Античное христианство. Сложение двух великих христианских культур

От христианской античности к Византии. Надо сказать, что для современной науки совершенно нормальны словосочетания «античное христианство» и «христианская античность», а мы вполне можем говорить и «православная античность», ибо подавляющее большинство всех христиан, не взирая на наличие ересей, в том числе и трех великих ересей, составляли, конечно, православные христиане единой вселенской церкви как на западе, так и на востоке империи, и окружающих ее земель Средиземноморья, Европы, Малой Азии, христианской Сирии.

Церковь Христова возникла в античном мире. Конечно, она испытывала влияние и других культур древности: иранской, сирийской, которая всегда была промежуточной между другими культурами, но всё-таки она возникла в античном мире. Иерусалим времен Спасителя был наполовину античным городом, то есть, конечно, он был городом ветхозаветной веры и в таком качестве сохранялся, и был тогда еще единственный иерусалимский храм, прообраз христианских церквей всех последующих времен. Вместе с тем, это был уже настолько античный мир, что еще во II веке до Р.Х. в Александрии Библия Ветхого Завета была переведена на греческий язык.

Есть прекрасная легенда об этом переводе. Александрийскому царю Птолемею Филадельфу местные греческие философы пожаловались на то, что им трудно полемизировать с учеными иудейскими книжниками, ибо они ссылаются на те книги, которых нет на греческом языке, то есть на книги Библии. Тогда, по этому интересному преданию, царь Птолемей призвал семьдесят или, по другим сведениям, семьдесят два ученых книжника и сообщил им буквально следующее: «Сейчас вас разведут по отдельным комнатам, будут совершенно замечательно кормить, поить и всяко за вами ухаживать. И вы сделаете мне перевод Библии. Если перевод будет расходится хотя бы в одно слово, я вас всех казню, наберу других семьдесят и так буду поступать до тех пор, пока не получу исправный перевод». По милости господней текст оказался безупречным, все переводы совпали. Есть, правда, и скептическая, научная версия, тоже правдоподобная, что перевод заказали сами александрийские иудеи. Надо сказать, что в эллинистическое время, в III-I веках до Р.Х. Александрия менее всего была египетским городом. Ее население примерно составляли 50% греков, 40% евреев и 10% всех остальных, в том числе и египтян. И, оставаясь верными ветхозаветными иудеями — не путать с современными талмудическими иудеями, александрийские евреи, тем не менее, уже не могли читать Писание в оригинале, потому что не владели языком. И та и другая версия описывают реальность, ту реальность, когда ветхозаветный мир древнего Израиля был включен в античный мир. Большинство евреев времен Спасителя носило греческие, а иногда и латинские имена. Вспомним, что и первый Ирод, и второй Ирод из Писания, цари иудейские, цари галилейские носили греческое имя. Среди апостолов иные носили греческие, а евангелист и апостол Марк — римское имя, хотя судя по всему был евреем. Только апостол Лука по всей вероятности был одним из первых обращенных в веру Христову ученых греков. То есть, то был античный мир.

Но вместе с тем церковь Христова оказалась и инородной, потому что она взыскала вечности. Она была обращена к будущему небесному отечеству. О ней было сказано, что христианин не имеет отечества земного, но лишь отечество небесное. Поэтому, пожалуй, в первые три века истории нашей церкви существовало вообщем-то две точки зрения. Да, безусловно, любой христианин и из иудеев, и из язычников был добропорядочным гражданином, готов был платить налоги, исполнять установленные повинности постольку, поскольку они не затрагивали его вероисповедания, разумеется, в пользу государства. Вспомним притчу Спасителя о динарии с изображением кесаря. Но при этом была и точка зрения, представленная, например, знаменитым проповедником и апологетом, африканским епископом Тертуллианом: «Мы добропорядочные подданные, мы исправные налогоплательщики, но больше мы ничем с языческим государством не связаны. Мы не принадлежим этой культуре, мы не вступаем на государственную службу». Была и другая точка зрения, еще до Тертуллиана, представленная священномучеником Иринеем Лионским и знаменитейшим мучеником и апологетом Иустином Философом, которые тоже оставались верными христианами и видели границу, отделяющую церковь от тогдашнего языческого государства, но принимали язык той культуры, язык той философии, писали на безупречном греческом и безупречной латыни. В смысле владения античными знаниями они были греческими философами. Неслучайно мученик Иустин вошел навсегда в историю церкви как Иустин Философ. То есть, они христианизировали культуру, они постепенно воцерковляли культуру.

Всё изменяется в IV веке. Первая точка зрения, точка зрения изоляции постепенно и довольно быстро сходит на нет. Вторая становится всеобщей. После прекращения гонений при святом равноапостольном царе Константине Великом христиан очень быстро становится большинство. Может быть, даже до Миланского эдикта императора Константина, уравнявшего во всех политических правах христиан с нехристианами, в городах, по крайней мере, во множестве городов христиан было больше, чем язычников. А горожан было примерно четверть населения Римской империи. Именно тогда латинское слово «paganus» (во множественном числе — «pagani»), что по-русски значит «деревенщина», превращается в наименование язычников, потому что среди деревенских жителей язычников было много, а среди горожан мало. Оттуда, кстати, и русское слово «поганый», которым еще 7-8 веков назад, не желая оскорбить, называли язычника. Поэтому, например, половцы, торки, берендеи, бывшие в XII веке союзниками Древней Руси, христианской Древней Руси, назывались «своими погаными». Постепенно они становились христианами, становились просто «своими». Ну, это тем не менее ситуация намного более поздняя, почти на тысячу лет. Христиан в городах Римской империи к концу III века было очень много, а может быть, было и большинство.

Много христиан служило и в Римском войске. Неслучайно отмечают многие историки, что христиане ко времени Константина были лучшими солдатами империи. А вот собственно почему лучшие? Ну, конечно, я никогда не считал, что христианин — это пацифист. Я довольно молодым человеком знал, что вообщем-то христианство по сути своей есть религия воинская. Правда, прежде всего — религия духовного воина, прежде всего воина, по слову апостола Павла, совершающего духовную брань, а не брань физическую. И всё же наша вера есть вера воинских добродетелей. Почему же они были не приличными солдатами, а именно лучшими солдатами? Почему собственно лучшими, чем другими? А очень просто. Христиане не предавали. А в угасающем, близившемся к своей кончине, к закату античном мире, мире греко-римской культуры предавали направо и налево. Правда, кроме христиан не предавали и митраисты. Но им многого не хватало в этом споре. Им не хватало милосердия. В митраистские общины не принимали женщин, не принимали рабов, а церковь Христова принимала всех.

Заметим здесь, что никогда христианство не было религией рабов. С самых первых христиан, с самых первых общин среди них были и люди, принадлежавшие к священническим иудейским родам, и антично образованные интеллектуалы, и даже представители римской знати. А больше всего, конечно, было горожан, то есть людей среднего достатка и среднего положения. Но дело всё в том, что церковь Христова принимала и рабов в том числе, в то время как другие языческие вероисповедания отторгали рабов от своих культовых богослужебных общин. Поэтому христианство складывается как нечто абсолютно всеобщее. Именно поэтому христианство подвергалось гонениям.

И вот тут мне бы хотелось обратить внимание на важную вещь. Нельзя ни в коем случае полагать, что гонителями христиан были особо нечестивые римские императоры. Если бы мы такое допустили, то мы тем самым допустили бы и то, что Марк Ульпий Траян Наилучший (этот титул вручил ему сенат) был плохим императором, ибо при нем было гонение на христиан, а, скажем, Гай Калигула был хорошим императором, ибо при нем ни малейшего гонения не было. На самом деле, конечно, хорошим императором был Траян. Но универсальность, то есть вселенскость Римской империи вступала в противоречие со вселенскостью церкви Христовой. И преодолеть это противоречие можно было только одним единственным способом, каким это по милости божьей и произошло. Выдающийся император сам уверовал, сам поместил на щиты своих воинов и на воинские знамена крест Господень, крест Христов. И таким образом церковь и империя достигли союза. При этом церковь не могла перестать быть универсальной, всемирной, вселенской, ибо она больше материального мира. Глава церкви — сам Христос, и к церкви принадлежат все умершие христиане. Но и империя, став христианской, не утратила своей универсальности, своей всемирности не в том смысле, что империя когда-то стремилась подчинить себе всю планету, всю Землю — к этому не стремилась ни одна империя, а в том смысле, что это первенствующее, примиряющее других, стремящееся ко всеобщему миру, благороднейшее из государств. Этого вопроса мы еще коснемся.

Итак, в IV веке начинается античное христианство. В конце IV века великие каппадокийцы Василий Великий, Григорий Богослов и Григорий Нисский перевели понятия Нового Завета, понятия Евангелия прежде всего в термины античной философской культуры. Они были вполне антично образованными людьми. Первые из них причислены к кругу наиболее почитаемых трех святителей, а святитель Григорий Нисский, о чем помнят меньше, получил на VII Вселенском соборе особый титул «отец отцов». Причем они принадлежали к кругу самых образованных людей античного мира. Святитель Василий учился в двух лучших университетах своего времени и воспитывался в поразительной семье, где почти все святые. Его мать и сестра принадлежали к праведнейшим семьям своего времени и вместе с тем они были вполне античными людьми. В античном мире церковь позаимствовала во многом живопись для украшения своих храмов. Ранние мозаики, ранние фрески, которые сохранились, начиная со II века нашей эры в римских катакомбах — это античная живопись. Мозаики V-VI века прекрасно сохранились в итальянской Равенне — семь мозаичных циклов. И это тоже еще античное искусство, но совершенно иное по смыслу, идущее по пути создания иконы, то есть духовного портрета святого, духовного портрета земной жизни Спасителя, земной жизни Богоматери. Но по всей своей технике, даже в какой-то степени по образной системе это — античное искусство. Так сложилась христианская античность.

Более того, возьмем сам тип христианского храма. Античные храмы не годились для христианского богослужения, потому что они были ориентированы в пейзаж, в природу. Языческий, античный культ совершался под открытым небом, а храм был вместилищем статуи языческого божества и всевозможных подарков, подношений этому божеству. В храме не было богослужения, богослужение было вокруг храма. Но античный мир подарил деловое здание, так называемую «базилику» — длинное кораблеобразное здание. В античном мире оно было деловым. Там заседали суды, там решали торговые дела. Это длинное здание, расчлененное обычно двумя рядами колон на три структуры, три подразделения, три «нефа». Оно имеет нишу, в христианском храме всегда на востоке — «апсиду», где сидел римский судья, а христианский мир разместил там «алтарь», «святой престол». Вот эту самую базилику подобрали, приспособили для храма христиане. Другой тип храма — «центрический храм», «храм-памятник», «храм-мартирий». Слово «мартирос» по-гречески и по-латыни значит «мученик», дословно «свидетель», то есть тот, кто свидетельствует своей смертью истинность учения. Храмы-мартирии пришли с востока, из Ирана. Это тамошний тип здания, и он тоже активно был христианизирован.

То есть, по сути дела, не только IV и V века (Рим пал под ударами варваров в 476 году нашей, христианской эры), но еще и VI век, век христианской кодификации Римского права святым императором Юстинианом Великим, век сохранения восточной части империи и частичного возвращения западных земель, век, когда языческая философия уже уходила в небытие, — это всё еще века христианской античности. Это три века: IV-ый, V-ый, VI-ой. И три века предыстории, от эпохи Спасителя до Константина Великого. Это не так мало. В эти века создается новое искусство, будущее средневековое искусство.

Хотелось бы довести до вашего сведения важное замечание. Церковь не удалось разрушить. Даже коммунисты не справились с церковью и в конце концов проиграли. Не справились и на Западе все бесконечные враги христианства. Поэтому они лицемерно предлагают нам следующее решение, вбивая его в наши головы: «Христианство было прогрессивным как основа средневекового искусства. Но вот средневековье кончилось, и христианство стало всего лишь наследием прошлого. Его можно, конечно, терпеть, но кто же всерьез воспринимает христианство?»

Братья и сестры, христианская культура продолжается и сейчас. Уже давно ушло средневековье, в XVII веке ушло окончательно. Но культура нового времени, несмотря на всё отступничество и все наши безобразия, остается культурой христианской. И для того чтобы быть четким в понимании того, что церковь вечна, как обещал сам Спаситель, «церковь пребудет до скончания века и врата адовы не одолеют ее», очень полезно твердо знать с детства, что не средневековье создало христианскую культуру, а христианская культура создала средневековье, что христианство на протяжении шесть веков, а местами на остатках, на осколках в течение и седьмого века нашей эры жило в рамках античности.

Кстати, в рамках античности складываются основы и двух будущих христианских культур — восточно-христианской, нашей культуры, и западно-христианской, теперь просто западной, ибо какая это христианская культура? Христиане на Западе, конечно, есть, но культура ушла от христианства. Неслучайно они себя называют не миром христианским, как раньше, а «миром цивилизованным». Этому надо было бы посвятить отдельный разбор, и когда-нибудь я это сделаю. Обе культуры имеют корни в христианской античности. Вот два примера их отличия. В античном мире существовали, как мы сегодня уже сказали, два типа храма — длинный храм, храм-корабль как символ спасения в море житейском, и центрический храм, храм-космос, храм как модель мироздания, храм, где внутри хочется не шествовать, а предстоять. В центрическом восточно-христианском храме ничто в архитектуре не побуждает вас двигаться, но лишь молиться, предстоять взирающему на вас господу богу. Так вот интересно, что уже в VI веке видно, как всё больше и больше западное христианство предпочитает длинный, кораблеобразный, базиликальный храм, а восточное христианство предпочитает храм центрический, что вполне выразилось в величайшем христианском храме всех времен, всех народов — Святой Софии Константинопольской. И вслед за тем началось средневековье. Запад остался по преимуществу с базиликальным храмом аж до XX века, а Восток и мы, следовательно, — с центрическим. А ведь основой культуры является культ богослужения. Вот вам основы сложения различия двух разных культур.

Ну и языки, конечно. На Востоке — греческий язык, на котором было создано всё христианское богословие, который может передавать тончайшие богословские понятия. Выразить сущность спора православных с арианами не по-гречески было бы невозможно. А на Западе — латынь, язык четкий, простой, очень простой в изучении. Приличный студент за год выучивает латынь. Годящийся как язык юридический, как язык правоведения и как язык политический, и очень малонюансированный. Богословствовали, в том числе и еретики на Востоке. На Западе как православные, так и еретики переводили с греческого.

Таким образом, даже сложение двух будущих великих христианских культур и то удел христианской античности. На Западе переход от античности к средневековью был тяжелым. После завоевания варварами Рима возникли два мира — античный и варварский. Античный пользовался своим наследием, а варварский — чужим, доедал античность. Когда в VII веке окончательно исчезли следы античной образованности, культуры и цивилизации, в частности сельскохозяйственной, Запад погрузился в темные века. В VIII-IX веках мир одичал, короли были неграмотными. Всё, что осталось, сохранилось в немногих монастырях. А на Востоке происходит плавный переход, и не в X веке, как на Западе, а потихонечку и немножко уже в VI веке, много — в VIII веке. Так складывается средневековая культура. Здесь и у нас тоже был плавный переход. Поэтому мы до сих пор в большей степени наследники христианской античности, святоотеческой античности, нежели последние западные христиане. Это не так уж маловажно.