ограничения проявляются не только в «связанности» значений у компонентов фразеологической единицы, но и в их ослаблении и поглощенности общим значением данной единицы, с одной стороны, а с другой, – в развитии новых «внесистемных» значений у компонентов на месте прежних значений, которые «тускнеют» и утрачиваются» (Попов 1976: 20-21). Степень идиоматичности у производных, входящих в состав устойчивых словосочетаний, так же, как и у свободных производных, может быть различной. У некоторых слов не только очень четко прослеживается семантическая связь с производящей основой, но и реализуется словообразовательное значение суффикса: Schnürchen: es geht (klappt), wie am Sch. все идет как по маслу (словно кто-то тянет за веревочку) – Schnur веревка. Выше степень идиоматичности у существительных, в которых нейтрализованы словообразовательные значения представленного в них суффикса. Так, суффикс может не добавлять ничего или почти ничего нового к значению производящей основы: Tüttelchen: kein T. ни капельки – Tüttel точечка; капелька. Или производное слово может иметь значение, не поддающееся типового описанию: Mütchen: sein M. an j-m kühlen разг. сорвать на ком-л. злость – Mut мужество, смелость; расположение духа. Производные, входящие в состав фразеологических единиц, могут иметь затемненную семантическую мотивированность: Schnippchen: j-m ein Sch. schlagen разг. сыграть с кем-л. шутку; провести кого-л. – Schnipp защелка, schnippen щелкать пальцами. Полностью демотивированы существительные, имеющие уникальную производящую основу: Schlafittchen: j-n beim (am) Sch. fassen (kriegen) разг. схватить кого-л. за шиворот; грубо одернуть кого-л. Одним словом, степень идиоматичности всего выражения определенным образом зависит от степени идиоматичности входящих в него компонентов.

Таким образом, говоря об идиоматичности словообразовательных конструкций, мы подразумеваем слова с разной формальной и семантической структурой. Собственно идиоматичными являются существительные, которые с синхронической точки зрения можно считать полностью изолированными от своих производящих. К ним относятся слова, как со свободными производящими основами, так и с уникальными. Ближе всего к ним находятся слова с затемненной семантической мотивированностью. Остальные существительные стоят в некотором отдалении, соприкасаясь с пластом регулярных словообразовательных конструкций. Разграничение между словами с затемненной семантической мотивированностью и полностью демотивированными не всегда легко провести. Это зависит, в частности, и от способности каждого отдельного индивида воспроизвести смысловую связь между двумя словами.

Анализ разговорных существительных на предмет их регулярности / нерегулярности показал, что подавляющее большинство разговорных слов являются регулярными словообразовательными конструкциями. Так, из 3729 исследованных нами лексических единиц в рамках всех способов словообразования (кроме словосложения) 3274 существительных являются регулярными словообразовательными конструкциями, а 457 – нерегулярными, что соответственно составляет 87,8 % и 12,2 %. Отсюда мы можем сделать вывод, что процессы демотивации затронули разговорную лексику в относительно незначительной степени. Тем более что из 457 единиц только 48 (1,3 % всех исследованных единиц) являются полностью немотивированными (из них 11 демотивированы, а 37 имеют уникальные производящие основы) и 39 (1 %) имеют затемненную семантическую мотивированность. У 58 существительных произошла десемантизация словообразовательного элемента, а 312 имеют индивидуальные приращения смысла, при этом и у тех и у других связь с производящей основой просматривается без особого труда. Если смотреть отдельно по способам словообразования, то из 1428 суффиксальных существительных мы обнаружили 208 нерегулярных (14,5 %), из 105 префиксальных существительных – 20 (19 %), из 127 префиксально-суффиксальных существительных – 20 (15,7 %), из 245 имплицитных дериватов – 81 (33 %), из 960 полупрефиксальных сществительных – 62 (6,5 %), из 466 полусуффиксальных существительных – 53 (11 %), из 36 редпликаций – 13 (36 %). Что касается регулярности / нерегулярности относительно отдельных словообразовательных средств, то все сведения содержатся в соответствующих разделах, где описываются морфолого-семантические структуры образованных с их помощью лексических единиц. Здесь только отметим, что наибольшее количество нерегулярных образований обнаружено у суффиксов -chen (60 из 180), -erl (39 из 68), -i (23 из 99), -l (16 из 23), -s (8 из12),у префикса Ur- (5 из 13), у полусуффикса -mann (11 из 42).