Русы Индостана в IV–III тыс. до н. э. Хараппа. Мохенджо-Даро
Русы-скифы и Скифия вообще тесно связаны с индоарийской проблемой и с Индией. Но изыскания надо начинать с ранних эпох.
Цивилизация русов Хараппы, которая занимала огромную территорию (пять Шумеров) в долинах Инда, на землях нынешнего Пакистана, возникла не на пустом месте. Полуостров Индостан и особенно плодородные долины Инда начали осваивать еще проторусы XL–XXX тыс. до н. э. (кроманьонцы), которые в результате смешения с местными неандерталоидами породили дравидийскую европеоидную подрасу и некоторые реликтовые предэтносы Южной Азии. Затем многочисленными волнами на Инд и Ганг приходили русы-бореалы, оседавшие там родами-общинами в XXX–XII тыс. до н. э. В результате чего и образовалось одно из пяти основных «ядер» суперэтноса — этнокультурно-языковое ядро русов долин Инда. В XI–V тыс. до н. э. в этномассив бореалов Индостана активно внедрялись приходящие с Ближнего Востока, Иранского нагорья и Средней Азии выселки русов-индоевропейцев. Повсеместное распространение во всех поселениях того времени огромного количества геометрических микролитов (мелкие каменные резцы-ножи в форме треугольников, трапеций, квадратов), подтверждает наши выводы полностью, так как геометрические микролиты есть неотъемлемая часть культуры именно индоевропейцев. Антропологи подтверждают, что весь север Индостана был заселен европеоидами. На юге проживали дравиды-европеоиды и веддоиды — негроидный предэтнос так называемой австралоидной расы (гибрид кроманьонцев и архантропов Индостана). Веддоиды (не путать с ведическими народами!) вели дикий образ жизни первобытных собирателей. Они не входили даже в этнококон ядра суперэтноса. Восточнее, в долинах Ганга, также проживали многочисленные общины русов-бореалов с меньшей примесью русов-индоевропейцев. Но они не достигли высот развития Хараппы, оставаясь в основном на бореальной стадии и постепенно смешиваясь с предэтносами этнококона.
«В течение длительного времени была распространена точка зрения о пестроте хараппского населения. В настоящее время наиболее правильным следует признать мнение о преобладании европеоидных черт в расовых типах хараппских поселений»[8]. Даже ярые апологеты «интернационализма» и «библеизма» вынуждены признать очевидное.
До VI тыс. до н. э. долины Инда в большинстве мест были заболочены и непроходимы. Это создавало трудности в освоении пахотных земель. Однако уже к V тыс. до н. э. общины русов-земледельцев «отвоевали» у дикой природы огромные площади и вложили в них изрядную долю труда и энергии. Это и стало предпосылкой дальнейшего экономического и социального подъема.
От протогородского, предгосударственного образа жизни русы-индоевропейцы долин Инда в результате своей многовековой созидательной деятельности перешли к городскому и государственному укладу. Мы остановимся на одной из трех величайших цивилизаций древности — Хараппской цивилизации и ее основателях русах-индоевропейцах, преобразовавшихся в течение IV–III тыс. в самостоятельный сыновний этнос, который можно условно назвать хараппским или, что точнее, праарийским, праариями (протоариями были, как мы знаем теперь, русы-бореалы).
К IV тыс. до н. э. русы долин Инда имели не только высокую культуру, традиции, ремесла, развитый язык (индский диалект языка русов), но, главное, развитое прибыльное земледельческое хозяйство, которое давало урожаи, значительно превышающие потребность общин. Как в Египте и Шумере, избытки зерна свозились в огромные храмы-зернохранилища, объявлялись «имуществом богов» и только волхвы-жрецы распоряжались всеми запасами в интересах нации и государства. В Хараппском царстве было свыше семидесяти городов с подобными храмами-зернохранилищами. Всего в Хараппе зафиксировано не менее 800 поселений. В отличие от раннего Египта и раннего Шумера зажиточным, знатным хараппцам позволялось иметь дополнительно свои маленькие амбары. Но основной запас всегда был в руках государства. И государство это, опять-таки, как в Египте и в Шумере (традиции суперэтноса) на этапе становления, было теократическим. То есть наибольшей властью пользовались жрецы-волхвы. Их власть обожествлялась и не могла подвергаться ни малейшему сомнению. Это было единственное правильное решение. При любом ином все запасы были бы растащены, разграблены… и цивилизация не состоялась бы (как в Хараппе, так и в Шумере с Египтом). Только концентрация власти, концентрация запасов зерна и иных богатств, только священный страх и трепет перед «всевидящими» и «всемогущими», «грозными и карающими» выковали из отдельных общин-производителей русов (и гибридных русов) великую и единую культуру древности.
Мы не оговорились, назвав жрецов-князей волхвами. Волхв есть жрец Вола-Вела-Велеса, принимающего на земле облик быка-вола. Волхвы Хараппы внушали почитание Великому Единому (неназываемому Роду), матери-богине Ладе-Роде. Тому свидетельство множество канонических и неоканонический фигурок. Но особое пристрастие ощущалось (судя по найденным артефактам) к Волу-Велесу. На печатях он изображался или мужчиной с рогами, или священным волом-быком (особая порода «священных быков», почитаемых в Индии и ныне). Рогатый муж на печатях иногда стоит в окружении тигров, львов. Иногда сидит в «позе Будды». Одно лицо смотрит прямо, а по бокам видны два профиля. Это древнейший прообраз Тримурти («Трехликого»; если с языка русов, то не требует перевода, лингвистически «тримурти» = «три-морды», разумеется, без уничижительного оттенка). И это еще одно косвенное подтверждение, что мы имеем дело с суперэтносом: троичность образа трехипостасного Бога Вседержителя проходит у русов с глубокой древности до наших дней. Интересно, что у хараппцев основное, прямо-смотрящее «лицо» принадлежит Волу-Велесу, в индском варианте Влаху. Отсюда и «волхвы, влахи», и Брахма («влах» = «брах»), и производное брахманы. Именно Брахма-Вол-Влах и есть Тримурти-Трехликий. Все образы исходят из мировоззрения суперэтноса — через мифологию хараппцев — к развитому (олитературенному) индуизму.
Великую цивилизацию Инда принято называть по одному из самых крупных городов — Хараппе. Как называли свое государство русы-праарии, мы не знаем. Но видим, что в самом топониме Хараппа — х-Ара-ппа содержится исходный корень-образ языка русов «ар-, яр-», в котором и заключается все, что связано с земледелием, плодородием, жизненной энергией-«ярью» и мужской воспроизводящей силой. Этот корень присутствует в топонимах многих городов царства: Чанг-ар, Чжух-ар, Мехрг-ар, Гхагг-ар, Руп-ар, Махешв-ар и т. д. Этот корень русы пронесли от Яр-ихо (Иерихона) — через В-ар-ку (Шумер, Сурия), Х-ар-аппу и Ар-каим — до Пешав-ара и Бело-яра. В других топонимах Хараппы основательно присутствует корень языка русов «ур-»: Рангп-ур, Аламгирп-ур, Хастинап-ура и пр. (вспомним Уры-Уруки Двуречья). Напрямую передает этноним суперэтноса хараппский город Сур-котада с его основой Рус (хараппцы писали справа налево). Перевертыш «сур» = «рус» нам хорошо знаком.
Хараппцы имели развитую рисуночно-знаковую письменность. Найдено свыше двух тысяч надписей на керамике, печатях всех видов, медных пластинках, слоновой кости, на бронзовых изделиях. Всего существовало около 400 различных знаков. Но грамотность, судя по ареалу находок, была широко распространена.
Связь Хараппы с Сурией-Русией, Месопотамией, Загросом, Иранским нагорьем неудивительна — это тысячелетиями протоптанные русами-переселенцами дороги. И потому шумерские печати (и др. артефакты) находят в Хараппе, а хараппские печати (в том числе с Волом-Влахом-Брахмой и свастиками) в Шумере, Загросе и Средней Азии (Алтын-депе; великолепнейшая хараппская печать с обережной свастикой-солнцеворотом).
Свастика вообще была одним из основных символов цивилизации русов долины Инда — обозначающим «жизнь, движение, достаток и благо». От русов, бореалов и индоевропейцев этот солнечный символ плодородия и удачи попал в Хараппу, а затем в индуизм. По нему мы определяем, что имеем дело с индоевропейской цивилизацией, базировавшейся на цивилизации русов — на этнокультурно-языковом ядре суперэтноса долин Инда.
Второй крупнейший город цивилизации на Инде — Мохенджо-Даро (обычно переводят с языка синдхи как «Мертвый холм». Перевод этот не имеет отношения к хараппцам-праариям, никто не назовет так свой город. Или перевод неверный, или топоним поздний). Мохенджо-Даро имел 100 тысяч жителей и занимал площадь в 2,5 кв. км. Главные улицы достигали ширины в десять метров, планировка их была параллельно-перпендикулярной, имелась отлаженная система городских бань, водоснабжения и канализации. Город состоял из двух частей, верхней и нижней. В верхней на холме располагались храмы, хранилища, дома жрецов-волхвов, обнесенные стеной, с крутыми подъемами и всего двумя воротами. Хараппцы изготовляли высококачественное оружие: бронзовые мечи, топоры, ножи, кинжалы, наконечники копий и стрел, булавы, а также много всевозможной утвари.
Поселения Хараппской цивилизации, состоящей из множества городов (Хараппа, Мохенджо-Даро, Чанху-Даро, Калибанган, Суткагендор, Бхагатров, Банавали, Суркотада, Лотхал и др.) и селений одного типа (одной культуры) занимали территорию в 1,5 млн кв. км (полтора миллиона квадратных километров). Мало того, она расширялась на юг и на восток, в новые районы.
Хараппцы владели всеми тонкостями земледелия, скотоводства, фортификации и городского планирования, обработки камня, металла, керамики и т. д. Они использовали колесный транспорт, слонов, волов. Они изготавливали печати и имели свою собственную письменность. Они торговали практически со всем «цивилизованным» миром той эпохи. И есть все основания полагать, что именно корабли хараппцев ходили на Бахрейн-Дильмун, в Месопотамию (сами шумеры плавали по Евфрату, Тигру и Персидскому заливу (Горькая река), но не дальше островов Бабуяна (остров Буян) и Дильмуна). Именно из пред-Хараппы и Хараппы попали в Шумер многие технические достижения и незначительный дравидийский этноязыковый элемент. Европеоиды-дравиды из долин Инда (гибридные русы-бореалы) стали одной из малых этносоставляющих шумерского этноса.
Хараппцы исповедовали культ воды и чистоты, во всех городах и селениях имелись бани. Культ воды и священных омовений с тех пор сохранился в Индии до наших дней. Но исходил он из традиций русов, для которых источники, вода и рощи были святы, ибо в них жила ипостась Рода, его «святой дух». Для примера можно сравнить отсутствие «культа воды, омовений и бань» у монголов, которые не мылись никогда, католиков-«европейцев» Средневековой Европы (имевших огромную негроидную средиземноморскую примесь), которые мылись два раза в жизни, и «культ омовений» у хараппцев, этрусков, римлян, русов-новгородцев с их повсеместными банями.
Развитое свиноводство еще раз подтверждало, что население было индоевропейским. Русы-индоевропейцы еще в глубокой древности овладели секретами приготовления и безвредного употребления свинины, что было недоступно протосемитским и большинству негроидных предэтносов (почему таковые объявили на свинину запрет). Крупный рогатый скот (быки, коровы, зебу) в те времена также разводили только русы-бореалы и русы-индоевропейцы. Племена предэтносов пасли коз и овец или были собирателями и охотниками. Русы-хараппцы занимались селекцией скота, улучшением породы и созданием племенных стад.
Историки-«библеисты» объявили язык хараппцев неизвестным, не поддающимся расшифровке. Однако индийские ученые, которые глубже и основательней знакомы с проблемой и ее этническими аспектами, утверждают, что хараппцы говорили на архаическом санскрите. Это полностью совпадает с нашими выводами, ибо санскрит — один из ранних индоевропейских языков, базировавшихся на языке суперэтноса (а на каком еще языке могли говорить носители индоевропейской культуры микролитов и свастик?!) В этом архаическом санскрите были корни как раннего праиндоевропейского языка, так и корни бореального праязыка, который русы-бореалы принесли на Индостан в XXX–XX тыс. до н. э.
На хараппских печатях с рогатым Велесом-Брахмой из головы этого божества растет Мировое Древо (оно и уходит корнями в «загробный мир»). А это трехчленное и четырехстороннее деление во всем, антитеза «белое-черное», «добрый-злой» и т. д. Индоевропейское мировоззрение могли иметь только индоевропейцы.
В Чанху-Даро найдены захоронения с «мертвой головой», черепом предка. Это известный культ русов, культ «доброго домового», «доброго духа», охраняющего жилье. Фигурка волхва из Мохенджо-Даро была выкрашена в сакральный красный цвет русов. И волосы и борода у этого волхва прямые, без малейших признаков негроидности (курчавости, волнистости). Долины Инда были защищены от нашествий или просачиваний негроидно-веддоидных предэтносов высокими горными хребтами. Так что основная угрозарусам-бореалам, русам-индоевропейцам и гибридным русам-дравидам-европеоидам исходила исключительно из окружающего их этнококона реликтовых и гибридных предэтносов, находившихся на первобытной стадии развития.
Хараппская цивилизация русов Инда существовала с XXIX по XIX в. до н. э. «Библеисты»-семитологи весьма тщательно искали в Индии и Пакистане «следы уничтожения» Хараппской цивилизации пришлыми «индоарийскими» переселенцами-«варварами», все сокрушающими на своем пути. Тщетно. Ни малейших следов опустошения, набегов, войн в долине Инда конца III — нач. II тыс. до н. э. нет. Арии приходили волнами на протяжении многих тысячелетий, приходили как созидающая и объединяющая сила . Непредвзятые исследователи-археологи, и прежде всего индийские и пакистанские, утверждают, что великая цивилизация прекратила свое существование в результате разложения общества, утраты сильной государственной централизованной власти, разложения властей и блюстителей порядка на местах, ослабления дисциплины и утери страха перед богами… Характерный процесс деградации изнутри. На смену крупным государственным учреждениям в Хараппе начала II тыс. до н. э. пришли мелочные торговцы, мздоимцы, казнокрады…
В Хараппе и Мохенджо-Даро нарушилась нормальная городская жизнь, которая прежде строго регламентировалась. Ослабел надзор. «На главных улицах появились гончарные печи, а вдоль дорог наспех выстроенные лавки, на развалинах заброшенных городских зданий выросли крошечные домишки…» (ИЗА, с. 168).
Великую цивилизацию погубила ее открытость. Мигранты из этнококона (гибридных предэтносов) свободно вливались в нее на протяжении веков. В результате число «торгующих и потребляющих» праздных обитателей превысило число производящих, варвары-дикари, не признающие цивилизованность, порядок, жрецов и богов Хараппы, заполонили ее, проникли в управленческие структуры… Итоги подобных процессов, когда в структуры цивилизованного однородного государства проникает пришлый, организованный в первобытные «кланы-семьи» элемент, «чужаки», всегда одни — кражи, воровство, взяточничество, разрушение устоев, традиций, производства, морали… и закономерный крах цивилизации. Хараппа, не сумевшая себя защитить от внедряющихся в нее чужаков, несущих хаос и разлад, просуществовала всего одно тысячелетие и погибла, разрушенная изнутри.
Но не погибли носители культуры и традиций суперэтноса русов. Они сохранили знания, мировоззрение, мифологию, навыки, чтобы передать их последующим поколениям. Индоарии XVII–XIV вв. до н. э. (арийцы-скифы на конях и колесницах), покинувшие русские степи в Северном Причерноморье и ушедшие по следам предков на Индостан, пришли отнюдь не на пустое место.
Классические поздние русы-индоарии никогда не причисляли своих современников потомков русов-хараппцев к дасу, «неприкасаемым», «демонам» и т. д. Они точно знали, что это их братья и сестры, что это «благородные». Но различия были. Смешавшиеся с аборигенами русы-хараппцы были смуглокожими. И потому русы-арийцы II тыс. до н. э. называли себя «светлыми ариями», а потомков хараппцев «темными ариями».
Хараппцы-праарии как нация просуществовали весьма недолго, но они заложили основы индийской цивилизации в широком смысле. Их же основой было этнокультурно-языковое ядро суперэтноса русов. И потому мы имеем полное право считать хараппцев одним их великих этносов древности, вычленившимся в середине III тыс. до н. э. из суперэтноса русов, заметной и плодоносной сыновней ветвью на могучем и древнем этнодреве русов.
Русы Средней Азии
На базе Шейтунской (Джейтунской) культуры русов-бореалов и русов-индоевропейцев VI–V тыс. до н. э., состоявшей из небольших поселков и святилищ, к IV тыс. до н. э. в Средней Азии появляется несколько крупных городищ. Это Алтын-депе, Геоксюр, Намазга… Они занимают по 10–15 гектаров, а площадь Алтын-депе превышает 25 гектаров. Само Алтынское городище было обнесено стеной из сырцового кирпича с бастионами. Как и в Геоксюре, вокруг крупного городища было несколько мелких поселений — это уже не полис, а княжества, так как подчиненность поселений центру («стольному граду») в данной обстановке более чем очевидна.
К IV тыс. до н. э. погребения делились на богатые и бедные. Но княжеских курганных могильников со всей атрибутикой князей-русов мы пока не встречаем. Хотя в захоронениях нашли терракотовые фигурки воинов в шлемах, что говорит о наличии дружинно-княжеского культа. Да и характер оборонительных сооружений (еще не замки-крепости троянского типа, но уже укрепленные городища) говорит о том, что русы Северного Причерноморья и Предкавказья (русы-катакомбники) внесли свою лепту в традиции местных родов суперэтноса. Лепта иных родов, в частности индостанских (печати со свастиками, писцовые палочки из слоновой кости и прочий инвентарь), подтверждает, что связи с южными родами русов поддерживались постоянно.
Для русов-среднеазиатов, русов-шейтунцев и постшейтунцев характерны фигурки сидящей Лады-Роды, иногда с налепленными косами. В этих фигурках отчетливо видно смешение канона (массивные мезолитические Лады) и неоканона (стройные неоэнеолитические Лады-Роды). Керамика украшена отчетливыми крестами, крестовыми и свастичными узорами. В городище Саппали (Аму-Дарья) наряду с прочими характерными изделиями быта русов в крепости площадью десять тысяч квадратных метров были найдены печати с соколом-рарогом, это несомненный и очевидный княжеский знак русов.
Традиции суперэтноса соблюдаются, в этом нет ничего удивительного, русы Намазги, Алтына, Геоксюра, Кара-депе, Саппали, Анау — прямые потомки русов-шейтунцев и пришлых русов-индоевропейцев нескольких последовательных волн-выселков. Наш вывод подтверждает и микролитический инвентарь (большей частью уже не инструментарный, а сакрально-ритуальный).
Монголоидного элемента в Средней Азии той эпохи практически не ощущалось. Население было европеоидным, с переходом из бореальной стадии в индоевропейскую — по мере прибытия все новых родов-выселков из южнорусских степей. Даже раннеуральские этносы (прототюрки) к IV тыс. до н. э. еще не добрались до этих мест, не привнесли и самой малой монголоидности.
В III тыс. до н. э. в регионе (Южная Туркмения) остается только два крупных городища-княжества: Алтын-депе и Намазга. Причем если Намазга остается городом в полном смысле этого слова, с кварталами ремесленников, земледельцев, воинов, знати, жрецов-волхвов, торговцев, то Алтын-депе превращается в храмовый город, где храм-святилище, культовый квартал и терема князя-жреца занимают весь центр. В этот город, вне сомнений, стекалось множество русов-паломников со всей Средней Азии, и не одни они… Не только земледельческие традиции русов Алтына и Намазги были родственны традициям месопотамских русов и шумеров (гибридные русы, на последних стадиях самостоятельный этнос), но и знаменитое Алтынское ступенчатое святилище было очень близко по канонам построения храмам-зиккуратам Шумера (Су-Мира — ВсеМира).
В начале II тыс. до н. э. Алтын-депе и Намазга приходят в запустение. Археологи считают, что население этих городов постепенно переходит в дельту Мургаба и прослеживается позже в Маргиане и Бактрии. Есть предположение (В. И. Щербаков), что часть среднеазиатских родов (а это и есть Шейтунская культура близ Ашхабада-Асгарда) переселяется в Скандинавию. Такое переселение могло быть раньше, в III тыс. до н. э. (с учетом времени пути). Русы-шейтунцы вполне могли дойти до Скандинавии и положить начало русам-скандинавам и отчасти русо-«скандинавской» мифологии[9]. Но только совместно с родами русов-катакомбников и, шире, русов ярко выраженного дружинно-княжеского культа, то есть русов-индоевропейцев южнорусских степей Северного Причерноморья. А данное смешение очевидно. Недаром сами русы-скандинавы вспоминали, что их предки, ведомые Одином, прошли через Великую Свитьод (Скифию).
Уход русов из обжитых городов Средней Азии был связан с приходом южных племен (археологи связывают его с полунегроидным населением Южной Индии). Пришельцы приносят новую «археологическую культуру». Как мы видим, и здесь начинает ощущаться натиск с юга: гибридные предэтносы, увеличиваясь численно, движимые голодом, постепенно внедряются в области цивилизации среднеазиатских родов русов.
Среднеазиатские русы своими родами-выселками вливаются в общие миграционные потоки русов-индоевропейцев. И потому их следы присутствуют и в Скандинавии, и в долинах Инда.
«Великое арийское вторжение». Индоарии — русы-индоевропейцы последней волны
«Арийская проблема» будоражит умы человечества не первое столетие. Германский научный мир, взлелеянный эпохой романтизма, после открытия общности языков индоевропейской языковой макросемьи тут же объявил исходных ариев «германскими арийцами», саму общность «индогерманской» и принялся сочинять историю про необычайно воинственных и невероятно склонных к порядку «белокурых бестиях», которые на своих быстрых колесницах, в рогатых шлемах и с боевыми топорами в руках бесстрашно и лихо завоевывали страну за страной, народ за народом и повсюду несли культуру, государственность, цивилизацию и свой «новый порядок». Немецкую науку в XIX–XX вв. уважали по всему миру, и потому история про германских «бестий и культуртрегеров» повсеместно воспринималась «на ура» и тут же заносилась в учебники, справочники, энциклопедии.
Надо сказать, что у немецких ученых-«романтиков» и их коллег, немецких поэтов, композиторов и литераторов-романтиков, по части написания «германской истории» уже был к тому времени немалый опыт. Именно в эпоху запоздалого «немецкого романтизма» почему-то сразу вдруг в Германии и странах ее влияния начали одна за другой обнаруживаться «хроники», «саги», «эдды», «оды», целые тома «древних германских мифологий» обширного и недюжинного «германского племени». Одновременно и чуть позже писались оперы, романы и поэмы о «зигфридах» и «кольцах нибелунгов», а по всему Рейну «восстанавливались» очень-очень «древние замки»… Открытие «индогерманских белокурых арийцев» оказалось весьма кстати, чтобы переписать историю в очередной раз в интересах очередной усилившейся на момент написания национальной группы. Делали свое дело немцы, как всегда, пунктуально и основательно, сомневаться в их «культуртрегерстве» и глобальной цивилизующей роли «белокурых арийцев» считалось дурным тоном. В подражание немецким поэтам-романтикам уже и русские, и английские, и норвежские, и австрийские (славяне), и чешские сочинители принялись сочинять толстенные «готические» романы и баллады про «германских благородных рыцарей», про «замки» на Рейне (фактически новоделы), про «походы в Индию, Персию» и дальше… В общем, очередной фальшивый и огромный как тысячи аэростатов, дутый образ был создан и запущен в свет. И принят на веру абсолютно и полностью. В том числе и восторженной российской (позже советской) интеллигенцией, всегда питавшей к западу, в частности к Германии, тайную и неразделенную любовь. Все окончательно уверовали в «немецких арийцев германской нации». Окончательно и бесповоротно.
Потом пришел Гитлер и со своими «Гималаями », «третьим глазом», перетолкованной Блаватской, концлагерями для славян, ошалелым оккультизмом и попыткой продолжения «арийского завоевания неисторических народов белокурыми бестиями» (по Марксу) довел все до полнейшего абсурда. Гитлер проиграл свой «культуртрегерский индогерманский поход» на «неразумных словен» и далее на Индостан. И этим не преминули воспользоваться заинтересованные круги. Все повернулось на сто восемьдесят градусов, и теперь «фашиствующими недобитками», нацистскими преступниками и расистами объявили не только Гитлера, его соратников-приспешников, эсэсовцев-гестаповцев, солдат-фельдмаршалов, но заодно и чуть ли не самих древних «арийцев» вместе с теми, кто их изучал, кто о них писал (и даже сочинял оперы — пример с Вагнером, чьи оперы запрещены к исполнению в Израиле; Израиль настаивает, чтобы его поддержали и другие страны, но пока к нему по части гонений на «нациствующего» Вагнера и прочих «арийских» ведьм присоединились только США и Англия). Ситуация изменилась.
Историки тут же перестроились, перестали писать об «арийцах» (индоевропейцах) или же стали писать о них между делом и в негативно-ироническом ключе. Проще говоря, в научных и популярных трудах «мудрые и древние семиты» стали еще мудрее и древнее, а арии-индоевропейцы превратились в полных дикарей, разрушающих культурные «цивилизации древности», созданные семитами и «исчезнувшими древними народами». Сами понятия «исчезнувший народ» или, скажем, «доиндоевропейский субстрат», «доиндоевропейцы» стали чрезвычайно удобной разменно-козырной картой в руках историков упомянутых школ: если где-то (помимо отведенных «резерваций» от Дуная до Днепра) вдруг четко проступали следы славян-протославян-русов, «романо-германист», «библеист» вкупе с послевоенными «германо-библеистами» тут же ставили жирный штамп-клише «доиндоевропейцы», «исчезнувший народ» — и «научные дискуссии» немедленно прекращались, оспаривать приговор было бессмысленно. Параллельно создавалась новая терминологическая база, упрочалось содружество «библеистов» и «германистов», завершался передел между ними «исторического мира».
Потом «ариями-арийцами» стали называть почему-то (видно, чтобы окончательно добить «национал-реваншистов») только индоиранцев. Появились следующие перлы: «Таким образом, к собственно арийским народам могут быть причислены только древние иранцы и индийцы, а к арийским языкам — иранские и индийские»[10]. То есть в арийском (индоевропейском) происхождении уже отказывалось не только немцам, но и кельтам, романцам, грекам, славянам… Свастика, символ добра и благополучия индоевропейцев (сотен миллионов людей), была объявлена вне закона, а рассуждать на «арийские» темы стало делом опасным…
Потом, когда «германо-фашистская угроза реваншизма» канула в прошлое и главным врагом «цивилизованного мира» вновь стала Россия (СССР), вожжи «индогерманского белокурого арийства» приотпустили — и все смешалось в доме историков романо-германской школы (в т. ч. их советских последователей 60–90 гг. XX века). Индоевропейцы стали частично реабилитированным народом. А их потомков поделили на «чистых» и «нечистых» (при всем кристально-демократическом западном образе мысли). В «чистые» попали немцы, шведы, датчане, англичане, французы, испанцы… то есть германцы и романцы; в «нечистые», разумеется, славяне, и в первую очередь русские… В таком делении, как и обычно, «цивилизованный запад» поддержала и «отечественная историческая школа» с ее неразделенной любовью.
Почему мы даем столь пространное вступление к теме? Потому что без этого вступления разобраться в том, что написано в научной и популярной литературе про древних индоевропейцев мало- (или средне-) сведущему человеку абсолютно невозможно, а принимать написанное за правду более чем наивно.
Например, в упомянутом труде Г. Бонгард-Левина «Индия в древности» после цитаты о том, что, дескать, «к арийским народам могут быть причислены только древние иранцы и индийцы», через два абзаца уже говорится, что «арийскими по происхождению являются имена митаннийских правителей», и там же про большой пласт арийских слов у хеттов, у аккадцев, там же арийскими называются митаннийские боги… и так далее, и тому подобное, и уже возникает мысль, что задача авторов не разложить все по полочкам, а окончательно запутать читателя терминологической (шаманской) путаницей. А ведь все достаточно просто и понятно.
Индоевропейцы — это искусственный научный термин , созданный кабинетными учеными-лингвистами и принятый на вооружение историками и этнологами. Термин хороший, удачный; по смысловому значению — географический, определяющий области расселения различных групп древних индоевропейцев (или праиндоевропейцев).
Арийцы (арии) — это самоназвание того праэтноса , который научный мир условно называет древними индоевропейцами (праиндоевропейцами). Арийцы (арии) — этноним, название народа, этнический термин.
Оба приведенных термина (арийцы-арии и индоевропейцы-праиндоевропейцы) обозначают один и тот же праэтнос, который в своем расчленении породил сначала языковые группы-общности (кельты, романцы, германцы, индоиранцы, славяне…), а затем и народы (русские, немцы, индусы, шведы…).
Это превосходно знают Бонгард-Левин и тысячи ему подобных «исследователей» индоевропейских древностей. Тем не менее… какой-то незримый «интернациональный» цензор милостиво дозволяет называться арийцами (ариями) только иранцам и индусам, да и то лишь древним. А русским, балтам, полякам, шведам, венедам-вандалам, готам, пруссам и т. д. с их сплошь арийскими исходными именами и значительно большим «арийским лексическим пластом», чем у митаннийцев и аккадцев, запрещает называться арийцами-ариями. Это столь же вненаучно и нелепо, как если бы мы запретили арабам и евреям называться семитами, оставив это право только за древними амореями и арамеями.
Но не будем много времени уделять официозной политической «индоевропеистике», умело направляемой умелыми «исследователями», в нужное русло в соответствии с «духом эпохи» и «общечеловеческими стандартами» прогрессирующего глобализма. Придворные хроники пишутся и теперь. Они просто стали древнее и глобальнее. А их составители еще беспринципней.
Это был только пример того, что далеко не все, публикуемое в «научной печати» есть постулаты реальной, подлинной истории.
Но это не значит, что каких-то исходных основ нет вообще.
Они есть. И они в том, что предки всех индоевропейских народов — это индоевропейцы (праиндоевропейцы или ранние индоевропейцы), они же арийцы-арии. И еще в том, что индоевропейцы-арии имели свою прародину, свой язык, своих богов, а, следовательно, свою мифологию и свои традиции. И еще в том, что делить индоевропейцев-ариев и их потомков на «чистых» и «нечистых», на «арийцев» и «неарийцев» никому не дано права — это и есть натуральный фашизм, расизм, ксенофобия и нацизм.
А теперь поговорим об индоевропейцах-ариях, которые в течение тысячелетий уходили на полуостров Индостан. Нам известно, что проторусы-кроманьонцы и прарусы-бореалы хорошо знали дорогу к Инду и Гангу, тысячелетиями жили там, обрабатывали землю, создавали цивилизации. И потому говорить о том, что некие внезапно появившиеся индоиранцы («индогерманцы») вдруг огромной ордой на колесницах нагрянули в середине II тыс. до н. э. в Индию (теперь это земли Пакистана), просто не научно. Большинство историков уже не верит в грандиозное единовременное военное вторжение завоевателей-покорителей. Такого «вторжения» не было. Если и было, то только в романах.
В действительности мы должны связывать не прекращающуюся на протяжении нескольких тысячелетий миграцию русов-индоевропейцев в Северную Индию с процессом длительного распада этнокультурно-языкового ядра русов Средней Азии и соответствующего ядра русов Сибири (Урала и Южной Сибири) — с регулярным отселением родов-выселков на юг (в данном случае). Одновременно с этим процессом распада двух больших этнокультурно-языковых ядер суперэтноса русов происходили еще два не менее значительных метапроцесса: а) образование на огромном пространстве лесостепной зоны от Северного Каспия до Алтая и Саян обширного протоскифосибирского мира (восточных индоариев); б) образование в Северном Причерноморье в юго-восточной зоне распадающегося Большого (европейского) этнокультурно-языкового ядра суперэтноса русов так называемой вторичной прародины индоевропейцев. Последних правильней называть поздними праиндоевропейцами, а сам процесс формирования данной общности и ее распада-расселения — завершающей фазой этногенеза русов-индоевропейцев.
Именно о такой картине миграции на Индостан мы можем говорить с полной уверенностью по той причине, что реконструкция традиций, языка, культуры русов-индоариев Индостана выявляет совокупность характерных признаков русов-индоевропейцев всех трех упомянутых этноязыковых зон.
И это еще раз говорит о том, что не было единого «великого переселения» из какой-то одной области, не было бесконечной вереницы повозок, сотен и тысяч колесниц, многотысячных стад, перегоняемых с севера на юг… А было множество малых переселений отдельных родов-выселков, которые шли по проторенным предками дорогам на «теплый, благодатный юг» — шли с Северного Кавказа и Северного Причерноморья, из Прикаспия, Средней Азии, с Иранского нагорья, с Южного Урала, предгорий Алтая и Саян… Последняя, наиболее плотная волна переселенцев пришла из Причерноморья и с Иранского нагорья, где одна часть русов-индоевропейцев осела, а другая пошла дальше.
Русы последней индоарийской волны не сокрушали созданной их предками-русами великой Хараппской державы Инда. Та распалась на несколько веков раньше в результате многовековой массовой инфильтрации в цивилизацию Хараппы внешних носителей «непроизводящего способа хозяйствования».
Русы-индоевропейцы последних волн приходили на земли, освоенные (и где-то уже запущенные) их предками-русами. Вливались в существующие роды-общины или заново расчищали землю, распахивали ее под поля-пашни. Русы-индоарии не были кочевниками-номадами. Они перекочевывали с места на место только тогда, когда на прежнем месте земли истощались и не хватало пастбищ для крупного рогатого скота. И то, как правило, переселялся не весь род, а род-выселок, то есть отделяющаяся молодежь рода с выделенным ей хозяйством. Если проводить какие-то параллели, то русы-индоевропейцы той эпохи были вовсе не «бестиями с топорами на колесницах», а, скорее, «казачеством», с его умением сегодня пахать землю, сеять, убирать, откармливать и разводить скотину, а назавтра собраться по зову князя-воеводы в войско-дружину, дать отпор любому врагу, а если понадобится, пробить себе дорогу в любом нужном направлении в любой земле и любой среде. Вот этими своими признаками русы-индоевропейцы весьма выгодно отличались от, скажем, русских крестьян XVII–XX вв. н. э. Самодостаточность во всем, всегда и повсюду. И отсюда полное самоопределение — где жить, где сеять, где пасти скот. Причем без присутствия явной и целенаправленной агрессивности. В XVI–XVII в. н. э. именно русские казаки, имевшие неутраченное мировоззрение и менталитет русов-индоевропейцев, в считанные десятилетия (повторяя достижения предков) прошли и покорили всю Сибирь и Дальний Восток. Причем не лихими налетчиками-«бестиями», а основательно, надолго, навсегда — закладывая заставы, городища-остроги, распахивая вокруг земли, разводя скот, обзаводясь семьями, оседая с полным сознанием, что оседают на своей земле.
Русские казаки в Сибири и на Дальнем Востоке зачастую попадали в среду реликтовых племен первобытных собирателей, охотников, пастухов, а также пришлых монголоидных насельников-кочевников, которые по-своему использовали реликтовые племена, собирая с них дань. С первобытными племенами казаки уживались мирно, не обижая их, а пришельцев-насельников время от времени ставили на место, давая понять, что в «чужой монастырь со своим уставом не ходят». Все эт