Точно так же фундаменталистская исследовательская ус- тановка, ставшая диссидентской в рамках западной культу- ры, найдет реабилитацию и подкрепление путем обращения к восточной традиции.

Итак, в поисках альтернативы важно не сбиться на стиль

«ретро», не отступать в прошлое в поисках надежных пози- ций — там их нет. Именно современные спекулянты модер- на, извратившие его лучшие интенции, пытаются обескура- жить современников ложными дилеммами: демократия или тоталитаризм, рынок или административно-командная сис- тема. На самом деле и у демократии, и у рынка сегодня нет

Искушение глобализмом 353

Убежденных оппонентов. Реальная альтернатива лежит внут- ри самой демократии и внутри рыночной системы. Речь идет о том, понимаем ли мы либеральную демократию как воз- вращение в состояние естественного отбора, в котором госу- дарство и общество пассивно наблюдают, как сильные вы- тесняют слабых, или мы понимаем демократию в социаль- ном (а не природном) смысле — как цивилизованные правила игры, создающие более или менее равные возможности для всех и при этом страхующие общество от экстремизма пра- вых и левых.

Точно так же и в отношении к рыночному предпринима- тельству вопрос состоит не в том, принимать или не прини- мать его; вопрос в том, имеем ли мы дело с продуктивной экономикой, как игрой с положительной суммой, или — со спекулятивной, в которой ничего реально не производящие дельцы и махинаторы экспроприируют незащищенное об- щественное богатство.

Кому, как не интеллигенции, разъяснять эти вопросы, не давая манипуляторам общественного мнения уводить вни- мание людей от действительного выбора и реальных дилемм?

К тому же все эти дилеммы в конечном счете упираются в ту, которая профессионально затрагивает интеллигенцию и решает ее историческую судьбу. Речь идет о природе совре- менного информационного общества. Говорим ли мы об ин- формации, базирующейся на «нефальсифицируемом» зна- нии, обращенном к нашей субъективной впечатлительности, на которой беззастенчиво играют, или мы имеем дело с до- стоверным научным знанием, подвластным критерию объ- ективности и проверяемости. Когда сегодня говорят об «ин- формационной экономике», часто имеют в виду именно ма- нипулятивный тип знания, мобилизуемый там, где ведутся азартные спекулятивные игры. Такова экономика «глобаль- ного казино», которую формирует международный финансо- вый капитал.

Но понятие информационной экономики может обре- тать совсем другой смысл, когда речь идет о НИОКРе — на- учно-исследовательских открытиях и прикладных разработ- ал с Патрин

354 А. С. Панарин

Ках, позволяющих скачкообразно увеличивать производи- тельность общественного труда. Только в этом случае можно говорить о реальном экономическом прогрессе, как игре с положительной суммой, в которой в выигрыше оказываются все.

Эта же дилемма относится и к миру политики. Полити- ческий прогресс можно измерить ростом слоев, обретающих политический суверенитет — получающих возможность уча- ствовать в принятии важнейших политических решений. Это, собственно, и есть демократия. Но — при одном усло- вии: если система принятия решений не напоминает ящика с двойным дном — когда одни действительно решают, имея на руках достоверную информацию, а другим кажется, что они решают, ибо их политическое участие не сопровождается до- ступом к реальной информации. Сегодня народ фактически ставят перед дилеммой: если он окажется достаточно довер- чивым и внушаемым, ему оставят демократию — право уча- ствовать в выборах; если же он заявляет о себе как достаточ- но проницательный, чтобы не следовать выбору, который угоден властным элитам, тогда его лишают демократии под тем предлогом, что он до нее еще не дорос.

Как видим, вопрос о природе информационного общест- ва тесно связан с антропологическим вопросом, касающим- ся характера современной чувственности. Чувственность бы- вает социальной и асоциальной, мужественной — и безволь- ной. В первом случае она открыта для вопросов об истине, добре и справедливости, во втором готова довольствоваться призраками. Эти призраки и поставляет ей «информацион- ное общество» в его виртуальной ипостаси, когда задейство- вано именно нефальсифицируемое знание. Амбивалентный характер знания, которое можно истолковать и так и эдак, и как «да» и как «нет», находит себе опору в амбивалентной чувственности, слишком часто готовой довольствоваться

«символической удовлетворенностью».

Иными словами, те, кто сегодня узурпирует истину, со- здавая всякого рода «виртуальные реальности», могут успеш- но подвизаться лишь в такой социальной среде, которая и сама рада обманываться, справедливо подозревая, что ис-

Искушение глобализмом 355