Нравственность перед искушением иномирностью

1. Нравственный смысл ориентации на жизнь

В одной из наших предыдущих лекций мы уже обсуж­дали вопрос о высших ценностях и ориентирах религиоз­ной и безрелигиозной морали. Однако теперь, когда нами рассмотрен и проанализирован целый ряд важных эти­ческих категорий, мы можем на новом уровне вернуться к вопросу о нравственных основаниях мировоззренчес­кого и жизненного выбора. Для нас важно выяснить, когда ориентация на потустороннее помогает людям жить и совершенствоваться, а когда она становится тормозом на пути их морального поведения — собственно челове­ческого поведения, ибо мораль — явление человеческое.

Человек нуждается в Боге — сей старый тезис обрел в последние годы новую популярность в России, и это, наверное, неудивительно, ибо после долгого периода го­нений церковь возрождается и все более берет в свои руки духовные бразды. «Человек нуждается в Боге»,— утверж­дают журналисты, писатели, политические комментато­ры, утверждают утром и вечером, пишут страстно и про­чувственно, постепенно создавая иллюзию, будто народ, более семи десятилетий проживший в атмосфере безбо­жия, на самом деле пылко религиозен. Почитаешь, по­слушаешь и кажется, будто россиянин конца XX в. толь­ко и думает о потустороннем, пост и молитва — его лю-

Нравственность перед искушением иномирностью

бимейшее времяпрепровождение, а истовая духовная при­верженность Господу до сегодняшнего дня просто вынуж­денно таилась и скрывалась под маской официозного ате­изма. Выглядит эта картина, конечно, эффектно, тем более, что разрушает привычную, надоевшую парадиг­му, и все же, если не гнаться за злобой дня, стоит при­знать: массовое сознание на самом деле в большинстве своем безбожно, безрелигиозно, и его обмирщенность имеет гораздо более глубокие причины, нежели полити­ческое насилие и атеистическая пропаганда.

Если исследовать сознание не только как историчес­кий, но и как онтологический феномен, то мы увидим, что в нем всегда, во все времена и эпохи существует не­кий мирской, профанный пласт. Это мысли, чувства и переживания людей, непосредственно связанные с их по­вседневным бытием, с физическим и социальным выжи­ванием, с обыденными заботами и земными радостями. Профанный пласт включает в себя все: от культурных форм обеспечения физиологических нужд до высоких меж­личностных и общественных переживаний (любовь, друж­ба, патриотизм, политические страсти и т. д. и т. п.). Бог заглядывает в этот регион нашего внутреннего мира в основном как помощник и советчик. А порой не загля­дывает вовсе, ибо верующий, честно выполняя обряды, оставляет за собой полную свободу в мирских делах и в их оценке. Считая себя приверженцем той или иной веры, человек нередко ведет себя в практической сфере как ате­ист, чисто по-людски отделываясь от запредельности по­каянной молитвой и мелким житейским жертвоприно­шением.

Такое сугубо мирское отношение к потустороннему находит выражение в народной речи, изобилующей по­говорками типа: «На Бога надейся, а сам не плошай», «Богу — богово, кесарю — кесарево», «Твои слова — да Богу в уши» и др. Собственно говоря, процесс секуля­ризации, который характерен для XX в., явился во мно-

Лекция 8

гом просто выведением на поверхность этих обыденных прагматических взглядов, латентно содержащихся в ре­альном сознании и поведении тысяч людей, искренне на­зывающих себя верующими. Бог и потустороннее зани­мают первое место и оказывают реальное влияние на жизнь лишь весьма узкого круга: подвижников, аскетов, отшельников, монахов, святых. Оттого они и святы, что до зыбкой паутинки истончили пласт повседневных мир­ских забот и интересов.

Основной постулат объективно существующего наи­вно-материалистического сознания прост, хотя из него делались и делаются очень разные нравственные и жи­тейские выводы. Его можно сформулировать так: этот эм­пирический, данный мне в каждодневном опыте мир — единственная реальность, известная мне непосредствен­но и достоверно. Потому в своем практическом поведе­нии я поступаю, исходя из единственности наличного мира, где для выживания нужны материальные блага, где практически невозможно игнорировать требования чув­ственности, а человек смертен и умирает навсегда.

Разумеется, данная формула не претендует на полно­ту. Здесь лишь вкратце обозначается содержание тех важ­нейших установок, которыми руководствуется нормаль­ный человек в повседневном поведении: заботится о хле­бе насущном, не пытаясь быть как птица небесная; горю­ет об умершем, забывая о вечности души; увлеченно тру­дится, не считая свой пот расплатой за Адамов грех, и даже в молитвах просит о делах житейских — об урожае, о здоровье, о земной чувственной любви. Живущий не­избежно погружен в жизнь с ее грехами, огрехами, теку­честью и потому по строю своего внутреннего мира тем-порален, изменчив, неабсолютен, даже если в помыслах искренне тяготеет к Божественному. В сознании чело­века мир дольний преобладает над миром горним, ибо властно диктует свои правила игры. Мысли и чувства, обращенные к земному, материальному, выступают не-