БИЛЗ (Beals) Ральф Леон (1901-85)

- амер. культурантрополог, исследователь Лат. Америки. Учился в унте штата Калифорния (Беркли) у Кребера, Лоуи и Э.У. Джиффорда, увлекался идеями культурного релятивизма. Защитив докт. дис. по этнич. истории индейцев штата Нью-Мехико, занимался полевыми исследованиями в Мексике, потом вернулся в Беркли. С 1936 работал в Калифорнийском ун-те в Лос-Анджелесе. Много лет Б. изучал индейцев Лат. Америки, считается пионером этнографии Мексики. Как теоретик Б. — последователь Ф. Боиса, изучал в разных аспектах проблему аккультурации. Он рассматривал аккультурацию как особый случай изменения, хотя разграничить аккультурацию и диффузию бывает достаточно сложно, т.к. оба понятия представляют культурное изменение как результут передачи культуры из одной группы в др. Осн. направления исследований Б.: изучение крестьянских общин, в т.ч. на локальном уровне; система рынка в крестьянской среде и проблема экон. изменений; его интересовали социальные аспекты жизни изучаемых стран — рез-том стал его труд по социальной стратификации Лат. Америки. Особую сферу научной деятельности Б. составили работы по теории культуры (культурный контакт, культурный конфликт и результаты взаимодействия культур — процессы и культурные изменения). Б. полагал, что проблема изменений, происходящих в культуре, вследствие ее периодич. контактов с носителями иных культур наиболее актуальна для исследователя. Более всего Б. интересовала проблема культурных изменений в об-вах, испытавших на себе влияние Запада. Выдержанные в целом в боасовской традиции монографии Б. лишены серьезных теор. обоснований и выводов, касающихся природы аккультурации. Полевые исследования в Мексике дали ему материал для книги, изучающей крестьянские рынки с т.зр. проблемы аккультурации. Б. — соавтор популярного учебника по антропологии, выдержавшего пять изданий. Он активно сотрудничал с Амер. ассоциацией, его имя пользуется большим уважен-ием в странах Лат. Америки.

Соч.: The contemporary Culture of the Cahita Indians. Wash., 1945; Cheran: A Sierra Tarascan Village. Wash., 1946; An Introduction to Anthropology. N.Y., 1953; 3d. N.Y., 1965 (with H. Hoijer); No frontier to learning: The Mexican Student in the United States. Minnesota, 1957 (with N.D. Humphrey); The Peasant Marketing System of Oaxaca, Mexico. Berkeley, 1975; The Social Anthropology of Latin America. Essays in Honor of Ralph L. Beals. Eds. Goldschmidt W., Hoijer H. Los Ang., 1970 (библиогр.).

E.M. Лазорева, Л.А. Мостова

БИОГРАФИЯ

— повествоват. изображение истории жизни отдельной личности, способ представленности в культуре специфики отд. человеч. существования. Занимает важное место в культуре различных эпох. Жизнь отд. личности может быть предметом науки, философии или искусства, но каждый раз в случае Б, она опосредствована повествованием о ней, к-рое, в отличие от портрета или аналитич. модели, предстает здесь объектом изучения. Осн. специфич. качествами Б. выступают отнесение ее к ценности индивидуального человеч. существования (гипотеза о его частном смысле) и наличие повествоват. текста, идентифицирующего это существование.

Культурная функциональность Б. выявляется в противостоянии ее конкретности всем видам научно-филос. и худож. обобщения. Максимальное приближение Б. к жизненно-истор. подлинности фактов подтверждает и реальность и значительность существования отд. личности, и реальность самой культуры, осуществляющейся только в социальной идентификации индивида. Биогр. эмпирика (ценность индивидуального жизненного опыта) — одно из существ, оснований любого антропол. теоретизирования. Б. сама содержит значит. теор. проблематику. В аспекте философии это касается категорий индивидуального, личности, жизни, судьбы, смертности и др.; в аспекте повествоват. теории, или нарратологии как одного из разделов коммуникативно-семиотич. цикла наук, — понятий ситуации, поступка, “жизненного сюжета”, текстуальности, структуры повествования, повествоват. идентификации и др.; в аспектах других гуманитарно-социальных наук это проблемы: личность и социальные группы, социализация личности (социология), личность творца и произведение искусства (лит-ведение, иск-ведение), структура и типология личности (психология), воспитание личности (педагогика), религ. персонология (теология) и др.

Др. стороной отношения биогр. практики и гуманитарно-социальных наук является периодически возобновляющийся в них биогр. подход (метод), к-рый оказывается одним из вариантов качеств, анализа эмпирич. материала неизбежно необходимым для дополнения рез-тов, получаемых методом колич. анализа или дедуктивного построения. В разной степени такой подход применяется в истории (Карлейль, Ранке и мн. др.), в лит-ведении и иск-ведении (Сент-Бёв, Брандес, Фрейд и др.), в социологии (Знанецкии и У.А. Томас — 20-е гг.; совр. амер., нем. и франц. социология), в психологии (психоанализ, совр. амер. психобиография), в медицине, в педагогике, в истории науки и философии. Особенно значит, оказываются совр. методы коллективных Б. (“просопография”), использующие новые технологии обработки материалов и снимающие болезненные для социально-истор. наук противоречия между частным характером фактов и общим характером заключений (школа Л. Навьера, изучение элит и др.).

В культурологии значение Б. теоретически подтверждается феноменологически-герменевтич. направлением мысли (Дилыпей, Виндельбанд, Риккерт, М. Вебер). В конкр. культурологич. исследованиях Б. становится ценным источником истор. реконструкции конкр. и целостного облика культурных эпох (следует учитывать, что и сама Б. при этом является рез-том реконструктивной работы), она также является материалом для пост-

роения историко-культурной персонологии (культурной типологии личности, соответствующей типологии культурных образований) и для стилистич. исследований разного масштаба.

Однако, при всей значительности связи с научной гуманитаристикой. Б., как это неизбежно происходит в случае реконструктивного подхода к явлениям истор. жизни, вполне обоснованно предстает также как жанр искусства (в данном случае повествоват. искусства — лит-ры, кинематографа, театра). В этом ракурсе Б., вместе с автобиографией как ее разновидностью, тесно связана с развитием жанра романа, к-рый также ставит в центр повествования жизнь индивида. Сущностное противостояние между Б. как научным предметом и Б. как разновидностью художеств, литературы фактически снимается в целом спектре поджанров биогр. письма: от документальной Б. до биогр. романа (Б. научная, истор., интеллектуальная, популярная, дидактич., беллетризованная и др.). Это, в свою очередь, дает повод для предположений о выделении биографики в качестве отд. отрасли гуманитарного знания (А.Л. Валевский). Писатель, работающий в жанре Б., выступает в качестве “принявшего присягу” не извращать известные биографические факты, а ученый, работающий над Б. как целым (а не над биогр. материалами), невольно обязуется представить ее цельностью, близкой к худож. полноте. Поэтому развитие Б. исторически связывается и с развитием научно-интеллектуальных представлений, и с художественно-коммуникативными аспектами культуры (т.е. одновременно с ее научной и худож. подсистемами).

В мифол. основе формирования столь важного для культуры повествоват. способа коммуникации прообразом Б. предстают истории о богах и героях. С др. стороны, возможность историко-биогр. указания на личную судьбу предвещают именные списки правителей, сохранившиеся как единств, знак выделения индивидуальности в памятниках многих древних цивилизаций.

Биогр. по смыслу и документальными по стилю являются древнеегип. надгробные памятные надписи о фараонах и их чиновниках, связываемые уже и с их пластич. изображениями (скульптурами и барельефами), и со светской беллетристикой (с известной сказкой о Синухете-египтянине, по указанию Б.А. Тураева). Ветхий Завет в значит, степени заполнен “биогр.” историями. Евангелия являются биогр. повествованием, относительно полно отражающим земную жизнь Иисуса, и при этом они демонстрируют колоссальные возможности воздействия текстов этого рода.

Античная Б., связанная с развитием античной риторики и античного гражд. об-ва, начинается вместе с историографией в трудах Геродота, Фукидида и Ксенофонта, приобретая свой классич. вид у Тацита и особенно у Плутарха и Светония, к-рые представили уже разработанные и противопоставленные друг другу варианты организации биогр. рассказа (последоват. событийное изложение/предметно-тематич. систематизация) и его оценочно-смыслового итога (морализирующее сравнение/объективизм). Успех античной Б. соотносится с греч. и рим. романами как началом традиции европ. романистики и с расцветом скульптурного портрета.

Ср. века выдвигают обобщенную стилистику житийной лит-ры, связываемую и с сословно-корпоративными идеалами обществ, устройства, и с мистич. возможностью их преодоления. В то же время в светской литре феодально-куртуазный идеал жизни как личного подвига-приключения (легендарная Б.) поддерживается развитием рыцарского романа.

Духовная углубленность христианства открывает в то же время мощную культурную традицию автобиографии-исповеди (Августин, Абеляр, Челлини, Казанова, Руссо, Гёте, Уайльд, Розанов и мн.др.)

Эпоха Возрождения с ее культом худож. индивидуальности представлена “Жизнеописаниями художников” Дж. Вазари, соответствующими проявившемуся многообразию индивидуальных стилей в искусстве. В это же время европ. худож. лит-ра обозначает направление своего развития произведениями Сервантеса и Шекспира, представляющими индивидуальную судьбу и внутр. мир личности в качестве осн. категорий повествования. Индивидуализированный живописный портрет в эту эпоху занимает свое законное и уже не оспариваемое место.

Век Просвещения отмечен, с одной стороны, сближением биогр. лит-ры с историч. наукой (Вольтер), с другой — началом традиции англ. лит. Б. (Босуэлл). В этот период начинают выходить первые биогр. словари (Мишо, позже Чамберс и Уэбстер).

Эпоха романтизма связана с наполеоновской легендой, воплотившей в биографическом повествовании освобождение бурж. индивидуализма в предельном идеале безграничных возможностей частного лица. Наличие Б. становится необходимостью для всякой исторически или культурно значимой персоны. Определяется проф. специализация биографов. Традиция организации истор. повествования вокруг личности великих людей формируется в творчестве знаменитых историков 19 в. — Карлейля, Ранке, Соловьева, Ключевского. Лит. Б. в России отмечена выдающимися работами П. Вяземского о Фонвизине, П. Анненкова о Пушкине, И. Аксакова о Тютчеве и др. Развитие биограф, повествования во вт. пол. 19 в. явственно связывается с распространением фотографии и массовой документализацией населения.

В пер. пол. 20 в. известность получили беллетризированные Б., принадлежащие перу А. Моруа, С. Цвейга, Р. Роллана, Литтона Стречи, И. Стоуна. В России серия ЖЗЛ, организованная Ф. Павленковым еще в к. 19 в., продолжилась в советское время под тем же названием. Замечат. романы - Б. принадлежат Тынянову. Выдающимся произведением рус. биографики является работа Лотмана “Сотворение Карамзина” (1988).

В целом к к. 20 в. жанр Б. в своей научно-худож. полноте превратился в значит, отрасль культурной индустрии, ощутимое отставание к-рой в нашей стране по

сравнению с положением в зап. культуре объясняется имевшими место идеол. ограничениями и требует усилий по его преодолению.

Совр. уровень историко-теор. осмысления биог. деятельности проявился в работах исследователей 20 в. Г.0. Винокура, Дж. А. Гаррати, Д. Стауффера, В. Р. Тейера, С.С. Аверинцева, Ю.М. Лотмана, А.Л. Валевского, Б. В. Дубина и др.

Перспективы развития биографики открываются на путях свойственного совр. осмыслению культуры усиления внимания к индивидуальному и уникальному, в свете осознания потенциала поэтологического (сюжет, стиль и др. формальные категории повествоват. текста) и феноменологически-герменевтического (категории интерпретации, повествовательности, реконструкции) подходов к прочтению “жизненного текста”. Одним из существенных вопросов при этом является создание теоретически обоснованных методик чтения и понимания неограниченно растущего в наст. время массива биогр. документов, представленных на электронных носителях.

Лит.: Винокур Г.0. Биография и культура. М., 1927; Аверинцев С.С. Плутарх и античная биография. М., 1973; Историч. биография. М., 1990 (отеч. библ.); ВалевскийА.Л. Основания биографики. Киев, 1993 (библ.); Биогр. метод в социологии. М., 1994; Лица: Биогр. альманах. М.; СПб., 1995. № 6; Thayer W.R. The Art of Biography. N.Y., 1920; Stauffer D.A. The Art of Biography in Eighteenth Century England. Princeton, 1941; Garraty J.A. The Nature of Biography. N.Y., 1964; Momigliano A. The Development of Greek Biography. Camb. (Mass.); L., 1971; The Biographer's Art. Basingstoke, 1989.

Л. Б. Шамшин

БИХЕВИОРИЗМ

(от англ. behaviour — поведение) — теор. направление в психологии, возникшее в конце 19 — нач. 20 вв. и сделавшее осн. предметом изучение поведения организма в среде. В рамках этого направления, в целом, поведение рассматривается как совокупность реакций, формирующихся во взаимодействии организма со средой и являющихся непосредств. следствием воздействия на него внешних стимулов. Б. сложился в русле объективистского понимания принципов научности, предполагавшего возможность построения такой науки о человеке, к-рая бы базировалась на тех же самых методол. основаниях, что и естеств. науки, и опиралась в своих выводах на наблюдение и эксперимент. Как общая объяснит, теория психич. процессов, Б. уходит корнями в экспериментальную зоопсихологию. Основоположником Б. считается амер. исследователь Э. Торндайк.

Проводя эксперименты с животными, Торндайк (1898), установил, что в рамках одной и той же проблемной ситуации опр. последовательность поведения у животного закрепляется и протекает все более стабильно. Закрепление адаптивного образца поведения Торндайк назвал “запечатленном”, а сам факт запечатления —“законом эффекта”. Фиксируя промежутки времени, требовавшиеся животному для решения поставленной экспериментатором проблемы в последоват. серии экспериментов, Торндайк строил “кривые научения”; это была одна из наиболее ранних попыток колич. измерения поведенч. процессов. Однако “кривые научения” не описывали сущности самого процесса запечатления.

Развернутая научная программа Б. была сформулирована амер. психологом Дж. Уотсоном (ему же принадлежит и сам термин “Б.”); значит, влияние на бихевиористскую психологию оказали работы рус. ученых И. Павлова и Бехтерева.

Принципы Б. были впервые изложены Уотсоном в программной статье “Психология с т.зр. бихевиориста” (1913). Опираясь на господствовавшие в то время принципы научности, Уотсон заявил о необходимости устранения субъективного фактора (наблюдателя-интерпретатора) из процесса научного исследования психич. явлений и, соответственно, о недопустимости применения метода интроспекции в подлинно научной психологии. Он писал: “С т.зр. бихевиориста психология есть чисто объективная отрасль естеств. науки... Для бихевиориста интроспекция не составляет существ, части методов психологии, а ее данные не представляют научной ценности, поскольку они зависят от подготовленности исследователей в интерпретации этих данных в терминах сознания”. Объективная научная психология, с т.зр. Уотсона, не может быть наукой о сознании (как считалось прежде); ее предметом должно быть объективно наблюдаемое и беспристрастно фиксируемое поведение, причем, вынося за скобки сознание, Б. выносит за скобки всякое различие между поведением человека и животного и проблему сознания как таковую. “Кажется, пришло время, когда психологи должны отбросить всякие ссылки на сознание, когда больше не нужно вводить себя в заблуждение, думая, что психич. состояние можно сделать объектом наблюдения”.

В качестве отправной точки бихевиористской психологии Уотсон предложил взять “тот наблюдаемый факт, что организм как человека, так и животного приспосабливается к своему окружению посредством врожденного и приобретенного набора актов”. Для экспериментального исследования поведения была предложена модель “стимул-реакция” (С—>Р), а задачей психологии было провозглашено выявление соответствий (“устойчивых корреляций”) между конкр. стимулами и реакциями. Предполагалось наличие однозначных соответствий между конкр. стимулом и конкр. реакцией, на основе чего Уотсон считал возможным точное предсказание тех поведенч. реакций, к-рые последуют за введением опр. стимула, и точное определение стимула, вызвавшего ту или иную наблюдаемую на практике реакцию. В идеале предполагалась возможность моделирования желат. поведения членов об-ва посредством целенаправленного введения необходимых для этого условий (стимулов).

Все формы поведения рассматривались как врожденные или приобретенные реакции на те или иные стимулы среды; т.о., психич. деятельность была полностью сведена к совокупности эксплицитных (видимых) и имплицитных (“внутр.”, скрытых) реакций организма. Под имплицитными понимались эмоц. и мыслит. реакции, представляющие собой “свернутый”, или “отсроченный” вариант соответствующих эксплицитных реакций. В частности, Уотсон полагал, что “мышление есть поведение, двигат. активность, совершенно такая же, как игра в теннис, гольф или другая форма мускульного усилия. Мышление также представляет собой мускульное усилие, и именно такого рода, каким пользуются при разговоре. Мышление является просто речью, но речью при скрытых мускульных движениях.., представляет собой в значит, мере беззвучную речь”.

Последние годы жизни Уотсон посвятил экспериментальному изучениюобусловливания, а именно, образования условных эмоц. реакций у ребенка. Суть процесса обусловливания, или научения, как процесса приобретения живым существом необходимых адаптивных реакций, состояла, с его т.зр., в том, что “стимулы, первоначально не вызывавшие каких-либо реакций, могут впоследствии вызвать ее”. Индивидуальный опыт в концепции Уотсона сводился к образованию условных связей между стимулами и реакциями; научение же понималось как усиление одних связей и ослабление других. Экспериментальные исследования побудили Уотсона отказаться от теории инстинктов, поскольку большинство сложных реакций оказались условными (“надстроенными”). Он указывал на отсутствие врожденной связи между организмом и объектами: вследствие процессов обусловливания стимулами одной и той же реакции могут становиться разные объекты. Уотсоном был сделан важный вывод о том, что “при наличии сравнительно немногочисл. врожденных реакции, к-рые приблизительно одинаковы у всех детей, и при условии овладения внешней и внутр. средой возможно направить формирование любого ребенка по строго опр. пути”.

В 30-е гг. изучение процессов обусловливания и научения получило широкое распространение (К. Халл, Э. Гатри, Б. Скиннер, Э. Толмен и др.). В частности, Толмен, проводя эксперименты на крысах, установил, что организм не просто реагирует на стимулы, а формирует “когнитивные карты” (устанавливающие смысловые связи между стимулами) и обусловленное поведение организуется в соответствии с этими картами, причем в исполнительной деятельности выученное обнаруживается только частично. Иначе говоря, неадаптивные реакции не просто ослабляются, как считал Уотсон, а остаются компонентами таких когнитивных карт.

Классич. Б. достиг пика своей популярности в 20-е гг. Однако критика многочисл. его положений потребовала значит, его модернизации. Одним из осн. объектов критики была недостаточность упрощенной схемы “стимул-реакция” для анализа поведения. Попытки усовершенствования классич. бихевиористской модели дали жизнь многочисл. необихевиористским концепциям, одной из первых среди к-рых была теория “молярного Б.” Толмена (теория промежуточных переменных). Указывая на ограниченность Б. Уотсона, Толмен полагал, что Б. вполне может быть совмещен с гештальт-психологией и глубинной психологией. Он считал наивной и упрощенной схему “С—>Р” с ее однозначными “устойчивыми корреляциями” и определением поведения через мускульные сокращения и предложил новое (как он говорил, “молярное”) понимание поведения: “Поведение как таковое... не может быть выведено из сокращений мускулов... Поведение должно быть изучено в его собственных свойствах”. Стимул Толмен назвал “независимой переменной”, реакцию — “зависимой переменной”; между ними он расположил систему внутренних процессов, которую назвал “промежуточными переменными”. Это прежде всего процессы когнитивного характера (ориентация на цель, отношение к объектам как к средствам, выбор целей и средств для достижения целей); эти процессы являются целевыми и когнитивными детерминантами поведения, и именно ими, с т.зр. Толмена, объясняются его пластичность и вариативность реакций на один и тот же стимул.

Амер. психолог К. Халл в книге “Принципы поведения” (1943) предложил свою усовершенствованную модель бихевиористской психологии. Подобно Толмену, он постулировал сложную систему промежуточных переменных, опосредующих реакцию организма на стимул. В число промежуточных переменных включались “потенциал возбуждения”, “потенциал торможения”, “стимульный след” и др.; важнейшей промежуточной переменной Халл считал “навык”, понимаемый им как функциональная связь между стимулом и реакцией.

Основную функцию поведения Халл определял как установление адаптивного равновесия между организмом и средой. В процессе органич. эволюции, как он отмечал, сложились два способа поведенч. адаптации: 1) рецепторно-эффекторные связи на уровне нервного волокна, определяющие эффективные поведенч. решения в сиюминутных ситуациях, и 2) “способность организма самостоятельно, автоматически приобретать приспособит, рецепторно-эффекторные связи”, т.е. способность к научению. Осн. фактором научения, то есть формирования навыка, является подкрепление — как первичное (устранение потребности, вызвавшей ряд двигат. реакций), так и вторичное (когда агентом подкрепления выступает ситуация, включающая стимулы, тесно и постоянно связанные с редукцией потребности). Сила навыка представляет функцию числа подкреплений; каждое подкрепление ведет к усилению навыка.

Осн. задачей психол. теории Халл считал установление внутр. связи между промежуточными переменными и их связи с независимыми и зависимыми переменными.Гипотетико-дедуктивная теория была изложена Халлом в форме многочисл. математич. уравнений, опирающихся на экспериментальные данные и описывающих психол. механизмы поведения и научения.

Авторытеории субъективного Б. Миллер, Галлантер и Прибрам, ориентируясь на кибернетич. модель исследования, включили в структуру поведения в качестве промежуточных механизмов, опосредующих стимул и реакцию, “Образ” (организованную информацию, к-рой обладает организм о себе и окружающем мире) и “План” (усвоенные организмом алгоритмы поведения). Человек уподоблялся своего рода вычислит, машине. Человеч. поведение описывалось цепочкой “проба — операционная фаза — проба — результат”; тем самым в структуру человеч. поведения был включен механизм обратной связи.

Опираясь на собственные экспериментальные исследования, амер. ученый Скиннер разделил два типа обусловленного поведения: респондентные условные реакции и оперантное поведение. В адаптации организма к среде, с его т.зр., важнейшую роль играют не респондентные реакции (подчиняющиеся модели С—>Р), аоперантное поведение, под к-рым понимается исходящее от самого организма поведение, “воздействующее” на среду и генерирующее подкрепления. Если в случае респондентного поведения, когда организм пассивно реагирует на среду, подкрепление сочетается с внешним стимулом, то в оперантном поведении подкрепление связано с самой реакцией. Скиннер подверг исследованию разл. закономерности оперантного поведения (угасание оперантных реакций, зависимость закрепления и скорости угасания оперантных реакций от регулярности и нерегулярности подкрепления и т.д.).

Принципы Б. оказали огромное воздействие на развитие социальных наук в 20 в. Бихевиористские теор. модели (особенно теория научения), наряду с психоаналитическими, активно использовались в пер. пол. века представителями направления “культура-и-личность”. Радикальная трансформация модели “С—>Р” и введение в нее в качестве промежуточного звена символов и интерпретаций легли в основу “социального Б” (символич. интеракционизма) Дж.Г. Мида. Необихевиористские модели активно используются в социологии и социальной психологии (теория обмена Дж. Хоманса и П. Блау; социол. концепции Скиннера), а также в области психотерапии и коррекции поведения.

Лит.: Уотсон Дж. Психология как наука о поведении. М.; Л., 1926; Он же. Психология с т.зр. бихевиориста; Бихевиоризм // История психологии: период открытого кризиса (нач. 10 — середина 30-х гг. XX в.). М., 1992: Миллер Дж., Галлантер Э., Прибрам К. Планы и структура поведения.М., 1965; ХомансДж. Социальное поведение как обмен // Совр. зарубеж. социальная психология. М., 1984; Скиннер Б. Оперантное поведение // История зарубеж. психологии (30-60-е гг. XX в.). М., 1986; Он же. Технология поведения //Амер. социол. мысль. М., 1994; История психологии; Период открытого кризиса (нач. 10-х — середина 30-х гг. XX в.). М., 1992; Халл К.. Принципы поведения // История зарубеж. психологии (30-е -60-е гг. XX в.). М., 1986; Тол-мен Э. Поведение как молярный феномен; Когнитивные карты у крыс и у человека//История психологии: период открытого кризиса (нач. 10-х—середина 30-х гг. XX в.). М., 1992; Watson J. Behaviorism. N.Y., 1925; Tolman E.Ch. Purposive Behavior in Animals and Men. N.Y.; L., 1932; Idem. Collected Papers in Psychology. Berk., 1951; Hull C.L. Principles of Behavior. N.Y.; L., 1943; Skinner B.F. Science and Human Behavior. N.Y., 1965; Idem. Beyond Freedom and Dignity. N.Y., 1971; Idem. Reflections on Behaviorism and Society. Englewood Cliffs; N.Y., 1978; Homans G. Social Behavior. N.Y., 1961; Bandura A., Walters R.H. Social Learning and Personality Development. N.Y., 1964.

В. Г. Николаев