Витальные особенности развития человека

Под витальными особенностями с определенной долей условности можно понимать, с одной стороны, биологические различия, влияющие на социализацию пред­ставителей тех или иных этносов, а с дру­гой — особенности пищи, способов вскармливания детей, усло­вия и возможности для физического развития представителей того или иного этноса и т.д. Наиболее явные различия наблюдаются между культурами, сложившимися на разных континентах, хотя есть и собственно межэтнические, но менее явно выраженные.

В качестве примера роли биологических особенностей в нега­тивной социализации можно привести такой. У малочисленных этносов, живущих в Сибири, Северной Америке, а также у неко­торых народов финноугорской группы в организме нет фермента, расщепляющего алкоголь. Поэтому почти первая же выпитая рюмка превращала многих из этих людей в алкоголиков. В России этим воспользовались купцы, за спиртное скупавшие у этих народов «рыбий зуб» (моржовые клыки), пушнину, рыбу; а в Америке — европейские переселенцы.

«Третий мир» ответил европейцам адекватно. Попробовав юж­ноамериканского или азиатского «кайфа», белый человек так же не мог от него отказаться, как, например, житель Крайнего Севе­ра от водки. Если, скажем, индейцы Северной Америки курили табак больше по торжественным случаям (вроде знаменитой трубки мира), то белые стали «смолить» по две пачки сигарет в день. Если индейцы Южной Америки употребляли листья коки только в све­жем виде и исключительно как биостимулятор, то европейцы с помощью химии превратили его в «белую смерть», от которой сами же и умирают.

Витальные особенности развития человека связаны с этничес­кими традициями вскармливания ребенка и ухода за ним. В стра­нах с холодным климатом младенцев обычно держат в люльке спеленутыми — как днем, так и ночью. В теплом климате детей носят в платке или на перевязи, часто на спине человека, который о них заботится, ночью ребенок спит рядом с матерью, оде­вают его легко или вообще не одевают.

Наличествуют устойчивые региональные и этнические разли­чия в частоте телесных контактов ребенка с матерью, с кем ребе­нок спит, кормят ли его по расписанию или по его запросу и т.п. То, как это влияет на развитие ребенка, видно на таком примере. В Уганде, где мать постоянно носит младенца на себе и дает ему грудь по первому требованию, бросается в глаза быстрое физи­ческое развитие ребенка в первые месяцы жизни. Однако около 18-месячного возраста (после того, как его отняли от груди и от матери) ребенок начинает терять опережение в развитии, а затем отстает от европейских норм, что, видимо, связано с особеннос­тями пищи.

Тесная связь физического развития с пищей (и не только его) видна на примере Японии. Когда вследствие стремитель­ного экономического развития и определенной американиза­ции образа жизни японцы существенно изменили рацион пи­тания (за счет животных белков), значительно изменилось их соматическое развитие: младшие поколения значительно пре­восходят старшие по показателям роста и веса. В то же время сохранение в рационе питания японцев большой доли морепро­дуктов можно считать одной из причин того, что у них самая большая продолжительность жизни. Предполагать это позволяет аналогичная ситуация с большой долей морепродуктов в рацио­не у норвежцев, также держащих одно из первых мест по про­должительности жизни.

В ситуации, когда в развитых странах резко уменьшилась необ­ходимость в физических усилиях человека, которые взяли на себя различные машины и механизмы, большую роль в физическом развитии людей играет спорт. В тех странах, где он стал неотъем­лемым элементом образа жизни, отмечается лучшее физическое развитие людей. Естественно, что в этих странах срабатывают оба условия — и улучшение питания, и спортивные занятия, а также третье обстоятельство — улучшение медицинского обслуживания.

Недостаточность этих условий в России привела к высокой дет­ской смертности и заболеваемости, плохому физическому разви­тию больших групп детей, подростков, юношей и девушек, со­кращению продолжительности жизни.

Таким образом, вполне очевидна связь физического развития человека, обусловленная в том числе и составом употребляемой им пищи, и способами кормления ребенка, с его личностным и социальным развитием, т.е. с социализацией в целом. Эта связь станет особенно наглядна, если обратиться к разделу о человеке в процессе социализации, а именно к содержащемуся в нем мате­риалу о необходимости для каждого человека на каждом возраст­ном этапе решать естественно-культурные задачи.

О менталитете этноса

Влияние этнокультурных условий на социализацию человека наиболее существенно определяется тем, что принято называть менталитетом (понятие, введенное в началеXX в. французским ученым Л. Леви-Брюлем).

Менталитет — это глубинный духовный склад, совокупность коллективных представ­лений на неосознанном уровне, присущий этносу как большой группе людей, сформировавшейся в определенных природно-климатических и историко-культурных условиях.

Менталитет этноса определяет свойственные его представите­лям способы видеть и воспринимать окружающий мир и на ког­нитивном, и на аффективном, и на прагматическом уровнях. Мен­талитет в связи с этим проявляется и в свойственных представи­телям этноса способах действовать в окружающем мире. Приведем ряд примеров.

Исследования показали, что у народов Севера, сформировав­шихся и живущих в специфических природно-климатических ус­ловиях, образно названных Джеком Лондоном «белым безмолви­ем», отмечается специфическая традиция восприятия звука, свое­образный этнический звукоидеал, который влияет на особенно­сти эмоциональных проявлений у представителей северных этно­сов и на поведенческом уровне (Ю. И. Шейкин и др.). Образно говоря, то, что для европейца шепот, для эскимоса — удар грома.

Другой пример. Художники Л. Комар и В.Меламид провели опросы жителей ряда стран, на основе которых рисовали карти­ны, отражающие, по их мнению, эстетические вкусы того или иного этноса. Различия были весьма существенны, а некоторые результаты неожиданны. Так, Комар и Меламид, интерпретируя результаты опросов в виде картин, пришли к выводу, что эстети­ческие вкусы русских близки со вкусами американцев, но весьма существенно различаются со вкусами украинцев. Если это дей­ствительно так, то возникает много любопытных исследователь­ских вопросов о том, каким образом у двух близкородственных этносов могли сформироваться большие различия в эстетическом восприятии мира, отражающем довольно глубинные пласты мен­талитета, в то время как по ряду других характеристик они доста­точно близки друг к другу.

И еще один, в отличие от предыдущего, бесспорный факт. Финны стали употреблять в пищу грибы лишь во второй полови­не XIX в. Исследователи объясняют это следующим образом. В те­чение нескольких столетий финны, живя в суровых климатичес­ких условиях, считали, что человек добывает все необходимое для жизни тяжелым трудом в борьбе с природой. Грибы же — творение природы — можно было собирать легко и просто, а раз так, то финский менталитет не рассматривал их как нечто при­годное для жизни человека.

И еще одно свидетельство проявления менталитета в культур­ных установках, свойственных представителям различных этно­сов. Исследование, проведенное в пяти европейских странах в конце 80-х гг. XX в., выявило весьма любопытную ситуацию. Среди анг­личан оказалось наибольшее число равнодушных к искусству и больше всего приверженцев «строгих наук» — физики и химии. Близкими к англичанам в этом плане оказались немцы. А вот фран­цузов, итальянцев, испанцев (народов романской группы), высо­ко оценивающих искусство, намного больше по сравнению с ко­личеством тех, кто высоко оценивает физику и химию.

Повторим еще раз: менталитет этноса складывается в процессе его исторического развития под влиянием различных обстоятельств. Так, немаловажную роль играют природно-климатические усло­вия. В.О.Ключевский, один из крупных историков XIX столетия, считал именно их влияние определяющим в становлении русско­го этноса. Вот как он писал об этом: «Верхнее Поволжье, состав­ляющее центральную область Великороссии... отличается замет­ными физическими особенностями... обилие лесов и болот, пре­обладание суглинка в составе почвы и паутинная сеть рек и ре­чек, бегущих в разных направлениях.

Эти особенности и положили глубокий отпечаток как на хо­зяйственный быт Великороссии, так и на племенной характер великоросса...

...Своенравна природа Великороссии. Она часто смеется над самыми осторожными расчетами великоросса; своенравие клима­та и почвы обманывает самые скромные его ожидания и, при­выкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерас­четливое решение, противопоставляя капризу природы каприз соб­ственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в удачу и есть великорусский авось... (А с другой стороны, может быть, эта особенность проявляется до сих пор в том, что наши холо­дильники полны даже сейчас, когда в магазинах есть что купить. Может быть, это ведет свое происхождение от частых неурожаев. И сегодня, в том числе и поэтому, мы копим деньги про запас, а не вкладываем их в экономику. — А. М.)

...природа отпускает ему (великороссу. — А.М.) мало удобного времени для земледельческого труда и... короткое великорусское лето умеет еще укорачиваться безвременным нежданным нена­стьем. Это заставляет великорусского крестьянина спешить, уси­ленно работать, чтобы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а затем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напря­жению своих сил, привыкал работать скоро, лихорадочно и спо­ро, а потом отдыхать в продолжение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на короткое время, какое может развить вели­коросс; но и нигде в Европе, кажется, не найдем такой непри­вычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному тру­ду, как в той же Великороссии...

(И, наверное, неслучайно Леонид Пастернак написал: «Нам, русским, всегда было легче выносить и свергать татарское иго, воевать, болеть чумой, чем жить. Для Запада же жить представ­ляется легким и обыденным...» Может быть, поэтому Россия ча­сто бывала родиной различных начинаний, научных открытий и изобретений, которые, увы, далеко не всегда «претворялись в жизнь». — А. М.)

Невозможность рассчитать наперед, заранее сообразить план действий и прямо идти к намеченной цели заметно отразились на складе ума великоросса, на манере его мышления. Житейские не­ровности и случайности приучили его больше обсуждать прой­денный путь, чем соображать дальнейший, больше оглядываться назад, чем заглядывать вперед. В борьбе с нежданными метелями и оттепелями, с непредвиденными августовскими морозами и январской слякотью он стал больше осмотрителен, чем предус­мотрителен, выучился больше замечать следствия, чем ставить цели, воспитал в себе умение подводить итоги насчет искусства составлять сметы. Это умение и есть то, что мы называем задним умом»¹.

В связи с этим весьма интересные мысли высказывает культу­ролог М.Князева. Она полагает, что если посмотреть наши сказ­ки, мифологию, то мы увидим, что в глубинной русской культу­ре нет идеи богатства. Богатство не может быть самоцелью, ему должно сопутствовать духовное зрение. Если герой сказки отправ­ляется в путь, он ищет не золотых гор, а совершенства. Он ищет самого себя или другого человека. И в процессе этих поисков вне­запно получает все: и невесту, и царство в придачу. Может быть, несколько утрируя, М.Князева на вопрос, почему в нашей куль­туре отторгается идея богатства, отвечает в духе географического детерминизма. Причины она видит такие. Во-первых, климат. Каж­дый день — новая погода, невозможно жить стабильно в таких условиях, и как следствие — невозможно делать накопления. Во-вторых, огромные пространства, постоянное перемещение. Сим­вол русской культуры — конь. А это значит — путь, дорога. Разве можно взять с собой в дорогу много богатства?

Большую роль в формировании менталитета этноса играла ре­лигия. Так, каждая ветвь христианства дает свой набор приорите­тов и ценностей. Для протестантизма главными ценностями явля­ются труд, аскетизм, честность, самоограничение. Поэтому немцы, эстонцы, шведы обычно бывают очень хорошими работника­ми, исправными налогоплательщиками.

У православных и католиков труд занимает далеко не первое место. Считается, что для них гораздо важнее духовное, нравствен­ное самосовершенствование, покаяние.

Большое влияние на менталитет этноса оказывает и история его побед и поражений, навязанные жизнью традиции и многое другое.

Обобщая различные данные, можно сделать вывод о том, что менталитет этноса, проявляясь в стабильных особенностях его культуры, определяет главным образом глубинные основания вос­приятия его представителями жизни и отношения к ней.

Менталитет этноса во многом определяет: отношение его пред­ставителей к труду и специфические традиции, связанные с тру­довой деятельностью; представления об удобствах быта и домаш­нем уюте; идеалы красивого и некрасивого; каноны семейного счастья и взаимоотношений членов семьи; нормы полоролевого поведения, в частности, понятия о приличиях в проявлении чувств и эмоций; понимание доброты, вежливости, сдержанности и т.д.