Глава 6. Историко-материалистическое понимание культуры К. Марксом
Слово «культура» не часто встречается в текстах К. Маркса (1818— 1883), из чего не следует, что область действительности, обозначаемая этим словом, находилась за пределами его внимания. Как раз наоборот: разработанное Марксом материалистическое понимание истории распространяется и на культуру, дает ей принципиально новое толкование, которое, хотя и остается в границах классической философии культуры, содержит в себе критическое переосмысление всех ее основных элементов.
Имя Маркса вызывает сегодня у многих раздражение, что вполне понятно после многих лет принудительного навязывания марксизма в качестве официальной государственной идеологии. Но марксизм советского образца имел мало общего с подлинным Марксом. Русские марксисты начала XX в., включая Г.В. Плеханова, не читали многих работ Маркса, которые к тому времени еще не были изданы, хранились в архивах. Но дело даже не в этом. Само превращение учения Маркса в идеологию противоречит сути этого учения: Маркс не считал себя идеологом и менее всего претендовал на создание какой-либо идеологии. В равной мере он не считал себя философом (тем более философом-метафизиком) и экономистом, к каковым его обычно причисляют. Кем же в действительности был Маркс?
В «Немецкой идеологии» Маркс и Энгельс, подводя черту под своим и не только своим философским прошлым, пишут: «Мы знаем только одну-единственную науку, науку истории. Историю можно рассматривать с двух сторон, ее можно разделить на историю природы и историю людей... История природы, так называемое естество-
знание, нас здесь не касается; историей же людей нам придется заняться, так как почти вся идеология сводится либо к превратному пониманию этой истории, либо к полному отвлечению от нее»1. Маркс считал себя, следовательно, ученым-историком, но историком особого рода, претендующим на ее научное понимание, названное им материалистическим. Последнее противостоит как эмпиризму традиционной историографии, ограничивающей себя сбором и описанием исторических фактов, так и философскому идеализму в понимании истории, сводившему последнюю к «.так называемой истории культуры, которая целиком является историей религий и государств»2.
Маркс не был историком и в том смысле этого слова, в каком им обычно обозначают людей, сделавших своей профессией изучение прошлого, того, что было до нас. История для него — это то, что происходит с нами, сейчас, в настоящем. Без нас, живущих в настоящем, нет никакого прошлого (как нет и будущего), т.е. нет самой истории. Прошлое и будущее существуют лишь по отношению к настоящему. Мы не просто пребываем в истории, живем в ней, но своей деятельностью творим ее в условиях и обстоятельствах нашего времени. Свою задачу как историка Маркс и видит в том, чтобы довести до сознания людей то, как, каким образом они делают историю, участвуют в историческом процессе.
В большинстве своем люди не осознают себя творцами истории, полагая, что история делается не ими, а другими — выдающимися личностями, царями, героями. Их сознание неадекватно их бытию, тому, кем они реально являются в истории. В этом пункте Маркс и расходится с Гегелем. Для Гегеля проблема неадекватности человеческого сознания бытию решается просто — посредством изменения сознания. Одно сознание надо заменить на другое — вот и вся проблема. Согласно Марксу, нельзя изменить сознание людей, не меняя их бытия, которое в любом случае есть их-бытие-в-обществе, общественное бытие. Предметом исторического рассмотрения и должно стать общественное бытие людей в процессе его изменения и развития, из чего следует выводить и развитие их общественного сознания.
В отличие от природного бытия общественное бытие не есть нечто неизменное и целиком завершенное в самом начале истории. Оно не дано человеку в окончательно сложившемся виде. Под ним в любом случае следует понимать происходящий во времени, непрерывно расширяющий свои границы процесс производства людьми своей жиз-
------------------------------------------------------
1 Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. Т. 3. С. 16.
2 Там же. С. 46.
ни. О людях вообще надо судить не по тому, что они думают о себе, а что реально делают. В качестве не только мыслящих, но и действующих существ они не просто познают, но преобразуют свое бытие, которое имеет поэтому не столько теоретический, сколько практический характер, т.е. характер социально преобразующей деятельности.
Вместе с тем неверно сводить общественное бытие к одной лишь хозяйственно-экономической сфере деятельности, ограничивать его производством материальных благ и услуг, материальным производством. Общественное бытие, по Марксу, — предмет не экономической, а исторической теории; оно включает в себя все сферы производства людьми своей общественной жизни — как экономическую, так и социально-политическую, как материальную, так и духовную. Отождествление общественного бытия только с экономической сферой жизни характерно лишь для капиталистического общества, есть, если угодно, чисто буржуазный взгляд на общество (который почему-то приписывается Марксу) и никак не распространяется ни на предшествующую, ни на последующую историю. Бытие человека как общественного существа столь же материально, сколь и духовно. Считать, что, пока люди живут как общественные существа, они не мыслят, а когда мыслят, то не живут, вряд ли правильно. Именно в истории, понимаемой как практика, вопрос об отношении сознания к бытию получает свое решение.
Основу исторической реальности, ее субстанцию Маркс ищет, таким образом, в практике, понимая под ней всю (а не только экономическую) человеческую деятельность, взятую «в форме действительности». Мир, в котором живет человек, — не природен (как у предшествующих материалистов) и не духовен (как у Гегеля), а практичен, т.е. одновременно чувственно предметен и творчески изменчив. Материализм Маркса можно назвать поэтому практическим материализмом (он так и называл его): в отличие от созерцательного материализма действительность существует для него не «в форме объекта», или «в форме созерцания», а как «человеческая чувственная деятельность, практика, или субъективно». Если старый материализм выводил человека за пределы действительного мира, ставил в положение его внешнего наблюдателя, то практический материализм помещает человека в центр мира (в качестве его демиурга, творца), превращая тем самым последний в «неорганическое тело человека».
Не материя или дух, а практика является для Маркса основополагающей исторической категорией. Он вообще предпочитал пользоваться понятиями не «материя» и «дух», а «материальное» и «духовное». Вопрос о соотношении бытия и сознания, материального и духовного, считающийся в философии основным, может быть решен,
согласно Марксу, также практически — не посредством теоретического доказательства превосходства материи над духом (так его решали французские материалисты), а в результате упразднения общественного разделения труда на материальный и духовный.
Но как понимать саму практику? В толковании Маркса она — синоним не любой деятельности и вызываемого ею изменения в мире. Изменяя мир, человек одновременно изменяет себя, всю сумму своих отношений с другими людьми. Совпадение изменения обстоятельств с изменением самого человека Маркс и называл практикой, даже революционной практикой, понимая под последней не политический акт захвата власти, а имманентный самой действительности способ ее исторического существования. В ходе практической деятельности изменяется не только объект, но и субъект деятельности, т.е. сам действующий человек. В практике и следует искать ответ на вопрос о том, что такое история. В любом случае она есть история не вещей или идей, а самих людей, история их развития и самопроизводства.
Но в каком смысле люди вообще могут развиваться, становиться другими? Речь идет, очевидно, об изменении не их физической и даже психической природы (последнее относится, скорее, к истории природы), а какой-то другой. Как природные существа мы, видимо, мало чем отличаемся от людей прошлых эпох. Однако без развития человека нет и его истории. В чем же состоит это развитие?
Здесь мы подходим к тому, что Маркс считал главным своим открытием. Люди изменяются по мере того, как изменяются их отношения друг к другу, т.е. как прежде всего общественные существа. Человек, сохраняя свой физический и психический облик в более или менее неизменном виде, преобразует прежде всего форму своего общественного бытия, тип общества, в котором живет. В процессе труда он создает не просто полезные для себя вещи — продукты питания, одежду, жилище, орудия труда и пр. (об этом знали задолго до Маркса, и здесь нет никакого открытия), но и свои отношения друг с другом, следовательно, себя как общественное существо. Маркс открыл тем самым общественную природу труда (или общественный труд), заключающуюся в его способности производить не только вещи, но в форме вещей отношения между людьми. Как и какие отношения он производит, прямо зависит от уровня развития производительных сил труда, включающих в себя различного рода орудия и средства производства.
В отличие от животных человек способен создавать не только то, в чем нуждается он сам или его прямое потомство, но и в чем нуждаются другие, с кем он не связан ни кровной общностью, ни территориальной близостью. Тем самым он способен трудиться в силу своей
не только органической, но и общественной потребности, существующей для него в виде не бессознательного влечения или инстинкта, но и осознанной цели. Производя для других, он производит вместе с тем свои отношения с другими, хотя последнее обстоятельство остается для него часто скрытым и не проясненным. Самим индивидам эти отношения могут представляться не зависящими от них, складывающимися за их спинами, над чем они совершенно не властны. Для большинства людей они предстают как внешняя необходимость, как чуждая и часто враждебная им сила. Здесь возникает важная для Маркса тема отчуждения труда, которая вместе с темой практики образует основу его воззрения на исторический мир.
Если практика утверждает центральную роль человека в мире, ставит его в положение творца и господина этого мира, то отчуждение делает его существом, во всех отношениях подневольным и угнетенным, усматривающим в мире постоянную угрозу своему существованию и свободе. Практика и отчуждение — это как жизнь и смерть, как то, что не имеет границ в своем самоосуществлении, и то, что ограничивает человека вплоть до его полного выключения из общественной жизни.
Как же преодолеть существующее в обществе отчуждение труда, придать последнему подлинно практический характер? Ответом на этот вопрос и является историческая теория Маркса, которая в отличие от гегелевской феноменологии духа могла бы быть названа феноменологией труда.
Если практика в понимании Маркса равнозначна жизни человека в истории, то отчуждение есть предельно общее выражение его жизни в обществе, и прежде всего в том, которое Маркс считал современным для себя, — капиталистическом. Оппозиция практики и отчуждения находит свое выражение в оппозиции истории (как результата практической деятельности людей) и общества (как социальной формы их отчуждения от этого результата). Данная оппозиция заключает в себе основное противоречие всей предшествующей истории, а свою наиболее острую форму проявления обретает на ее капиталистической фазе.
Маркс вообще не ставил перед собой задачу нарисовать картину будущего общества. Коммунизм для него — не общество будущего, а происходящее уже в настоящем реальное историческое движение. Важно только понять логику и направление этого движения. Реальность коммунизма тождественна для Маркса реальности истории в ее бесконечности, а не какого-то особого (и тем более закрытого, как утверждают критики Маркса) общества, которое когда-то будет построено на радость всем.
Коммунизм в таком понимании — не конец, а только начало подлинной истории людей. Интересующий Маркса вопрос — это вопрос о том, как жить в истории, в историческом времени, а не просто в том или ином социально организованном пространстве. В истории человек связан не только с настоящим, но и с прошлым и будущим, т.е. с предшественниками и потомками, и такая связь выводит формы его общения за пределы чисто природных отношений. Если в прошлом он находит предпосылку своей жизни, то в будущем ту цель, ради которой живет. Опираясь на достигнутые результаты и ставя перед собой определенные цели, он и оказывается в истории, которая, по определению Маркса, есть не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека, не имеющая никаких предварительных условий, кроме предшествующего развития. Жизнь во времени не стоит на месте, находится в процессе непрерывного преобразования и изменения. Невозможно жить в истории в состоянии неподвижности, застоя, оставаясь в кругу одних и тех же привычек, связей и представлений. Не совершенное общество с совершенными людьми должно прийти на смену истории, а история должна наконец покончить со всяким общественным застоем, с любыми попытками придать жизни людей раз и навсегда установленный порядок.
Можно ли примирить общество с историей, сделать его открытым к историческим инновациям и преобразованиям? В современной терминологии такое общество можно было бы назвать исторически глобальным, связующим людей в границах не только существующего мира, но и всей человеческой истории.
Коммунизм, как он мыслится Марксом, и есть общество, тождественное истории, — не идеально сконструированная социальная система, в которой все спланировано и выстроено раз и навсегда, а непрерывно и сознательно осуществляемый процесс производства людьми своих отношений друг с другом, самой формы своего общения. В таком обществе люди вступают в общение не по принуждению и внешней необходимости, а в соответствии со своими потребностями и личными склонностями. Содержание и формы этого общения определяются исключительно ими самими — их интересами, способностями, знаниями, умениями, т.е. достижениями культуры, которыми они реально владеют. Не имущественное положение или социальная принадлежность является здесь решающим фактором включения в общественную связь, а природная одаренность и личная культура.
Условием, способом перехода от отчуждения к практике, от социально замкнутого пространства «гражданского (буржуазного, по Марксу) общества» к исторически открытому пространству «человеческого (или
коммунистического) общества» и служит культура. Культура здесь — как бы мост, соединяющий людей с прошлым и будущим, зримое воплощение их исторической связи, их жизни во времени. Она одновременно и то, что каждое новое поколение получает в наследство от предшествующих поколений, и то, что оно оставляет своим потомкам. Жить исторической жизнью — и значит жить в культуре. Понимание истории Марксом по сути своей культуроцентрично, т.е. усматривает в культуре наиболее глубинное содержание исторического процесса. Как нет культуры вне истории, так нет истории вне культуры, во всяком случае человеческой истории. Культура — историческая категория в той же мере, в какой история — категория культурная. В своем понимании истории как прежде всего истории культуры, трактуемой, однако, не натуралистически или идеалистически, а историко-материалистически, Маркс, несомненно, продолжает традицию истолкования культуры в духе классического гуманизма и историзма.
История культуры не исчерпывается, по Марксу, ни идеалистической «историей религий и государств», ни экономической историей (историей товара, денег и капитала), в чем некоторые ошибочно усматривают суть его материалистического воззрения. Товарное производство, государство, религия, идеология — лишь отчужденные (или превращенные) формы культурного (собственно человеческого) развития. В своей совокупности они, скорее, образуют историю цивилизации (или общества), чем историю культуры. Какой же последняя видится Марксу, что он, собственно, понимает под культурой? Ответом на этот вопрос может служить осуществленный Марксом анализ человеческого труда — то, что выше было названо марксистской феноменологией труда.
Культура, как уже было ясно классике, представляет собой объект особой сложности, судить о котором нельзя по аналогии с любым природным объектом. Культура — неприродный объект, отличающийся от натурально существующих вещей. Речь не о том, что культура вообще исключает из себя природу, но и включая ее в себя в материально или духовно преобразованном виде, она не может уподобиться ей. Непри-родность культуры — очевидный и наиболее часто используемый при ее характеристике признак.
Главной особенностью неприродных объектов является то, что у них, по выражению Маркса, «нет ни грана вещества», т.е. они не могут быть сведены к своим эмпирически фиксируемым вещественным проявлениям. Их нельзя созерцать в акте внешнего наблюдения, подобно тому как мы созерцаем природные тела с их физическими, химическими и прочими свойствами. В то же время они предстают пе-
ред нами в виде определенных предметных образований, которые в практической жизни мы легко отличаем от предметов природы.
То, что свойственно созданиям человека, не может быть объяснено свойствами того природного материала, из которого они изготовлены. Последний служит лишь внешней «упаковкой» заключенного в них содержания, их овеществленной формой существования. Сложность анализа неприродного объекта в том и состоит, что его нельзя воспринять вне его чувственно-предметной оболочки и в то же время нельзя свести к ней.
Маркс нашел противоядие и против натуралистической посылки всей просветительской философии с ее отождествлением природного и культурного, избежав при этом другой крайности — полного разрыва между природным и культурным в духе философии трансцендентального идеализма. Способность вещи быть товаром была осознана им не как ее природное или чисто духовное (существующее лишь в нашей голове), а как вполне объективное, но только общественное свойство, которое она получает в системе общественного разделения труда.
Товар как зеркало, в котором отражен общественный характер труда, — очень емкий образ. По существу, в нем содержится и объяснение культуры, сравнение которой с зеркалом весьма распространено в философской и научной литературе. Как культурная ценность вещь также отражает общественный характер труда человека, но не в той особой — абстрактной — форме, какую он получает в условиях своего общественного разделения и товарного производства, а во всеобщей, универсальной форме, соответствующей бытию человека в качестве практического субъекта истории.
Культура в трактовке Маркса есть человеческая форма общественного богатства, которое может существовать и в отчужденной от человека форме — в форме вещественного или денежного капитала. Капитал и культура — две разные формы существования одного и того же богатства, которое по сути своей есть богатство человеческого развития. «...Чем же иным является богатство, как не универсальностью потребностей, способностей, средств потребления, производительных сил и т.д. индивидов, созданной универсальным обменом? Чем иным является богатство, как не полным развитием господства человека над силами природы, т.е. как над силами так называемой «природы», так и над силами его собственной природы? Чем иным является богатство, как не абсолютным выявлением творческих дарований человека, без каких-либо других предпосылок, кроме предшествующего исторического развития, делающего самоцелью эту целостность раз-
вития, т.е. развития всех человеческих сил как таковых, безотносительно к какому то ни было заранее установленному масштабу?»1
Не всякий труд, а только общественный, настаивает Маркс, создает богатство и культуру. «Источником богатства и культуры труд становится лишь как общественный труд», или, что то же самое, «в обществе и при посредстве общества» (следовательно, не всякий труд является общественным).
В отличие от наемного труда общественный труд базируется на единстве человека с материальными и духовными предпосылками своего труда (единство труда и собственности). В противоположность абстрактному труду он является всеобщим, в противоположность труду необходимому — свободным, ибо движим не внешним принуждением, а внутренней потребностью человека в самореализации. Если абстрактный труд противостоит всем видам конкретного труда, как бы уравнивает их между собой, сводит к общему для них количественному знаменателю (труд плотника приравнивается им к труду портного), то общественный труд, ничего не теряя в своей всеобщности, неразрывно связан со своим конкретным содержанием. Труд художника, ученого, изобретателя представляет всеобщий интерес в силу именно своей особенности, уникальности, конкретности. На продукте такого труда всегда лежит печать создавшей его личности. Ею может быть отдельное лицо или коллективное «лицо» народа, нации, но оно ни на кого не похоже и только потому интересно для всех. Источником («субстанцией») культуры является, следовательно, не абстрактный, а всеобщий труд, а субъектом такого труда — не абстрактный индивид, а свободная индивидуальность.
Неверно думать, что всеобщий труд может быть только духовным. Обычное отождествление культуры с духовной сферой исходит как раз из такого представления. Всеобщность — свойство не материального или духовного, а общественного труда, что, конечно, по-разному проявляется в материальном и духовном производстве. С переходом к капиталистическому способу производства с его доминированием абстрактного труда в материальном производстве всеобщий труд, отделяясь от последнего, действительно, концентрируется в некоторых отраслях духовного производства (например, искусстве и поэзии), не подпадающих прямо под действие законов капиталистической экономики. Поэтому духовное производство и осознается здесь как сфера культуры по преимуществу.
Всеобщий труд противостоит, следовательно, не материальному, а абстрактному труду. Последний может существовать в форме совмест-
----------------------------------
1 Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 15.
ного, или совокупного, труда (в виде, например, простой кооперации), но никак не всеобщего. Оба они производят отношения между людьми, однако абстрактный труд производит их в отрыве от человеческой индивидуальности (потому они и воспринимаются здесь как отношения не людей, а вещей), тогда как труд всеобщий — в непосредственной связи с ней. Продукт всеобщего труда обладает культурной ценностью именно потому, что в индивидуально неповторимой форме выражает то, что значимо для достаточно больших групп людей, связывает их в единую общность.
Создавая предметный мир культуры, человек создает себя как общественное существо, совершенствует свои силы и способности, расширяет рамки своего общения, формирует новые потребности и средства их удовлетворения. Производство им этого мира оказывается тем самым и его «самопроизводством». Для самой культуры ее предметная форма существования является, следовательно, чисто внешней; ее действительным содержанием оказывается развитие самого человека во всей его целостности и всесторонности. «Человек здесь не воспроизводит себя в какой-либо одной только определенности, а производит себя во всей своей целостности, он не стремится оставаться чем-то окончательно установившимся, а находится в абсолютном движении становления»1.
Производство человеком себя «во всей своей целостности» — вот что, по нашему мнению, лежит в основе понимания культуры Марксом. Культура с этой точки зрения — тоже производство, но особого рода: ее можно определить как производство человеком себя в качестве общественного существа, или как его общественное самопроизводство. Говоря словами Маркса, культура — это «культивирование всех свойств общественного человека и производство его как человека с возможно более богатыми свойствами и связями, а потому и потребностями, — производство человека как возможно более целостного и универсального продукта общества...»2. В таком истолковании культура — синоним развития каждого человека в качестве субъекта всеобщего и свободного (общественного) труда, реально владеющего богатством общества и берущего на себя роль сознательного творца своих отношений с другими людьми. Соответственно, время такого труда — не рабочее, а свободное. Здесь возникает важная для Маркса тема перехода человека от «царства необходимости» к «царству свободы», имеющая прямое отношение к его пониманию культуры.
---------------------------------------------------
1 Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. Т. 46. Ч. 1. С. 476.
2 Там же. С. 386.
Свободное время есть в первую очередь время общественной, или публичной, жизни, которое индивид заполняет делами, «касающимися всего общества», свободным трудом, соответствующим его способностям и интересам. По словам Маркса, оно есть время «для того полного развития индивида, которое само, в свою очередь, как величайшая производительная сила обратно воздействует на производительную силу труда»1. В этом смысле свободное время есть время более интенсивной и напряженной деятельности, чем даже необходимый труд рабочих. Недаром у людей свободных, творческих профессий, у которых все время свободное, его так не хватает.
Высокая оценка свободного времени пронизывает всю историю европейской мысли. Для Маркса оно является высшим общественным благом, равный доступ к которому только и уравнивает людей в их праве на свободу.
В составе всего общественного времени объем и содержание свободного времени служат главным критерием экономического прогресса, показателем не только материального благополучия людей, но и уровня их образованности, гражданской активности, культурной развитости и общественной зрелости. В свободное время люди производят то, что соответствует их внутренней потребности в труде и общении. Разве за пределами своей работы мы не выбираем себе друзей и круг общения, руководствуясь исключительно собственными вкусами, склонностями и предпочтениями? По мысли Маркса, общественные отношения, как и личные, также должны основываться на свободном выборе вступающих в них индивидов. Характер этих отношений и в данном случае будет зависеть от самих индивидов, от того, насколько развиты их потребности, каков круг их интересов, в какой мере они приобщены к общекультурной жизни. Главным условием их социализации становится, таким образом, культура — то, что они реально берут и усваивают из нее. В противоположность обществу, базирующемуся на свободном времени, в котором культуре принадлежит решающая роль в социализации индивида, предыдущие формы общественной жизни с их принудительными и регламентирующими всех нормами и правилами могут быть названы цивилизацией.
Маркс в этом смысле — критик не только капитализма самого по себе, но и всей предшествующей цивилизации, которая на ступени капитализма лишь достигает своего наивысшего расцвета. «Великую цивилизующую роль капитала» Маркс никогда не отрицал. Но ведь
-------------------------------------------------
1 Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч. Т. 46. Ч. 2. С. 221.
помимо истории цивилизации есть еще и история культуры. Обе эти истории почему-то до сих пор плохо стыковались друг с другом, оказывались во взаимоисключающем отношении. На этапе капитализма эта нестыковка — конфликт между цивилизацией и культурой — становится более очевидной, чем на всех предыдущих.
Маркс был одним из первых в истории новоевропейской мысли, кто попытался раскрыть суть и смысл данного конфликта.
Цивилизация объединяет людей в качестве абстрактных индивидов, связанных друг с другом узами, не имеющими прямого отношения к их личности, индивидуальности. В этом смысле она и противостоит культуре, в которой человек представлен и связан с другими как «свободная индивидуальность».
В качестве «свободной индивидуальности» он равен целому, как оно представлено в богатстве культуры. В своих творениях творцы культуры представлены не как частные лица, а как авторы, обладающие собственным лицом, своей ни на кого не похожей индивидуальностью. Задачей культуры является сохранение и воспроизводство индивидуальности человека, хотя бы и на уровне только духовной жизни. Вот почему цивилизация и культура двигались до настоящего времени как бы по разным орбитам.
Историко-материалистическая теория Маркса завершается тем самым утверждением решающей роли культуры в истории человечества, в процессе его освобождения от всех форм социального отчуждения, в переходе к такому типу общественного развития, которое базируется на индивидуальной свободе и личной самореализации каждого человека.
Вопросы для самопроверки
1. Как понимают общественное бытие К. Маркс и Ф. Энгельс?
2. В чем состоит суть трактовки культуры как духовного производства?
3. Каков смысл понятия «практика» и в чем его значение для понимания культуры?
4. Совпадают ли между собой понятия «экономическое понимание истории» и «материалистическое понимание истории»?
Темы для рефератов
1. Проблема отчуждения человека у К. Маркса.
2. Культура как форма духовного производства.
3. Культура и развитие личности (по К. Марксу).
Рекомендуемая литература
Ильенков, Э. В. Философия и культура. М., 1991. С. 212—229, 381—387. Лифшиц, М. А. Карл Маркс. Искусство и общественный идеал. М., 1972. Маркс, К., Энгельс, Ф. Соч., Т. 13. С. 5—9.