Спаситель, препоясанный мечом
По необходимости потенциальный спаситель распадающегося общества должен быть препоясан мечом. Но, исходя из конкретной исторической обстановки, меч этот бывает обнажен или остается в ножнах. В одних случаях такой вождь-спаситель выступает с обнаженным мечом подобно богу-титаноборцу. В других случаях он как бы восседает победителем с поверженными врагами у ног своих. Первое состояние — средство, второе — цель. И хотя Давид и Геракл, неустанные в своих сверхчеловеческих трудах, фигуры более романтические, чем Соломон в зените славы или Зевс в апогее всемогущества, войны Давида и труд Геракла вне безмятежности Зевса и процветания Соломона лишены всякого смысла.
Как правило, меч обнажается в надежде на достижение высшего блага и в мечтах о том, что он более никогда не понадобится. Но такие надежды, как правило, иллюзорны. Только в волшебных сказках, наверное, удается рубить те гордиевы узлы, которые невозможно распутать руками. «Поднявший меч от меча и погибнет» — вот непреложный закон реальной жизни. Всякая вера в окончательную победу — иллюзия вдвойне. Давиду никогда не будет позволено строить Храм, храм Соломона будет сожжен Навуходоносором, Гераклу никогда не подняться на вершину Олимпа, а неприступный трон Зевса на вершине Олимпа будет ниспровергнут точно так же, как он ранее ниспроверг титанов.
Почему же распадающееся общество не может быть спасено мечом даже тогда, когда спаситель готов в кратчайшие сроки вернуть свое оружие в ножны и там хранить его сколь возможно долго? Воитель, который желает при первой же возможности отложить в сторону средство стольких успехов, должен быть не просто победителем. Такой победитель должен быть государственным мужем, а государственный муж, в свою очередь, мудрецом... Но спо-
собен ли триумфатор... действительно преобразиться в отца отечества? «Можно взять власть штыками, но нельзя управлять, сидя на них». Инструмент, однажды использованный для разрушения жизни, не может быть с удобством для пользователя применен для спасения, сохранения жизни. Назначение оружия — убивать. Рано или поздно правитель, безжалостно проложивший оружием путь к трону, окажется перед выбором — дать власти выпасть из своих рук либо вновь и вновь применять оружие и кровопролитие. Спаситель с мечом может построить дом на песке, но никогда на скале, ему никогда не удастся разделение труда между пролившим кровь Давидом и невинным Соломоном. Камни, из которых возводит Соломон свои здания, высечены Давидом... Грехи отцов неизбежно падают на их сыновей, даже на внуков и правнуков.
Спасители с мечами, проведшие распадающиеся цивилизации и империи сквозь периоды катастроф, позднее почитались как боги. Но при ближайшем рассмотрении созданные ими универсальные государства оказывались в лучшем случае эфемерны. И если им удавалось военным путем продлить отведенный им жизненный срок, они вырождались в социальные чудища не лучше, чем на стадии катастроф (предшествующих) либо междуцарствий (последующих) своей собственной истории.
Сравнение историй универсальных государств и их спасителей с мечами не только подтверждает неизменную бесплодность вооруженной силы как инструмента спасения; в русле эмпирического обозрения истории оно дает нам удобный ключ к сортировке этих спасителей. Их авангард составляет трагический батальон спасителей периода катастроф каждой цивилизации...
Империя может мирно простоять с мечами в ножнах тридцать, сто, двести лет, но рано или поздно Время сделает свое дело. Оно работает против строителей империй с самого начала: клинкам их мечей не суждено дождаться покоя. В этом своем качестве они неспособны когда-то стать незыблемыми краеугольными камнями, а всегда обречены шевелиться как зубы дракона. Под безмятежной маской всемогущества империя ведет бесконечную и бесплодную битву с демоном насилия в собственном сердце. Эта моральная битва выливается в политические конфликты. (Т. VI. С. 178-192.)
Комментарии
Как мы видели ранее (гл. VI), А. Тойнби усматривал в войне явление, сопутствующее надлому и распаду цивилизаций. Усложнение цивилизации приводит к тому, что и война во все усложняющихся формах и увеличивающихся масштабах поглощает все более значительные ресурсы общества. Поэтому А.Тойнби констатирует более заостренную противоречивость развития «исторических народов» по сравнению с «доисторическими».
А. Тойнби безусловно осуждает войну, усматривая в ней проявление моральной неспособности общества справиться со своими внутренними проблемами. Чем успешнее цивилизованные народы в лице своих государств развиваются в условиях мира, тем сильнее они саморазрушаются в период войны. По крайней мере, «дикари» и «варвары» не растрачивают на войну столько богатств, людских, материальных и духовных ресурсов.
Война как средство (одно из средств) политики есть не более чем функция государства и конфликт интересов прежде всего в связи и по поводу государственной власти во всех ее проявлениях.
А. Тойнби признает огромную объективную роль войны, армий и полководцев на всех этапах развития цивилизаций, особенно кризисных. Он считает, что война не сводится к военному насилию, но является проявлением борьбы духовной, и что всякая война отражает состояние цивилизации. А. Тойнби доказывает, что окончательная победа — пагубная иллюзия: в стратегии нет военных побед, а есть лишь успех политики, и по большому счету — успех исторический.