Педагогическая мысль в Древней Руси и Русском государстве

Педагогическая мысль рассматриваемой эпохи развивалась, прежде всего, под
влиянием текстов Священного писания, до толкований, творений отцов церкви, произведений византийских ученых, идеи которых были переосмыслены и включены в традиционную духовную культуру Руси.

Сильнейшее воздействие на формирование педагогичес­ких взглядов той эпохи оказали такие произведения, как «Премудрость Соломона», «Премудрость Иисуса сына Си-рахова», «Псалтырь» и т. п. Для примера можно сослаться на «Псалтырь», поскольку текст ее, переведенный {Сириллом и Мефодием, вошел в обязательное содержание «ученья книжного» — Азбуки, Часослова, Псалтыри и т. д.

В поэтической, образной форме, так любимой книжни­ками того времени, Псалтырь содержит назидательные на­ставления и афористические высказывания о воспитании че­ловека в «страхе Божием». Заученная в детстве и закрепляе­мая в зрелости, Псалтырь должна была воздействовать на умы учителей и их учеников.

Следствием этого можно считать сложившееся тогда пред­ставление об обучении детей не как о простом процессе пере­дачи определенного круга знаний, а как о выработке у них целостного религиозного мировоззрения. Цитаты из Псал­тыри и их трактовка в изобилии обнаруживаются и в «По­учении» Владимира Мономаха, и в творениях Максима Гре­ка, и в «Рифмованной Псалтыри» Симеона Полоцкого. Псал­тырные толкования вошли как педагогические сентенции в учебную литературу допетровского периода. Само толкова­ние как метод преподавания вырабатывало у учащихся уме­ние извлекать из книжного текста внутренний смысл, спо­собствовало развитию православно-религиозного отношения к работе с книгой.

Педагогическая мысль Византии, пришедшая на Русь в X—XIII вв. и возродившаяся в XIV—XVI вв., представлена в переводной российской литературе целым рядом блистатель­ных имен: Иоанн Златоуст, Василий Кесарийский, Ефрем Сирин, Иоанн Дамаскин, Симеон Новый Богослов, Григо­рий Палама. Благодаря их сочинениям на Руси познакоми­лись отчасти с миром педагогических идей Востока и анти­чности и в полном объеме с восточной разновидностью христианства, с православным учением о человеке и его воспи­тании.

До XVIII в. в России собственно педагогических сочине­ний фактически нет. Педагогические идеи обнаруживаются в сборниках типа «Златоуст», «Изборник», «Менандр», «Пче­ла», «Домострой», «Азбуковник» и др., а также в трудах та­ких мыслителей и учителей, как митрополит Иларион, Фео­досии Печерский, Нестор, Кирилл Туровский, Владимир Мономах, Епифаний Премудрый, Нил Сорский, архиепи­скоп Геннадий, Стефан Пермский, Максим Грек, Симеон Полоцкий, Епифаний Славинецкий, Карион Истомин, про­топоп Аввакум и др.

Каков же круг основных педагогических идей Древней Руси? В «Слове о законе и благодати» (1049—1051) митропо­лита Илариона намечены исходные идеи православного взгляда на воспитание человека. Посредством символичес­кого описания детства, отрочества, юности и зрелости кня­зя Владимира Святославича он показал важность в деле фор­мирования человека опоры на отеческие традиции, несмот­ря на их явно языческие корни. Иларион подчеркивал важную роль в воспитании унаследованных от предков, родителей личностных качеств. Первый этап образования, по Илариону, должен был осуществляться на основе традиционного, «ветхого» порядка: в раннем детстве закаливание и укрепле­ние физических сил, в отрочестве — воинское воспитание, затем — формирование волевых качеств и общее умствен­ное развитие.

Однако все это должно было являться лишь подготови­тельным этапом к собственно христианскому просвещению, связанному с личным подвижничеством, деятельностью по усвоению евангельских истин.

«Слово о законе и благодати» Илариона было почитаемо всеми просвещенными людьми Руси и оказало сильнейшее влияние на таких мыслителей, как Кирилл Туровский (XII в.), Епифаний Премудрый (XIV в.), Нил Сорский (XV—XVI вв.) и др.

Известный памятник древнерусской литературы «Поуче­ние детям» князя Владимира Мономаха (1117) являет собой пример традиционного средневекового жанра наставления отца сыну. В этом ряду находятся «Наставления» Людвига Святого, французского короля, «Отцовские поучения» из библиотеки англо-саксонского короля Гарольда, женатого на одной из дочерей Владимира Мономаха, восточный пе­дагогический трактат Кей-Кавуса «Кабус-Наме», «Трактат о домоводстве» Ибн Сины и особенно произведение визан­тийского полководца Кекавмена «Советы и рассказы», на­писанные в форме наставления сыну.

Владимир Мономах не только знакомил древнерусских читателей с общемировыми для того времени представле­ниями о воспитании, прежде всего христианском, но и высказывал собственные мысли. Основным методом вос­питания он считал пример, особенно отца, которому сле­дует подражать как образцу. Мономах ратовал за упроче­ние семьи, высоко ставил роль отца в воспитании у маль­чика трудолюбия, способности исполнять все мужские дела, быть воином. Основные качества человека, которые необходимо формировать у детей, — религиозность, ува­жение к старшим, братское отношение к ровесникам, милостливость по отношению к бедным, осторожность, само­обладание, находчивость и хладнокровие в опасных си­туациях. Одно из основных умений, которое должен выработать отец в сыне, — это умение рачительно управ­лять своим домом.

Поучения детям стали одним из любимейших жанров на Руси. Их составляли даже образованные женщины, напри­мер «Поучение»- княгини Марии, супруги князя Всеволода III Юрьевича (1176—1212), они входили в «Изборники» и «Златоусты», влияние их ощутимо в «Домострое» XVI в.

Среди мыслителей киевского периода нашей истории, ка­савшихся проблем педагогического характера, особое место принадлежит монаху и писателю Кириллу Туровскому (ИЗО— 1182), которого называли на Руси вторым Златоустом. Зна­ток византийской религиозной литературы, он придержи­вался философской позиции антропоцентризма. По его пред­ставлениям, человека созидает личный духовный труд по усвоению книжного знания, которое являет собой некий вход в мир божественной мудрости. В «Притче о душе и теле» он говорил о сущности обучения; телесность человека сравни­валась им с «незатворенными вратами» города, сотворенно­го Богом, ум же является царем этого города.

По Кириллу Туровскому, в основе методики обучения должен лежать принцип соревнования, состязания в добро­детелях и знаниях. Лишь таким путем можно взять из книг духовную пищу. Способ обучения, который он всячески от­стаивал, был дедуктивным — ход от абстрактного книжного знания к жизни, к практической деятельности. В основных чертах он был близок как византийской, так и западноевро­пейской схоластической традиции школьного обучения.

В широко распространенных на Руси переводных сбор­никах афоризмов типа «Измарагд», «Пчела», «Златоуст» и др. можно обнаружить характерные для мыслителей греко-византийского мира высказывания по вопросам воспитания со ссылками на античных мудрецов — Эзопа, Солона, Ге­раклита, Аристотеля, Плутарха и др. Конечно, многие из этих изречений лишь приписывались этим авторитетам, но уже сами отсылки к великим именам в древнерусских кни­гах говорят о многом.

В XIV—XV вв. в среде посадского населения Новгорода, Пскова, а затем и Москвы появляются еретические движе­ния стригольников и жидовствующих, отрицавших троич­ность Бога. У истоков их стоял мирской дьяк Карп, казнен­ный в 1275 г. Стригольники подвергли критике традицион­ные церковные формы воспитания и обучения. Они называли церковнослужителей «лживыми учителями», ратуя за обуче­ние детей мирскими учителями из простонародной среды. Как и деятели Реформации на Западе, стригольники счита­ли, что знания книжного характера должны получать все: и дети богатых, и дети бедных, и мальчики, и девочки.

Жидовствующие продолжили развитие реформаторских идей, в частности, о «самовластии» (свободе воли) челове­ческой души, праве человека на свободу, на образование и т. п. Великокняжеские дьяки Федор и Иван Волк Курицы­ны, переписчик книг и редактор Иван Черный и др. провоз­глашали, что человек всю жизнь должен учиться и отно­ситься к изучаемому критически, так как не все «писания» истинны. Такой подход к традиционной литературе отражал момент зарождения рационализма. Не случайно жидовству­ющих их современники обвиняли в «люторских ересях». Надо отметить, что русские еретики были прекрасно информиро­ваны о западноевропейских подходах к формированию че­ловека, использовали лучшие учебные книги, пришедшие на Русь с Запада. В то же время предпочтение они отдавали не овладению суммой знаний о внешнем мире, а духовному становлению развивающейся личности.

Русские вольнодумцы XVI в. — Матвей Башкин, Иван Пересветов и др. — возвращали своих сторонников к идеа­лам первоначального христианства — равенства всех перед Богом, любви к ближнему, милосердию, равенству всех на­родов и вер. Целью воспитания человека они считали не простое усвоение преданий, а формирование самостоятель­ного «духовного разума», критического отношения к книжному знанию. Все это сближало их с идеями протестантов Западной Европы, свидетельствовало о том, что и на Руси зрела определенная секуляризация общественного сознания.

Педагогическая мысль в XIV—XVI вв. развивалась, преж­де всего, в среде монашества. Начало этому было уже поло­жено Сергием Радонежским (ок. 1321—1391). В «Житии Сер­гия Радонежского», написанном Епифанием Премудрым, го­ворилось, что основным педагогическим требованием Сергия было учение о личном нравственном и духовном совершен­ствовании. Основными методами формирования человека он считал самоочищение, молитву, самовоспитание и само­образование, которые должны были осуществляться под на­блюдением духовных отцов и братьев. Лучшим местом само­совершенствования он считал монастырь, общину едино­мышленников и единоверов, где якобы естественно сочетались трудовое, нравственное и умственное воспита­ние.

В XV в. выдающийся православный мыслитель Нил Сорский (ок.1433—1508) обобщил опыт монастырского воспи­тания и обучения, опираясь на осмысление византийской педагогики, представленной сочинениями Ефрема Сирина, Иоанна Лествичника, Максима Исповедника, Симеона Но­вого Богослова, Григория Синаита, Григория Паламы и др. Свои взгляды Нил Сорский изложил в оригинальных ру­ководствах по духовному совершенствованию — «Предании» и «Уставе о скитской жизни», в которых он предлагает ис­пользовать совокупность различных средств, методов и при­емов духовного самообразования: беседы с опытными стар­цами, постоянное чтение и осмысление книг Священного писания, чтение и переписывание для себя и братии настав­лений отцов церкви, византийских богословов, «рукоделие» (переплетное дело, выпечка хлебов, плотницкое и кузнеч­ное дело и др.), пение, исполнение христианских запове­дей, молитвы, подражания житиям святых и др.

Цель воспитания — достижение духовного совершенст­ва. Необходимо отметить, что не умерщвление плоти и сис­тема наказаний, а напряженная мыслительная деятельность воспитанников была у Нила Сорского источником нравст­венного и умственного воспитания.

Педагогическая мысль XVI в. представлена целой плея­дой отечественных мыслителей и деятелей просвещения: нов­городский архиепископ Геннадий доказывал необходимость организации государственных учебных заведений, митропо­лит Макарий создал свод избранной церковной литературы для ежедневного чтения (Великие Минеи Четьи), Иосиф Волоцкий обосновал и реально создал образцовый монастыр­ский центр образования и просвещения на Дамском Волоце, Сильвестр составил «Домострой» и как часть его — пра­вила семейного воспитания, Максим Грек с философских позиций обосновал преимущества православного нравствен­ного воспитания, Андрей Курбский создал в своем имении кружок, где изучали латынь, античную и византийскую фи­лософию.

Русские мыслители и учителя XVI в. были людьми доста­точно образованными и по греческим, и по европейским меркам. На русский язык ими были переведены многие школьные сочинения в философском отношении высокой степени сложности: «Диалектика» Иоанна Дамаскина, «Ло­гика Авиасафа» (фрагменты из сочинений арабского учено­го аль-Газали), «Книга, глаголемая логика» Маймонида и др., что указывает на серьезный интерес к логическим зна­ниям.

Однако не западная наука, а внутренняя умственная де­ятельность, по мысли православных проповедников, долж­на была спасти мир. В этом плане вызывает интерес факт переселения в Россию из Европы эпохи Возрождения мыс­лителя-гуманиста Максима Грека (Михаил Триволис, ок. 1475—1555), составившего для монастырских училищ ряд учебных пособий — «О грамматике», «О пользе граммати­ки», «Лексис — неведомые речи» и др. Он отводил перво­степенную роль воспитанию, в широком смысле слова, у молодежи таких нравственных качеств, как вера, кротость, послушание, мудрость, патриотизм, овладение же - содер­жанием традиционных школьных предметов считал делом более простым и менее значимым для духовного развития и спасения человека.

В России XVI в. сложилась достаточно определенная сис­тема образования. Одной из вершин педагогической мысли того времени, несомненно, был «Домострой», составленный известным деятелем из ближайшего окружения Ивана Гроз­ного — попом Сильвестром. Сильвестр был знаком не толь­ко с отечественным, но и с западноевропейским опытом со­ставления подобных произведений — «Советы отца сыну» Смиля Фляшки, «Рассуждения об управлении семьей» Пандольфини, «Парижский хозяин» и др. Однако «Домострой» отражает сугубо русскую педагогическую мысль, густо окра­шенную в православные тона. На первое место Сильвестр ставил задачу нравственного и религиозного воспитания, которую должны иметь в виду родители, заботясь о разви­тии своих детей. На второе место он выносил задачу обуче­ния детей тому, что необходимо в «домашнем обиходе», и лишь на третье место — обучение грамоте, книжным нау­кам.

В XVII в. произошел как бы раскол русского общества, начавшийся задолго до церковных реформ патриарха Нико­на и государственных преобразований царя Алексея Михай­ловича. Он был вызван усиливающимся с рубежа XVI— XVII вв. сближением России с Западной Европой, в част­ности, разным отношением к системе образования в России и на Западе.

Посредником между Западной Европой и Россией в ту эпоху стала польская культура, оказавшая как непосредст­венное, так и опосредованное, через украинскую и белорус­скую образованность, воздействие на русскую культуру. С польского языка на русский были переведены различные трактаты и учебники: «Космография» Меркатора, «Великое зерцало» иезуита Иоанна Майера, «О строении человечес­кого тела» Везалия, «Селенография» Яна Гевелиуса, «Есте­ствознание» М. Скотта и др. В России образованный чело­век того времени должен был ориентироваться не только в достижениях западной науки, но и иметь достаточную ин­формацию о практике обучения на Западе.

Применительно ко второй половине XVII в. можно било бы выделить три подхода к воспитанию, обучению и обра­зованию: 1) латинское направление, ориентированное на за­падноевропейскую педагогическую мысль, представленное Симеоном Полоцким (1629—1680), Сильвестром Медведе­вым (1641—1691), Стефаном Яворским (1658—1722); 2) греко-фильское направление, ориентированное на византий-ско-русскую традицию образования, представителями ко­торого являлись Епифаний Славинецкий (1600—1675), Федор Ртищев (1626—1673), Карион Истомин (1650—1718), Иоан-никий (1633—1717) и Софроний (1652—1730) Лихуды; 3) ста­рообрядческое направление, виднейшими деятелями кото­рого были протопоп Аввакум (1620/21—1682), его ученик Авраамий (казнен в 1672 г.), поп Лазарь и дьякон Федор, сожженные вместе с Аввакумом в 1682 г.

С. Полоцкий создал ряд учебных книг: «Псалтырь рифмотворная», «Вертоград многоцветный», «Обед душевный», «Букварь языка славенска» и др. В них отражены его педаго­гические идеи: окружающий мир он называл книгой, напи­санной Богом, задача учителя — научить ребенка читать эту книгу». Душа ребенка им уподоблялась «скрижали ненапи­санной». От учителя зависит, что будет на ней изображено. Обучение должно было осуществляться на трех языках: ла­тинском, греческом и родном.

Аввакум выступал против изучения «внешних наук» и мертвых языков, аргументируя свою позицию словами о том, что Христос не изучал диалектики и красноречия, а потому ритор и философ не может быть христианином. Обращаясь к боярину Ф. Ртищеву, он убеждал этого государственного деятеля отказаться от латинского и греческого образования в пользу русского православия. В его представлении «хрис­тианин» и «русский» — синонимы. Достоинством «учения книжного» он считал традиционный порядок формирова­ния «внутреннего человека», основные качества которого — «мужество, мудрость, правда и целомудрие». Недостаток латинской и греческой школы, по его мнению, в увлечении «внешним мудрствованием» и забвении духовно-религиоз­ного формирования человека. Развитие педагогической мыс­ли в России во второй половине XVII в. шло по пути между крайностями латинского и православно-старообрядческого направлений по линии, которая была намечена прежде все­го Епифанием Славинецким. В своих произведениях «Рас­суждения об учении греческому языку», «Лексикон филоло­гический» и особенно «Гражданство обычаев детских», со­зданном на основе идей выдающегося немецкого гуманиста Эразма Роттердамского, он отстаивал необходимость соче­тания умственного и нравственного воспитания, школьного образования с традициями русского «учения книжного».

Воспитание детей по «Гражданству обычаев детских» пред­полагало, во-первых, религиозно-православное воспитание, во-вторых, школьное светское обучение, в-третьих, нравст­венное воспитание и формирование привычек правильного поведения, хороших манер.

В общем, можно сделать вывод, что на рубеже XVII— XVIII вв. в Российском государстве победила ориентация на западноевропейскую образованность. Традиционный взгляд на образование как на самостоятельное изучение в монас­тырях и у частных учителей богословской, научной и худо­жественной литературы в целях духовно-нравственного само­совершенствования в конце XVII в. уже не удовлетворял ни Русское государство, ни Церковь, ни образованную элиту. Новое время требовало новых педагогических решений в со­здании «правильного», т. е., по западноевропейским образ­цам, среднего и высшего образования.

Рекомендуемая литература

Аверинцев С. С. Крещение Руси я путь русской культуры // Рус­ское зарубежье в гол тысячелетия крещения Руси: Сборник. — М.: Столица, 1991. — С. 53—60.

Антология педагогической мысли Древней Руси и Русского го­сударства XIV—XVII вв. / Сост. С. Д. Бабишин, Б. Н. Митюров. — М.: Педагогика, 1985. — 363 с.

Антология педагогической мысли Украинской ССР / Сост. Н. П. Калениченко. — М.: Педагогика, 1988. — 640 с.

Арциховский А. Б., Борковский Б. И. Новгородские грамоты на бересте. —М., 1958.

Бабишин С. Д. Из истории зарождения школы высшего типа в Древней Руси // Советская педагогика. — 1972. — № 8. — С. 94— 100.

Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль X— XVII веков: Учеб. пособие. — М.: Изд-во МГУ, 1990. — 288 с.

Домострой / Сост., вступ. статья, перевод и коммент. В. В. Ко­лесова; Подгот. текстов В. В. Рождественской, В. В. Колесова и М. В. Пименовой. — М.: Сов. Россия, 1990. — 304 с.

Древнерусская притча / Сост. Н. И. Прокофьева, Л. И. Алехи­ной; Коммент. Л. И. Алехиной; предисл. Н. И. Прокофьева. — М.: Сов. Россия, 1991. — 528 с.

Зенъковский В. В. История русской философии. — Т. 1. — Ч. 1. — Л.: Эго, 1991. - 221 с.

Изборник. Сборник произведений литературы Древней Руси / Сост. Л. А. Дмитриев, Д. С. Лихачев. — М.: Худож. лит.1969. — 799с.

Кузьмин А. Г. Славянское древнейшее письмо — «черты» и «резы» // Древняя Русь и славяне. — М.: Наука, 1978. — С. 240— 244.

Лихачев Д. С. Заметки о русском. — 2-е изд., доп. — М.: Сов. Россия, 1984. - 64 с.

Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР с древнейших времен до конца XVII в. / Отв. ред. Э. Д. Днепров. — М.: Педагогика, 1989. — 480 с.

Очерки русской культуры XVI века. — Ч. 2. — Духовная культу­ра / Под ред. А. В. Арциховского. — М.: Изд-во МГУ, 1977. — 445с.

Памятники литературы Древней Руси. Начало русской литера­туры. XI — начало XII века / Сост. и общ. ред. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева. — М.: Худож. лит., 1978. — 463 с.

Петров В. М. История обучения в Древней Руси // Советская педагогика. — 1982. — № 6. — С. 100—106.

Петров В. М. Н. А. Бердяев о воспитании и школе средневеко­вой России в контексте западноевропейского развития // Общече­ловеческое и национальное в историко-педагогическом процессе / Под ред. 3. И. Равкина. — М.: Изд-во АПН СССР, 1991. — С. 99— 101.

Петров В. М. Семейно-школьное воспитание в Древнем мире и средневековой России: Учебное пособие. — Орехово-Зуево: Изд-во Орехово-Зуевского пед. ин-та, 1992. — 81 с,

Сапунов Б. В. Истоки русской школы // Советская педагоги­ка. — 1989. - № 6. — С. 100—106.

Симонов Р. А. Кирик Новгородец — ученый XII века. — М.: Наука, 1980. — 112 с.

Симонов Р. А. Математическая мысль Древней Руси. — М., 1977.

Трубецкой Е. Н. Три очерка о русской иконе: Умозрение в крас­ках. Два мира в древнерусской иконописи. Россия в ее иконе. — М.: ИнфоАрт, 1991. — 112 с.

Экономцев И. Н. Предыстория создания Московской академии и ее первоначальный период, связанный с деятельностью братьев Лихудов // Экономцев И. Н. Православие, Византия, Россия: Сб. статей. — М.: Христианская лит., 1992. — С. 46—112.