Идентификация с архетипом Афродиты
Женщина, идентифицированная с архетипом Афродиты, кажется, считает себя если не самой богиней любви и красоты, то прямой ее наследницей. Вероятнее всего, вы легко заметите ее в обществе: обычно это довольно себялюбивые женщины, сосредоточенные лишь на собственном очаровании. Они могут требовать постоянных подтверждений собственной привлекательности от своего спутника и просто напрашиваться на комплименты.
В семье такая женщина способна вечно конкурировать за титул «главной красавицы» с дочерью и даже внучками. Ее настроение и отношение к другим людям способны меняться быстрее, чем это можно было бы спрогнозировать. В этой неуютной ситуации особенно не позавидуешь детям. Сыновья такой матери, например, могут научиться сильно не доверять всем женщинам, видя в них лживых и истеричных особ... и, конечно, выбирая себе именно таких, как мама.
Женщины в розовых очках фантазий, которые способна надевать Афродита (более благоразумные, не идентифицированные с архетипом, такие очки снимают), воспринимают мир достаточно гибко, придавая событиям и своим действиям произвольные толкования по своему вкусу или рассказывая о себе и других фантастические истории, для того чтобы понравиться и произвести впечатление.
Афродита вообще мастерица иллюзий, а женщина, идентифицированная с ее архетипом, вовсе погружается в сказку из розовой сахарной ваты, воздушных пузырей, вышагивающих на аэробику кукол Барби и многочисленных Кенов с разбитыми сердцами наружу. Такой даме может казаться (редко всю жизнь, обычно все же в какой-то ее период), что мир — это лишь череда удовольствий, приключений, походов по модным магазинам, бурных романов, посещений салонов красоты, светских вечеринок и косметических операций. Все остальное для нее кажется слишком скучным и мало занимательным.
Женщина, в которой силен архетип Афродиты (особенно Афродиты Пандемос), виртуозно владеет искусством флирта и любовной игрой, с удовольствием участвует в играх с поцелуями или на раздевание, умеет посмотреть на мужчину в метро так, что тот тут же начнет расстегивать на ней лифчик. Такая женщина любит быть той, из-за которой соперничают и враждуют другие мужчины. Ей нравится борьба за ее внимание и благоволение. Порой она может получать удовольствие от страданий влюбленных мужчин, упиваясь своей властью и требуя исполнения тех или иных ее условий и приказов.
При идентификации с архетипом это становится слишком важным, а роль «разбивательницы сердец» — жизненно необходимой, единственной, смыслом существования. Такие женщины придают преувеличенное значение культу любви и ухаживаниям. Они заявляют нечто вроде: «Для женщины комплименты — это самое главное!» или «Почему ты не подаешь мне кофе в постель?» Ловушка сценария Афродиты и в том, что женщина может оттолкнуть действительно верного и любящего мужчину и, наоборот, стать легкой добычей для ловеласа, рассыпающего пошловатые комплименты («Какие у тебя красивые глаза!») и профессионально умеющего подниматься по водосточной трубе с букетом цветов в зубах. Впрочем, Афродита обычно живет лишь одним днем.
В замужестве Афродита в женщине требует, чтобы за ней ухаживали «и после расписки в ЗАГСе», и обижается, если ее ждет лишь быт и обязанности. С женщиной, которая после брака не нашла в себе Гестию, сложно будет построить отношения: она не сделает дом «своим», уютным, индивидуальным.
Путь развития
Мы уже увидели, в чем состоит опасность для следования неразвитому архетипу Афродиты. Это приводит к излишнему самолюбованию и потребительскому отношению к окружающим людям и миру, может дать поверхностность восприятия жизни. Если женщина ведома неразвитым архетипом Афродиты, то она будет озабочена лишь собой — собственной внешностью и привлекательностью, уровнем телесного комфорта, признанием своего превосходства над окружающими. А любое несоответствие идеалу принесет досаду, разочарование, злость, неудовлетворенность. В таком случае подстерегает и еще одна ловушка — старение.
В 35-40 лет такие женщины могут начать всячески уклоняться от ответов на вопросы о возрасте, вооружившись кокетливым «А сколько бы вы мне дали?» или твердо парируя «Чуть больше восемнадцати!». Кажется, что, избегая ответа, они пытаются продлить иллюзию собственной вечной молодости. Преувеличенно заботясь о своей красоте и здоровье, они даже могут уходить от забот и тревог, аргументируя это опасностью появления лишних морщин — и вообще не дай бог! — седых волос.
Еще одна ловушка архетипа Афродиты — это привлекательность любовных приключений, бурных отношений, смены романов. Замужняя женщина с детьми может отдаваться вдруг нахлынувшей страсти или просто внезапному влечению без особых глубоких чувств. Для нее это способ «как-то развеяться», самый знакомый (часто) способ получить свою «дольку виты»[217]. Тогда она, к примеру, не предупреждая мужа, сдает четырехлетнего ребенка охранникам в офисе (с наставлением передать сына отцу ребенка) и сматывается с любовником на юга. Другой вариант — для достаточно творческой или по-иному, но самостоятельно реализованной женщины: романы отвлекают от собственного дела; как только задумывается новый проект, в жизни появляется мужчина и проект летит к черту.
Опять-таки, если женщина развивается на «пути Афродиты», то рано или поздно приходит либо к покровительству чужих талантов, либо к демонстрации собственных. Творчество — это то, что дает жизненную силу, удовольствие, возможность еще раз «показать себя», получить восторги окружающих. Женщины, занимающиеся творчеством, не связанным с демонстрацией своих прелестей, способны к зрелому возрасту стать мастерами в своем деле, получить известность и признание.
Героини Афродиты
Героини Афродиты сталкиваются лишь с испытаниями и ловушками любви. Иного им не надобно, да и одного этого вполне хватит. Богиню утренней зари Эос Афродита покарала ненасытно-любовным желанием. История Смирны касается еще одного проклятья Афродиты — инцестуальной любви, любовного жела-няя тех, кого так любить нельзя[218].
При этом каждый раз Афродита на самом деле-то хотела наказать кого-то другого (в случае со Смирной — ее мать), но наиболее ужасные последствия проклятья падали на этих женщин. Кирка была чародейкой, превращавшей мужчин в свиней. Можно поспорить, была ли она «героиней Афродиты» (непохоже, чтобы она любила мужчин!), но мы выбрали именно эту часть трактовки ее образа.
ЭОС
Эос — богиня утренней зари, дочь титана Гипериона и тита-ниды Тейи, внучка Геи и Урана, сестра Селены и Гелиоса. С Астреем Эос породила ветры — Борея, Нота и Зефира. «Розовоперстая» Эос была влюблена в смертного Титона, для которого выпросила у Зевса бессмертие, забыв попросить вечную молодость. Когда Титон состарился, Эос стало очень грустно. Богиня зари успела навлечь на себя и гнев Афродиты, разделив ложе с Аресом. Богиня любви приревновала и наказала Эос вечным любовным желанием. В результате Эос начала похищать молодых людей — Ориона и Кефала.
Вот как описывает начало дня, явление Эос, Аретино:
«...В тот самый час, когда впавший в детство старый рогоносец Титон прятал от глаз Дня рубашку своей жены, боясь, как бы этот сводник не передал ее Солнцу, ее сожителю; увидев это, она вырвала рубашку из рук старого безумца и, не обращая внимания на воркотню, явилась перед всеми прекраснее, чем когда-либо, решив назло мужу отдаться возлюбленному двенадцать раз[219]и засвидетельствовать этот факт у всеобщего нотариуса, который зовется Часами»[220].
История Эос, хоть и не смертной, но проклятой Афродитой богини, напоминает нам о бренности любовного очарования и ненасытности вечного поиска идеальной любви. Женщина может быть очарована каким-то идеалом, привлечь к себе мужчину, а затем разочароваться просто оттого, что он не только из плоти и крови, но временами и дурно пахнет, или у него морщины, или он еще в чем-то несовершенен. Но постоянный поиск некоего прекрасного образца не утолит желания...
Эта история любви древней и прекрасной Эос к смертным героям почему-то мне напоминает «вечно молодых» богатых и известных женщин, которые находят себе то одного молоденького и красивого мальчика, то другого, не в состоянии остановиться или воздержаться. В этом видится ловушка Афродиты[221].
СМИРНА
Одна царица (супруга то ли царя Кинира, то ли царя Феникса[222]— по разным источникам) так гордилась красотой своей дочери, что похвасталась, что та прекраснее самой Афродиты. Богиня рассердилась и наложила проклятье. Смирна влюбилась в собственного отца и, приведя его пьяного к себе на ложе, зачала ребенка. Когда от этого союза должен был родиться ребенок, отец чуть не убил Смирну. Но Афродита превратила ее в дерево (и отец разрубил дерево топором, по сути, все же убив), а ребенка Адониса взяла себе.
Здесь мы видим классический семейный инцестуальный треугольник. Когда жена слишком холодна и отдаляется от мужа, она уже не поклоняется Афродите, не принимает ее власти над собой, а, наоборот, выдвигает вперед себя — и даже богини — юную дочь. Если мать пренебрегает супругом или тем более унижает его, отец сближается, хотя бы эмоционально, с дочерью[223]. Слишком тесная эмоциональная связь может вызвать и более близкую связь телесную, вплоть до сексуальных отношений.
«Обычное дело, когда в случае инцеста дочь говорит: “Подонок, что он со мной сделал”. И многие другие тоже думают так.
Но динамика показывает, что мать выдвигает вперед ребенка, чтобы иметь возможность уклониться от мужа. Если теперь дочь скажет: “Мама, я рада делать это для тебя”, она попадет в другой динамический контекст и ей будет легче отмежеваться от отца, от травмы, а также она сможет отмежеваться от матери»[224].
В истории Смирны миф возлагает всю вину на девушку (и ее няньку, которая помогала споить отца). В реальности же ответственность лежит как минимум на обоих (и даже на трех) участниках инцеста. Подобные отношения порой возникают и до вменяемого совершеннолетия дочери или падчерицы, и даже до достижения ею половой зрелости. Но все равно и тогда случается, что девочку обвиняют в том, что она «сама спровоцировала» отца или отчима. Она сама может обвинять себя в том случае, если ей было интересно или приятно, а потом лишь был осознан или внушен ужас содеянного. На это отвечает Берт Хеллингер (и Гунтхардт Вебер):
«Некоторым кажется дурным то, о чем пойдет сейчас речь, а именно: девочка, если это было так, может признаться, что, кроме всего прочего, это было хорошо и приятно. Потому что тогда это становится чем-то обычным, драма прекращается, и рана перестает болеть... Они не виноваты, даже в том случае, если это доставило им удовольствие. Девочка вправе признать, что она, несмотря на справедливый упрек в адрес родителей, переживала инцест как нечто увлекательное, ибо ребенок ведет себя по-детски, если он любопытен и хочет что-то узнать... Если я слегка фривольно и провокативно скажу: “Такой опыт, как этот, слегка преждевременен”, это снимет с ребенка вину... Совершенно же ясно, что вина лежит на взрослом»[225].
КИРКА (ЦИРЦЕЯ)
Кирка (или Цирцея) была волшебницей, дочерью бога солнца Гелиоса и Персеиды, сестрой колхидского царя Ээта. Таким образом, она приходилась теткой Медее, также известной чародейке. Кирка жила на острове Эя, все животные на котором были ее бывшими возлюбленными. Противостоять чарам Кирки смог лишь Одиссей, которому бог Гермес принес волшебную травку «моли», и герой кинул ее в питье, уже подготовленное колдуньей. Затем он выхватил меч, и это вконец покорило чародейку.
В этой истории мы видим женщину-соблазнительницу, у которой много мужчин, но это не приносит ей удовольствия и удовлетворения. Они кажутся ей скотами, и она сама превращает их в зверей. Кто становится диким львом или волком, кто козлом, кто свиньей. Это похоже на характерное поведение куртизанок и проституток, которые мужчин используют (если речь идет о куртизанках, с обычными проститутками, пожалуй, не так), но при этом видят в них лишь животных, в таковых их, по сути, и превращая. Приведем слова такой «девки» из сочинения Пьетро Аретино:
«Да, я творила зло и раскаиваюсь в этом, но в то же время и не раскаиваюсь. Если б ты знала, сколь виртуозна была я в искусстве сводить с ума! Бывало, у меня в доме одновременно находилось десять любовников, и для каждого у меня находился поцелуй, ласка, нежное слово, рукопожатие. И все чувствовали себя как в раю, покуда не появлялся среди них новенький голубок, весь в ленточках, бантиках, оборочках, как это принято при мантуанском или феррарском дворе. Я принимала его, как и положено принимать того, кто явился к тебе с подарками, и, побросав всех своих поклонников, уводила его в свою комнату. И куда только девалась спесь оставшихся гостей! Она опадала, как опадают лесные орехи после первого заморозка, как опадают цветы на ветру. Сначала слышались только вздохи без слов: вынужденные покориться моей воле, они могли только пожимать плечами, не в силах ничего предпринять. Вздохи сменялись тихими жалобами, при этом одни покусывали палец, другие стучали кулаком по столу, третий отчаянно чесал в голове, четвертый расхаживал по комнате, пятый вдруг выкрикивал издевательский куплет, чтобы сорвать злость. Если мое возвращение затягивалось, они спускались по лестнице и уходили, а в ответ на мой призыв вернуться бросали крепкое словцо служаке или кому попало. Но когда, сделав круг по улице, они возвращались и, поднявшись наверх, находили мою дверь по-прежнему запертой, на них нападало настоящее отчаяние»[226].
Правду сказать, подобные, хоть и не столь корыстные, «издевательства» случаются намного чаще. Молодые девушки безо всяких меркантильных помыслов могут быть жестоки со своими поклонниками. Просто потому, что чего-то хочется, а чего-то нет, а вот сейчас захотелось или, наоборот, перехотелось. Или для того, чтобы поиграть и позабавиться, ощутить свою власть, попробовать свою женскую силу. Это обычный искус для девушки, в которой выражена Афродита, и... по моему мнению, на определенном этапе лучше уж попробовать, чем не попробовать. (Зачастую это — события или действия, в которых мы «и раскаиваемся, и не раскаиваемся»).
Интересен сексуальный подтекст «победы Одиссея» над коварной волшебницей. Он не отравлен ее варевом благодаря помощи Гермеса (что тут дает бог слова — осознание?) и обнажает меч, что тут же удивительным образом пугает женщину. Конечно, мы понимаем, что речь здесь идет о мужской силе Одиссея, и видимо, не только в обычном, плотском смысле. От связи с Киркой у Одиссея рождается сын Телегон, впоследствии нечаянно убивший отца, но это уже обычные для греческих мифов «разборки» между отцом и сыном.
Кирка как героиня Афродиты очень ревнива к своим соперницам. Когда она была влюблена в морского бога Главка, тот по простоте своей попросил ее помочь добиться любви прекрасной девы Скиллы, которая отвергала всех поклонников. Конечно, Кирка превратила Скиллу в чудовище с женским лицом и телом, состоящим из собак. В этом мы можем видеть и «проклятье Афродиты»: тело холодной женщины становится «злым» и опасным. Сценарий Афродиты вообще предполагает обилие любовных треугольников и, как следствие, ревность и месть. Это обычные обстоятельства многих любовных историй. Для архетипа в этом нет ни хорошего, ни плохого. Границу между тем, что допустимо, а что — нет, поставить может только человек. Отделяющий себя от сценария, разумеется.