Тема 6.1. «Трансформация соотношений геополитических факторов в условиях глобализации».
В 20 столетии продолжалась борьба за контроль над сырьевыми и энергетическими ресурсами, источниками пополнения дешевой рабочей силы, придавшая колониальной политике 18-19 вв. новое измерение. Первая и Вторая мировые войны способствовали изменению политической карты мира в Европе, Азии, Африке, оставив нетронутой (за исключением Кубы и появлением на короткое время радикальных режимов в отдельных странах) Латинскую Америку.
Тогда же обнаружилась зависимость стабильности новых государственных образований и их союзов от источников поступления новой военной и производственной технологии, оргтехники и средств связи. Такими источниками, с одной стороны, стал после 1945 года Советский Союз и некоторые государства Восточной Европы. А с другой – США, научно и технологически продвинутые страны Европы и Япония, возродившиеся после войны. К ним присоединились затем государства Юго-Восточной Азии, наладившие на импортных технологиях производство массовых видов коммуникационной и бытовой техники.
В результате возникли новые формы прямой зависимости от поставок наукоемкой продукции значительного числа стран мира, «обреченных» выделять целевыми назначениями значительные доли своего национального продукта и государственного бюджета на техническое обеспечение государственной безопасности и включение в современные формы международного коммуникационного процесса, а также на импортные закупки других технологий – военных и знаково-престижных.
В более выгодном положении оказались государства, располагающие значительными природными ресурсами и способные эффективно обеспечить организацию их эксплуатации. Для них «подсадка» на технологическую «иглу» не сопровождалась изнурительными или непосильными обязательствами оплаты технологических наукоемких новаций. Однако с крахом Советского Союза сузился диапазон источников их поступления и возможности идеологическо-стратегической мотивации их приобретений на льготных условиях.
В то же время конкурентные устремления Японии и некоторых стран Юго-Восточной Азии обеспечили расширение рынка сбыта их коммуникационных и глобализирующих технологий за счет реформирующегося континентального Китая, России и некоторых стран СНГ; происходит поточное проникновение их бытовой коммуникационной техники на рынки Европы и США. При этом качественная коммуникационная техника (военная, космическая и правительственная связь) по-прежнему создается в США, в Японии, в транснациональных корпорациях с участием Западной Европы. Она дорого стоит; ее поставки сопровождаются, как правило, межправительственными договоренностями о нерапространении образцов и другими ограничениями (профилактика и ремонт специалистами «от производителя», поставка запчастей, обслуживание и т.д).
Налицо укрепление новых форм глобальных взаимозависимостей от производителей данных систем и специалистов, осуществляющих ее техническую модернизацию. Для государств, озабоченных проведением политики суверенитета, первостепенной задачей становится гарантия информационной безопасности при пользовании современными государственными коммуникационными средствами, приобретенными из-за рубежа.
| Технологическая зависимость от производителей коммуникаций дополняется, как правило, зависимостью по культурно-идеологическим и нравственно-ценностным параметрам. |
Покупатели техники из-за рубежа должны затратить определенное время на ее освоение. Страны-производители проходят этот этап более плавно и, соответственно, обеспечивают у себя амортизацию эффектов культурного, эстетического, нравственно-религиозного шока, постепенно ориентируя заблаговременно подготовленных потребителей относительно реальных возможностей каждого из вводимых новшеств. Это касается бесчисленных вариантов экспозиционной техники, воспроизводства вербальной и зрительной информации в домашних условиях, на мобильных телефонах, смартфонах и т.д.
Массовое производство компакт-дисков на все мыслимые и немыслимые вкусы заполняет обеспечивает влиятельные позиции крупномасштабным производителям. Параллельно развертывается блокирование потоков контрафактной продукции, приобретшее характер автоматизированного отключения Интернет-каналов и бесчисленных юридических исков по всему миру (как свидетельствует деятельность юридической службы Microsoft).
Попытки избежать диффамации и судебного преследования заставляют пользователей либо взять на себя дополнительные финансовые обязательства по отношению к транснациональным источникам компьютеризированной информации и программного обеспечения, либо создавать собственные национальные и региональные информационные системы с заведомо ограниченным набором услуг, каналов информации и возможностей диапазона, предоставляемого мировым уровнем информационной революции. Это – путь сползания на периферию мирового информационного процесса. И, как следствие, неизбежного технологического отставания и ограничения свободы выбора «пользователей».
Старый афоризм «Кто владеет информацией, тот владеет всем» перестает быть инструментом обладателей высоких постов в политической и социальной иерархии; он становится орудием манипулирования массовым сознанием со стороны корпораций изобретателей и производителей технических информационных новинок, а также организаторов программ деятельности масс-медиа (включая и мощных студии видео- и теле- записи).
Противостоянием этой глобальной тенденции манипулирования сознанием выступает стихия Интернет, предлагающая диверсифицирующие установки, самостоятельные мнения, оценки и (время от времени) содержательные творческие находки во всех сферах мировых информационных процессов.
Однако они «тонут» в сознательно организуемых потоках «спама», блокируются запуском все новых поколений компьютерных вирусов и в силу этого не могут служить устойчивым альтернативным противостоянием организованным манипуляционным программам, исходящим от транснациональных мультимедийных корпораций.
В результате в условиях современной глобализации значительно ограничиваются образовательная, культуропроизводящая и культуротранслирующая функция современных межкультурных коммуникаций, базирующихся на непрерывно модернизирующейся информационной технике. Эти функции доступны для систематического пользования специализированным, высокопрофессиональным объединениям ученых и деятелей культуры; лицам и группам, проявляющим изначально высокую резистентность к манипуляционным образам и приемам массовой культуры, избирательность к продукции масс-медиа по высоким критериям, предполагающим наличие семейной и образовательно-элитной традиции.
В ходе современных геополитических процессов радикально трансформировалась роль научного, образовательного и культурно-информационного потенциала государств, который стал важнейшим (если не решающим) фактором в обеспечении экономических, технологических и военно-политических возможностей как отдельных стран, так и их союзов, он форсируя перераспределение активных зон мировой политики и определяя состав наиболее перспективных и долгосрочных участников геополитических комбинаций 21 столетия.
Соответственно, в условиях информационного общества национальные СМК стали главным инструментом создания благоприятных имиджей современного состояния; краткосрочных, среднесрочных и долгосрочных перспектив внешнеполитической деятельности своих стран, оптимально реализующих потенциалы собственных культурных, образовательных и научны «заготовок».
В то же время современные средства сбора и анализа достоверной информации позволяют с достаточной степенью обоснованности отделять действительное положение дел от реализации разнообразных имитационных программ.
| Дезинформация и использование приемов социально-психологического и информационного манипулирования девальвируют значение действительных успехов государств в названной области, либо обдуманно преувеличивают их. |
Но, вместе с тем, на первый план в оценке действительных успехов их внутренней политики с силой неумолимой обязательности выступают такие показатели, как средняя продолжительность жизни, детская смертность, реальная опасность эпидемических заболеваний (включая туберкулез, СПИД, грипп и др.), возможности достойной жизни с выходом на пенсию, условия жизни инвалидов и престарелых в специализированных социальных и медицинских учреждениях, уровень стрессогенных заболеваний, суицидов и др.
Попытки фальсифицировать показатели перечисленных типов («закрытая» статистика) отличают страны с тоталитаристскими тенденциями и достаточно быстро влекут за собой критическое внимание специализированных международных и правозащитных неправительственных организаций. Решение же перечисленных проблем предполагает высокий уровень геополитической прозрачности, функционирование непрерывных национальных и международных мониторингов (при условии гибкого взаимодополнения потоков информации и перепроверки ее на основе новейших научных методик), создание и эффективное функционирование социальный и медико-профилактических инфраструктур, хирургического и медикаментозно-терапевтического лечения, с предотвращением возможных негативных последствий новых медицинских методик.
Отмеченные процессы сопровождаются мобилизационными идеологическими компаниями, с использованием значительных финансовых средств для привлечения на работу в определенные страны ученых и деятелей культуры. При этом романтическая мотивация успешного участия в перспективных проектах меняется. Возникают попытки сочетать привлекательность известности, статуса, близости к правительству и т.д. с созданием более или менее комфортных условий жизни мигрантам – носителям информации, реальной или потенциально высокой квалификации (а также членам их семей). Широко развертываются программы социально-культурной адаптации второго и особенно третьего поколений семей мигрантов на новой родине.
Как следствие, возрастает значение идеологического аспекта коммуникационных систем, ставших влиятельнейшим актором в изменении баланса интеллектуально-культурного потенциала в пользу мировых финансово-экономических центров и в ущерб национальным интересам тех стран, которые не оказывают достаточно эффективного противодействия по всему спектру позиций тенденциям ослабления потенциала своего образования, науки и культуры.
Геополитическая стратегия в рассматриваемой области предполагает привлечение государственных и корпоративных средств для финансирования текущей и долгосрочной реализации научных, культурных и образовательных проектов в их оптимальных ситуационных сочетаниях и в пропорциях, соразмерных вкладам геополитических конкурентов.
| На первый план выступают не «догоняющие» технологии и воспроизводство уже апробированных организационных, образовательных и культурных моделей, а реализация обоснованных проектов эшелонированного и устойчивого «опережения». |
Если для США и транснациональных корпораций наиболее продвинутого уровня достаточно сохранения лидирующих позиций в информационно-технологических достижениях и организации их использования, то для межнациональных и национальных структур, озабоченных обретением большего «люфта» независимости в своей деятельности от этих лидеров задача состоит в успешной реализации альтернативных эффективных научно-технических, образовательных и организационных проектов на собственном национальном и – при определенных условиях – транснациональном уровнях.
Данное направление долгосрочной политики предполагает, понятно, создание собственных фундаментальных научных «заделов», их креативное прикладное использование, выявление источников экономии расходов на производственные проекты при обеспечении качества их эффективности и предотвращения увеличения «утечки мозгов», связанной с возможным сокращением льгот исследователям и разработчикам, с ограничением международных профессиональных контактов и т.д. В условиях информационного общества приоритеты фундаментальных научных и технологических исследований, организационных и образовательных проектов стали, в случае их эффективной реализации, надежной гарантией выгодного и финансово-устойчивого размещения и использования капиталов. Нарастание этой тенденции обеспечивает устойчивое расширенное воспроизводство инновационной научно-технологической образовательной и культурной политики. Административные ресурсы являются здесь лишь стартовым условием предотвращения нецелевого использования капитала и человеческих ресурсов – решающего источника в реализации программ опережающей модернизации.
В мире современных глобальных взаимосвязей и острейшей конкуренции по всем направлениям долгосрочные геополитические проекты реализуются на базе устойчивого экономического развития.
При этом подготовка к их реализации и процесс развертывания требует определенного времени. Так, предлагаемая Советом по внешней оборонной политике «Стратегия глобального проникновения для России» (директор политических программ А. Федоров) минимальным сроком своей реализации называет 13-15 лет, а время ее развертывания – порядка 5-7 лет. Установка на достижение прагматических целей обостряет отношения с конкурентами при ее реализации. В то же время, на базе достижения прагматических целей в нынешних условиях возможно обретение надежных союзников, имеющих параллельные или взаимно дополняющие интересы и готовых последовательно добиваться их осуществления, сверяясь с курсом партнеров, но избегая при этом однозначной зависимости от их экономических, технологических, военных и других возможностей.
Расширение воздействия на мировую экономику по одному или нескольким параметрам (энергетическому, технологическому, кадровому, финансовому) является исходным условием соучастия в глобальных геополитических комбинациях. Ряд лет для России существовала благоприятная конъюнктура цен на нефть и газ. По прогнозам экспертов она могла бы обеспечить базовую предпосылку ускоренной модернизации и развития опережающих технологий в наукоемких областях, - в том числе, и связанных с задачами стратегической безопасности страны. Правда, при условии последовательной политической воли. Консолидация основного спектра политических сил вокруг президентского центра является гарантией устойчивой внешней политики с точки зрения ее внутренней политической базы.
Имеет значение существование глубоких противоречий среди конкурентов той или иной страны (или группы стран, объединенных в те или иные формы сотрудничества) относительно стратегии ограничения влияния такого конкурента или конкурентов. Поощрение этих противоречий было и остается одним из приоритетов эффективной политико-дипломатической деятельности.
Необходимо учитывать загруженность конкурентов локальными или региональными обязательствами. Если для Запада в настоящее время такими проблемами являются Ирак и Афганистан, то для России – снятие препятствий для вступление в ВТО, выдвигаемых бывшими странами советского блока и бывшими союзными республиками.
Одновременно возможны серьезные трения между странами НАТО относительно стратегии и тактики повышения уровня деятельности этой организации, обретающей в настоящее время глобальный характер.
Многочисленные «связки» между позициями партнеров также определяют одну из особенностей геополитического пространства. Так, по мнению наблюдателей, существует возможность поисков взаимных уступок США и России при выработке договоренностей относительно статуса Косово, судьбы ядерной программы Ирана, ратификации договора об ограничении вооруженных сил на севере Европы и размещении США элементов ПРО в Польше и Чехии.
Хотя положения документов по этим вопросам, устраивающие каждую из сторон-участниц, нельзя согласовать в короткие сроки, курс на учет взаимозависимостей в ходе обсуждения и удовлетворительного решения названных проблем является одним из вариантов, отвечающим тенденциям взаимозависимости геополитических позиций основных участников этих процессов.
Признание значение таких взаимозависимостей служит очередной демонстрацией несостоятельности стратегии однополярного мира и необходимости срочного отказа от дальнейших попыток ее реализации.
Использование совпадения интересов (например, Бразилии, Венесуэлы, Аргентины и России в диверсификации энергетического сотрудничества, развитии совместных проектов в космической и военной сферах) создает новые возможности динамизации политико-дипломатических процессов по выделенным азимутам.
В результате обеспечивается полноценное участие России в ключевых структурах геополитических балансов (включая «восьмерку», Совещание представителей заинтересованных сторон по Ближнему Востоку, ШОС. АТР и др.). А задача ее конкурентов усложняется в силу необходимости блокировать возможное усиление ее позиции по всем направлениям ее внешнеполитической активности.
| Разумеется, «старый друг лучше новых двух» |
Отсюда – значение полнопрофильного сотрудничества с теми партнерами на постсоветском пространстве, которые являются по ряду позиций заинтересованными в поддержке со стороны России в силу своего геополитического положения и включенности в традиционные формы кооперации, частично сохранившейся еще от советских времен и имеющей ряд производственных и кадровых, а также транспортных предпосылок.
Приходится учитывать нарастающий интерес к традиционным российским партнерам этого типа со стороны Китая, Кореи, Ирана, США и некоторых других стран.
Одновременно не стоит упускать из виду, что в Центральноазиатском регионе существует объективная возможность радикального изменения балансов сил в пользу мусульманского экстремизма (в случае прихода к власти мусульманских экстремистов и возвращения талибов в Кабул и другие города Афганистана). Такой поворот событий, с учетом наличия у Пакистана ядерного оружия, не устраивает ни одно из перечисленных выше государств, также как и Россию. Имеющую, в отличие от них, давно наработанные позиции с ближайшими соседями Афганистана и Пакистана – объектов повышенного внимания радикальных исламистов. С другой стороны, риск этого типа может служить платформой сближения позиций России с Китаем и другими заинтересованными странами по вопросам противодействия исламскому государственному экстремизму, - не только по линии двухстороннего сотрудничества, но и в рамках ШОС.
Накопленные финансовые средства являются основой создания и укрепления транснациональных корпораций. Последние имеют разнообразные инфраструктуры (средства массовой информации, сбытовые компании, распорядительные сети и т.д.). компании аккумулируют средства из разных источников, но, как правило, группируются вокруг какого-нибудь центра геополитической силы (что не исключает, впрочем, их игр одновременно на нескольких геополитических полях).
В свою очередь, каждый из этих центров расширяет свое участие в этих компаниях. Например, путем обеспечения их национального базирования, слияния уже имеющихся образований, использования системы «оф-шоров» и временных структур. И, наконец, возможно долевое участие межнациональных компаний в многосторонних проектах. Особенно – крупномасштабных, либо пока не имеющих однозначной перспективы достижения отдаленных целей (вроде влияния на климат).
Во всех перечисленных случаях происходит выход национального капитала за государственные границы, маневренное преодоление ограничений национальных и многонациональных (ЕС) законодательств, осуществление мощных PR-компаний в мировых СМИ. Возникают и активно функционируют мировые медиа-империи с неясно обозначенными интересами конкретных собственников и привязкой к определенным государственным интересам в конкретных тактических ситуациях. Однако при стратегических поворотах, масштабных геополитических изменениях вклад в них медиа-империй нельзя переоценивать. Они же, в свою очередь, чтобы продолжать эффективную политику, заинтересованы в заниженном рейтинге, имитации противостояния интересов и позиций. Лишь вдумчивый анализ многолетней стратегии этих структур может определить их действительное место в соответствии с реальной долей участия государственных и транснациональных финансовых, военных и иных структур, включая и деятельность спецслужб на рынке массовой информации.
Тема 6.2. «Кросскультурные факторы и механизмы обеспечения геополитических позиций в условиях глобализации».
На поверхности кросскультурные основы геополитических процессов представляются обусловленными этнокультурным своеобразием участников международных процессов, наличием традиций использования нескольких языков в этнонациональных отношениях, особенностями культуры, сочетающей в едином комплексе несколько взаимосвязанных пластов и уровней.
Наиболее красноречивым примером феноменов подобного рода могут служить предпосылки межкультурного общения, выработанные в ходе истории России, Соединенных Штатов Америки, Китая, Индии, стран Латинской Америки. Во всех упомянутых случаях налицо достаточно сложная конфигурация соседских отношений (как пограничных, так и субконтинентальных и континентальных), интенсивное общение разных национальных групп внутри каждой страны и с ближайшими соседями, наличие своеобразных культур, вносящих неотъемлемый вклад в сокровищницу ценностей человечества.
Имеют значение и традиции колонизации сопредельных и отдаленных территорий. У России и США это опыт движения, соответственно, на Восток и на Запад; а также – на север и юг, до достижения определенного оптимума, обеспеченного как особенностями географии, так и достижением регионов, в которых представлены интересы геополитических соперников. Освоение здесь занятых территорий включало активную миграцию от центра к периферии, реализацию многоплановых и долгосрочных экономических и военно-стратегических проектов, - как на вновь приобретенных территориях, так и (при наличии соответствующих договоренностей) на землях союзников. Здесь можно упомянуть КВЖД, Порт-Артур (в начале ХХ в. и после 1945 г. у России и Советского Союза); аналогичные базы за пределами национальной территории в США и т.п.
Классические колониальные державы с заморскими территориями, отделенными от метрополии значительными расстояниями, столкнулись с необходимостью подготовки колониальной администрации, владеющей местными языками и опирающейся на верхушечные страты местного населения, приобщающиеся к языку метрополии и базовым элементам ее культуры. Таков опыт Великобритании, Франции, Испании, Португалии, а также кайзеровской Германии 1890-ых – 1918 гг. Сходные задачи пыталась решить Япония на протяжении первой половины ХХ века (до своего поражения во Второй мировой войне).
Крах мировой колониальной системы после в середине ХХ века сопровождался, как известно, неоднозначными процессами. С одной стороны, сменились правящие элиты, успевшие интегрировать в себя многих выходцев из племенной аристократии, военных коллаборационистов и компрадорской буржуазии. С другой стороны, возникли трудности управления политической и экономической жизнью, социальной динамикой, национально-религиозными процессами и конфликтами. «Смена караула» не могла пройти безболезненно, особенно в условиях, когда она сопровождалась попытками радикальной смены геополитической и социально-политической ориентации.
Советский Союз и его союзники по Варшавскому договору и Совету экономической взаимопомощи предприняли, со своей стороны, ряд усилий для радикализации обстановки в ряде бывших колоний с целью обеспечения последовательности провозглашенной в них антиколониальной политики. На практике она выражалась в разрыве ранее существовавших хозяйственных, технических и культурных связей со странами – бывшими метрополиями; а также частичной (по необходимости) компенсацией их советскими и просоветскими партнерами. Тем самым создавались предпосылки для известной диверсификации связей ряда бывших колоний за счет отношений с новыми друзьями.
Вооруженная борьба в Индокитае, в некоторых странах Африки и на Кубе против колониальной администрации и доминирования США способствовала формированию устойчивых военно-технических связей соответствующих стран с Советским Союзом и подготовке в них заметных групп в сфере административного управления и культуры, связанных с советским блоком.
Аналогичная ситуация в 1970-ые – 80-ые гг. сложилась в Афганистане, Южном Йемене, в Эфиопии и Сомали и в некоторых других государствах Африки, где противостоявшие друг другу вооруженные группировки опирались на помощь извне и регулярно получали ее. С распадом Советского Союза военно-технические связи этих стран с Россией и другими членами СНГ резко сократились.
В арабском мире (например, в Египте, Алжире, Сирии, Ираке, Южном Йемене и др.) на протяжении второй половины 1950-ых - 1980-ых гг. особое место принадлежало Советскому Союзу, - прежде всего, в сфере военно-технического сотрудничества и в подготовке специалистов в области образования и здравоохранения. Параллельно развивались связи с организациями палестинцев.
С одной стороны, советские специалисты достаточно уверенно пользовались английским и французским языками в этой работе. С другой стороны, происходило обучение на русском языке будущих специалистов из развивающихся государств. Эта работа (хотя и в меньшем объеме) происходит и в настоящее время.
Вместе с тем, бывшие колониальные державы сумели удержать и расширить свои позиции в культурной жизни многих из своих бывших колоний после периода острого кризиса в отношениях между ними. В немалой степени это связано с долговременными целями, которые ставит перед собой французская администрация и Британский Совет в популяризации французского и английского языков и культурных традиций своих стран.
Наша страна имеет свой опыт аналогичного «культурного продвижения». Факультет преподавания русского языка как иностранного МГУ им. М.В. Ломоносова, кафедры русского языка Российского университета Дружбы народов и МГИМО (У) не только учат русскому языку и приобщают к русской культуре. Они создали многочисленные специализированные пособия по различным аспектам овладения русским языком в общекультурных и прагматических целях, которые используются во всех вузах России, где обучаются иностранные студенты, а также в центрах русской культуры за рубежом.
Российские общества культурного сотрудничества с зарубежными странами объединяют наших соотечественников, русских эмигрантов предыдущих волн и представителей местных культур, испытывающих интерес к прошлому, настоящему и будущему нашей страны. Соответственно, в орбите их деятельности – не только русскоговорящие, но и все те, кто интересуется русской культурой по переводным изданиям, пытаясь при этом постичь и освоить ее базовые смыслы и ценности. Последние опираются на гигантское наследие., оставленное несколькими поколениями российских художников и ученых, общественных деятелей, музыкантов, артистов балета, театра и кино. Их достижения – один из источников сохранения духовного влияния России на нынешнее и последующие поколения населения зарубежных стран. Это наследие полиэтнично по своим корням, разнообразно по питающим его языковым и национальным истокам. Оно отражает и воплощает все многообразие культурных исканий и находок многонациональной России, и в этом качестве привлекает внимание людей с самыми различными этнокультурными, национально-историческими и реигиозно-конфессиональными традициями.
| Кросскультурные возможности России в партнерстве нашей страны с другими цивилизациями поистине неисчерпаемы. Они остаются важнейшим резервом успешной реализации разнообразных проектов международного сотрудничества. |
За последние полвека произошла также резкая активизация деятельности американских правительственных и неправительственных организаций, Корпуса мира и других общественных и религиозных структур США в популяризации американского образа жизни, бытовой и «высокой» культуры, американского английского и т.д.
В большинстве бывших колониальных стран к настоящему времени заметно укрепились структуры влияния США, Англии, Франции. Расширяются позиции испанской и португальской культур в латино-американском мире. Германия (вместе с Голландией) ищет возможности расширить свое технологическое и культурно-языковое влияние в ЮАР, Намибии и в районах, примыкающих к этим странам, где до сих пор сохраняются следы немецкого присутствия, оставленные столетие тому назад. Учитывая расширившиеся двусторонние связи с Турцией за последние десятилетия, Германия также участвует в развитии инфраструктуры отдыха на средиземноморском побережье Турции, где обычно наплыв немецких курортников (как правило, среднего достатка).
Параллельно еще со времен правления Мустафы Кемаля Ататюрка сохраняются консолидирующие усилия Турции в деле духовного сплочения тюркских народов на основе языковой, исторической и культурной общности. Регулярно проводятся международные симпозиумы. Фестивали, издается научная и публицистическая литература, финансируются образовательные проекты и т.д. Эта деятельность, понятно, затрагивает и турецкие общины, существующие во многих государствах Европы, в том числе и в Германии.
К центрам геополитической активности в наши дни можно отнести и сотрудничество угро-финских народов. В 2007 году в г. Саранске (Мордовия) с участием высших руководителей России, Финляндии и Венгрии состоялся Фестиваль угро-финских народов, на котором представляли свои культурные традиции многочисленные организации данной этнокультурной группы России и зарубежных стран. Культурно-языковое многоцветье и исторические традиции России содержат возможности проведения мероприятий подобного рода по всем азимутам и практически Вов всех регионах страны. Дело лишь в политической целесообразности выбора места и времени их проведения, подбора соответствующих участников и осуществления долгосрочных программ кросскультурного международного сотрудничества. Не многие страны мира (к ним, между прочим, относятся и США) располагают столь значительным и многообразным поликультурным и полиязыковым потенциалом.
Среди акторов современных геополитических процессов присутствуют, во-первых, их традиционные участники – лидеры геополитической активности эпохи научно-технической и информационной революции, сохраняющие вынужденные историческими обстоятельствами и стратегическими расчетами лояльные отношения с США. В их числе:
- Япония, получившая во второй половине 40-ых – начале 60-ых гг. стартовые преимущества восстановления и развития своего экономического и научно-технологического потенциала благодаря американскому «ядерному зонтику» и предельно скромным в пропорциональном отношении к объему национального дохода расходам на собственные силы самообороны;
- страны НАТО, политика которых диверсифицированными средствами обеспечивает стратегическое присутствие США в регионах, примыкающих к Европе, и продвижение западноевропейского и американского присутствия на восток и на юг, на территории бывших союзных республик (в том числе и государств СНГ) и смежных с ними стран (включая и бывшие республики Югославии). Расширение активности военно-политического блока НАТО сопровождается диффузией американизации по всем азимутам и параллельными тенденциями противостояния этим процессам национальных партий, групп и патриотических течений правого и левого толков в европейских странах;
- страны АТР (такие, как Тайвань, Республика Корея, Сингапур, Малайзия), осваивающие с помощью США и Японии ряд наукоемких производств и сочетающие следование в форватере внешней политики США с реализацией своих целей амбициозной экономической конкуренции и упрочением собственных позиций в регионе и ряде других районов мира.
Во-вторых, группа государств, быстро технологически, экономически и организационно модернизирующихся (Россия, КНР, Индия, Бразилия и некоторые другие), заинтересованных в ускоренном освоении новейших научных и технолого-коммуникационных достижений, оперативной реализации их возможностей на собственной почве (в том числе, и в решении продовольственной проблемы).
В отличие от названных выше военно-политических союзников США, координация внешней политики между этими государствами носит характер достаточно общих политико-дипломатических установок на многостороннее сотрудничество при сохранении приоритетности собственных геополитических программ (декларируемых или реализуемых – другое дело).
В-третьих, влиятельная в энергетико-сырьевом и финансовом отношении группа стран (Саудовская Аравия, ОАЭ, Иран, ЮАР и, потенциально, Ирак – в случае восстановления контроля над страной его национального правительства), располагающая значительными возможностями воздействия на политику соседей на Ближнем Востоке и в мусульманском мире; их политику отличает периодически проявляющаяся непредсказуемость конкретных действий.
В-четвертых, межгосударственно консолидированная система религиозно-этнико-национальных общин, располагающих значительными источниками самостоятельного финансирования (или тщательно замаскированного под самостоятельное). Их деятельность отличается многофакторностью проявлений, которая сказывается на процессах межсоциальной и межнациональной напряженности в ряде стран и государств, в «горячих точках» и очагах международной напряженности. С организационной точки зрения этот актор глобальной политики отличается способностью быстрого абсорбирования многих новейших организационно-пропагандистских и коммуникационных средств. В этом качестве он, с одной стороны выдвигает большое число инициативных и способных людей, ищущих свое «место под солнцем» стран и регионов с более высоким уровнем жизни. А с другой – составляет один из источников этнического и национального экстремизма, подпитывающего системные связи и комбинации международного терроризма. Оснащенность последнего с идеологической, технической и военной точек зрения превращает этот фактор в тайное оружие борьбы глобальных конкурентов на международной арене.
| При оценке акторов межкультурной коммуникации следует различать тех, кто стремится реализовать определенные геополитические позиции – и тех, кто имитирует серьезность подобных намерений. |
С одной стороны, претендентов на полноправное лидерство, обеспеченное всесторонними возможностями потенциала собственного государства, а с другой стороны, их союзников, согласных на престижные роли соучастников. Тех, кто имеет возможности учитывать комплекс последствий геополитических претензий. – и тех, кто заявляет о них, будучи привлечен лишь кажущимися очевидными преимуществами подобных претензий. Наряду с этим имеет место и активное противодействие геополитическим планам и тенденциям политики конкретных стран в разнообразных формах (от дипломатической демонстрации равнодушия до решительных действий, чреватых даже ракетно-ядерной катастрофой).
Спектр формул и мотиваций геополитических целей, рейтинги их приоритетов, анализ действительных трудностей и определение эффективных путей реализации геополитических программ в немалой степени зависит от информационно-культурных и пропагандистских подходов и стереотипов.
Миражи политтехнологий, черно-белы< Наши рекомендации |