Изменение моды как реакция на кризис идентичности

Работа Фреда Дэвиса (Davis, 1985; 1992) — еще одно любопытное исследование на пересечении теории коллективного поведения и природы изменений в моде, которое завершает обзор научных течений, представленных в этой главе. Поскольку основой его теории является гипотеза о том, что каждый человек сам строит свою социальную идентичность, то концепция напрямую затрагивает вопросы коллективного поведения. В начале книги Дэвис представил собственную формулировку понятия социальной идентичности. По его мнению, разные социальные идентичности выстраиваются частично средствами моды, дифференцируя и интегрируя людей в рамках более широкого спектра социальных возможностей. Многоуровневая конструкция личных установок и дифференцирующих признаков, которую представляет собой социальная идентичность, не просто задается обществом извне — это результат собственных индивидуальных решений. В то же время идентичность не возникает на пустом месте и является следствием внешнего воздействия социальной среды. Более того, по своей природе социальная идентичность динамична и постоянно эволюционирует, поскольку силы, воздействующие на человека извне, вторгаются в его сознание, вызывая перемены в критериях самооценки. Такое сильное воздействие может испытывать одновременно большая группа людей, поэтому групповые идентичности с течением времени также переживают коллективную эволюцию. Обладающие потенциалом влияния социальные силы — потребности, желания, страхи, тревоги, опасения, неудовлетворенность — оказывают одинаковое коллективное воздействие на большую группу людей и часто становятся причиной массового отклика.

По теории Дэвиса, мода превосходно вписывается в процесс построения идентичности и играет собственную роль в формировании коллективного отклика на разные виды внешних социальных воздействий, упомянутых выше. В процессе построения идентичности одежда является дополнительным средством, частично приоткрывая посторонним взглядам информацию о личных установках и чертах характера, но делает это в завуалированном виде. Другими словами, разнообразные комбинации предметов одежды в ансамбле, манера носить комплект и другие визуальные элементы — форма, тип ткани, текстура и цвет — вместе создают завершенную, но тщательно закодированную картину идентичности. Закодированные сообщения, которые несет одежда, содержат определенный набор значений, зашифрованных в виде символов, каждый из которых наделен собственным значением. Считывая их, окружающие могут составить целостную картину о том, каким типом индивидуальности обладает ее носитель. В то же время Дэвис предупреждает: символическое значение дресс-кодов с трудом поддается расшифровке, их сложно разделить на категории, поскольку четких правил и общепринятых в обществе стандартов интерпретации просто не существует. По причине того что дресс-коды так сложны для понимания и с трудом поддаются структурному анализу, Дэвис использовал другой термин — «скрытый код», более точно характеризующий неявную природу запомнившихся значений одежды. Еще более усложняет интерпретацию дресс-кода тот факт, что рассматривать его необходимо в контексте с прочими обстоятельствами или условиями окружающей среды. Интерпретация эта может варьироваться в зависимости от уникальных личных характеристик наблюдателя. Но даже с учетом этого Дэвис предположил, что большинство людей способны рационально и в общих чертах правильно оценивать заключенные в одежде значения. Например, практически все вряд ли заподозрят, что мужчина в смокинге собирается копать дренажную канаву.

По мнению Дэвиса, для того чтобы мода могла существовать, должны были произойти видимые изменения одежды, которые отобразили новую коллективно созданную форму, типичную для костюма, ткани, текстуры или цвета. Наибольший интерес представляют трансформации не столько формы одежды, сколько смысла закодированного в ней сообщения. Также важно отметить, что мода, по Дэвису, не просто поэтапное перекраивание элементов костюма, таких как вид обработки срезов или ширина лацканов: она подразумевает гораздо более масштабные изменения — нечто такое, что может удивить публику, привлечь ее внимание и разбудить воображение. Наибольшим вкладом Дэвиса в научное развитие теории моды стала его концепция о механизме, который движет моду вперед. Его основой является сложно организованная социальная идентичность, подверженная мутациям и более серьезным сдвигам, когда индивидуум испытывает сильные воздействия внешней среды. Перемены, переживаемые человеком на разных этапах жизненного пути, особенности межличностных отношений, смена экономической обстановки, политические события и ежедневные новости — все это причины, которые приводят к поистине тектоническим сдвигам, способным вызвать распад устоявшегося самовосприятия. Приспосабливаясь к новым условиям, индивидуум вынужден всякий раз заново перестраивать свою коллективную социальную идентичность. Дэвис также писал о периодически возникающей напряженности в отношениях с миром, парадоксах и амбивалентности, которые дестабилизируют социальную идентичность, являясь причиной коллективного отклика. И как вывод, по предположению Дэвиса, мода — одна из наиболее эффективных форм символического социального отклика на дестабилизацию идентичности, которые выражаются в новых значениях, переданных в закодированной форме дресс-кода. По мнению Дэвиса, моду почти всегда направляют ветры внешних перемен, которые вызывают дестабилизацию, провоцирующую коллективный отклик, затем он кодируется и передается выразительными средствами костюма.

Неблагоприятное воздействие внешней среды, вносящее раздор в наше внутреннее восприятие того, кто мы есть и где наше место в этом мире, — вот причина явления, которое Дэвис назвал внутренним конфликтом индивидуальности, или колеблющимся самовосприятием, скрытым от посторонних глаз, не прекращающимся внутренним диалогом с собой.

Непрерывный внутренний конфликт часто находит выход во внешний мир в виде моды. Это происходит по мере того, как самовосприятие адаптируется к новым условиям внешней среды. Типичной формой внутреннего конфликта индивидуальности является напряжение, вызванное сдвигом в восприятии таких категорий, как тендер, статус и сексуальность.

Во многом благодаря исторически сложившемуся пересечению моды и коллективного поведения оба эти явления подразумевают притязания на статус. Интересно отметить, что Дэвис рассматривал статус в качестве показательного примера типичного внутреннего конфликта, который дестабилизирует социальную идентичность и в результате провоцирует изменения в моде.

Неудивительно, что Дэвис посвящал львиную долю времени исследованиям в области идентичности, амбивалентной относительно социального статуса. Амбивалентность, о которой идет речь в его работе, предполагает наличие напряженности, причина которой — противоречивое поведение людей, заявляющих претензии на статус либо отрицающих его наличие. Все это, как полагал Дэвис, служит первостепенным двигателем моды. Например, американской культуре известны случаи, когда одни богатейшие люди выставляли напоказ свои финансовые возможности, а другие предпочитали вести скромный образ жизни и проявляли умеренность в повседневных нуждах. Такое пренебрежение к демонстрации статуса берет начало в скромности, доходящей до аскетизма, и является историческим наследием протестантской Реформации, при которой отказ от внешних проявлений богатства считался высшим проявлением добродетели. Высокая оценка внешней простоты привела к развитию направления модной классики, такой как маленькое черное платье Коко Шанель, подразумевающее «социальное превосходство... рядящееся в одеяния бедности» (Davis, 1992: 64).

Фред Дэвис, возможно, нашел бы концепцию коллективной амбивалентности, подходящей для объяснения пристрастия Боба Дилана и других фолк-музыкантов 1960-х годов к одежде рабочего класса. Как специалист в области статуса Дэвис сказал бы, что возрождение интереса к одежде простого народа стало естественным продолжением конфликта, связанного с жесткой классовой структурой эпохи 1950-х, внешними проявлениями которого были символы классовой подвижности — дорогая одежда, роскошные автомобили и новые загородные дома. Эти эмблемы статуса вызывали протест в среде молодежи, что создавало кризис идентичности и поиск ее новых форм. Буди Гатри с его искусственно созданным имиджем парня из рабочей среды стал альтернативным символом аутентичности для молодых фолк-музыкантов, многие из которых родились и выросли в атмосфере подъема экономики 1950-х годов.