Он поднял трость и опустил её, и высек искру из брусчатки.

Господин номер два эту искру поймал рукой в перчатке и швырнул в небеса.

И в тот же миг загрохотало по всей земле – громы и молнии без признаков дождя рвали в клочья беспросветную мглу над городами и сёлами, над горами и равнинами. Разорванные тучи превращались в скачущих чёрных всадников на стелющихся над землёй чёрных скакунах.

И в городах, в особенности в мегаполисах, стало происходить невероятное – все масонские знаки, украшавшие фасады зданий, с корнем срывались с них, осыпая на головы редких прохожих лепнину. Глина и мрамор валили с ног обезумевших от ужаса несчастных, и без того бредущих в полной тьме наощупь, держась за стены. Куда брели они? Зачем? Почему не укрылись в жилищах от разгулявшейся стихии? Этого не узнает уже никто и никогда – все, кого поразило либо ударом молнии, либо осколком мраморной лепнины, падали замертво или впадали в глубокую кому.

Одна из молний зацепила останкинскую башню в Москве, прошла вниз по проводке, едва не наделав пожара в студии, где шла трансляция шоу «Собака лает, а караван идёт» и подпалила хвост этой самой собаке. Та взвизгнула и бросилась под ноги верблюду. Верблюд выскочил на середину площадки и стал в гневе плевать во все стороны. Это так поразило впечатлительных артистов, что они стали падать в обморок один за другим. Падали, а в себя не приходили. Пришлось им вызвать «скорую».

Врач щупал их пульс, смотрел глазное яблоко, и после каждого осмотра произносил одно и то же слово:

- Кома.

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ.

Эхо будущего.

- Ну это же не только видеокамера, - проговорила Полина, разглядывая анх, - это ещё и невероятный для нашего времени прибор, который позволил нам телепортироваться в будущее. А почему вы придали ему форму анха?

- Чтобы археологи, проводившие раскопки в районе Волжанска, не сомневались в том, что это артефакт, - пояснила Алёна.

- Волжанск – мой родной город, - улыбнулась Полина.

- Мы знаем.

- Вы следите за нами?

- Ни в коем случае и ни за что. У нас без этого много работы.

- А чем вы занимаетесь? – спросил Василий, - мы, например, работаем большую часть нашей жизни. Сначала учимся, обучаемся профессии, потом работаем. Те, кому повезло, свою работу любят.

- И мы работаем, - отозвался Степан, - и повезло, кстати, нам всем – мы все свою работу любим.

- Как это может быть? – удивилась Полина, - есть же на свете скучные или тяжёлые работы. Как их можно любить?

- Нет тяжёлых и скучных, - улыбнулся Степан, - есть только творческие и невероятно интересные.

- А ведь Степан, пожалуй, прав, - после недолгих размышлений согласился Василий, - если наука шагнула так далеко, что даже мусора и бытовых отходов на земле не имеется….

- Ну, да, мы сразу разлагаем их на атомы, - подтвердила Алёна, - я уже это говорила.

- …то им не надо заниматься тяжёлой и грязной работой, - закончил свою мысль студент, - вы и дома свои, пожалуй, строите щелчком двух пальцев? - обратился он к Алёне.

- Почти угадали, - кивнула она.

- А чем же вам города-то помешали? – удивлялась Полина.

- Рассадник всяческой заразы, - фыркнула их собеседница, - как физической, так и моральной.

- Ну а как же культурная жизнь – кино, театры? – не унималась девушка.

- Сколько угодно. Только мы не пассивные потребители шедевров искусства и культуры. Нас так воспитывают с детства, что каждый пишет свой сценарий и ставит с друзьями свой спектакль. Идёт полный, взаимный энергообмен.

- Что – все талантливы? – недоверчиво усмехнулся Василий.

- Именно так. Все до единого!

- Алёна! Так же не бывает! – возразила девушка, - есть ещё оперное пение….

Полина ещё фразу не успела закончить, как услышала дивную арию:

Онегин, я тогда моложе,

и лучше, кажется, была….

Алёна пропела это с такой страстью и оказалась обладательницей такого прекрасного и мощного меццо-сопрано, что Вася и Полина буквально приросли к своим сидениям.

- Ничего себе! – выдохнул Вася.

- В следующий раз предупреждай, - обернулся через плечо Степан, - я чуть штурвал из рук не выпустил.

- И что – все-все вот так талантливы? – Поразилась Полина.

- Все-все, - заверила их молодая женщина.

- Как же вы добиваетесь этого?

- А у нас принцип обучения другой. Первое, чему учат ребёнка – говорить. Так ведь? Ну а почти одновременно с этим мы учим их мыслить. В прежние времена даже и взрослых не учили фиксировать мысль, удерживать её в сознании и как можно полнее развёртывать. Далее - детям не вдалбливают знания. Они играют. Впрочем, играют у нас все – и взрослые, и дети. Такой вот он – Метатеатр.