Честность: слово, дело, самоосознание

Первый смысл слова «честность», о котором мы уже говорили, это «правдивость» — тот, кто не лжет, не об­манывает, говорит правду, является правдивым. Однако в русском языке честность имеет и ряд других, не менее весомых смыслов.

Прежде всего, честный — это не вор. Вор отнимает и присваивает чужое, обкрадывает других людей, ему нельзя доверять, ибо он лишен совести. Честный же, напро­тив, порядочен и совестлив, он никогда не возьмет того, что ему не принадлежит, что заработано не им самим. Честного человека можно оставить рядом с любым богат­ством, доверить ему самое драгоценное, он все сохранит в целости. Честность, понятая в этом смысле, является важнейшим условием всякого человеческого взаимодей­ствия, это совершенно практическая добродетель, без которой невозможно простое совместное действие: как можно, к примеру, построить вместе дом, если подель-щики растащат все по кирпичу и по балке и разбегутся в

разные стороны!

Честность и справедливость

Честность в практическом ключе означает также вер­ность. Честный человек — не предатель, он не проявит коварства, не нарушит данного слова, не обманет надежд и ожиданий, а сделает именно то и именно так, как об этом было условлено. Честность как верность выражает­ся в совместном преодолении трудностей: если двое идут в тяжелый поход, то честный не оставит товарища на се­редине дороги и приложит все усилия, если его надо спа­сать или выручать. Честность — это последовательное и упорное выполнение взятого на себя долга. Родители дол­жны честно заботиться о своих детях, даже если дети не отвечают их честолюбивым амбициям и фантазиям. Вы­росшие дети обязаны честно выполнять долг по отноше­нию к престарелым родителям. Человек, начавший важ­ное дело, честно стремится довести его до конца, в этом смысле честность выступает не только как верность, но и как добросовестность или надежность.

Честность как деловое, практическое качество выра­жается в открытости наших мыслей, чувств и намере­ний для других людей. Это не означает, конечно, что честный человек ходит с душой нараспашку и предлагает всем, кому не лень, в нее заглядывать. Но это означает, что по большому счету нам нечего скрывать от других: если во мне нет коварных замыслов, своекорыстных рас­четов, ущемляющих соседа, хитрых планов возобладания над другими, то я могу совершенно спокойно делиться с ними своими представлениями, воззрениями и планами и делать это с тем большим основанием, чем больше мы связаны общими задачами и заботами. Признаемся: с че­ловеком честным и открытым сотрудничать гораздо при­ятней, чем с непредсказуемым плутом, о чьих тайных про­ектах можно лишь гадать, надеясь, что они не принесут слишком большого зла.

Наконец, честность нередко выступает как справедли­вость. В этом случае фраза «И они честно поделили то, что вместе заработали» означает «справедливо поделили».

Лекция 4

При честном поведении каждому, кто участвует в совме­стном начинании, достанется та доля вознаграждения или наказания, которую он заслужил. Здесь не будет субъек­тивизма, произвола, предпочтения любимчиков, заспин-ных сговоров и частных лавочек. Честность как справед­ливость прекрасно иллюстрируется примером экзамена. Если преподаватель ведет себя честно, он ставит оценки сообразно знаниям: хорошо подготовленному — пятер­ку, а лодырю — двойку, т. е. поступает справедливо. Если же экзаменатор нечестен, то он снизит оценку от­личнику, потому что тот, возможно, отстаивал свою точку зрения или как-то иначе задел его самолюбие, а явному бездельнику поставит хорошую оценку за подарок или взятку. И это будет типичная несправедливость.

Все перечисленные смыслы честности говорят нам о том, что честный — это человек чести, тот, кто обладает достоинством и гордостью, кто никогда не опустится до аморального, подлого, предательского поведения. Чест­ный человек — это хороший человек. И, думается, нас не могут здесь сбить с толку довольно характерные для XX в. рассуждения типа: «Я мерзавец, но я честен и своей мер-зостности не скрываю». Во-первых, если мерзавец, то уже не честен по определению. Во-вторых, подобные пара­доксальные заявления не более чем бравада, попытка про­извести впечатление, шокировать публику. А каков на самом деле человек, заявляющий подобные вещи, можно проверить только практически. Как любили раньше гово­рить: я с тобой в разведку не пойду. Так вот, честность и подлость проверяются лишь реальным «походом в разведку».

Особая тема при обсуждении феномена честности — правдивость нашего самоосознания и подлинности «я». Честность — это правдивость перед самим собой, адек­ватное самопонимание и в то же время отсутствие фаль­ши в нашем самовыражении. Все это — и понимание себя, и личностная цельность и целостность — крупные проблемы XX в.

Честность и справедливость

В нашу эпоху по общему признанию, люди утратили ясность внутреннего мира и самотождественность, свой­ственную прошлым периодам истории. Социальная жизнь похожа на венецианский карнавал, на парад масок, где люди нередко не различают, где временно надетая личи­на, а где их подлинное лицо. Постмодернизм (влиятель­ное течение духовной жизни конца века) официально ут­верждает, что, вообще-то говоря, никакого субъекта — личности, сознательного источника активности — и вов­се нет, есть лишь текучие и плывущие тексты, без имени и без лица, сплошь состоящие из заемных мыслей, штам­пов и цитат. Наша жизнь рассматривается как вакхана­лия обманов и самообманов, как игра без правил, как тотальная фальшь, давно потерявшая оригинал, кото­рому она подражает. Мы выступаем как игрушки бес­сознательного, без зазрения совести симулируем чувства и размышления, мы лишены всего настоящего, аутен­тичного, и потому между ложью и правдой нет никакого различия.

Безрадостный взгляд на человека, не правда ли? Од­нако наш век породил и множество попыток направить людей на путь честности по отношению к самим себе, отделить в себе истинное от ложного, отмести самообма­ны. Этот поиск подлинности индивидов, их настоящей самости происходит в рамках психоанализа и психотера­пии, эзотерической философии, во всех направлениях гу­манистической мысли.

Что же значит быть честным с самим собой? Что зна­чит быть подлинным?

Проблема честного самоосознания была поставлена в XX в. Зигмундом Фрейдом и получила продолжение в работах психологов ряда направлений, включающих со­временную трансперсональную психологию. Исследова­ния Фрейда показали, что человек вытесняет в бессозна­тельное множество собственных переживаний, которые не устраивают его сознательное морализованное «эго».

__________________________________ Лекция 4

Однако скрытые от сознания запретные и осуждаемые желания никуда не исчезают. Человек несет в себе нега­тивную сторону, но обманывает самого себя, «не зная» о наличии в своей душе целого сонма страхов и страстей. Самообман оборачивается плачевно — неврозами и не­контролируемыми реакциями. Лучшее, что можно сде­лать в этой ситуации — научиться быть честным, посмот­реть правде в глаза, вывести из тьмы бессознательного вытесненные содержания.

Соратник и оппонент Фрейда Юнг считал, что нега­тивное в нас, то, чего мы стыдимся и не хотим за собой признавать, составляет особый пласт внутреннего мира, который он назвал Тенью. Тень бессмысленно изгонять или подавлять, делать вид, что ее не существует и мы чисты как ангелы. Развитие личности требует честности: Тень должна быть осознана, принята как факт и интегри­рована в единство со всеми другими частями личности. Тот, кто лжет себе, что он свят, просто проецирует вовне собственные скверные черты, начинает приписывать их другим людям и ненавидеть их. На самом же деле он бун­тует против скрытой скверны в себе самом. Честное осоз­нание помогает инидивиду понять себя как целое со все­ми реальными сторонами собственной натуры. Это дает возможность лучше ориентироваться в действительности и строить свои отношения с окружающими более спра­ведливо и гуманно.

Человек может не только скрывать от себя свою Тень, но и в упор не видеть своих позитивных склонностей и способностей, того проекта, который как бы заложен в нем от рождения и взывает к реализации в ходе жизни. Сюжет невыполнения жизненного проекта рассматривал в XX в. испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет. Он показывает в своих работах, что многие люди всю жизнь только и делают, что бегают от собственной судьбы. Они не честны с собой и предпочитают идти по легкому и накатанному пути, они скрывают от себя и подавляют

Честность и справедливость

собственное призвание. Однако каждый не выполнив­ший проект и обманувший самого себя расплачивается за этот обман. Расплатой становится постоянное дурное рас­положение духа, депрессия, чувство бессмысленности и «невыполненности» своей жизни. Тот же, кто проявил честность и последовал своему призванию, во всем бо­гатстве переживает радость бытия, несмотря на трудно­сти, которые встречаются ему на жизненном пути, и уда­ры судьбы.

Еще один вид самообмана, ставший темой обсужде­ния в наши дни, это самообман относительно собствен­ной индивидуальности. Иначе говоря, речь идет о под­линности нашего «я», о его самостоятельности и уни­кальности. Эта проблема обсуждается у многих авторов, в том числе у таких крупных философов как М. Хайдег-гер и Э. Фромм. Большинство людей полагают себя са­мостоятельными личностями, в то время как они тако­выми вовсе не являются. М. Хайдеггер говорит о совре­менном мире как о мире Man (от немецкой безличной формы Man sagt — говорят, Man baut — строят). В этих языковых формах отсутствует субъект — самосознающее ответственное «я». Люди, погруженные в повседневность, мыслят как другие и действуют по типу других, но не осознают этого, пока не столкнутся с переживанием соб­ственной грядущей смерти. По Хайдеггеру, именно бы­тийный ужас перед смертью пробуждает индивидов от душевного сна и заставляет их взглянуть в глаза правде — своей конечности и уникальности, которая побуждает их выйти из слепого самообманного прозябания.

Э. Фромм подчеркивает, что люди, живущие вполне обезличенно, нередко искренне уверены: их взгляды, мыс­ли, мнения — это их собственное достояние. Однако на самом деле совокупность присущих им представлений по­черпнута ими извне: из мнений родителей и родственни­ков, друзей и знакомых, из телепередач, радио и газет. Люди тешат себя иллюзией самостоятельности, в то вре-

Лекция 4

мя как живут не собственными, а заемными чувствами и мыслями. Чтобы честно разобраться в себе, полагает Фромм, необходимо анализировать свои взгляды, вни­мательно проверять, откуда к нам пришла та или иная идея: была она взята у других в готовом виде или явилась результатом собственной душевной работы, своего опы­та мышления и переживания.

Как на огромную современную проблему Фромм ука­зывает на засилье в массах рыночной ориентации созна­ния, при которой человек вообще утрачивает свою под­линность, аутентичность. Грань между честностью и не­честностью в отношении себя самого стирается. Это про­исходит потому, что изменяющаяся рыночная конъюнк­тура все время требует от человека продавать свои спо­собности. Но способности всякий раз требуются разные. Индивид стремится выгодно себя продать, иметь спрос, и он старательно подстраивается к запросам других, ста­новится безликим началом, которое способно надеть лю­бую маску, но само не имеет лица. Можно ли говорить о честности и самообмане с тем, кто не имеет устойчивого «я» и оказывается текучим, как вода, все время бегущая по новому руслу?

Быть подлинным — это значит обладать достаточно устойчивым индивидуально-личностным ядром, призна­вать все стороны своего многосложного «я» и выражать себя вовне свободно и спонтанно, не следуя рабски дик­тату людей и обстоятельств. Подлинный и честный с са­мим собой человек — не твердолобый догматик, затвер­дивший когда-то несколько истин, но и не хамелеон, постоянно меняющий свой цвет. Тот, кто честен с со­бой, в полноте осознает свое «я» и активно развивает луч­шие свои способности, склонности и тенденции.

Последний, но очень важный и распространенный вид самообмана, о котором мне хотелось бы сказать здесь, это самообман по поводу наших достоинств и отношения к нам окружающих людей. Через розовые очки можно

Честность и справедливость

смотреть как на самих себя, так и на окружающих. В нравственном отношении этот самообман может играть как негативную, так и позитивную роль в зависимости от того, какое мироощущение ему сопутствует и какое по­ведение из него следует.

Негативную роль самообман играет при резко завы­шенной самооценке, хорошо выражаемой формулой: «Она знала себе цену, но только двойную». У человека, знаю­щего себе двойную цену, искаженный образ себя, он мо­жет получать приятные переживания от представления о собственных достоинствах, но неизбежно сталкивается с «недооценкой» со стороны окружающих, что заставляет его вступать в конфликты, проявлять высокомерие и рья­но требовать от других признания. Честный самоанализ мог бы в этом случае придать реалистичность взгляду на себя и помочь выйти из состояния перманентной претен­зии ко всем вокруг.

Скверную службу может сослужить человеку и при­украшенное, идеализированное представление об отно­шении к нему других людей. Оно заставляет постоянно разочаровываться, испытывать горечь от того, что другие виделись исключительно милыми, добрыми и ласковыми и вдруг обнаружили гнев, зависть, грубость. Когда вмес­то ожидаемой любви получаешь тумаки и шишки, розо­вые очки слетают.

Честное видение себя и других — это максимально ре­алистическое видение.

Впрочем, некоторый самообман может играть весьма позитивную роль в человеческой жизни, что было мудро замечено и взято на вооружение современной психотера­пией. Дело в том, что человек не просто отражает реаль­ность, подобно гладкому зеркалу, но постоянно творит ее в самых разных формах — и практически, и интеллек­туально, и своими эмоциями и переживаниями. В кон­це концов смысл всему на свете приписываем мы сами! Поэтому честность — это не только реалистическое вос-

Лекция 4

приятие, но и формирование определенных тенденций. Такой подход означает, что смотреть на самого себя че­рез розовые очки в некотором роде хорошее и полезное дело. Мы являемся тем, что мы о себе думаем, потому что действие и поступок в абсолютном большинстве слу­чаев следуют за мыслью или за установкой, сложившей­ся не без участия мыслей. Это прекрасно известно наро­ду, которому принадлежит высказывание: «Если кому-то говорить: "Свинья, свинья", то, глядишь, захрюкает». Мы становимся тем, что о себе говорим, обнаруживаем у себя те черты и свойства, которые себе приписываем. Поэтому, если один твердит себе «я трус», то, скорее все­го, он струсит. А если другой постоянно утверждает в глубине души «я храбрец», то в подходящей ситуации он может проявить храбрость. Мы способны программиро­вать себя как на дурное, так и на самое лучшее. Поэтому когда человек относится к себе самому положительно, утверждает в себе доброту, справедливость, великодушие, он непременно обнаружит эти качества, даже если сегод­ня их еще нет в нем.

То же касается и других людей. Когда мы относимся к другим людям заведомо позитивно, без подозрительнос­ти, страха и тревоги, то вызываем такое же отношение в ответ. Открытость ведет к открытости, приязнь — к при­язни. Положительное, доброжелательное, даже несколько идеализированное восприятие других как бы побуждает их тянуться вверх в ответ на высокую оценку и дорастать до своего возвышенного образа. Выпущенное в мир доб­ро возвращается добром, порой многократно умножен­ным. Конечно, случаются ошибки, но все же лучше ду­мать о людях немножко лучше, чем они есть.

Укрупненное видение лучшей стороны событий,, воз­вышающий и одобрительный взгляд на себя и на других был назван в современной психологии позитивным мыш­лением. Без обиняков можно сказать, что позитивное мышление, даже если квалифицировать его как вид

Честность и справедливость

добродетельного обмана, является совершенно реальным инструментом нравственного и психологического совер­шенствования как человека, так и общества в целом.

Проблема доверия

Если человек с детства получает опыт злостного обма­на, его уделом может стать недоверие — одно из самых тяжелых эмоционально-нравственных состояний. Изве­стный западный психотерапевт Э. Эриксон говорит о том, что в раннем возрасте формируются структуры либо ба­зисного доверия — когда мать удовлетворяет нужды ре­бенка и объясняет смысл своих действий, либо базисно­го недоверия — в случае пренебрежения нуждами ребен­ка и отсутствия объяснений.

Люди с базисным доверием, несмотря на столкнове­ние в более старшем возрасте с коварством, ложью и об­маном, все же сохраняют позитивное мировосприятие и способность радоваться жизни. Они умеют отличать то, чему можно доверять, от того, что доверия недостойно, отделять твердь от хляби, а зерна от плевел. Те же, кто волею судеб приобрели с младенчества базисное недове­рие, постоянно испытывают депрессию, тревогу, страх и чувство враждебности к окружающим. Они не доверяют всему: друзьям и недругам, далеким и близким, даже са­мому себе.

Люди, доверительно относящиеся к миру, разумеет­ся, не должны быть уравнены с простаками и тюфяками, которых легко вокруг пальца обвести и которым можно лапшу на уши вешать. Старая истина «доверяй, но про­веряй» действует здесь в полной мере. Однако сначала все же доверяй! Базисное доверие предполагает опреде­ленный риск, возможность быть обманутым. Другое дело, что человека доверия это не убивает, не подрывает его веру в лучшее, а лишь заставляет в очередной раз про­явить великодушие по отношению к несовершенному миру. Тот, кто в целом доверяет действительности, со-

Лекция 4

храняет оптимистичное и радостное мировосприятие, несмотря на мелкие разочарования.

Человек недоверия по мере своего взросления стано­вится все недоверчивей и подозрительней, а подозритель­ность исключает радость. Да и какая уж тут радость, если все, что есть вокруг хорошего, само добро, истина или кра­сота представляются ему лишь масками, скрывающими зло, ложь и уродство. Белые одежды — всегда одеяния дьявола, невинность — лишь занавес для греха. Нет, нельзя дове­рять, надо разоблачать, срывать маски, изобличать лжецов и обороняться, обороняться, обороняться! Подозритель­ность не отличает черное от белого, верх от низа, лжи­вость от искренности. Поэтому подозрительный, недовер­чивый человек всегда дистанцирован от других, он потен­циально агрессивен, ибо готов отвергать, изолировать и даже разрушать. Недоверие к другим людям — лейтмотив пове­дения и мышления подозрительных и готовых к самозащи­те индивидов, нередко предпочитающих бить первыми.

Конечно, странно было бы требовать, чтобы откры­тость и доверие проявлялись к заведомым врагам, недру­гам, противникам и конкурентам. В отношениях кон­фронтации и борьбы всегда есть объективные основания для большой доли недоверия. Но и здесь, если борьба зашла в тупик и противостоящим сторонам нужно найти общий язык, они должны хотя бы отчасти довериться друг другу, иначе никакого согласия не получится, и пробле­мы не смогут быть решены. Дело, однако, в том, что обманность, ставшая для личности наваждением, вызы­вает подозрительность не только по отношению к сопер­никам и противникам, но и к людям близким и доброже­лательным, к значащим другим, как говорят психологи.

Чем может подкрепляться недоверчивость и подозри­тельность в отношениях с близкими? Американский пси­холог Э. Берн, автор книги «Игры, в которые играют люди. Люди, которые играют в игры», описывает в сво­их работах множество стереотипных взаимодействий (он

Честность и справедливость

называет их трансакциями), в результате которых участ­ники получают психологические выигрыши. Однако эти выигрыши (чувство превосходства, эмоциональные «по­глаживания» и т. д.) всегда бывают получены за счет унижения и подавления другого участника бессознатель­ной игры. Берн показывает, что в общении с близкими мы частенько стремимся утвердить себя за их счет. Один из ярких примеров таков: мальчик и девочка играют в песочнице. Девочка просит мальчика: «Слепи мне пе­сочный пирожок». Мальчик искренне хочет услужить под­ружке, он старательно лепит пирожок и радостно подно­сит ей свой подарок. Девочка смотрит с презрением и говорит ему: «Фи, какие у тебя грязные руки!» Девочка получила свой «выигрыш» — и пирожок, и возможность утвердить свое превосходство. Конечно, она делает это засчет мальчика, который остался без благодарности, да еще и оказался неизвестно почему облит презрением. Бу­дет ли он радостно и доверительно бросаться «лепить пи­рожок» для другой подружки? Не станет ли он подозре­вать в совсем другой девочке тот же тайный умысел — проявить свое высокомерие именно тогда, когда другой открыт и беспомощен?

Привычка к психологически корыстным играм, уда­ры, полученные от значащих других, вызывают порой то­тальное недоверие и неспособность к искренним и от­крытым отношениям, которые можно назвать истинной близостью. Настоящая человеческая близость — это от­ношения без игр и эксплуатации, она возможна лишь при полном взаимном доверии. При таком доверии человек совершенно уверен, что его никогда не станут использо­вать как средство и не перешагнут через него равнодуш­но. Поэтому он спокоен, весел, и ему нет нужды опа­саться, тревожиться и ударять первым, чтобы упредить чужой удар. К сожалению, истинная близость — не та­кая, как хотелось бы, частая вещь в нашей жизни. В массе люди не вполне доверяют своим близким.

_____________________ ___________ Лекция 4

Еще более печальная ситуация возникает тогда, когда индивид не доверяет и себе и другому. Тот, кто подозри­тельно относится к собственной личности, считает себя недостойным любви и уважения, начинает подозревать в обмане как раз тех, кто искренне его любит. Логика здесь такова: «Как можно меня любить, если я на самом деле так несовершенен и плох? А поскольку я недостоин люб­ви, то, стало быть, тот, кто говорит, что любит меня, обманывает. Наверное, у него есть какие-то корыстные цели и эгоистические планы на мой счет! А ну-ка, где здесь таится корысть?» Самое печальное, что при этом подвергаются сомнению и недоверию самые настоящие, идущие от сердца чувства.

Протестантский теолог Пауль Тиллих в своей книге «Мужество быть» говорит о таком виде мужества, как спо­собность принять приятие. Речь идет о человеке и Боге. Грешный человек не может поверить, что Бог принимает и любит его таким как он есть, со всеми его скверными мыслями и нелепыми поступками, он не в силах принять приятие. Для того чтобы принять приятие, необходимо мужество. Фактически речь идет о мужестве доверия, до­верия полного и абсолютного, способности перешагнуть через собственные сомнения и страхи и предаться выс­шей и бесконечно благой любви. Конечно, другой чело­век — не Бог, но межличностные отношения аналогич­ны тем, о которых говорит Тиллих. Чтобы испытать ис­тинную любовь и высочайшую радость, необходимо глу­бокое доверие к силе чужого чувства и к самому себе как существу достойному всего самого хорошего, что может дать жизнь.

В основе китайской философии, как даосской, так и конфуцианской, лежит глубокая идея доверия к миру. В ней нет христианского представления о неистинности и скверности земного мира, так же как нет индуистской идеи об эмпирической реальности как майе (иллюзии). Китайская мысль всегда исходила из убеждения, что если

Честность и справедливость

вы не доверяете природе и другим людям, вы не можете доверять себе, а если вы не доверяете себе, то не можете доверять даже своему недоверию. Но тогда вы просто па­рализованы и не можете никак действовать и никак посту­пать. Доверие к миру — основа любого человеческого по­ступка и любого осмысленного суждения. Хорошо было бы и нам, людям, выросшим на просторах Евразии, при­нять эту древнюю восточную истину и следовать ей как в нашем мировосприятии, так и в нравственном поведении.