Глава 7 древнерусская деревня

Древняя Русь была страной деревенской. Основу ее экономики составляло сельское хозяйство, на базе которого сложились и получили развитие разнообразные стороны древнерусской культуры, ремесла и торговли. Однако русские летописи почти ничего не говорят о деревне. Б. А. Рыбаков совершенно справедливо отмечает, что «история русской деревни будет написана впоследствии на основе археологических материалов» [8]. Но и археологические источники по русской деревне до сих пор очень односторонни: при обилии курганного материала еще не раскопано целиком ни одно сельское поселение. Кроме того, представляет известную трудность также разграничение городских и деревенских курганов. В деревне проживали и представители княжеской и боярской дружины. Они были связаны как с деревней, так и с городом. В их курганах одинаково встречаются изделия и городских мастеров, и деревенских.

Остатками древнерусских деревень являются в основном многочисленные селища эпохи феодализма. Культурный слой селищ, как правило, незначителен по мощности. На месте большей части древних деревень расположены современные поселения или культивируемые поля, в результате чего культурный слой большинства селищ сильно поврежден. Все это затрудняет их поиски и изучение.

Подавляющая часть селищ располагается в бассейнах рек и по берегам озер, в местах, благоприятных для земледелия и скотоводства. Реки были главными путями сообщений, и освоение новых территорий шло обычно вдоль них. Это особенно относится к областям, занятым лесами. Приречные земли были в первую очередь подвергнуты обработке.

Для поселений чаще всего выбирались берега, приподнятые над уровнем речных долин. Отдавалось предпочтение местам, где имеется мыс, образованный слиянием двух рек, ручьем или оврагом, спускающимся к реке. Поселения обычно вытягивались полосой вдоль берега.

Планы и разрезы землянок в Чаплине.

Размеры селищ различные — от 1 тыс. до 45 тыс. м². Хронологическую классификацию селищ, распо-ложенных на территории БССР, еще никто не проделал, но можно предполагать, что размеры их зависели от времени, к которому они относились. Так, по наблюдению В. В. Седова над сельскими поселениями Смоленщины, селища раннего времени (VIII…Х вв.) отличались более крупными размерами и представляли собой преимущественно поселения больших общин. По мере роста населения в общинах появлялись новые небольшие селения, образованные выселившимися из материнского поселка крестьянами [9]. Известные на территории Белоруссии ранние селища возле Хотомеля и д. Городище (Минской области) тоже занимают большие площади.

О застройке деревенских поселений и типах жилых и хозяйственных сооружений сведений еще очень мало. Можно предполагать, что преобладала рядовая застройка вдоль берегов рек и озер [7].

Материалы раскопок на юге Белоруссии указывают на широкое распространение в деревне землянок и по-луземлянок. Выше говорилось о землянках, выявленных на селище возле Хотомеля. Э. А. Сымановичем описаны две землянки Х…XI вв., раскопанные за валом Чаплинского городища в Гомельской области [10]. Одна землянка размером 3,6х3,6 м была углублена в землю на 1…1,05 м. Посреди пола сохранилась яма от центрального столба, поддерживавшего перекрытие. Возле одного угла были хорошо заметны три ступеньки входа. В противоположном от входа углу на небольшом возвышении размещалась сводчатая печь. Одна стена ее была сложена из камней, другая (примыкавшая к стене землянки) — из глины.

Вторая постройка была углублена в землю всего на 0,5…0,55 м. Размеры ее — 3,15х2,95 м. В постройке тоже обнаружена глинобитная сводчатая печь, поставленная справа от входа. Основу стен жилища, по-видимому, составляли столбы.

Конечно, этих данных недостаточно, чтобы сделать вывод о безусловном преобладании в древнерусской де-ревне северо-западных областей земляночных типов жилищ. Хорошо зная характер застройки городов, можно быть уверенным в том, что наряду с землянками и полуземлянками в деревне имелись и наземные деревянные срубы.

Весьма скудные сведения письменных источников о древнерусской деревне, ограниченные по существу случайными упоминаниями об отдельных сельскохозяйственных культурах или предметах сельскохозяйственного обихода, породили ложный взгляд на значение и характер земледелия в Древней Руси. Многие видные русские историки недооценивали роль земледелия в экономике раннефеодального времени. На первый план ими

~ 56 ~

выдвигались охота, рыболовство и бортничество. Широко распространено было мнение об отсталости и примитивности земледельческой культуры и безраздельном господстве подсечной системы в сельском хозяйстве Руси.

Археологические источники убедительно свидетельствуют о том, что в эпоху феодализма пашенное земле-делие на Руси стало господствующим уже к концу I тысячелетия н. э.

История древнерусского земледелия раскрывается на основании изучения сельскохозяйственных орудий, древнего зерна и сопутствующих ему семян сорных растений. Характерным признаком пашенного земледелия является применение упряжных почвообрабатывающих орудий, а также широкий состав возделывавшихся культур. По мнению А. В. Кирьянова, использование лошади в качестве тягловой силы в лесной полосе Восточной Европы следует относить к VII…VIII вв. н. э. В лесостепной зоне это имело место значительно раньше [5].

Археологически существование пашенного земледелия подтверждается находками железных наконечников почвообрабатывающих орудий. Основными пахотными орудиями были соха, рало и плуг. В лесной полосе господствовала соха, в лесостепной — плуг. Соха и рало относятся к орудиям рыхлящего действия. Они раздирают землю и рыхлят ее. Плуг срезает пласт горизонтально и переворачивает его. Как полагает П. Н. Третьяков, соха развилась из древнейшего орудия рыхления периода господства подсечного земледелия — суковатки, представлявшей собой срубленную ель с обрубленными на половину длины крупными сучками.

Древнейшие сохи были многозубыми, развившимися впоследствии в двурогие с полицей — приспособлением для отвала пласта.

Размеры сошников, наральников и плужных лемехов были разными и зависели от характера производимых работ. Длина наральников в среднем была около 15…17 см, нижний рабочий край их закруглен. Сверху загнутые края образовывали втулку-трубицу, с помощью которой наральник закреплялся на станине. Отношение ширины наральника к его длине составляло 1:2 или 1:3. Сошники имеют более вытянутые пропорции, их ширина относится к длине, как 1:3, 1:4 или 1:5. Сошники многозубых сох имели симметричную форму с округлой в поперечном сечении трубицей. Основным функциональным назначением таких сох, как и суковатки, было поверхностное рыхление пашни. Такая соха была наиболее удобным и целесообразным орудием освоения и обработки лесных и каменистых почв. При встрече с препятствиями она легко и быстро извлекалась из земли.

Симметричные сошники многозубых сох имеют длину 20…25 см. Сошники от двузубых сох отличаются своей асимметричной формой и размерами. Они несколько длиннее симметричных сошников (в среднем около 30

см) [7].

Сошник из Полоцка.

Лемеха древних плугов значительно шире и массивнее сошников. Их ширина составляет 1/6 длины. Трубицы уже верхнего края рабочей части лемеха и сравнительно короткие. Для переворачивания пласта правый край лемеха обычно делался шире левого. Часто древнерусский плуг оснащался специальным ножом — череслом, укрепленным впереди лемеха. Чересло, разрезая пласт вертикально, облегчало работу лемеха. Плуг, а также рало более пригодны для мягких почв.

Вследствие слабой археологической изученности сельских поселений находок землеобрабатывающих орудий в Белоруссии сравнительно мало. К тому же основная их часть происходит из раскопок древнерусских городов.

Сошники были найдены при раскопках феодального городища возле деревни Городище Минской области и в городах Полоцке, Минске, Гродно, Волковыске, Новогрудке. Два фрагмента минских сошников, а также сошники из Волковыска и Новогрудка принадлежат многозубой сохе. Сошники из Городища, Полоцка и Гродно имеют хорошо выраженную асимметричность, свидетельствующую об их принадлежности к двурогим сохам. Как уже отмечалось раньше, наральник и, возможно, плужный лемех, а также чересло были найдены только однажды на селище в Хотомеле в слоях VIII…IX вв. [6]. На основании имеющихся в нашем распоряжении материалов можно утверждать, что основным землеобрабатывающим орудием на территории Белоруссии в раннефеодальное время была соха, сначала многозубая, а позже двузубая.

Для обработки земли использовались также мотыги и лопаты. Одна мотыга была найдена в минских раскопках В. Р. Тарасенко. Более частой находкой являются железные оковки лопат. При несомненном господстве

~ 57 ~

пашенного земледелия в рассматриваемый период подсека, особенно как средство освоения новых лесных угодий, еще играла немаловажную роль. Основным орудием подсечного земледелия оставался железный топор.

Находки в раскопках как сельских, так и городских поселений зерен и плодов дают представление о составе и удельном весе возделывавшихся культур.

Наральник и плужный лемех. (Хотомель.)

Основной зерновой культурой на Руси была рожь. К Х…XI вв. она занимает уже господствующее положение. Рожь была найдена при раскопках феодального замка Х…XII вв. у д. Городище под Минском. По подсчету Т. Н. Коробушкиной, рожь в одной пробе составила 55%, в другой — 63% по отношению ко всему найденному зерну. В Гродно в слоях XI…XII вв. рожь составила 64 %, а в слоях XII…XIII вв. — 98% всех найденных зерен.[I]. Преобладала рожь и в зерновом материале из раскопок Минска и Полоцка [11].

Второй по значению зерновой культурой была пшеница, найденная в раскопках у д. Городище, в Гродно, Минске, Полоцке. В зерновом материале городищенского замка пшеница составила в одном случае 15%, в другом

— 44 %.

В раскопках Полоцка, Гродно и Минска были найдены зерна ячменя. О ячмене говорит витебская берестяная грамота XIII…XIV вв.

Зерна проса были найдены при раскопках феодального замка под Минском, в самом Минске, в Гродно и Полоцке. Однако это растение, как полагают, было более характерно для южных районов Руси.

Большой интерес представляет находка в Гродно зерен гречихи, которую считали культурой довольно поздней, завезенной в Европу арабами не ранее XV в. [7].

При раскопках замка у д. Городище, а также в Гродно и Полоцке был найден овес. В одной пробе из городищенского замка он составил 21%. В Гродно в слоях XI…XII вв. овес составил 35% всего зернового материала.

Чересло. (Хотомель.)

Рисунка нет

Исключительно важный материал для суждения о характере использования пахотных земель, степени окультуренности почвы, места и условий возделывания той или иной культуры дает изучение видового и количественного состава сорных растений, почти всегда сопутствующих древнему зерну. Дело в том, что условия, создаваемые человеком для возделываемых им культурных растений, стали в результате длительного биологического приспособления жизненно необходимыми для многих сорных растений. Некоторые сорные растения вообще не встречаются в диком виде. От них практически невозможно полностью освободиться при применявшихся на Руси способах очистки зерна провеиванием на ветру с последующим просеиванием через сито. Значительная засоренность зерна из белорусских раннефеодальных памятников свидетельствует об использовании старопахотных почв. В зерновом материале, полученном во время раскопок раннефеодального городища под Минском, в Гродно и Полоцке, имеется костер ржаной, являющийся типичным сорняком озимой ржи и имеющий одинаковый с ней цикл развития. Это указывает на то, что рожь тогда была озимой культурой и произрастала на старопахотных давно окультуренных почвах.

Как отмечает А. В. Кирьянов, «в условиях старопахотных почв предшественником поля с озимой рожью может быть только паровое поле» [5]. Таким образом, в рассматриваемое время был распространен типичный

~ 58 ~

двухпольный севооборот. Можно предполагать также существование трехполья и некоторых переходных форм паровой системы.

Из других культур, найденных на территории Белоруссии во время археологических раскопок, можно отметить горох (Гродно, Полоцк), бобы (Минск, Гродно, Полоцк), лен, коноплю и др.

Основным орудием уборки зерновых на Руси был серп, являющийся частой находкой при раскопках и поселений, и погребений. В погребениях он обычно сопровождает женские захоронения; вероятно, как и позже, жатва серпом была женской работой. Исследователи древнерусских серпов отмечают большую близость их по конструкции, деталям, размерам и иногда технологии изготовления к современным серпам [7]. Это не исключает их различий между собой по ряду признаков: положению рукоятки по отношению к клинку, высоте дуги лезвия, положению вершины дуги лезвия относительно ее основания, крутизне изгиба лезвия в начальной и конечной части клинка, углу резания в различных точках лезвия. Эти различия позволили наметить несколько локальных типов серпов, имеющих определенное географическое распространение.

Коса-горбуша (1), оковка заступа (2), серп

(3). (Минск.)

Для белорусских серпов, происходящих из памятников раннефеодального времени, можно отметить характерный сдвиг вершины дуги лезвия в сторону рукоятки. Такая форма серпа не допускала чрезмерного увеличения углов резания в разных точках клинка, что делало его более удобным в работе. Некоторые серпы близки к так называемому ярославскому варианту новгородского типа серпов, являвшегося одним из лучших древнерусских серпов вообще. Большая часть серпов имеет насеченное лезвие, изготовлялись они из железа и стали.

Косьба производилась с помощью кос-горбуш, закреплявшихся на короткой рукоятке. Находки их часты при раскопках поселений.

Зерно на Руси хранилось в специальных клетях и хлебных ямах. Мололи его на ручных жерновах, состоявших из двух каменных дисков с отверстием в центре. Нижний жернов имел конически выпуклую поверхность, верхний

— конически вогнутую. Существовали ручные мельницы с регулировкой зазора между камнями. Об этом, в частности, свидетельствуют находки железных и деревянных порхлиц, посредством которых верхний жернов укреплялся на вертикальном штыре. В минских раскопках был найден деревянный боковой подшипник верхнего жернова. В нем укреплялся один конец ручки, за которую вращают жернов. Обдирка зерна на крупу производилась в деревянных ступах. При раскопках Минска были найдены две совершенно уникальные ножные ступы, одна из них найдена почти в собранном виде. Ступа состояла из трех основных частей: основания, рычага и песта. Основание сделано из толстой сосновой плахи длиной 1,3 м и шириной 0,5 м. Верх основания представляет собой плоскую площадку с невысоким бортиком.

Ножная ступа. (Минск.)

В центре площадки выдолблена круглая конусообразная чаша глубиной 22 см с начальным диаметром входного отверстия 19 см. На другом конце основания сделан продольный сквозной выруб длиной 60 см и шириной 25 см. Через него проходил дубовый рыгач прямоугольного сечения, поставленный на толстую планку-ось, укрепленную в боковых крыльях основания. В месте насадки на ось рычаг имел выруб. На другом конце точно против чаши основания в рычаге было прорублено сквозное прямоугольное отверстие, в котором с помощью клина крепился деревянный пест.

Хозяйственной жизни деревни был присущ натуральный уклад. Большая часть необходимых в быту вещей производилась самими же крестьянами. Археологические материалы достаточно хорошо иллюстрируют состояние и технику прядения и ткачества. Сырьем для изготовления тканей служили шерсть, лен и конопля. Отряхивание костры и грубых частиц волокна производилось трепанием. Основное орудие этой операции — деревянное трепало-

— было найдено в раскопках некоторых городов. Для чесания волокон употреблялись деревянные гребни. Основным способом получения нитей было прядение на веретене. Веретена представляют собой тонкую деревянную палочку, круглую в сечении с некоторым утолщением в нижней части. Длина веретен 18…25 см. Для

~ 59 ~

придания веретену большей инерции при вращении на него надевали грузик-пряслице. В XI…XIII вв. повсюду на Руси бытовали волынские шиферные пряслица, являющиеся очень частой находкой при археологических раскопках. Для снования нитей применялись полые костяные цилиндрики с двумя или тремя отверстиями сбоку — юрки. Они были найдены, в частности, при раскопках минского «Замчища». Сами по себе юрки свидетельствуют о наличии горизонтального ткацкого станка, ибо для снования на вертикальном ткацком станке они не нужны. В минских раскопках были найдены части от ткацкого станка — боковые планшетки от набилок, веретено с пряслицем(?).

Как известно из этнографических примеров, процессы, связанные с домашним ткачеством, крайне длительны и трудоемки. Особенно много времени уходит на прядение. Оно, как и ткачество, целиком ложилось на плечи женщины. По подсчетам Н.И. Лебедевой, на прядение 16 кг кудели требуется 955 часов. Чтобы соткать три холста (150 м), нужно затратить около 1920 часов.

Большое место в хозяйственной жизни деревни занимало животноводство. При раскопках селища у д. Городиловка Гродненской области были найдены кости свиньи, козы, лошади, быка [2]. К домашним животным относилась подавляющая часть костных остатков из городища и селища возле д. Городище Минской области. По количеству особей здесь на первом месте стоит мелкий рогатый скот и бык, затем следуют свинья и лошадь. Аналогичная картина наблюдается и при изучении остеологических материалов из раскопок древних белорусских городов (исключая Гродно).

Известную роль в хозяйстве древней деревни играли охота, рыболовство, собирательство и бортничество. Значение последнего вида хозяйственной деятельности определяется тем, что на Руси не было тогда сахара. Из меда приготовляли медовку — излюбленный хмельной напиток. В бортничестве использовались специальные ножи — медорезки. Такой нож был найден в одном из курганов в южной Белоруссии.

В деревне проживало значительное число ремесленников, обеспечивавших большую часть потребностей сельского населения в ремесленных изделиях. Занятие ремеслом для большинства деревенских мастеров было делом подсобным.

Важнейшей отраслью деревенского ремесла было кузнечное дело, причем деревенские кузнецы были главными добытчиками и поставщиками кричного железа. Сплошное археологическое обследование района западных кривичей дает, по подсчетам Б. А. Рыбакова, одну домницу на 500…800 м². Это значит, что одна производственная единица (домница-кузница) обслуживала район радиусом 12…16 км, т. е. несколько окрестных поселков [4]. Деревенские кузнецы изготовляли по существу все необходимые в хозяйстве и быту железные изделия. Однако по техническому уровню и технологии деревенское кузнечное ремесло значительно уступало городскому. Деревенские кузнецы почти не изготовляли качественных стальных орудий.

Деревенские ювелиры удовлетворяли потребности сельских женщин в предметах украшения. Рыбаков, применив методику изучения и картографирования вещей, отлитых в одной литейной форме, пришел к выводу, что централизованного изготовления деревенских украшений не было. Так, изучение семилучевых височных колец, отлитых в двух разных формах, показало, что расстояние между пунктами, в которых встречаются отливки с одних форм, не превышает 40 км. Подвески так называемого петлистого типа, отлитые в одной форме, были найдены в курганах у Влазович и Казарич, расстояние между которыми равнялось 7 км. Другой «гроздевой» тип подвески с одной формы найден в курганах из Хизово и Торович, находящихся друг от друга на расстоянии 17 км. Отсюда можно сделать вывод, что деревенские ювелиры-литейщики обслуживали ограниченный район радиусом 10…15 км. «Для самого маленького племени — радимичей — нужно было 40…50 литейных мастерских, чтобы сеть их мелких рынков покрыла территорию распространения семилучевых височных колец» [8].

Древнерусский гончарный сосуд.

Изделия деревенских ювелиров представлены всевозможными головными украшениями, нагрудными привесками, бронзовыми браслетами, перстнями, фибулами, пряжками и т. д. В женском наборе украшений всегда видное место отводилось всевозможным амулетам, якобы оберегавшим от бед и болезней. Их изучение раскрывает интереснейшую страницу языческой идеологии, свойственной древнерусской деревне.

Самой многочисленной категорией находок в сельских поселениях является керамика. Широкая сырьевая база и сравнительно несложная технология, основы которой были выработаны в глубокой древности, сделали гончарное производство одним из самых распространенных на Руси. Густая сеть деревенских гончарных мастерских покрывала и территорию западных земель Руси. В XI…Х вв. здесь распространяется гончарный круг. Изготовление гончарных изделий на круге повлекло за собой замену домашнего изготовления посуды, находившегося ранее в руках женщины, производством мужчины-ремесленника. Этнографические материалы позволяют составить представление об устройстве ранних гончарных кругов. В Белоруссии до недавнего времени был известен

~ 60 ~

примитивный гончарный круг, восходящий по своей конструкции, по-видимому, к Х…XI вв. Его основой являлась низкая скамья, в которой укреплялась ось с насаженным на нее массивным деревянным кругом толщиной в 2…3 см и диаметром 15…20 см. При работе гончар сидел верхом на скамье, левой рукой вращал круг, а правой формовал глину. Для того чтобы глина легко отделялась от круга, его поверхность посыпалась песком. Небольшая инерция, обусловленная малой скоростью вращения и сравнительной легкостью деревянного круга, не позволяла вытягивать сосуд непосредственно из комка глины. Гончару приходилось проводить специальную подготовительную работу в виде лепки сосуда из раскатанных глиняных валиков-лент. Вращая круг, гончар сглаживал неровности лент правой рукой.

Самый распространенный древнерусский тип горшка имеет устойчивые черты: конусообразное тулово, в достаточной степени выраженные плечики, широкое горло и отогнутый венчик. Излюбленными орнаментами были линейный и волнистый, либо линейно-волнистый. По форме венчика, степени его отгиба, крутизне плечика и некоторым другим признакам удается наметить хронологическую классификацию древнерусской керамики. При раскопках и особенно разведках сельских поселений керамика часто является единственным материалом, позволяющим установить дату.

В деревне, несомненно, были развиты и другие ремесла, связанные с обработкой дерева, кости, камня. Однако вследствие недостаточной изученности сельских памятников Белоруссии нельзя пока воспроизвести цельной картины их состояния и установить степень значимости этих видов деятельности деревенских мастеров.

ЛИТЕРАТУРА

1. Воронин Н. Н. Древнее Гродно. МИА, 1954, № 41.

2. Гуревич Ф. Д. Древности Белорусского Понеманья. М.—Л., 1962.

3. Довженок В. И. Землеробство древней Русi. Киiв, 1961.

4. История культуры Древней Руси. М., 1951, т. 1.

5. Кирьянов А. В. История земледелия Новгородской земли в Х—ХУ вв. МИА, 1959, № 65.

6. Кухаренко Ю. В. Средневековые памятники Полесья. М., 1961.7. Очерки по истории русской деревни Х—

XIII вв. Тр. ГИМ, вып. 32, М., 1956; вып. 33, М., 1959.

8. Рыбаков Б. А. Ремесло Древней Руси. М., 1948.

9. Седов В. В. Сельские поселения центральных районов Смоленской земли. МИА, 1960, № 92.

10. Сымонович Э. А. Поселения эпохи Киевской Руси в с.Чаплин в южной Белоруссии. СА, 1961, № 2.

11. И.Тарасенко В. Р. Сельскагаспадарчая вытворчасць старажытнага Полацка. Весцi АН БССР, серыя сельскагасп. навук, 1963, № 2.

12. Успенская А. В. Курганы южной Белоруссии. Археологический сборник. Тр. ГИМ, вып. XXII, М., 1953.

~ 61 ~