Христианская идея благотворительности и ее развитие в европейской культуре

Для европейской и русской культур возникновение и развитие благотворительности в собственном смысле этого слова связано, безусловно, с христианством, не только небывало возвысившим чувство любви к ближнему, но и пре-: гатившим его в норму, призванную регулировать человеческие отношения. Появление христианства произвело по истине революцию в античной культуре. Новые идеи определили и новый образ жизни. «Божественный Учитель Христианской религии начал свою проповедь о царстве Божием.с того, что призвал в -него и обещал в нем блаженство всем обездоленным, всем плачущим, алчущим, жаждущим и гонимым, нуждающимся и обремененным. Проповедь христианства проникала до глубины человеческого сердца, и одним из первых ее деяний было обнаружение любви к ближнему»¹⁹.

Первые уверовавшие во Христа под влиянием охватившего их религиозного чувства отказывались от частной собственности, продавали свои имения и раздавали всем нуждающимся²⁰. Они творили благо человеку во имя любви к югу, который требовал любви к человеку. Когда христианство восторжествовало Риме, то практическая социальная реализация этой мировоззренческой установки пошла в направлении ее институциализации в форме создания христиан­ам слоем общества разного рода богоугодных заведений, которых во времена язычества

совсем не существовало²¹.

В основе христиански ориентированной благотворительности лежат общечеловеческие ценности, возвышающиеся над противоречиями политических систем и нравственных, морально-этических представлений.

В этом смысле благотворительность в качестве социокультурного явления движения исходит из вечных принципов добра и справедливости, неподвластных политическим и идеологическим метаморфозам, а потому выходит за пре­делы национально-этнических и культурно-цивилизационных преград. Тем самым явление благотворительности вместе с христианством обретает общечело­веческое значение.

На общечеловеческий характер благотворительности указывает, например, то обстоятельство, что она в тех или иных формах встречается во всех известных исторических эпохах. Один из современных исследователей исторических корней и традиций развития благотворительности в России П.И. Нещеретский определяет ее следующим образом: «Благотворительность, как социальный феномен, характеризуется, прежде всего проявлением целенаправленного внимания к людям, не способным в силу субъективных или объективных причин обеспечить себе своими силами хотя бы минимально соответствующие уров­ню цивилизованного общества условия существования, оказания им помои;; в сохранении и организации своей жизнедеятельности, поддержания их мате­риально и духовно»²².

Благотворительность есть безвозмездное деяние, направленное на ока­зание помощи нуждающимся. Причем помощь может быть оказана лично. непосредственно нуждающемуся, или через государственные и общественные организации, действующие на частные и общественные пожертвова­ния. Однако благотворительность как объект научного исследования и как специфическая, рационально осмысленная практика человеческого пове­дения имеет своим источником, прежде всего, христианское мировоззре­ние. Это обстоятельство представляется нам весьма важным для адекватно­го понимания данного явления, поскольку именно христианство с его идео­логией всеобщей любви и всепрощения возвело концептуально и практи­чески благотворительность в норму жизни, способную обеспечить челове­ку спасение его души.

По мере развития рефлексии, особенно в рамках античной филосо­фии, начинают появляться первые концептуальные представления о ближ­них и о любви к ним, выливающиеся в сознательное и целенаправленное творение добра.

С христианством, наоборот, торжествует именно чувство любви к ближ­нему. Идея любви к человеку принципиально дерационализируется, лишает­ся философской созерцательности, вместо которой утверждается простота естественного чувства, освящаемого божественной тайной его происхожде­ния. Свет человеческого разума, его авторитет уступает место чувству мис­тической сопричастности реализации воли Божьей на Земле. Христианская мораль - это мораль любви, воинствующего милосердия, беспредельного сострадания. В отличие от античных моралистов христианский человек пола­гается в отношениях с себе подобными не на природные законы и не на свои собственные силы, а на Творца, его милость и благодать. Основой любви к человеку, себе подобному, становится не природа, не природное право, а Бог-спаситель. И это религиозно-нравственное положение определяет фор­мирование и развитие последующей практики благотворительности сначала в христианском мире в целом, а по мере дифференциации церквей начинает­ся дифференциация оснований благотворительности на Западе и Востоке христианского мира.

Разделение христианства в значительной степени обусловило последующее разделение цивилизаций Запада и России, особенно в области самобытности и своеобразия их духовной и культурной жизни. При этом целенаправленная рационализация христианства на Западе постепенно привела к пре-: делению господства в западной культуре религиозного чувства и утверждению рационально-научных принципов обоснования тех или иных форм че­ловеческого поведения. Это не могло не затронуть сферу христианской бла­готворительности, которая, по мере углубленного изучения европейскими мыслителями природы, человека, его естественных начал и соответствующих прав, получает тенденцию к возрождению в качестве рефлексивно разраба­тываемого понимания филантропии.

Вопреки мнению атеистов и иных критиков церкви, привычно подчер­кивающих ее иждивенческий и эксплуататорский характер, церковная помощь нуждающимся во все времена была обязательным и узаконенным делом. Например, в Англии в начале XVI в. треть обрабатываемых земель принадле­жала церкви. При этом третья часть церковных доходов должна была идти на бедных. «Творение добра» имело различные формы, вызывалось далеко не однозначными причинами и значение его можно понять и оценить лишь при учете многих составляющих. Так, в историческом смысле первым институ­циональным проповедником благотворительности, способствовавшим ее со­циокультурному закреплению, выступила христианская церковь, стремив­шаяся к просвещению многих народов. В практическом смысле в социаль­но-исторической перспективе «главным органом церкви в деле благотвори­тельности явились монастыри, при которых с течением времени образова­лись громадные фонды»²³.

Церковные и монастырские фонды формировались не только из тех доходов, которые давала средневековая эксплуатация труда феодально-за­висимого крестьянина или попавшего в долговую зависимость от церкви горожанина. Церковно-монастырские фонды во многом пополнялись за счет прижизненных пожертвований и посмертных даров. Анализируя это явление на примере Англии Х1У-ХУ веков, одна из современных исследова­тельниц благотворительности Л.Н. Чернова устанавливает, что «сведения о такого рода дарениях содержатся практически во всех купеческих завеща­ниях Х1У-ХУ вв.»²⁴.

Получателями таких даров были приходские церкви, монастыри и мона­шеские ордена, конкретные служители церкви и монастырей. Использовались эти дары не только для улучшения материального благополучия получателей. хотя и это широко практиковалось, но и для благотворительной поддержки нуж­дающихся христиан. При универсализме культурного влияния католической церкви в средние века пример Англии можно экстраполировать на всю Запад­ную Европу. Церковь в качестве общественной силы, а также носительницы политической феодальной власти и идеологически, и на практике осуществля­ла организованную благотворительную помощь нуждающимся..

Однако подобного рода благотворительность, характерная не только для Европы, но и для России, не всегда достигала своей главной цели - под­держки действительно нуждающихся. Она состояла главным образом в ус­тройстве даровых трапез и раздаче милостыни, и не столько уменьшала бед­ность, сколько плодила профессиональное нищенство, которое для средне­вековой Европы стало подлинным бедствием. Это сделалось особенно оче­видным в ходе реформации и секуляризации монастырских земель в Анг­лии, когда государство и общество поняли, что в ней на базе церковной благотворительности сложился значительный слой профессиональных ни­щих, который стремительно увеличивался за счет массового обнищания крестьянства, вызванного переходом от натурального хозяйства к денежно­му, капиталистическому.

Профессиональное нищенство в различных странах на первых порах если и не поощрялось государственной властью, то и не преследовалось. В обще­ственном же мнении оно пользовалось даже безусловным сочувствием. Одна­ко со временем нищенство стало столь серьезной угрозой общественной и государственной жизни, что побудило правительства европейских государств к борьбе с ним.

Такое положение дел способствовало тому, что «в сознание куль­турных народов проникло убеждение во вреде неразборчивой подачи милостыни»²⁵. На это еще на заре Реформации обратил внимание Лю­тер, который в связи со своим религиозным учением «жестоко порицал непроизводительные траты собранных путем пожертвований сумм на совершенно излишнее украшение храмов и на другие подобные же зат­раты, которые объяснялись вовсе не религиозным чувством, а пустым тщеславием духовенства и взаимным соревнованием представителей его между собой»²⁶.

Лютер одним из первых в Западной Европе выступил против бессистемной раздачи милостыни, которая порождала тунеядство и нищенство как образ жизни и промысел.

При этом быстро выяснилось, что жестокие карательные меры в виде тюремных наказаний, клеймения и многочисленных смертных казней не в со­стоянии искоренить нищенство. В силу этого перед обществом встала задача перехода от карательных форм борьбы с нищенством к организации призре­ния бедных на общественных началах. Для достижения этой цели английское общество пошло даже на законодательное запрещение частной благотвори­тельности, как условия, содействующего развитию нищенского промысла и тем самым способствовало развитию благотворительности общественной.

Существенно повлияли на изменение постановки благотворительности особенности перехода от Средних веков к Новому времени. «Этот период, как известно, характеризуется, прежде всего освобождением личности от всех пут, которые стесняли свободу деятельности личности, и одновременно уничтоже­нием тех ячеек (корпораций всякого рода и размера), в которых эта личность находила и поддержку, и надзор; личность получила возможность самого широ­кого, казалось бы безбрежного, развития и применения своих сил»²⁷.

Развитие европейской рефлексивной культуры постепенно приводит к пре­одолению на рубеже Возрождения и Нового времени безусловного мировоз­зренческого господства христианской религиозной идеологии и сопровождает­ся распространением в общественном сознании натурфилософских и гуманис­тических идей. Следствием этого общемировоззренческого процесса того вре­мени становится осуществление радикального поворота к справедливости, или уравнение в правах представителей всех сословий, а также возрождение рефлек­сивной филантропии, которая пытается рационально, с опорой на опыт взаимо­действия человека с природой, дать естественное обоснование принципам чело­веческого общежития. При выдвижении борьбы за естественные человеческие права на передний план социального бытия и политической практики в сознании человека Нового времени оставалось место и для любви к человеку, для ее раци­онально-теоретического осмысления.

Как известно, общественное производство в новых условиях выиграло. На смену малопродуктивной цеховой форме организации труда и ремесла пришла гораздо более эффективная мануфактура. Но в жертву небывалому росту про­изводительности труда были принесены люди. В западноевропейском обществе наметилось резкое расслоение на бедных и богатых с одновременным увеличе­нием числа бедных.

Можно сказать, что объективная социокультурная ситуация и эволюция мировоззрения совместно способствовали тому, что филантропка рефлексия относительно оплодотворенного христианством естественного чувства любви к ближнему возрождается вместе с натурализмом Ренессанса и достигает триумфа в XVIII в. в английской и французской теории. Она там предстает как теоретически осознанное и рационально выраженное важнейшее внутреннее чувство, которое адресуется человеку, а не Богу. Именно на этом чувстве вольнодумцы и атеисты стремятся утвердить свою мораль. Вместо любви к Богу утверждается любовь к человечеству, которая становится одним из важнейших результатов разумного человеческого поведения и залогом создания нового социально справедливого общества.

Христианство полагало человеческую природу несовершенной, греховной, ущербной. Философская мысль 18-го века стремилась представить ее в качестве высшего блага, достойного само по себе внимания и заботы. Б этой связи философы-просветители начинают думать и заботиться об улуч­шении условий телесного человеческого существования. Благодаря этому в Новое время возрождается идея стоиков о правах личности и человеческой солидарности, становящейся, благодаря христианству, более действенной полной и глубокой.

Особенно это характерно для Ж. -Ж. Руссо, в любом из произведений которого непрестанно звучат лейтмотивом культ личности, чувствительность. культ природы и ощущение социальной несправедливости. Руссо показывает общественное лицемерие, испорченность нравов, власть моды и этикета, уби­вающих человеческую личность. Он утверждает, что науки и искусства приви­вают юным гражданам порочные привычки, испорченную мораль, а обще­ство поощряет таланты и не обращает внимания на добродетель. Сильные мира сего, утопая в неге и роскоши, с призрением смотрят на низшие, трудящиеся классы населения и покровительствуют бездельникам, общественным парази­там, лгунам и безнравственным людям.

Критикуя официальное христианство, Ж.-Ж. Руссо пытался утвер­дить религиозность наивную, внецерковную, которая входила в качестве необходимой части в его философско-моральную систему и немногим позже стала важнейшей составляющей идеей Великой французской рево­люции. Раскрывая суть своих взглядов на религию и нравственность, он в «Рассуждении о науках и искусствах» писал: «Когда люди, будучи невин­ны и добры, хотели, чтобы боги были свидетелями их поступков, они жили с ними под одним кровом в своих бедных хижинах; но вскоре зло пришло в их сердца, и они пожелали отделаться от этих неудобных свиде­телей и удалили их в роскошные храмы. Наконец, изгнали их из храмов, чтобы самим там поселиться, по крайней мере, жилища богов перестали отличаться от домов граждан»²⁸.

Руссо пытается построить «идеальную религию». Он принимает веру и некоторое верховное существо, создавшее мир, природу и человека и наделив­шее человека сердцем и совестью. Религия этого человека должна быть рели­гией сердца и чистой совести. Храмом этой религии являются вся природа и сам человек. Этой религии чужды всякие искусственные культовые формы, и она является религией «естественной», свободной и глубоко индивидуальной по характеру чувств верующих. Она не знает никакой догмы и является религи­ей глубоко интимных переживаний совести и «сердечного воображения». Она требует лишь искренности чувств, прямодушия и добрых дел.

Концептуально-теоретическая филантропия, рефлексивно освоившая жи­вой опыт христианства и философско-научного изучения человека и человечес­кого общества и культуры, постепенно становится в западной цивилизации прин­ципом всеобщей морали и руководством к организации государственной, об­щественной и частной благотворительной деятельности по восстановлению ут­раченных обществом принципов справедливости, в основе которых лежит столь уважаемая на Западе идея естественных прав и свобод человека.

В западной культурной традиции по мере возникновения и распростране­ния гуманистических идей благотворительность постепенно стала отождеств­иться с филантропией (человеколюбием). Последнее может иметь как религи­озные, так и нерелигиозные морально-нравственные основания, но, вне зависи­мости от этого, весьма тесно перекликается с библейским «возлюби ближнего своего, как самого себя».

Новый этап в деле организации благотворительности приходится на сере­дину XIX века, когда в Германии в 1848 г. на конгрессе представителей лютеран­ской церкви, состоявшемся в г. Виттенберге, был создан союз благотворительно­сти, который получил название Innere Mission (Внутренняя миссия). Этот союз объединил частных лиц, частные благотворительные ассоциации и представите­лей церкви. Хотя союз образовался в лоне лютеранской церкви, он помогал нуждающимся без различия вероисповеданий. Очень быстро сложились орга­низации этого союза во всех государствах тогда еще раздробленной Германии. Затем весь союз объединился на основе особой выборной управы, которая ус­тановила отношения с официальными властями и даже смогла влиять на законо­дательную инициативу германских правительств в пределах своей компетенции. Союз ставил своей целью оказание адресной личной помощи нуждающимся и оказывал эту помощь весьма разборчиво, лишь после тщательного исследова­ния ситуации.

Почти одновременно с союзом в 1852г. Эльберфельде была введена система организации публичной благотворительности, суть которой в том, что ни одно вспомоществование не дается без предварительного расследования. Тем самым немцы раньше других культурных народов вступили на путь упорядочения благотворительной деятельности, что вылилось, прежде всего в объединение разрозненных сил органов общественной и частной благотворительности.

В 1891 г. в Берлине образуется союз Die Centralstelle fur Arbeite-Wohlfahrtseinrichtungen (Центр помощи рабочим - благотворительные учреждения), преследовавший цели, весьма близкие традиционной благотворительности, но уже составляющие основу организации того, что в XX веке назовут социальной работой. Центр помощи рабочим имел своей задачей «поднятие экономического и умственного уровня не отдельных лиц, а всего рабочего класса» «земледельческого населения»²⁹.

В 1897 г., последовало создание почти столь же масштабного союза католи­ческой церкви Charitas Verband (Союз милосердия),

Теория союза и стремление воплотить ее на практике пользовались общим сочувствием общественных деятелей и государственных властей. Поэтому по­степенно все новые и новые чисто общественные задачи и функции передаю к* такого рода организациям, которым власти не только оказывают содействие, но в состав которых они сами входят с весьма скромными правами их обыкновен­ных членов.

Таким образом, в центре Европы, в Германии, проявилась тенденция к твердому и гармоничному «сочетанию организации, системы, единения с началами личной инициативы, при полном ограждении как последней, так и вообще любой свободы не только частной, но и общественной деятельно­сти»³⁰ .

Германские формы организации благотворительной деятельности очень скоро вышли за пределы самой Германии. Так, в Англии Эльберфельдская сис­тема начала применяться с 1869. При этом следует отметить, что английская филантропия того времени была очень суровой и суровость эта стала следстви­ем длительной борьбы с бродяжничеством и профессиональным нищенством, столь великолепно описанными в трудах классиков английской и мировой лите­ратуры: В. Шекспиром, Д. Дефо, Ч. Диккенсом, А. Конан Дойлем, М. Твеном и многими другими авторами. В английской филантропии постоянно встречались такие выражения, как: «нуждающийся должен быть брошен, как можно скорее, на его собственные ноги», «современный филантроп должен задаваться не воп­росом, могу ли я не помочь в данном случае, а вопросом, могу ли я помочь?»,

"непосредственное кормление и одевание нуждающегося считаются крайним, недопустимым злом»³¹.

Практику такого рода можно считать крайностью по сравнению с благо­творительными установками Средних веков. Здесь чувствуется жесткий праг­матизм, утверждающийся на основе пуританской ревизии христианства, и ра­ционализм капиталистических интересов, требующих строгого учета вклады­ваемых капиталов и эффективности их отдачи. Во всех расследованиях филан­тропов, обязательно предшествующих оказанию помощи, «выясняется не толь­ко действительность нужды, но и характер нуждающегося, причины вызвав­шие лишение его работы. И если эти причины укажут, что нуждающийся поте­рял занятие в виду наклонности к праздности и пьянству и т.д., то он не получит помощи от новых обществ, для таких лиц только рабочий дом, да еще и более строгий, чем ныне существующий»³²

Следует отметить, что суровость, о которой идет в данном случае речь, не является абсолютной. В своей деятельности английские благотворители кон­ца XIX - начала XX вв. руководствовались принципом, согласно которому «уж если помогать, то так, чтобы Нуждающийся был брошен поскорее на его соб­ственные ноги, т.е. надо помочь не нужде, как временному явлению, а надо устранить причину, вызвавшую нужду, надо, одним словом, не удовольство­ваться временной помощью, а устроить постоянно... надо не помогать, а выводить из разряда нуждающихся по возможности навсегда, поэтому на первый план выдвигается приискание занятий, эмиграция, затем дача взамен под обеспечение труда на приобретение инструментов»".

Это, безусловно, рационально осознанная и столь же рационально -вправленная благотворительность, которая приобретает черты системы, а 5лаготворительные организации - черты социальных институтов, вписан­ных в общую систему социальных отношений. Такая система требует от своих работников не столько филантропии как стихийного чувства проявления любви к ближнему, сколько профессиональной подготовки и профессиональной дисциплины, предписывающих следовать правилам благотво­рительной работы. Иначе говоря, такая организация благотворительности ориентирует на подготовку профессионалов, вооруженных знаниями и методами, опираясь на которые они оказываются в состоянии выполнить социальный заказ по поддержке или реабилитации людей, оказавшихся в силу объективных причин неспособными или временно неспособными вы­полнять свои социальные обязанности.

Подготовка такого рода профессионалов предполагает создание учебныхорганизаций, учебных заведений, т.е. дальнейшую институализацию системы благотворительности и ее интеграцию в сферу социальной деятельности, или социальной работы. По сути переход к организационному оформлению благо­творительности в странах Европы, вслед за ними и в США, был переходом тра­диционной, во многом стихийной благотворительности, которую могли себе позволить частные лица и призывавшая их к этому церковь, в органи­зованную и планомерную социальную работу, опирающуюся на проведение соответствующей социальной политики.

В настоящее время благотворительные общества густой сетью покрывают весь цивилизованный мир. Они имеют тенденцию кооперироваться для реше­ния проблем, которые не под силу частным благотворителям. Совместная деятельность государств и общественных организаций лежит в основе налаживания социальной работы, направленной на оказание помощи не защищенным или слабо защищенным в социально-экономическом отношении членам общества. Как говорят современные исследователи, «социальная работа - особый вид социального взаимодействия людей с целью оказания им помощи в социа­лизации и ресоциализации. В этом смысле она выступает как условие социаль­ного воспроизводства общества, средство его социального конструирования, обеспечения преемственности в развитии»³⁴.

Это определение социальной работы представляется вполне справедли­вым, но слишком общим. Оно требует конкретизации, и эта конкретизация со­стоит в том, что современная социальная работа характеризуется как организа­ция личностной службы помощи людям. «Она основана на альтруизме и на­правлена на то, чтобы облегчить в условиях личного и семейного кризиса по­вседневную жизнь, а также по возможности кардинально разрешить их пробле­мы. Кроме того, социальная работа является важным связующим звеном между людьми, которым надо помочь, и государственным аппаратом, а также законо­дательством»³⁵ .

К основным целям социальной работы относят, как правило:

а) создание условий, в которых каждый человек можете максимальной мере про­явить свои возможности и получить все, что ему положено по закону;

б) увеличение степени самостоятельности клиентов, обратившихся к социально­му работнику, способности контролировать свою жизнь и более эффективно
разрешать возникающие проблемы;

в) адаптация или реадаптация людей в обществе;

г) создание условий, при которых человек, несмотря на физическое увечье, душевный срыв или жизненный кризис, может жить, сохраняя чувство собствен­ного достоинства и уважение к себе со стороны окружающих; д) и как конечная цель - достижение такого результата, когда необходимость в помощи социального работника у клиента отпадает³⁶.

Потребность в профессиональной деятельности по защите и поддержке нуждающихся слоев населения стала актуальной и для современной России, Она требует внедрения новых принципов благотворительной деятельности и новых принципов ее организации, по сравнению с теми, которые существовали и дореволюционной России. Все вместе это приводит к тому, что «в отечествен­ной науке о помощи развивается такой тип научного мышления, при котором проблематика познается в мультикультурном контексте на фоне существующего западноевропейского опыта»³⁷.

Таким образом, благотворительность в любом своем качестве является необходимым видом социокультурной деятельности. Ее возникновение и развитие не связано, в конечном счете, не с добрыми пожеланиями власть имущих, а с родовыми потребностями общества на каждом этапе развития в сохранении преемственности своего существования, в постоянном совершенствовании, которое возможно только при условии непрерывного улучшения социокультур­ного функционирования членов общества.

Дальнейшее развитие благотворительности в форме социальной работы не исключает того, что в российском обществе продолжают существовать и даже развиваться такие более традиционные ее проявления, как милосердие и меценацтво. Особенно широкого развития достигли филантропические формы деятельности, связанные среди прочего, с благотворительной поддержкой культу­ры и искусства. Благотворительная поддержка культуры и искусства характерна для любого современного государства. Это явление поистине универсальное, корни которого в любом государстве уходят в глубокое национальное прошлое.

Национальные формы благотворительной поддержки культуры и искусства весьма разнообразны и в принципе весьма эффективны.