Борьба устремлений – социальный прототип личностного процесса

У животных нет такого феномена как совместное принятие решений. Поэтому непросто понять предпосылки, которые потребовали возникновение функции совершения поступка, принятия решения. С какой стати людям потребовалась такая функция как принятие решений? Но если мы поймем, благодаря чему возник такой процесс, мы лучше поймем смысловую основу личности.

Основной наш тезис состоит в том, что совместное принятие решений – это процедура, представляющая собой окультуренный процесс ведения межсубъектной борьбы за право определять характер поведения. Ниже будет показано, каким образом противоборство преобразовывалось в цивилизованное принятие решений.

Иерархия отношений доминирования – подчинения.

В группе животных соотношение сил часто выясняется в стычках. Преобладание побед над поражениями особь ощущает как свое превосходство над другими, а если наоборот, то как превосходство противника над собой. Победа в стычках достается необязательно тому, кто сильнее. Часто она достается тому, кто активно агрессивен: любит навязывать конфликт, много и умело угрожает, а сам сравнительно легко выдерживает чужие угрозы и быстро оправляется после поражения [Бутовская 1998].

В результате в стаде (стае) устанавливаются отношения доминирования – подчинения. Например, у голубей доминант в спонтанной вспышке агрессии клюет субдоминанта, тот другого голубя и так до конца по иерархической цепочке. Этот сигнал ничего не сообщает, он просто подтверждает иерархию. В большой стае может оказаться несколько субдоминантов. Каждый из них пасует перед доминантом, но не боится остальных голубей, кроме тех субдоминантов, над которыми не удается добиться ощутимого перевеса. Под субдоминантами может быть также большое число голубей. Так образуется иерархическая пирамида. Ее нижний слой составляют голуби, пасующие перед всеми [Дольник 1993].

Этологи пришли к выводу, что доминантом оказывается особь, которая обладает агрессивностью, способностью легко выдерживать чужой прессинг и быстро оправляться от поражения [Баскин 1976], все остальные качества могут быть у доминанта любыми. Он может быть как сильным физически, так и слабым; заботиться о возглавляемой им группе, или быть к ней равнодушным. То же во многом касается и людей. Этнографы отмечают, что отставшие народы менее агрессивны, чем обогнавшие их. Во всей истории человека передовые были и наиболее агрессивными.

В иерархической структуре горилл наблюдается патриархальная автократия (патриархальная, т.е. со старым самцом во главе, и автократия, т.е. управление в одиночку). Высший ранг принадлежит самому старшему самцу с седой спиной [Дольник 1993]. Остальные самцы – а их немного и они значительно моложе – образуют между собой простое иерархическое соподчинение. Седой самец постоянно напоминает о своем ранге, заставляя подчиненных уступать ему пищу, удобные места и оказывать другие знаки почтения.

У собакоголовых обезьян борьба за иерархический ранг, а с ним и за обладание самками, составляет едва ли не самое главное в жизни самца. Борьба эта ведется сурово, с драками, а проигрыш в ней означает постоянное унижение, страх, необходимость отдавать доминантам лакомые куски.

Более агрессивного и сильного самца можно понизить в ранге, если найти для этого дела союзника, такого же слабоватого, как ты сам. Обычно стадо павианов образует иерархическую пирамиду по возрастному признаку. Но союзы могут изменить ее путем «революции снизу». Образование пирамиды по возрастному признаку, без всякого сомнения, свойственно и человеку. Т.е. старшую и более сильную особь может обойти младший и слабый, но более хитрый и напористый [Баскин 1976].

У павианов вершину иерархии составляют несколько патриархов. Их отношения не дружеские, но и не враждебные. Эта группа упорно боролась за первенство в стаде, не уступая друг другу. Образовав союз, они вместе боролись за каждую иерархическую ступень. Ни одному из стариков в одиночку не удержать своего положения, и они удерживают его совместно. Групповое доминирование старших по возрасту, этологи называют геронтократией – властью стариков [Дольник 1993].

У макак наблюдаются случаи, когда в группе особей, занимающих самый низкий статус, появляется вожак, который из-за накопившейся подавленной энергии (постоянный страх перед доминантом) становится предводителем этой группы, может осмелиться и стать в оппозицию к иерарху.

Иерарха в основном заботят три вещи: сохранение и приращение территории стада, удержание самок и власть. Его обычно окружают особи с невысокими личными возможностями, но услужливые, коварные и жестокие. Иерархи все время подавляли субдоминантов. Те немедленно переадресовывали агрессию подчиненным, они, в свою очередь, тем, кто ниже, и так до дна пирамиды.

Этнологи указывают на сильную по зоологическим меркам агрессивность человека, его очень высокую (даже по сравнению с обезьянами) сексуальность, чувство ревности, приводящее даже к убийству соперника, потребность мужчин с детства до старости бороться за свой иерархический ранг. Все это для этологов бесспорное свидетельство того, что становым хребтом стада древних гоминид была жесткая иерархическая пирамида, образованная половозрелыми самцами. Отдельной особи приходилось бороться, чтобы выжить (а завоевание статуса отчасти обеспечивает эту возможность), бороться за обладание пищей, самкой. Такая модель поведения была необходима для животных и продолжила свою необходимость в зарождающемся обществе людей.

Обычные иерархические системы у позвоночных животных не могут быть слишком обширными по составу и охватывать большую территорию. Они построены на том, что ранг каждого известен каждому, т.е. все должны знать друг друга и узнавать в лицо. Однако если есть инстинктивная программа всем поддерживать действия доминанта, то ему уже не обязательно знать всех. Достаточно, чтобы его все знали и знали его приближенных. А еще лучше, чтобы и не зная узнавали. Для этого необходимо, чтобы его ранг был на нем обозначен [Бутовская 1998].

Главный символ превосходства у приматов (как и у многих других млекопитающих и птиц)– это зрительно возвысить себя над остальными, занять высокое место и не допускать на возвышение остальных. У человека это достигается использованием символов власти. Например, у многих племен вожди должны были до вступления в должность или в случае сомнения в том, что они сохранили свои качества, собственноручно убить хищника из семейства кошачьих – леопарда, льва, тигра или другое большое хищное животное. Даже в наше время шлем из головы кошачьих или шкура на плечах являются атрибутами вождя в первобытнообщинных племенах [Леви-Стросс 2001].

Развитие видов силы, альтернативные силы.

Большинство животных в столкновениях опираются в основном на физическую силу: побеждает тот, кто сильнее, соответственно выживает сильнейший. Чаще всего сильнее тот, кто больше по размерам. У людей физическая сила многие тысячелетия также остается в почете, поэтому сохранялась и способность оценивать силу возможного противника.

Но даже беглый взгляд показывает, что физическая сила – это не единственный вид силы, который используется в межвидовой и внутривидовой борьбе. Широко распространена имитация физической силы: противника можно обмануть, преувеличив свои размеры: птицы распушают перья, лягушки раздуваются, а у многих народов уважение вызывали толстые люди, и поэтому вожди и начальники старались отъесться как можно больше [Эрман, Парсонс 1984].

Преувеличение размеров достигается и занятием более высокой точки в пространстве. Достаточно заставить соперника смотреть снизу вверх, и он почувствует себя слабее. Когда птицы садятся на дерево, доминанты занимают самые высокие ветви, а за верхушку зачастую борются. То же и у людей: ни один вождь не придумал в качестве места для своей персоны углубление. Заставить подчиненных смотреть на себя снизу вверх – простое и действенное средство дать им почувствовать свое превосходство. Явное заимствование у животных видим и при выражении подчиненности, своей слабости: уступить дорогу, унизиться (лечь, склониться…).

Если же дело доходит до борьбы, то у очень многих видов цель ее – унизить противника в самом прямом смысле этого слова: повалить или бросить на землю. Побежденный же «складывает оружие» – шипы, хохлы, когти, зубы, рога, прячет их, чтобы не пугать победителя. Сам преуменьшает свои размеры – с той же целью. Маленький, согбенный, безоружный противник не страшен. Многими животными руководит общебиологический закон «не бить лежащего», т.е. соперника, принявшего позу покорности, так как страх покидает победителя, а с ним кончается и агрессивность. Человечество рождается с этой «моралью», доставшейся ему от дочеловеческих предков [Ефремов 2005].

Аналогичную картину мы получаем и по таким видам силы как скорость, выносливость, ловкость, хитрость, маскировка и т.п. Животные, способные к проявлению таких особенностей поведения как хитрость, обучение, сноровка, использование опыта своих сородичей, подражание им, быстрее пробиваются на вершину иерархии, используя не только физическую силу, но и эти качества. Для стайных животных поддержание иерархии и возможность оказаться на ее верхушке является попыткой получить больше удовольствий, и шире распространить свой генотип, так что в результате естественного отбора будут появляться животные со стремлением подняться в иерархии [Дольник 1993].

Уже у животных проявляется такая тенденция, где более слабый ее член ухищрениями пытается бороться с физически более сильным: оказавшиеся на дне пирамиды или еще молодые, проигрывают в стычках с другими особями, что приводит к накоплению заряда нереализованной агрессивности и желания как-нибудь оказаться наверху. Став взрослым, он начинает борьбу за свой ранг «взрослыми» способами, действуя интригами, травлей [Бутовская 1998]. Все эти виды силы успешно используются и людьми в разных видах борьбы.

Этот эволюционный процесс в поведении животных характеризуется сменой агрессивного нападения на демонстрацию угрозы – перспектива возможного нападения. Особенно при стычках особей одного и того же вида. Демонстрация, вызывая у противника страх, позволяет выиграть стычку, не прибегая к схватке, очень опасной для обеих сторон. Физическое противоборство заменяется психическим противостоянием [Дольник 1993]. Эту замену необходимо подчеркнуть особенно, как начало тенденции, получившей более полное развитие у людей.

У приматов отличное зрение и сложная мимика. Кожа многих особей ярко раскрашена. У человека мимика тоже богатая, но лицо не столь выразительно и рельефно. Сравнительную бедность мимической выразительности человек компенсирует культурно заданными жестами, речью, нанесением рисунков, одеждой, символическими предметами и т.п. Но врожденные программы восприятия мимики у человека работают, и поэтому если вождь раскрашивает лицо, он эффективнее повелевает подчиненными. Гребни из перьев, боевая раскраска воинов, эмитирующая обезьянью рельефность лица, делает его грозным и подавляет противника.

Cохраняя опыт своего вида, предок первочеловека проходил через эволюционные изменения, которые, с одной стороны, были вызваны окружающей средой (похолодание, необходимость перемещения, приспособление к новым условиям), а с другой, были заимствованы у животных разных видов.

Изменения в поведении у животных и людей возникают в ответ на изменения внешней среды. Если изменяется территория обитания (например, лесные массивы на плоскогорья), происходит и смена поведения, влекущая за собой изменения биологических структур особей. В периоды относительно быстрых изменений, социальная иерархия становится менее устойчивой, следовательно, она может пошатнуться, что приведет к перемене власти. Поэтому, начиная с некоторого времени, встает необходимость в создании устойчивой верхушки, обеспечивающей стабильность, преемственность и, соответственно, лучшую выживаемость племени [Вальверде 2000]. Устойчивость может быть достигнута и при помощи новых (уже по сути культурных) средств, способных дать преимущество в противостоянии с помощью физической силы.

Пирамида, венчаемая несколькими особями, характерная для приматов, ранними людьми, вероятно, уже воспринималась как несовершенная. Появляется необходимость в некой отличной от других особи, воображаемом существе, наделенном всеми сверхдоминантными качествами в их беспредельном выражении [Печуренко 1997].Иерархи нередко оказываются в позиции субдоминантов сверхиерарха, а он – могучим защитником для них от остального стада. После того, как в стадах гоминид возникли культурные средства регуляции социальных отношений, в частности, речь, почтение к вожаку внушалось (в дополнение к существовавшим ранее) уже и иными способами.

Одним из очень важных для наших целей направлением было использование такого средства как изображения (симуляции) своих особых отношений с чем-то страшным для остальных, например, грозным явлением природы, страшным местом или опасным животным. «Грозный», «страшный» и «опасный» идут впереди позитивных характеристик не случайно, поскольку психика живых существ отдает приоритет негативным сигналам. Эволюционный смысл такой настройки очевиден: опасность необходимо уметь обнаруживать вовремя. Если в сообществе находится человек, которому удается управлять страхом перед неизвестными силами (пусть сначала и на непродолжительное время), то он начинает пользоваться этим новым (по сравнению с животными) преимуществом перед соплеменниками для достижения специфической власти над ними. Будущие названия для такой ролевой позиции – шаман, колдун, маг, священник…

Таким образом, анализ развития видов силы привел нас к необходимости оценить новую расстановку власти в человеческих сообществах.

Распределение власти.

Можно выделить три важнейшие задачи для любых человеческих сообществ: сохранить преемственность, добиться необходимого результата и избежать опасностей. Функциональное место в системе социальных отношений, соответствующее каждой задаче, получает статусное оформление в виде совета старейшин, вождя и шамана. Рассмотрим подробнее каждую позицию.

1. Консервативность и стабильность. Сохранить преемственность означает обеспечить условия для социальной идентификации, для стабильности племени или народности. Хранителями традиций и принятых норм являются наиболее старые, опытные члены сообщества – совет старейшин (какую бы форму и какое бы название этот орган ни принимал у разных этнических сообществ). Они выступали в функции экспертов по традициям своего племени, а также органом коллективного принятия решений. Самый сильный аргумент (в контексте совета старейшин) в пользу того или иного обсуждаемого решения – соответствие традиции, наличие прецедента, опыта действования тем или иным образом.

Основные потребности, которые обслуживались советом старейшин, касались стабильности, предсказуемости и безопасности жизни членов сообщества. Соответственно, если требовалось повлиять на состояние соплеменников, эксплуатировались релевантные чувства – безопасности, защищенности, уверенности.

2. Целенаправленность и новые достижения. Способность достигать поставленной цели, добиваться желаемого результата – одно из ценнейших новообразований человеческих объединений. Во многом благодаря этому приобретению человечество имеет те достижения, которые оно добилось, как бы их мы ни оценивали в прошлом, в настоящем или будем оценивать в будущем. Разные культуры порой очень сильно различаются тем, какого рода способы достижения результата считаются приемлемыми, желанными и эффективными. Но достижение результата всегда приветствуется, а тот, кто управляет нацеленностью соплеменников и обеспечивает эффективность совместной деятельности, ценим как хороший организатор. Это была позиция вождя (военачальника, атамана, князя, лидера, руководителя и т.п.). Наиболее сильными были те аргументы, которые убеждали в возможно быстром и легком достижении желаемого результата.

Основные обслуживаемые потребности – предметно ориентированные, такие как желание получить материальные блага, захват новой территории или защита своей, получение морального или символического преимущества и т.п. Основная идея методов, используемых для получения поддержки у соплеменников – обещание. Основное эксплуатируемое чувство – удовольствие (в русском языке это слово содержит корень, отражающий полноту, завершенность – «довольно»).

Человек, который отвечает за достижение целей и инновации, в ряде случаев вынужден вступать в противоречие с традициями и, следовательно, с советом старейшин. Напряжение между разными видами власти во многих случаях порождало трагедии, особенно если учесть высокую агрессивность лидеров и слабые средства сдерживания эмоций. Вместе с тем, описанное распределение власти позволяло совместить автократию (вождь) и геронтократию (совет старейшин), что хоть и ценой социального напряжения, но все же заметно расширяло возможности оценки проблемной ситуации, прогноза развития событий, взвешивания возможных альтернатив.

3. Сверхъестественное покровительство. Самая серьезная трудность, с которой встречаются люди в момент принятия решения – сомнения и страхи. Порождаются они разрывом между развивающейся способностью прогнозировать и невозможностью предсказать или предусмотреть действительный ход событий. Трудность смягчает шаман (колдун, маг, жрец, священник…), который имеет доступ к покровителю племени (тотему, духам, богам) и обладает способностью задавать вопросы сверхъестественному существу, равно как толковать получаемые ответы и послания.

Шаман обслуживает потребность в предсказуемости, безопасности, защите и покровительстве. Основные чувства, опираясь на которые шаман поддерживает свою власть над соплеменниками – доверие и надежда с одной стороны, и страх и неуверенность с другой.

Роль посредника со сверхъестественными (высшими, потусторонними…) силами (сущностями) трудно переоценить. Благодаря ему племя организуется вокруг своего сакрального центра – оформляет его, оберегает, использует, что несомненно повышает выживаемость и способность людей переносить трудности, лишения и поражения.

Таким образом, на основе трех видов власти складывается заметно более сложная по сравнению с животными иерархия, которую составляют ветви, каждая из которых представляет свои возможности. Военная и/или административная власть (в лице вождя, воеводы, князя и пр.) обеспечивает решение актуальных задач, стоящих перед сообществом, развитие и движение его вперед. Ее смысловые корни закладывались в автократии животных, наполняя (животной) энергией стремление людей к эффективности, довольству. Законодательная власть (в лице совета старейшин, совета мудрецов и пр.) обеспечивает соответствие традициям, нормам, законам, а также преемственность и самоидентичность. Ее смысловые корни питаются из геронтократии, наполняя энергией стремление людей к стабильности и воспроизводству лучших своих достижений. Духовная власть (в лице шамана, священника и т.п.) обеспечивает смысловое единство собственного сообщества, создает вневременную мотивацию, составляющую духовный стержень, выступающий психологической (по сути, прото-личностной) опорой для соплеменников, полагая (определяя, порождая) их как социальную целостность.

Духовная власть выступает третьей силой – собственно, культурной, искусственно созданной – выступающей противовесом по отношению к двум другим. Благодаря сосуществованию трех властей ни одна из них не в состоянии на долгое время подчинить себе две другие, что создает подвижную, гибкую систему балансиров и противовесов, обеспечивающей пластичность перед лицом изменений в среде обитания. Следовательно, в конечном итоге такая пластичная система, построенная на триединстве властей, оказывается способной наилучшим образом подстраивать жизнедеятельность сообщества под условия решения самых разнообразных задач.

Соотношение властей.

Первобытнообщинное общество строится на трех опорных точках («трех китах»), между которыми происходит уравнение сил и распределение ролей. В разные времена и у разных народов разные виды власти имели то большее, то меньшее влияние. Вероятно, на более ранних этапах, как и у животных, главенствующее положение занимали геронтократия и/или автократия. Так, совет старейшин включает в себя не одного индивида, а несколько, так как опасение быть свергнутыми «молодыми» заставляет их держаться вместе. Чтобы, невзирая на старость, оставаться нужными обществу, старики превращали передачу своих знаний и опыта в некую загадку [Кожаринов 2005], т.е. «дозировали» подачу информации, не договаривали.

Некоторые молодые члены общины старались «подкупить» [О типах лидеров…1984] кого-нибудь из «старых», чтобы тот рассказывал ему больше и обучал его. Т.е. просматривается желание уже противостоять законам природы и получить что-то раньше, чем другие, совмещать качества молодости (физическая сила) и старости (мудрость), а соответственно приобретение некой значимости. Такие индивиды не участвуют в повседневных заботах племени, а играют роль накопителей знаний. Из них набираются или выдвигаются шаманы и жрецы [там же].

Вождем, как правило, становился самый мудрый старик. Первоначально вождь племени, вероятно, выступал в функции организатора, исполняющего «советы» старейшин, и имеющий не очень много собственной власти над племенем (так как на верхушке он не один и его могут заменить). Позиция вождя, отличная от старейшин, обуславливается необходимостью управлять совместной деятельностью общины: загонной охотой, обороной и т.д. В этом случае племени объективно нужен организатор, поэтому постепенно усиливается позиция вождя, который, исполняя «советы» старейшин может участвовать в деятельности вместе с племенем, направляя и контролируя его.

Иерархической верхушке не только приходится постоянно принимать решения по организации племени, устройстве обороны, но и принимать за них ответственность. К проблемам, которые не могут решить старики, начинают подключать молодого, но имеющим особенную власть индивида – шамана [Элиаде 1964]. Шаман выступает не только в качестве уравнивающей силы, но он дает возможность перекладывать часть ответственности за принятое решение на высшие силы, что было особенно ценно в трудных и жизненно важных случаях.

Однако усиление роли шамана (жреца) приводит к потере монопольного положения Совета старейшин. Это усиливает также положение вождя, поскольку у него появляется возможность для маневра: если старейшины и шаман советуют противоположное, он может склонить чашу весов в одну из сторон. Постоянно контактируя с племенем, устраняясь, в то же время, от бдительного ока как шамана, так и старейшин, он сплачивает его членов вокруг себя. Власть вождя с такой опорой могла возрастать настолько, что он порой позволял себе идти против совместного мнения шамана и старейшин, опираясь на поддержку племени [Кожаринов 2005].

Структура, в которой наверху находится один иерарх, ужесточает борьбу за обретение верховного места среди остальных членов. Когда соперник, стремясь к авторитаризму, остается один, проявляется животное стремление победить на основе физического превосходства. Ошибки при принятии решения верховного индивида отражаются на всем роде и на его выживании. Такая иерархия с одной верхушкой при усложняющейся жизнедеятельности оказывается неустойчивой. Группы, возглавляемые только военным вождем, обладают некоторыми дефектными характеристиками. Они бывают крайне динамичны, но, несмотря на высокую социальную эффективность, действия таких групп обычно таят в себе угрозу распада и нестабильности из-за постоянной борьбы за первенство [Алексеев 1984].

Группы, возглавляемые квази-вождем [О типах лидеров… 1984], обычно шаманом, воспринимаемым как вождь, напротив, лишены динамичности, целеустремленности. Их бытие направлено как будто только на поддержание традиционного образа жизни. Власть шамана проявляется через призму двух других сторон властного треугольника, способствующих активации образа жизни, иначе такая группа обречена на постепенное отставание от проблем, вызываемых динамикой ситуации, даже если в какой-то ранний период она справлялась с задачами достаточно эффективно. В обыденной ситуации такая группа выглядит рыхлой, но зато при столкновении с внешним вызовом проявляет высокую степень внутренней однородности и единства.

Объективно наличие союзников-соперников, с которыми делится ответственность за принятые решения, или же делятся зоны ответственности, оказывается более выгодным и продуктивным для развития сообщества. Поэтому те объединения людей, в которых сложилось триединство видов власти, несмотря на внутреннее противоборство, оказываются более подготовленными к решению разнообразных жизненных задач, следовательно, более успешными в борьбе за выживание и прогресс.

Таким образом, человечество постепенно сформировало механизм, который призван был справиться с опасностью самоуничтожения. Это достижение заключалось в том, что люди научились:

1) регламентировать межсубъектную борьбу с помощью произвольно разработанных процедур, значительная часть которых была возведена в ранг ритуалов и правил;

2) использовать в борьбе иные виды силы, кроме физической и/или ее имитации; так, наряду с аргументом физической силы стала использоваться также сила иных аргументов, в частности, описание возможных последствий тех или иных действий, оценки возможного развития событий;

3) использовать прогноз возможного развития событий для оценки того, насколько их исход будет близок к желательному, насколько приблизит к достижению цели, а также для оценки того, какой ценой может быть достигнут желаемый результат.

Первое достижение еще использует исходную логику животных, у многих из которых брачные ристалища и внутривидовая борьба за источники пищи весьма жестко регламентированы инстинктивными по своей природе ритуалами. Но, в отличие от животных, люди в качестве средств регламентации стали изобретать новые процедуры, постепенно изменяя их, усовершенствуя или подстраивая под новые реалии совместной жизни. Постепенно у многих сообществ сложился механизм властного триединства, который задавал образец цивилизованного решения споров о том, какое поведение будет реализовано. Этот образец затем получил свое дальнейшее распространение за пределы властных отношений, постепенно стал достоянием и бытового повседневного взаимодействия.

Второе достижение (из только что указанных), уже в значительной степени использует иную логику силовой борьбы, чем то было у животных. Это логика одновременного взвешивания силы нескольких аргументов. Поиск решения представляет собой поиск оптимального соотношения (баланса) устремлений, в котором уже заложена принципиальная возможность компромисса. Компромисс – это уже явно человеческое изобретение, сыгравшее важную роль в развитии человечества: договоренности и сделки постепенно стали основным средством организации общественной жизни.

Ну и использование прогноза событий в качестве источника аргументов (третье из указанных достижений), кроме чисто когнитивного аспекта, представляется ключевым и для развития личности. Готовность иметь дело с последствиями свого решения, по определению К. Хорни, собственно и есть ответственность. А это уже полностью человеческое изобретение, аналоги которому трудно отыскать у животных.

Баланс видов власти – социальный прототип личности.

Когда одна сторона пытается взять на себя роль двух других или одной из них, это приводит к шаткости и нецелостности сообщества [Кожаринов 2005]. Внешние изменения, которые в таком сообществе происходят, постепенно перемещаются во внутренний план тех его членов, которые участвуют в принятии коллективного решения. Таким путем они превращаются в образ и тип его поведения, а соответственно и в способ мышления. В полноценной структуре с опорой на три точки члены общества способны к установлению более разносторонних связей, так как такой план предполагает постоянный выбор между одним или другим мотивом. Т.е. принятие решения предполагает его прохождение через каждую значимую точку и обретает силу решения в зависимости от того, было ли достигнуто согласие.

Индивиды, общество которых строится на совмещении ролей, обладают более шаткой внутренней структурой, в точности повторяющей ее внешний план. Если приходится делать внутренний выбор, то борьба мотивов не находит опоры и возникает проблема «буриданова осла», т.е. решение не будет четко обдумано и выстроено, а скорее будет выбрано случайно, под воздействием внешних факторов, что может привести к ошибочным представлениям и серьезным последствиям.

Таким образом, для развития первобытного общества стало необходимым разграничение ролей и статусов. Статус ситуативен, он является производным не только ранга, но и фактической культуры и иерархии систем ценностей. Таким образом, стабильность общества начинает зависеть, в частности, от соответствия рангов и ролей его членов их статусу [О типах лидеров… 1984]. Каждая из властей (законодательная, исполнительная и судебная – совет старейшин, вождь, шаман) расположенная на вершине иерархической пирамиды, должна исполнять роль соответствующую своему статусу, что позволяло оставаться на вершине более долгое время. Если же одна сила перетягивает на себя обязанности двух других (одной из них), то внутрииерархическая борьба заметно сказывается на состоянии всего племени [Алексеев 1984] (как правило, негативно).

Для общества желательно, чтобы эта борьбы не достигала разрушительных масштабов, поэтому разрабатываются ограничения и ритуалы. Однако они действуют уверенно только в условиях относительной устойчивости ситуации. При возникновении нестандартных коллизий поля влияний ветвей власти начинает меняться. Если же по каким-либо причинам статус роли жестко фиксируется, это не только препятствует соответствию ответа вызову, но и порождает напряжения внутри группы [О типах лидеров… 1984]. Соответственно, такие модели переносятся и во внутренний план действий, где индивид не может уравновесить свой внутренний мир, тем самым, фиксируясь в одной роли и отвергая все другие, т.е. создавая внутренний конфликт.