Глава 31. Круг детского чтения

Пожалуй, на наших книжных прилавках ни­когда не было такого разнообразия детской литературы, как сейчас. Тут и русская клас­сика, и зарубежная, и сказки, и приключе­ния, и фантастика!

Родители, которые серьезно относятся к воспитанию детей, естественно, стараются им побольше читать, понимая, что художествен­ная литература оказывает на душу ребенка огромное влияние.

Но не все задумываются над тем, что далеко не любое влияние бывает положительным. Кни­га может подействовать на человека просветляюще, а может ввергнуть его во мрак, вселить в него чувство ужаса и безысходности. Если это применимо ко взрослым людям, то уж к детям тем более. Так что при выборе детских книжек не поленитесь лишний раз освежить в памяти их содержание. Особенно если ваш ребенок роб­кий, впечатлительный — а таких сейчас доста­точно много. За последние годы в нашей стра­не число детей, страдающих сильными, даже патологическими страхами, удвоилось. И мир вокруг нас, и современное искусство, и компь­ютерные игры — все заряжено агрессией, по­этому не удивительно, что детям в такой реаль­ности неуютно и они очень многого боятся.

Какие выбирать сказки?

Впечатлительным детям не стоит рано читать страшные сказки типа «Карлика Носа» Гауфа или грустные вроде «Девочки со спичками» или «Русалочки» Андерсена.

Народные сказки, в том числе и русские, должны быть литературно обработаны, причем именно для детей, поскольку в оригинальном варианте слишком много архаической жесто­кости.

Еще более осторожно следует подходить к легендам и мифам. Их лучше оставить лет до 9-11, а в дошкольном возрасте читать поболь­ше веселых произведений наших и зарубеж­ных классиков детской литературы.

Во-первых, потому что смех — действенное лекарство от страха. Люди знали это еще в глубокой древности. У некоторых племен до сих пор бытует обычай заклинать смехом злых духов, а у колумбийских индейцев даже принято смеяться во время похорон. (К чему я вас, естественно, не призываю!)

Вы, наверное, обращали внимание на то, что испуганный ребенок напряжен, как натянутая струна. Смех снимает это напряжение, помо­гает переключить внимание малыша, служит заградительным барьером между ним и страш­ными образами.

Ну, и во-вторых, «Чиполлино», «Винни-Пух», «Буратино», «Пеппи Длинный Чулок», книги Носова, Успенского, Рыбакова, Марша­ка, Михалкова и других прекрасных авторов не только развлекают, но и многому учат. В том числе и смелости. А в «Приключениях желтого чемоданчика» С. Прокофьевой тема обретения смелости вообще ведущая.

Сейчас можно порой услышать, что до ре­волюции дети слышали сказки как раз в неприглаженном, архаическом варианте. И — ничего, привыкали к «суровой правде жиз­ни». Но авторы тех времен свидетельствуют об обратном. «Конечно, неуместно читать детям сказки, где есть ЧТО-ЛИБО ПУГАЮЩЕЕ, КАКИЕ-ЛИБО СТРАШНЫЕ ОБРАЗЫ» выде­ление мое — Т. Ш.>, — писал больше ста лет назад, в 1876 году педагог В. Сиповский.

А ведь в середине XIX века у детей было неизмеримо меньше страшных впечатлений. Одни новости по телевизору, которые каждый день смотрят взрослые, чего стоят! Крупным планом показываются изуродованные трупы, в красках расписывается, где что взорвалось, сгорело, потонуло... По признанию самих те­левизионщиков, в новостях примерно 70% негативной информации и лишь 30% — пози­тивной. Да и ту они умудряются подавать так, что положительный эффект нередко схо­дит на нет. А компьютерные игры? А бьющая по нервам уличная реклама, которую на про­фессиональном жаргоне так прямо и называ­ют «агрессивной», поскольку она не предлага­ет, а навязывает потребителям товары, влияя на подсознание? А жуткие, садистские заго­ловки, которыми пестрит нынешняя пресса? А разговоры современных детей, уже напич­канных всякими «ужастями»?

Помню, как мы несколько лет назад ехали с младшим ребенком в плацкартном вагоне, битком набитом детьми, направлявшимися на юг, в летний лагерь. И вдруг поезд остановил­ся. По вагону пронесся слух, что кто-то попал под рельсы (потом оказалось, что это был «черный юмор»). И дети 10-11-ти лет приня­лись смаковать подробности: как брызнули мозги, запачкав стекло, какие куда вывали­лись внутренности. Меня затошнило, а они с аппетитом жевали апельсины и бутерброды и старались перещеголять друг друга, сообщая все новые и новые детали катастрофы, суще­ствовавшей в их оскверненном воображении.

На таком, мягко говоря, неблагоприятном фоне литературные «страшилки» будут не по­лезной прививкой, как думают некоторые не­дальновидные люди, а очередной порцией яда. И детская психика, не выдержав перегрузки, может сломаться. У детей помладше могут возникнуть фобии, а у подростков — то, что в православии именуется «окамененным нечув­ствием», об избавлении от которого мы каж­дый вечер молим Господа, читая молитву св. Иоанна Златоуста. Человека, повинного в этом грехе, ничем не проймешь. Он равнодушен в чужому страданию и к чужому горю. Для не­го даже самые близкие становятся чужими.