Лелька глубоко вздохнула и положила трубку на аппарат. И почувствовала себя полной сволочью.

– Анжелика Альбертовна, – начала издалека Лелька. – Мне тут сон приснился… – она вышла из дома, и ноги сами привели ее к Риткиной бабушке. – Будто еду я в троллейбусе… – и она пересказала весь сон.

Анжелика Альбертовна сначала помолчала, а потом только и спросила:

– Ну и что же произошло, что тебе такие мрачные сны снятся?

Пришлось рассказывать и про пятничное свидание, и про сон про кроссовки, и про субботний утренний разговор с Риткой, и про Хобота, позвонившего Лельке, и про предательство.

– Ну и дела, – только и покачала головой Анжелика Альбертовна.

Она сидела в кресле-качалке и вязала что-то яркое и радостное. Лелька пристроилась рядом на диване. Анжелика Альбертовна молчала, Лельке же молчание было невыносимо. Но и про сон свой ей больше говорить не хотелось.

– Анжелика Альбертовна, а как понять, нравится ли мальчик на самом деле или нет? А если кажется, что несколько мальчиков нравятся? Можно ли одновременно любить нескольких? – спросила она.

– Ой, как много сразу вопросов, – с облегчением улыбнулась Риткина бабушка. – Можно любить и нескольких. Смотря, что ты понимаешь под словом «любовь». Любовь ведь бывает сестринская. Бывает дружеская. Бывает просто любовь, человеческая, так сказать, любовь ко всем людям, которая сродни любви ко всему живому.

– Нет, я не про сестринскую… Я про настоящую… Как же понять, люблю я парня, который мне нравится, или нет? Особенно если мне нравится не он один…

– Была бы ты постарше, я бы сказала так: представь, что звенит у тебя звонок, открываешь ты дверь, а там – тот, кого, как ты считаешь, ты любишь. С чемоданом. И говорит: я пришел к тебе навсегда. Если ты готова пустить его – ты его любишь. Если нет, начинаешь думать и прикидывать – значит, нет.

– Почему же, я понимаю. Хочу ли я быть с ним рядом? Готова ли я видеть его каждый день?

– Скажем так: сможешь ли ты его принять в свою жизнь. Целиком. Такого, какой он есть. И то это еще не любовь… Это, я бы сказала, влюбленность. А любовь… – Анжелика Альбертовна вздохнула и задумалась. А потом продолжила: – А о любви можно говорить, только когда вы уже пожили вместе…

Жить вместе с кем-либо Лелька еще не собиралась. А потому продолжила гнуть свою линию:

– То есть все-таки хочу ли я, чтобы он был рядом со мной всегда? А что значит «всегда»? А если я не знаю? А если я пока просто хочу с ним видеться? Если мне интересно, что с ним происходит? Кто он такой?

– А если ты пока не знаешь, кто он такой, значит, кто-то пока еще говорит всего лишь о некоторой симпатии, – Анжелика Альбертовна ловко потянулась к Лельке рукой и щелкнула ее по курносому носу.

– Нет! – возмутилась та. – Это не просто симпатия! Я же так его хочу видеть! Я… Я… Я хочу что-нибудь для него сделать. Хорошее.

– Для кого? Для этого твоего лысого или второго, который Ритуське нравится?

Лельке стало стыдно, но она честно призналась:

– И для другого тоже, – а потом добавила: – А сейчас еще появился третий…

Лелька вздохнула и подробно рассказала про физрука.

– Ну ты даешь, девонька, – отсмеявшись, только и могла сказать бабушка Ритки.

Лелька даже обиделась:

– И ничего смешного нет! Я до сих пор не знаю, что и думать про это. И про самого Андрея Вячеславовича.

– Он красивый?

– Говорят, да.

– А ты как думаешь?

– Я не знаю.

– Близнецы ты мои, Близнецы! В твоем возрасте я тоже еще не понимала, где заканчивается любовная игра и начинается сама любовь. Мне хотелось любить всех и сразу. Страдать, ревновать, куда-то бежать, кому-то звонить… Молодость, молодость… – вздохнула Анжелика Альбертовна. – Живи и радуйся жизни. Натура твоя непостоянная, увлечения поверхностны, а страдания неглубоки. Успеешь еще остепениться.

– Как это – поверхностны?! Как это – неглубоки?! – снова обиделась Лелька.

– Потому что только ты могла попытаться утопиться у пирса. Ведь все же знают, что там от силы по пояс.

– Я не топилась!!!

– Конечно, не топилась. Просто напридумывала себе вселенское горе.

– Мне было плохо, – буркнула Лелька. – Все люди – как люди, а я – полный придурок.

– А что плохо-то? – Анжелика Альбертовна с чувством полного удовлетворения отложила вязанье и присела рядом с Лелькой. – Это называется «богатая эмоциональная жизнь». И это – замечательно. Куча женщин готова удавиться, лишь бы заполучить твой природный талант, твою эмоциональность и впечатлительность. Ведь это очень женственно. На это и клюют мужчины. Надо просто научиться контролировать свои эмоции, а это обязательно случится со временем.

В комнату пришел толстый кот по кличке Шерхан, породы британский голубой, запрыгнул на широкий подоконник и уселся там, уставившись в окно. Характерная приплюснутая морда и щеки, которые «из-за спины видать», придавали коту наглый и самодовольный вид. Лелька не удержалась и подергала кота за свободно свисающий с подоконника хвост. Шерхан, казалось, только брезгливо поморщился.

– Да… Еще вчера мне казалось, что жизнь кончена, а сегодня я уже и не помню о своем горе. Наверное, действительно, мои эмоции, как это, поверхностны…

– Они углубятся, – пообещала бабушка Ритки. – Только ты подумай еще раз про этого вашего… слона.

– Хобота? В смысле, Хабанена?

– Да. Если он на самом деле нравится Ритуське, то она тебе спуску не даст. Она – настоящий Овен: что сочтет своим – за то с любым биться будет. Собственница большая и ревнивица. И упрямая очень: если она решила, что ей нужен только он – вынь да положь.

– Я не знаю, что мне делать, Анжелика Альбертовна! – прорвало Лельку. – Мне и перед Ритой стыдно, и сама я не знаю, кто мне нужен, и хочется со всеми увидеться, и страшно тоже. И кого я люблю – не знаю.

Анжелика Альбертовна хотела было ответить, но тут у нее зазвонил телефон. Она прижала трубку к уху и замурлыкала:

– Да, Дмитрий Григорьевич, завтра как договаривались. Хи-хи-хи, ну вы скажете тоже. Конечно, буду. Жду не дождусь. И я тоже. Пока-пока.

У Лельки даже челюсть отвисла: Дмитрий Григорьевич – это был не кто иной, как их школьный Горыныч, для них – вахтер, а для Анжелики Альбертовны – настоящий полковник. И его сразила своей красотой, умом и обаянием Риткина бабушка. У нее действительно было чему поучиться…

А Анжелика Альбертовна, как ни в чем не бывало, ответила Лельке на ее вопрос:

– Не знаешь, что делать – не делай ничего. Замедлись. Понаблюдай. Почувствуй себя, свои желания. Позволь случиться всему, что должно случиться. Хочешь, я с Риткой поговорю, помирю вас?

Лелька отрицательно замотала головой: мириться с бывшей лучшей подругой она еще была не готова. А в остальном – согласно кивнула: если слушаться Анжелику Альбертовну, может, и для нее наступит такое время, когда парни будут сами названивать, а ей – только и останется выбирать между ними?

Глава 10