Становление исламской общности

[Как постоянно подчеркивается автором, образованная Мухаммедом в ранней мусульманской общине теократия еще не

представляла собой полноценной формы социально-политической пегуляции и потребовался длительный период формирования нового крупномасштабного образования.

Хотя прежние формы раскола постепенно изживались, возникали новые проблемы устроения формирующейся общности в религиозном и политическом планах. Характерно, что одним из новых источников раскола стал сам ислам, а вернее вдохновленная им радикальная секта хариджитов.]

Хариджиты глубоко восприняли провозглашенный в Коране принцип, согласно которому единственным критерием, определяющим положение человека в общине, является благочестие. Они считали этику индивидуума и государства единой. Руководство уммой должно принадлежать лучшим; положение человека в общине определяется его поведением; безразличные ко всему массы не лучше язычников; отказ принять хариджитскую концепцию предопределяет исключение человека из общины и оправдывает его убийство; даже хариджит, если он совершает тяжкий грех, должен быть исключен из общины. Происхождение человека не играет никакой роли. Вначале это лишь означало, что курейшитам отказано в исключительном плане занимать пост халифа; халифы, избранные хариджитами, происходили из самых разных племен. Соединение нравственного деспотизма с политической властью делало долгом истинных мусульман низложение халифа, который впал в смертный грех и не покаялся публично; это, естественно, вело к расколу и к разделению на секты, иначе говоря, к невозможности создания государства. Вскоре хариджиты провозгласили моральное и, следовательно, политическое равенство арабов и неарабов в исламе: они стали первыми шуубитами, самыми страстными поборниками равенства среди последователей Пророка и Божественной книги; эти идеи всегда находили поддержку среди угнетенных и потерявших надежду. Вечные мятежники, неспособные, а может быть, и не желающие построить всемирное мусульманское сообщество, они были готовы отдать свою жизнь ради того, чтобы достичь рая. Они сделали возможным объединение всех тех, кто, вырвавшись из тесных рамок реальности во имя так никогда и не понятого до конца божественного закона, считал более важным уничтожить политическую и социальную несправедливость, чем сохранить всеохватывающую умму, хотя они и подтвердили ее универсальность своей концепцией равенства верующих. <...>

[Другим важным источником расколов в формирующейся исламской цивилизации были отношения между арабскими завоевателями и населением покоренных стран. Интересы ислама вступали в проти-

воречие с интересами имперского устроения, основанного на политических привилегиях арабизма. Пока шла военная экспансия, арабские легионы кормились за счет огромной захваченной добычи. Но стабилизация имперских границ и вытекавшее отсюда уменьшение военной добычи, разбухание списков пожалований и рост внутренней борьбы, поглощавшей огромные средства, не позволили бы самому «благочестивому» правительству обойтись без хараджа, взимаемого с новообращенных. Поэтому переход в ислам сам по себе еще не избавлял от явного неравенства завоевателей и побежденных. Все большие группы населения считали нетерпимой систему налогообложения, основанную на эксплуатации неарабских подданных империи.

В союзе с религиозной партией среди самих арабов новообращенные слои, прежде всего из покоренного персидского населения, штурмом взяли твердыню ислама и свергли династию Омейядов. Победа Аббасидов означала оттеснение арабов на второй план, но не их устранение. С течением времени региональные различия становились все более заметными; при переходе к национальным государствам значение арабов в качестве расовой и военной общности уменьшалось. За такими явлениями, как распространение арабского языка в качестве культурного посредника, усвоение арабской терминологии исламизированными неарабами или арабское происхождение династии, скрывалась постепенная утрата арабами численного перевеса в аббасидской центральной администрации. Пожалования постепенно сокращались, пока, наконец, в 831 г. мукатила как особая категория не была ликвидирована. Перестали выплачивать жалованье всем арабам, обязанным нести военную службу, его платили только Хашимитам и Алидам, т.е. «исламской аристократии», состоявшей из потомков Пророка. Но хотя политическое влияние арабов падало, их общественно-религиозный престиж сохранялся. Персы, точнее хорасанцы, многие из которых были приняты в семью Аббасидов в качестве «сыновей», сформировали в начале правления новой династии военное ядро империи.]

Таким образом, различия между арабами и маволи потеряли значение. Все верующие были равно отделены от властителя, который отныне правил не как первый среди равных в силу своей принадлежности к арабской аристократии, а, подобно королюбогу, являл подданным символ религиозной власти, находясь от них на внушающем трепет расстоянии и держась в изоляции в качестве представителя божественного порядка. <...>

[Растущее осознание отстраненности власти от общества и ее греховности вело к тому, что общественное устроение все более представлялось основанным на религиозных принципах, отделенных от политики.]

Отсутствие в исламе церковной организации означает, что для пешения специфически религиозных вопросов требуется согласное мнение всех членов общины, хотя на самом деле вердикт выносят пользующиеся всеобщим уважением богословы. Это означает что общину как религиозную ассоциацию никогда не принуждают смотреть в лицо реальности, так что о выполнении этических норм религии можно судить по спорам, касающимся абстрактных принципов, и в то же время в общине может царить мир, какой бы ни господствовал государственный порядок. Отсутствие церкви, разумеется, не означает, что нет клира; но мы не можем говорить ни о каком духовенстве, которое бы ритуально отличалось от мирян своей ролью заступника перед богом. Улемы, в то время не знавшие иерархического деления и ценившиеся лишь по своим личным качествам, обладали специальными знаниями, без которых ислам не мог развиваться дальше; в качестве юристов они создавали и совершенствовали в умме порядок, который являлся базой ее существования и одновременно ее величайшим интеллектуальным достижением; это был шариат, лежавший в основе фикха, путь, закон, освященный происхождением и целью.

[Развитие шариата не привело к централизации судебной и административной систем. Мусульманское право развивалось в значительной степени через становление нескольких правовых школ (мазхабов), между которыми подчас развертывалось острое соперничество. Важным дополнением к Корану и сунне как источникам права стала иджма, т.е. согласованное мнение авторитетных законоведов; через нее правовой кодекс приспосабливался к потребностям различных территорий и социальных слоев. Но придавая тем самым мусульманскому праву необходимую гибкость, иджма узаконила региональные различия. Закон, действовавший в Багдаде, не следовало проводить в жизнь в Фесе и т.д.]