Либидо: изменения моды, управляемые желанием обладать

Наши представления о таком понятии, как половое влечение, и о том, каким образом сексуальные желания влияют на модное поведение, могут быть связаны с конструктивной работой Зигмунда Фрейда. Он известен как один из столпов психоаналитической теории, который внес фундаментальный вклад в исследование сознания, структуры личности и психосексуальных стадий развития личности. Фрейд был в авангарде теоретиков, убедительно доказавших огромное влияние бессознательного на поведение человека. Несмотря на то что на протяжении многих лет теория Фрейда подвергалась критике, Валери Стил (Steele, 1985) сочла его концепцию существенной и напрямую относящейся к пониманию причин модного поведения. Поэтому важно разобраться с некоторыми ключевыми понятиями фрейдистской структуры личности — они потребуются нам в связи с разговором о моде.

Личность в соответствии с теорией Фрейда состоит из трех структурных компонентов: Я, Сверх-Я и Оно. Я представляет собой рациональную, сознательную часть личности, ответственную за принятие решений. Наше взаимодействие с окружающим миром происходит благодаря здравому смыслу, средоточием которого является Я — своего рода дипломат, улаживающий конфликты, которые возникают из противоречащих требований между Сверх-Я и Оно. Противоположность Оно, Сверх-Я, — это наша совесть, вместилище моральных ценностей и нравственных устоев. Применительно к одежде Сверх-Я направляет личность в сторону скромности и соблюдения внешних приличий. Оно, в свою очередь, оторвано от окружающей действительности и руководит личностью, работая исключительно на подсознательном уровне, так как является вместилищем особого вида психической энергии, названной Фрейдом либидо. Представляя ту часть личности, которая постоянно пребывает в поиске удовольствий, Оно является одновременно и конструктивной, и деструктивной силой. Желания, исходящие от Оно (либидо), направляют личность в сторону сексуального и других видов чувственных удовольствий. Одним из этих видов является удовольствие, которое человек получает, рассматривая и надевая модную одежду. Кроме того, согласно Фрейду, в структуре человеческой психики заложен набор защитных механизмов, которые мы используем для самозащиты.

Все это представляется важным, так как по теории Фрейда одежда может выступать символом сексуальности, если включается защитный психический механизм, называемый замещением. Этим термином обозначается перенос действий с желаемого объекта на объект, его замещающий, в случае когда первый объект не разрешен или недоступен (Changing Minds, 2006). Такую взаимосвязь событий можно объяснить следующим образом: согласно теории Фрейда, существует основной конфликт между стремлением к скромности, которое требует от нас Сверх-Я, заставляя скрывать тело одеждой, и противоположным ему сексуальным желанием, которое управляется Оно (либидо), вынуждающим нас привлекать внимание к своему телу и его основным эрогенным зонам. Таким образом, мы чувствуем психологическое напряжение и тревогу, вызванные двумя амбивалентными мотивациями. Поскольку наше тело укрыто одеждой, потребность оставаться привлекательным сексуальным объектом реализуется при помощи предметов гардероба, представляя собой психологический механизм замещения, который снимает напряжение и тревогу. В итоге одежда выполняет двойную, противоречивую функцию. Она скрывает тело от посторонних глаз, удовлетворяя потребность в скромности, и одновременно притягивает взгляды других людей, выполняя свое назначение делать нас сексуально привлекательными. Чувство замешательства, вызванное вышеозначенными конфликтующими мотивациями, определяет двойственный подход и смешанные эмоции относительно целей и назначения нашей одежды.

В обширном письменном наследии Фрейда мало работ, в которых прямо говорится о подсознательном сексуальном значении одежды. В то же время в его книге, посвященной природе снов и значению символов, можно найти косвенное указание на потенциальное значение в одежде символических элементов, имеющих отношение к сексуальности, например на мех, при демонстрации на публике символизирующий волосы (Stee/e, 1985).

Флюгель (Fliigel, 1950), воспользовавшись определением Фрейда относительно одежды и значением символов, определил функцию декоративных элементов мужской одежды, таких как галстуки или шляпы, высказав предположение, что они выполняют роль символического фаллоса. Многие современные ученые считают, что замещение нашей сексуальности или любой другой части воображаемого образа одеждой — ведущий принцип отношений между одеждой и нашей внутренней психологической сущностью. Валери Стил (Steele, 1985) подчеркивала важность одежды в построении своего образа в собственных глазах и моды, которая обнажает скрытые черты характера личности. Она утверждала, что именно одежда дает человеку больше индивидуальности, чем предлагает собственное тело. Согласно Стил, средствами одежды человек преподносит окружающему миру свой идеальный образ, созданный при помощи одежды, но видит мир таким, какой он есть относительно его одетой самости.

Опираясь на теорию Фрейда, можно утверждать, что внешний вид, который диктуется нашим либидо, является ключевым элементом полового влечения (Steele, 1985), когда одетое тело играет роль провоцирующего фактора, предъявляя сексуальность одновременно двум участникам процесса — тому, кто видит одежду, и тому, кто ее надел. Фундаментальные различия в природе мужской и женской сексуальности — центральное звено в понимании того, каким образом мужчина или женщина привлекают к себе сексуального партнера, а также того, какое разное удовольствие они получают от украшенного женского тела. В 1990 году Эллис и Саймоне написали, что «мужчина преимущественно рассматривает других людей в качестве объекта своих сексуальных желаний, в то время как женщина предпочитает считать себя объектом сексуальных желаний других людей» (Ellis, 1990:529). Результат таких отличий в понятиях женской и мужской сексуальности — взаимодополняющая роль, которую мужчины и женщины играют в современной системе моды. Именно женщины чаще всего являются объектами восхищенных мужских взглядов; это привело к тому, что на рынках Европы и Америки женские предметы модного гардероба занимают значительно большую долю рынка относительно доли мужской модной одежды. Однако несмотря на то что мужчины и женщины одинаково испытывают от одежды удовольствие с сексуальным подтекстом, поскольку она подчеркивает женскую сексуальность, источники этого удовольствия различны. В любом случае в его основе лежит восприятие женского тела в качестве сексуального объекта, а также использование одежды и внешности для выявления его чувственности.

Удовольствие, которое испытывает женщина, косвенное и основывается на грезах, в которых она представляет себя объектом мужского восхищения. Бартки (Bartkey, 1990) в своем эссе, проводя аналогию между женственностью, нарциссизмом и положениями марксистской теории отчуждения, говорит о том, что отношение к женскому телу как к исключительно сексуальному объекту лишает женщин их собственной сексуальности так же, как, согласно Марксу, рабочие были лишены своей гуманистической природы капиталистическими методами производства. Используя в исследовании творческое наследие Симоны де Бовуар, Бартки говорит о том, что процесс превращения в объект сексуального желания начинается, когда девушка, переживая пубертатный период, словно отстраняется от своего тела и начинает рассматривать его извне — как отдельный объект мужского восхищения и вожделения. Женский нарциссизм выражается в том, что женщина придает излишнее значение уходу за своим телом, получая удовольствие от осознания себя предметом мужского вожделения, и является «формой мести за подавляемое удовольствие» (Bartkey, 1990: 42). Именно стремление взять реванш за собственную неполноценность толкает женщин в культуру медиакрасоты, которая предоставляет им возможность получить удовольствие от использования одежды и других методов по улучшению естественной красоты, чтобы привлечь внимание мужчин и вызвать сексуальное желание.

Аргументы Бартки в 1997 году поддержал Джонстон (Johnston, 1997), указав на социализацию женщин как на основную проблему, препятствующую формированию здоровой сексуальности:

В тот момент, когда женщина понимает, что ее тело — объект, который можно рассматривать, держать под контролем, изменять и которым можно восхищаться, ее дух и тело занимают противоположные позиции. Поскольку ее подвергают оценке, она тоже учится оценивать все, что делает, и все, что представляет собой ее сущность. Ведь образ, в котором она предстанет в глазах окружающих, на культурном уровне связан с тем, что принято считать успехом в жизни. Ее ощущение себя вытесняется чувством потребности быть увиденной, оцененной и принятой другими (Johnston, 1997: 67).

Позднее, описывая влияние такой социализации на превращение женщины в сексуальный объект, Джонстон, используя похожую терминологию, писал:

Она поняла, что быть желанной гораздо важнее, чем самой чувствовать желание. Как лаконично выразилась клиентка, «я никогда не могла с уверенностью сказать, хотела ли я мужчин, но всегда точно знала, когда я желала, чтобы они хотели меня» (Johnston, 1997: 71).

Фредриксон и Роберте (Fredrickson, 1997), а позднее Калогеро (Caloge-го, 2004) использовали умозаключения, названные ими теорией объективизации, или теорией превращения в объект, для того чтобы доказать: женщины сами способствуют тому, чтобы их рассматривали в качестве объекта, мысленно представляя себе, как их будут оценивать мужчины.

Мужчины в равной степени испытывают удовольствие и от рассматривания женского тела в качестве объекта, и от тесно связанной с этим процессом моды, которая используется для обозначения и подчеркивания сексуальности. Основополагающую связь между построением образа маскулинности, характерного для американской культурной традиции, и объективизацией женского тела отмечали многие исследователи этого вопроса. Брукс (Brooks, 1997) и Лайтевка (Litewka, 1974) назвали основные элементы мужской сексуальности, добавив в список восприятие женского тела в качестве объекта, вуайеризм и склонность к фиксации на определенных участках женской анатомии, включая грудь. Согласно предположениям ранних исследователей этого вопроса, мужчина разглядывает женщину, ведомый любопытством, в основе которого лежит сексуальный интерес — мотив, которому Фрейд дал название «желание рассматривать». Двигателем, который поддерживает мужской интерес к женским нарядам, является собственно мода, то есть постоянно сменяющаяся череда обликов одежды, таких как цвет, силуэт или декоративные элементы.

Объяснения того, по какой причине меняется женская мода, основанные на фрейдистской теории замещения, которая в свою очередь опирается на предрасположенность мужчин замечать определенные участки женского тела, в разное время формулировались по-разному. Флюгель, интерпретируя Фрейда, говорил о том, что мода и мужской интерес к одетым женщинам тесно связаны с нашими представлениями об эрогенных зонах — участках тела, которые могут вызывать сексуальное возбуждение партнера или сами возбуждаются при стимуляции их партнером (Steele, 1985: 25). Эрогенные зоны подразделяются на первичные — собственно гениталии и вторичные, такие как грудь и ягодицы. Кроме того, существуют эрогенные зоны, которые являются продуктом определенной культурной традиции, например ступни, ноги или талия. Флюгель утверждал, что любопытство, которое время от времени подстегивает изменение расположения эрогенных зон, существующих в рамках определенных культурных традиций, приводит к изменению моды. В своих аргументах он основывался на том, что мужской интерес к определенной эрогенной зоне женского тела со временем меняет свое направление. Это стимулирует творчество хитроумных дизайнеров, следующих по пути сексуальной привлекательности, поэтому они ориентируют взгляд зрителя в новую зону сексуального интереса, создавая новые модные наряды. Такой феномен получил название теории изменения моды с точки зрения «плавающих» эрогенных зон.

Более современные теоретики моды опровергли эту теорию Флюгеля, объявив ее чересчур упрощенной. Например, Валери Стил (Steele, 1985) возразила, что данная концепция слишком поверхностно объясняет взаимосвязь между желаниями показать себя и прикрыть наготу одеждой, существующими в рамках психосексуальной мотивации, и что данный вопрос нуждается в дополнительном исследовании. Вынося на наш суд свою интерпретацию, Стил напоминает, какое важное значение в самоидентификации личности играет одежда. Далее она говорит о том, что, не являясь частью нашего тела, одежда представляет элемент внешности, который окружающие замечают сразу. Затем она принимает на себя дополнительный груз различных слоев значений; однако на самом базовом уровне общения продолжает носить сексуальный характер благодаря тесной связи, существующей между ней и физиологией.

Снова обращаясь к Фрейду, Стил выдвинула предположение, что человеческое любопытство содержит в основе сексуальную мотивацию, источник которой — подсознательное желание обладать. Затем она объединила свои аргументы, предположив, что одежда провоцирует сексуальный интерес просто потому, что скрывает тело, тем самым вызывая любопытство. Fashion-бизнес своевременно реагирует на заложенную в человеке природой потребность в новизне и на сексуально обусловленный интерес, создавая вокруг модной одежды ореол чувственности, соответствующий духу времени, и именно это стимулирует продажи. Наконец, резюмирует Стил — и это самое важное в ее теории, — интерес, который обусловлен сексуальностью, совсем не обязательно вызывать, привлекая внимание к эрогенно значимым участкам тела. Напротив, основные элементы модных изменений одежды, такие как цвет, драпировки или декоративная отделка, могут также стимулировать любопытство, хотя это не отменяет факт, что такое поведение представляет собой эротическую реакцию, которой управляет глубоко спрятанное в подсознании либидо.