Глава 3. Основные современные подходы к определению культуры

3.1. Критерии отбора основных подходов к определению культуры

В современной научной литературе существует около 400 определений культуры. Однако это обстоятельство не должно особенно смущать. В любой отрасли науки идут дискуссии по поводу исходных понятий. При этом разброс мнений тем больше, чем сложнее предмет исследования. В связи с этим уместно вспомнить известную притчу.

Рассказывают, что однажды нескольких мудрецов с завязанными глазами подвели к слону и предложили исследовать этот объект. Затем один из мудрецов ощупал хвост слона, другой — хобот, третий — ногу и т. п. Потом мудрецов спросили, что же собой представляет объект, который они изучили доступными им средствами. Один из мудрецов ответил, что это нечто, похожее на веревку (хвост), другой — на трубу (хобот), третий — на столб (нога) и т. п. Ни у кого из мудрецов не сложилось целостного представления о слоне, но при этом каждый из них был по-своему прав.

В этой притче заключено очень много смыслов. Важнейший из них состоит в том, что нужна определенная точка зрения, благодаря которой можно максимально охватить объект исследовательским взором, не отсекая при этом хвоста, хобота, ног и чего-либо вообще.

Все это полностью относится к культуре. Она представляет собой сверхсложный объект исследования. В этом отношении с нею могут соперничать только такие явления, как человек и общество.

Изучая природу, исследователь имеет дело с объективными законами, т. е. независимыми от воли и сознания человека. Изучая же культуру, общество и самого человека, исследователь постоянно имеет дело с человеческими страстями, величайшим разбросом человеческих намерений и желаний, с гениальностью и бездарностью, волей и безволием и т. п. Все это вносит большую неопределенность. В связи с этим очертания исследуемого объекта становятся размытыми, результаты исследования представляются спорными другим исследователям, которые стоят на другой точке зрения.

Поэтому можно считать, что авторы всех 400 (или более) определений культуры по-своему правы. Каждый из них видит определенный фрагмент этого сверхсложного явления — тот, который открывается с его точки зрения. Однако, тем не менее, актуальными остаются поиски таких подходов к определению культуры, которые позволили бы, во-первых, максимально широко охватить исследовательским взглядом «поле» культуры, и, во-вторых, максимально глубоко постигнуть ее сущность, т. е. выявить те ее черты, функции, свойства, в отсутствие которых культура перестает быть культурой и становится чем-то иным.

Рассматривая с этой точки зрения имеющиеся подходы к определению культуры, нужно отметить, что лишь немногие из них в той или иной мере соответствуют названным выше критериям.

В качестве наиболее интересных и содержательных можно отметить следующие подходы к определению культуры. Оговоримся при этом, что все названия подходов условные. Главное заключается в том, чтобы уяснить смысл подхода и возможности, которые он открывает для познания культуры.

Основные подходы к определению культуры

Эвристический подход

Название связано со словом «evrica» — нашел. Это восклицание, по легенде, принадлежит Архимеду, великому древнегреческому ученому. Сидя в ванной, он вдруг явственно осознал смысл знаменитого закона, который впоследствии был назван его именем. С криком «Эврика!» — «Нашел!», Архимед нагим выскочил из ванны и побежал по улицам Сиракуз. С тех пор все производные от слова «эврика» — эвристический, эврологический, эвристика связывают с понятием «творчество». Так и в нашем случае.

Согласно эвристическому подходу сущность культуры усматривается в творчестве и соответственно в свободе, поскольку творчество является высшим выражением человеческой свободы.

Совершенно очевидно, что в этой концепции подчеркиваются важные, действительно существенные стороны культуры. А именно: все, что существует в культуре, когда-то было сделано впервые, и в этом смысле можно считать, что вся культура действительно является результатом человеческого творчества.

Продолжая эту мысль, можно утверждать, что именно благодаря творчеству человек получает возможность преодолеть жесткие рамки природной необходимости: он может летать как птица, плавать как глубоководная рыба, видеть на огромном расстоянии, мысленно переноситься в любую точку вселенной и т. п. Таким образом, именно творчество делает человека свободным.

Итак, благодаря эвристическому подходу мы получаем возможность обратить внимание на очень важные признаки культуры.

Однако эвристическая концепция отсекает от культуры не менее существенную ее часть, чем творчество. А именно, эвристическая концепция проходит мимо такого необходимого признака культуры, как повторение, усвоение ранее добытого опыта и знаний, следование обычаям, традициям, нормам, правилам. Без всего этого культура невозможна. Если бы каждое следующее поколение заново приобретало необходимые ему знания, изобретало бы новые правила поведения, жизнь человеческого общества стала бы невозможной. В этом случае более предпочтительно животное состояние, когда информация о способах жизнедеятельности передается от поколения к поколению через биологические механизмы — генетические структуры, инстинкты и т. п.

Таким образом, с эвристической точки зрения мы можем увидеть, что необходимым механизмом развития культуры является творчество, но упускаем из виду не менее существенную часть культуры, с которой связаны возможность и необходимость репродуктивной деятельности, воспроизведения ранее установленных образцов поведения, усвоения и повторения ранее пройденного.

Аксиологический подход

Весьма влиятельной концепцией является аксиологическая (от лат. acsios — ценность). Согласно этому подходу культура есть совокупность духовных и материальных ценностей. Этот подход позволяет определить само «вещество», из которого состоит культура, ее субстрат. Таковыми, действительно, являются ценности. Проблема ценностей необычайно сложна, более подробно она будет рассмотрена далее. Однако для определения смысла аксиологического подхода и его места в ряду других подходов достаточно отметить, что во всех определениях ценности есть некий инвариант. Он заключается в утверждении, что ценность — это то, что представляет интерес для человека, а интерес для человека представляет все, что удовлетворяет какие-либо его потребности. В этом смысле все, что существует в культуре, — это ценности. Если изъять из культуры ценности, то от нее ничего не останется.

Таким образом, надо признать, что аксиологический подход позволяет максимально широко охватить «поле» культуры. Однако он не дает возможности ответить на множество важных вопросов: почему столь различны системы ценностей в разных исторических типах культуры, у разных народов, в разные периоды жизни одной и той же страны; почему столь различны ценностные ориентиры у разных людей; кто, когда, где и, главное, зачем производит эти ценности? Вопросы можно продолжать бесконечно.

Таким образом, недостаток аксиологического подхода можно усмотреть в том, что культура с этой точки зрения предстает как некий «склад» ценностей. Нет движения, непонятно, по какому принципу разложены ценности по полкам.

Совершенно очевидно, что эти принципы нужно искать в рамках какого-то другого подхода.

Семиотический подход

Не менее, а быть может, и более влиятельной, чем аксиологическая является семиотическая (от греч. semeion — знак) концепция, согласно которой культура есть система знаков, кодов, шифров, образующая искусственно созданную человеком реальность. В этой концепции схвачен важнейший момент культуры, а именно, сама форма ее существования, ее бытования. Таковой действительно являются системы символов, знаков, кодов, шифров, в которые «укутано» все содержание культуры, содержание и смысл ее ценностей.

Заслуга сторонников семиотической концепции заключается в том, что они обращают внимание на значение языков культуры и различия между ними.

Язык культуры — это система определенных культурных (т. е. искусственно созданных) объектов, которая обладает следующими необходимыми признаками:

а) определенная внутренняя структура, т. е. устойчивость отношений между элементами;

б) явные и неявные правила образования, осмысления и употребления ее элементов.

Языки культуры служат для осуществления процессов коммуникации между различными субъектами культуры — отдельными личностями, социальными группами, нациями, народами, поколениями и т. п. Кроме того, языки культуры служат для трансляции, т. е. передачи социального опыта от одного поколения, одной эпохи, одного времени — к другим.

Языков культуры существует великое множество. Это, во-первых, язык, как таковой. Основные объекты, из которых состоит языково-речевая система, — это звуки, слова, предложения. Отношения между ними строятся по определенным грамматическим и синтаксическим правилам.

Кроме языка как такового существует язык искусства, язык одежды, язык причесок, язык жестов и т. д. и т. п. В каждом из этих языков существуют своя грамматика и свой синтаксис. Зачастую один язык дополняет другой. Например, то, что трудно высказать словами, можно выразить в музыке, танце, просто жестикуляцией, взглядом и т. п.

Отсюда — другая важная проблема, на которую обратили внимание сторонники семиотического подхода. Она заключается в том, что перед каждым человеком, входящим в культуру, осваивающим ее, стоит трудная задача — овладеть языками культуры, знать правила их употребления, уметь расшифровывать смыслы, которые заключены в различных «текстах», «предложениях» и «словах». Этот процесс освоения личностью языков культуры называется «аккультурация». Понятие «аккультурация» применимо и к процессу взаимодействия между различными культурами. В процессе взаимодействия происходит освоение одной культурой элементов тех или иных языков другой культуры.

Таким образом, благодаря семиотическому подходу выявляются очень важные моменты и стороны культуры. Однако семиотический подход фиксирует внимание в основном на формах, способах существования культуры. Вопрос же о том, по каким законам формируется само содержание культурных ценностей, т. е. те смыслы, которые выражаются различными языками культуры, остается открытым.

Ситуация не меняется и в том случае, когда сторонники семиотического подхода называют свой подход информационно-семиотическим. Культура в этом случае трактуется как знаковая система, функцией которой является транслирование социальной информации. Однако вопрос о том, как формируются смыслы культурных ценностей, как они изменяются, и в этом случае остается без ответа.

За решением этих вопросов сторонники семиотического подхода обращаются к другим подходам.

Технологический подход

Значительно расширяет возможности определения и понимания культуры «деятельностный», или «технологический», подход. С этой точки зрения культура определяется как совокупность способов и результатов человеческой деятельности. В этом случае на сцене появляется человек как творец культуры. Однако вопрос, зачем он это делает, зачем нужна культура, остается все-таки без ответа.

Функциональный подход

Ситуацию существенным образом меняет функциональный подход. С этой точки зрения культура определяется как внебиологически выработанный способ человеческой жизнедеятельности. Здесь содержится указание на тот бесспорный факт, что человек является таким живым существом, которое не может существовать в природе в своем естественном состоянии. Он не имеет ни силы, свойственной одним видам животных, ни ловкости, свойственной другим. Он не может жить без одежды, специально построенного жилища, не может питаться только тем, что он может взять у природы в готовом виде. Все это дает ему культура, т. е. то, что создается искусственно. С этой точки зрения функцию культуры можно назвать витальной (от лат. vita — жизнь), т. е. жизнеобеспечивающей.

Жизнеобеспечивающая функция культуры имеет различные векторы.

Один из них — адаптация, т. е. приспособление человека с его специфическими особенностями как биологического существа к окружающей среде. В связи с этим возникает вопрос о различных типах жилищ, одежды, питания (кухни), характерных для различных народов, живущих в разных естественно-географических условиях. Это дает возможность говорить об адаптационной функции культуры, являющейся одной из сторон ее фундаментальной жизнеобеспечивающей витальной функции.

Другая сторона витальной функции культуры связана с необходимостью противостоять процессам дезорганизации, потери энергии (энтропии), которые происходят в обществе, как и во всякой другой системе. Отсюда — негэнтропийная функция культуры. Она выражается в том, что культура вырабатывает определенные правила и нормы поведения людей, совокупность которых позволяет противостоять процессам дезорганизации, хаотизации общества.

Итак, адаптационная и негэнтропийная функция — это аспекты витальной, жизнеобеспечивающей функции культуры.

Как видим, функциональный подход к культуре позволяет очень ярко продемонстрировать и доказать жизненную необходимость культуры. Он противостоял и противостоит такому отношению к культуре, когда она рассматривается только как желательное, но вовсе не необходимое украшение жизни. Функциональный подход укрепил научную базу исследования культуры. Превращение знания о культуре в науку о культуре стало действительностью, реальностью.

Однако сторонники функционального подхода зачастую склонны были рассматривать культуру как некую самодовлеющую сущность, которая выполняет свои функции сама по себе, без человека.

Кроме того, в поле их внимания, как правило, оказывались высоко интегрированные области культуры, в которых негэнтропийная функция культуры просматривалась особенно четко. Слабо интегрированные, хаотизированные области рассматривались только как некий изъян, недостаток.

Антропологический подход

В литературе имеются различные толкования смысла слова «антропология» (от греч. antropos — человек)и производных от него (антропологизм, антропологический и т. п.). Так, существует специальная наука «антропология», которая изучает человека как биологический вид. Основные ее разделы: антропогенез (изучение человека как биологического вида); морфология (учение о закономерностях роста и общих для всего человечества вариациях в строении тела); этническая антропология, т. е. расоведение. Одним из важнейших выводов этого раздела антропологии является вывод о том, что все отличительные признаки рас имеют второстепенное значение, все расы равноценны в психическом и биологическом отношении и находятся на одном и том же уровне эволюционного развития.

Надо отметить, что на уровне обыденного сознания обычно со словом «антропология» связывают именно этот смысл: антропология как биологическая наука. Однако, кроме того, существует понятие «философская антропология». Это раздел философского знания, содержанием которого является философское учение о человеке.

Под словом «антропологизм» подразумевается принцип, согласно которому понятие «человек» является исходным понятием философии. Этот принцип противостоит другим принципам, согласно которым исходными понятиями философии являются понятия «материя», «сознание», «воля» и т. п. Философия, построенная на антропологическом принципе, называется «антропологической философией».

Однако каждый из философов, являющихся приверженцами антропологической философии, по-разному отвечает на вопрос, что есть человек. В соответствии с этим принцип антропологизма имеет у разных философов различное обличье, и их философия, несмотря на формальное единство исходного принципа, имеет разное содержание. Это не всегда учитывают авторы различных словарей и энциклопедий, которые зачастую полагают, что если тот или иной философ может быть отнесен к сторонникам антропологического принципа в философии, то этим уже все сказано. Чаще всего принцип антропологизма трактуется вслед за В. И. Лениным, как «неполное, неточное описание материализма». Однако такая трактовка в какой-то мере справедлива по отношению к Н. Г. Чернышевскому, Л. Фейербаху, и совершенно не соответствует содержанию философии П. Л. Лаврова, М. Шелера и др.

Точно так же и в культурологии. В понятие «антропологический подход в культурологии» разные исследователи вкладывают разный смысл. Зачастую под ним подразумевается такой подход, когда вся культура и ее история рассматривается сквозь призму психологии человека. Однако такой подход правильнее было бы назвать «психологическим».

Уяснению сущности антропологического подхода в культурологии мешает также отсутствие четкости в понимании роли и места такой дисциплины, как «культурная антропология». Она выросла из таких наук, как этнография — изучение и описание различных народов и народностей, и этнология — учение о законах (логос — закон) жизни различных этносов. Когда ученым стало ясно, что описать тот или иной народ и тем более познать законы его существования невозможно без описания его культуры и познания законов ее развития, и что именно характеристика того или иного народа и есть главное в описании его жизни, появилась «культурная антропология». Сейчас это название закрепилось за той областью культурологического знания, которая связана с изучением культуры традиционных архаических реликтовых обществ и традиционных, реликтовых пластов в культуре современных наций и народностей. Иногда в качестве предмета изучения культурной антропологии рассматриваются также и культурные характеристики различных социальных слоев и групп. Однако правильнее считать это направление исследований одним из разделов такой культурологической дисциплины, как социология культуры.

В данном курсе термин «антропологический» употребляется в несколько ином смысле, чем все названные выше. И это очень важно уяснить с самого начала. Общим для всех ранее упомянутых значений термина «антропологический» и тем значением, в котором он будет употребляться далее, является связь с этимологическим смыслом слова «антропологический». Во всех перечисленных выше случаях речь идет о человеке. Но он рассматривается с разных позиций, точек зрения, описывается в разных понятиях и в разных контекстах.

Фундаментальным положением антропологического подхода в культурологии в той интерпретации, в которой он будет представлен в данном курсе, является положение о том, что культура есть способ саморазвития человека. Именно то обстоятельство, что культура здесь определяется через роль, которую она играет относительно человека, и позволяет назвать этот подход антропологическим.

В определении культуры как способе саморазвития человека содержится указание на главную функцию культуры — человекотворческую, т. е., иными словами, указание на то, что главной функцией культуры является творение, созидание человека. Действительно, жилище, одежда, пища, знания, умения, правила поведения — все это продукты культуры, овладев которыми, человек становится способным существовать физически, жить в обществе. Однако, человек не только потребляет продукты культуры, но и создает их сам, т. е. творит культуру. Таким образом человек — это творение культуры и одновременно ее творец. Поэтому культура определяется именно как способ саморазвития человека. Здесь имеется в виду, что человек создает культуру и с ее помощью в процессе овладения культурой и созидания ее развивает самого себя.

Итак, с точки зрения антропологического подхода, культура есть способ саморазвития человека.

Наряду с указанием на человекотворческую функцию культуры в этом определении одновременно содержится и указание на социальную функцию культуры, т. е. указание на ту роль, которую играет культура относительно общества.

Для того чтобы доказать это, надо вспомнить, что общество есть не что иное, как люди, связанные между собой определенными, исторически конкретными отношениями. Иными словами, субстрат, т. е. вещество, из которого состоит общество, — это люди и отношения между ними.

Поэтому вполне понятно, что чем более знающими, умелыми, деятельными будут люди, составляющие то или иное общество, тем оно будет более богатым и жизнеспособным. В не меньшей степени это зависит от того, каковы отношения между людьми в этом обществе, способствуют ли они его самосохранению и развитию или, наоборот, подтачивают его изнутри.

А ведь все это — накопление знаний, умений, выработка правил поведения между людьми — дело культуры. Отсюда становится ясным, что относительно общества культура выполняет адаптивную (приспособление к среде) и негэнтропийную функции, т. е. с помощью культуры общество противостоит процессам дезорганизации, потери энергии, которые происходят в нем, как и во всякой другой системе. Если мы вспомним, что именно эти положения об адаптивной и негэнтропийной функциях, которые обобщенно можно назвать витальными, обосновывает функциональный подход, то мы увидим, что антропологический подход органически включает в себя функциональный подход, они оказываются не взаимоисключающими, а взаимодополняющими.

Дополнение к функциональному подходу со стороны антропологического заключается в следующем: сторонники функционального подхода, как уже говорилось выше, склонны рассматривать культуру как некую самодовлеющую сущность, которая выполняет свои витальные, т. е. жизненно необходимые для общества, функции сама по себе, без человека. В отличие от этого, антропологический подход позволяет показать, что культура выполняет эти свои функции только одним способом — развивая человека, формируя в нем определенные черты, качества, свойства, вырабатывая в нем способность создавать новое, и в то же время пользоваться опытом, накопленным предшествующими поколениями.

Точно так же дело обстоит и с другими основными подходами к определению культуры. Антропологический подход не отрицает ни одного из них, не противостоит ни одному из них. Его содержание и смысл позволяют включить в него содержание и смысл других подходов как существенное дополнение.

Так, определение человека как творца и творения культуры, которое является смысловым ядром антропологического подхода, полностью согласуется со смыслом эвристического подхода, трактующего культуру как творчество. Однако в отличие от эвристического подхода, ограничивающего «поле» культуры творчеством, антропологический подход позволяет рассматривать в качестве культурных феноменов также репродуктивную деятельность, т. е. повторение, усвоение, использование ранее созданного, сотворенного.

Каждая культура богата не только способностью создавать нечто новое, но и опытом предыдущих поколений людей, творивших эту культуру. Каждый человек способен создавать нечто новое только в том случае, если он достаточно хорошо усвоил культуру прошлого, доставшуюся ему по наследству. Если он пренебрегает культурой прошлого, то при всех своих способностях он обречен «изобретать велосипед», создавать и придумывать то, что уже придумано и создано, т. е. тратить свои силы впустую и в конечном счете остаться бесплодным, не внести в культуру ничего нового, своего.

Таким образом, культура «созидая», «творя» человека, формирует в нем не только способность творить, но и способность обучаться, т. е. усваивать знания и умения, добытые не им самим, а другими, способность быть дисциплинированным, т. е. следовать нормам и правилам, установленным кем-то, а не им самим.

Кстати говоря, по этому признаку культуры значительно различаются между собой. Одни из них в большей степени ориентированы на формирование в человеке верности традициям, правилам. Они получили название «традиционных», другие дают больший простор творчеству. Но ни одна культура не может существовать только за счет творчества, без использования ранее накопленного опыта.

Отношения взаимодополнения связывают антропологический подход и с аксиологическим подходом, трактующим культуру как совокупность ценностей. Именно антропологический подход позволяет ответить на вопрос, не разрешимый с точки зрения аксиологического подхода, а именно: как и в зависимости от чего формируются системы ценностей, характерные для той или иной культуры. С точки зрения антропологического подхода, основное содержание и смысл ценностей любой культуры формируется в зависимости от того, какие человеческие качества признаются наиболее важными и нужными с точки зрения того или иного общества. Выполняя свои социальные функции, культура всеми своими средствами формирует в человеке именно эти свойства и качества, выстраивая соответствующую систему ценностей. Не имея пока еще в своем распоряжении достаточно разработанной системы понятий для аргументированного доказательства этой мысли, сошлемся на общеизвестные факты. Так, в охотничьих племенах самым большим достоинством мужчины считается его умение добывать зверя, удачные действия на охоте. Соответственно добычливый охотник положительно оценивается и с моральной точки зрения. Во многих племенных языках хороший охотник и хороший человек — синонимы. Это же главное свойство человека является основой и положительной эстетической оценки: лицо охотника, изборожденное шрамами, свидетельствующими о многочисленных схватках с диким зверем, признается красивым. Точно так же оцениваются и женские достоинства. Наиболее ценным качеством женщины признается ее способность рожать и вскармливать детей. Соответственно большая отвислая грудь, большой отвислый живот, свидетельствующие о многократном материнстве, признаются красивыми.

Уже на этих примерах видно, что содержание таких культурообразующих, системообразующих ценностей, как добро и красота, уходит своими корнями в глубокую культурно-историческую почву и имеет антропологический смысл, т. е. зависит в первую очередь от того, какие качества и свойства человека признаются наиболее ценными.

Особенно часто антропологическому подходу противопоставляется семиотический подход, трактующий культуру как совокупность знаков, символов, кодов, шифров. Однако и здесь мы увидим не отношение взаимоисключения, а отношение взаимодополнения.

Действительно, содержание ценностей культуры, на источник происхождения которых указывает антропологический подход, облекается культурой, т. е. человеком, созидающим культуру, в знаково-символическую форму. Знаки и символы обращены не только к разуму, но и к чувствам человека, поскольку они имеют идеально-материальнуюприроду: они идеальны по содержанию и материальны по форме. Идеальное содержание знаков и символов воспринимается разумом человека, но это становится возможным только благодаря материальной форме знаков и символов, обращенных к чувствам человека, способности чувствовать, которая в свою очередь основана на более элементарной способности — способности ощущать. Человеческая способность мыслить была бы невозможна без способности чувствовать, которая, в свою очередь, невозможна без способности ощущать. Поэтому чем ярче форма того или иного символа, чем больше эмоций и ощущений она вызывает, тем лучше воспринимается смысл той или иной ценности.

Таким образом, познавательная ценность семиотического подхода заключается в том, что он обращает внимание на знаково-символическую форму, в которую облекается содержание ценностей той или иной культуры. Однако основания, в соответствии с которыми формируется и изменяется это содержание, остаются, с точки зрения семиотического подхода, вне зоны видимости. На эти вопросы отвечает антропологический подход, благодаря которому становится ясным, что смысловое ядро ценностей любой культуры формируется в зависимости от того, какой человек нужен тому или иному обществу и соответственно той или иной культуре, каковы его главные черты и свойства.

Примечательно, что это прекрасно понимали и понимают многие ведущие представители семиотического подхода, в том числе, и в первую очередь, Эрнст Кассирер (1874 – 1945), считающийся его родоначальником. Знаменательно, что один из итоговых его трудов (предпоследний в его жизни по времени написания) называется «Опыт о человеке: Введение в философию человеческой культуры». Само название красноречиво говорит о том, какое место в учении о культуре Э. Кассирер отводил антропологическому принципу. Показательны в этом отношении и труды Ю. М. Лотмана (1922 – 1993), признанного лидера семиотического подхода в отечественной культурологии. Как хорошо известно, его скрупулезные исследования знаковой стороны различных культур имели одну цель — показать зримые черты, образ человека, использующего различные культурные коды, шифры для предъявления своей персоны миру, обществу, самому себе, наконец.

Связь между антропологическим подходом и технологическим, трактующим культуру как совокупность способов и результатов человеческой деятельности, более очевидна, чем со всеми остальными. Действительно, и там, и там, речь идет о человеке. Однако технологический подход оставляет без ответа вопрос о конечной и высшей цели человеческой деятельности, тогда как, с точки зрения антропологического подхода, становится ясно, что конечной и высшей целью человеческой деятельности является развитие самого человека. Таким образом, антропологический подход значительно расширяет, по сравнению с технологическим, представления о существенных сторонах культуры.

Итак, мы проанализировали сильные и слабые стороны всех основных подходов к определению культуры. При этом выяснилось, что один из них — антропологический, — не отрицая ни одного из них, позволяет использовать сильные стороны каждого и выполняет интегративную роль по отношению ко всей их совокупности. Благодаря этому антропологический подход позволяет максимально широко захватить «поле» культуры и максимально глубоко понять ее сущность.

Однако определение культуры как способа саморазвития человека, которое дается с точки зрения антропологического подхода, есть лишь первый, хотя и очень важный шаг в изучении культуры. Результативность этого процесса зависит от двух обстоятельств: во-первых, от выбора методов исследования и, во-вторых, от выбора категориального аппарата, т. е. системы понятий, в которых будет осмысливаться культура, ее различные стороны и аспекты. Этому и будут посвящены следующие главы пособия.

Глава 4. Функции и структура культуры

Функции культуры

Проблема функций культуры — одна из центральных в теории культуры, поскольку ее решение позволяет ответить на вопросы, зачем нужна культура и нужна ли она вообще.

Возможны разные варианты ответов.

Один из них — культура не только не нужна, но и вредна. Вспомним высказывание, которое приписывается одному из главарей фашистского рейха (чаще всего Геббельсу): «Когда я слышу слово «культура», моя рука тянется к пистолету». В этом случае функции культуры негативные (деструктивные).

Другой вариант: культура безвредна, но и бесполезна. У этого варианта ответа нет явного авторства, но фактическое отношение к культуре значительного большинства практических политиков обнаруживает в них сторонников этой точки зрения. В этом случае вопрос о функциях отпадает.

Третий вариант ответа на вопрос о нужности или ненужности культуры заключается в том, что культура признается желательным, но не обязательным элементом жизни человека и общества. В этом случае за ней признаются кое-какие функции, например, гедонистическая (от греч. гедон — наслаждение), релаксационная. Однако само собой разумеется, что значение этих функций не идет ни в какое сравнение с жизнеобеспечивающими функциями, которые, по мнению многих, принадлежат только экономике и политике.

И, наконец, четвертый вариант решения вопроса о месте культуры в жизни человека и общества заключается в том, что именно за культурой признается первостепенное, жизнеобеспечивающее значение.

Как нетрудно заметить, ошибка в выборе правильного ответа на вопрос о роли культуры, т. е. о ее функциях, может стоить очень дорого. Ведь если культура действительно имеет жизнеобеспечивающее значение, а в обществе складывается отношение к ней как к чему-то маловажному, совсем не важному или даже вредному, то культура не выполняет своих функций, а это грозит большой бедой и в конечном счете катастрофой.

Решить вопрос о функциях культуры на уровне обыденного сознания невозможно: каждый будет приводить факты в защиту своей точки зрения. Вот для этого и нужна научная теория культуры.

Первый этап ее развития, о котором речь шла в главе 3, — это определение культуры.

Сейчас нам необходимо вернуться к этой проблеме, потому что решение вопроса о функциях культуры напрямую зависит от того, какой смысл вкладывается в понятие культуры.

Выше мы уже отмечали, что в целом океане определений культуры, существующих в современной литературе, можно выделить лишь несколько основных подходов, достаточно широко захватывающих «поле» культуры и достаточно глубоко вскрывающих ее сущность. Все они имеют то или иное отношение и к решению вопроса о ее функциях.

Один из этих подходов условно можно назвать эвристическим. В соответствии с ним сущность культуры усматривается в творчестве и соответственно в свободе, поскольку творчество является высшим выражением человеческой свободы.

Таким образом, эвристический подход содержит в себе указание на функции культуры: содействовать человеческой свободе, стимулировать способность к творчеству. Однако как и за счет чего это делается, остается неясным.

Кроме того, и это самое важное, истории известны культуры, которые отнюдь не направлены на стимулирование творчества, а, напротив, стимулируют приверженность традициям и повторение образцов, шаблонов, канонов, обычаев.

Любая из известных нам культур в разной мере способствует творчеству, свободе, и в то же время любая культура характеризуется определенным набором запретов, правил, препятствующих стремлению к неограниченной свободе. Поэтому сводить функцию культуры только к стимулированию творчества неправомерно.

Другой из известных подходов к определению культуры — аксиологический. С точки зрения его сторонников, культура трактуется как система или совокупность духовных и материальных ценностей. Конечно, ценности — это то, что составляет «вещество» культуры, ее субстрат. Поэтому вполне понятна влиятельность этой концепции. Выход на проблему функций культуры здесь получается прямым и убедительным. А именно, функция культуры — аксиологическая, заключающаяся в том, чтобы давать человеку ценностные ориентиры, без которых, как известно, невозможна его жизнь и деятельность.

Однако аксиологический подход не позволяет ответить на множество вопросов, существенно важных и с точки зрения решения проблемы функций культуры. Главные из них: как образуется ценностное ядро любой культуры, как выстраивается иерархия ценностей, почему столь различны системы ценностей в различных исторических типах культуры, у различных народов, в разные периоды жизни одной и той же страны и почему столь различны ценностные ориентиры у разных людей? Вопросы можно продолжать бесконечно. Поэтому решение проблемы функций культуры с точки зрения аксиологического подхода оказывается не столь убедительным, как это может показаться на первый взгляд.

Большое признание имел и имеет подход, согласно которому культура определяется к