Отрицание в словах и действиях: Анна Фрейд

Механизм отрицания на первом году жизни проявляется в процессе фантазии, разновидности галлюцинаторного выполнения желания. По мере созревания ребенка, согласно Анне Фрейд, отрицание в фантазиях превращается в отрицание с использованием слов и действий. Инфантильное эго, чтобы избавиться от нежелательных фактов, использует разные внешние объекты для инсценировки в целях отрицания реальной ситуации. Отрицание реальности является одним из мотивов детских игр вообще и ролевых игр в особенности. Анна Фрейд пишет (21, с. 89-91):

"Я припоминаю здесь книгу стихов английского писателя, в которой восхитительно описано соприкосновение фантазии и реальности в жизни героя-ребенка. Имеется в виду книга А.А.Милна "Когда мы были очень юными". В детской трехлетнего ребенка – четыре стула. Когда он садится на первый стул, он становится исследователем, плывущим ночью по Амазонке. На втором стуле – он лев, с ревом сражающийся со своей няней, на третьем – он капитан, управляющий в море кораблем. А на четвертом, самом высоком стуле, он пытается просто играть самого себя – маленького мальчика. Нетрудно понять авторский замысел: элементы фантазии даны ребенку, его задача и достижение в признании фактов реальности.

Любопытно, что взрослые готовы использовать этот самый механизм во взаимоотношениях с ребенком. Удовольствие, которое они доставляют ребенку, происходит во многом из отрицания реальности. Общепринято говорить ребенку, что "он взрослый мальчик", что "силен как Отец" и "умен как Мать", "храбр как солдат" или "упрям как старший брат". Естественно, когда ребенка хотят успокоить, прибегают к искажению реальности. Взрослые уверяют ребенка, что "уже не больно", если он ушибся, что отвергаемая пища не является невкусной. Если ребенок расстроен чьим-то уходом, ему говорят, что человек вскоре вернется. Некоторые дети действительно ухватываются за утешительную формулировку и повторяют стереотипную фразу в описании своего болезненного состояния. Например, маленькая двухлетняя девочка, когда мать покидала комнату, отмечала это механическим мычанием: "Мама скоро придет". Другой (английский) ребенок выкрикивал жалобным голоском при приеме противного лекарства – "оно приятно, оно приятно", – фрагмент из предложения, произносимого няней, чтобы внушить ему хороший вкус капель.

Многие подарки, которые преподносят взрослые, содействуют той же иллюзии. Маленькая дамская сумочка, крошечный зонтик от солнца или дождя предназначены помочь маленькой девочке представить себя "взрослой леди"; трость, униформа, разные военные игрушки дают возможность маленькому мальчику инсценировать мужественность. Действительно, даже куклы, кроме использования их в разного рода играх, создают иллюзию материнства, в то же время железные дороги, автомобили, кубики не только служат выполнению разных желаний, но обеспечивают возможность для сублимации, продуцируя приятные фантазии о способности контролировать мир".

Переход от фантазии к реальности труден для ребенка, так как родители рассчитывают на немедленное соответствие его возможностей их собственным способностям. Анна Фрейд констатирует (21, с. 91-92):

"От детей ожидают, чтобы они удерживали свои фантазии в определенных пределах. Ребенок, только что бывший лошадью или слоном, ходивший на четвереньках, ржавший или трубивший, должен быть готов мгновенно занять место за столом, быть спокойным и хорошо себя вести. Укротитель львов должен слушаться гувернантку, исследователь или пират – подчиняться, когда его посылают спать и в мире взрослых начинают происходить самые интересные вещи. Снисходительное отношение взрослых к механизму детского отрицания реальности моментально исчезает, как только ребенок перестает с готовностью, без любых промедлений, переходить от фантазии к реальности или пытается осуществлять реальное поведение в соответствии с фантазиями – определяя более точно, в тот момент, когда активность фантазии перестает быть игрой и становится автоматизмом или навязчивостью".

Механизм отрицания посредством слов и действий подвержен двум ограничениям. Первое применимо и к более раннему отрицанию в фантазии: отрицание может иметь место до тех пор, пока не препятствует контролированию реальности; когда эго созревает, отрицание и реальность, как мы уже упоминали, становятся несовместимыми. Второе ограничение применимо только к поздней форме отрицания: в фантазиях у ребенка проявляется величие; поскольку он не рассказывает фантазий, никто не может ему помешать; с другой стороны, драматизация в словах и действиях требует сцены во внешнем мире, поэтому использование механизма отрицания обусловлено степенью согласия окружения с инсценировкой и одновременно обусловлено внутренне, совместимостью с функцией контролирования реальности.