I. Одна из скрытых причин неуспеваемости в школе

Андрюша и Таня — брат и сестра, погодки. Родители ре­шили отдать их в школу одновременно. Но вот что удивитель­но: пятилетняя Таня не произносит нескольких звуков, но уже вполне прилично для своего возраста читает и пишет, а Анд­рюша, которому шесть лет, никак не может освоить ни чте­ние, ни письмо, и тоже неправильно произносит некоторые зву­ки. Андрюша — хрупкий, плаксивый, немного неуклюжий ребенок, ему нередко достается от сверстников. Через год ему идти в первый класс, а он совершенно не готов к школе. Воз­можно, мальчика ожидала бы судьба двоечника, если бы роди­тели вовремя не обратились к логопеду.

Многолетний опыт работы — как со взрослыми, потеряв­шими речь после инсульта, так и с детьми, — подсказал мне, что мальчик скорее всего левша. Проверить это очень легко. Прошу Андрюшу сложить пальцы рук «замком», а потом удобно скре­стить руки на груди в «позе Наполеона» (рис. 1). В обоих случаях сверху оказывается большой палец левой руки и вся левая рука. За­тем предлагаю ему «прицелиться», как бы стреляя из воображае­мого пистолета, — он целится левым глазом.

Рис.1. «Поза Наполеона» у правши

Спрашиваю маму, не левша ли ее сын? Да, подтверждает мама, в раннем детстве он предпочитал все делать левой рукой, однако она его переучила.

Кстати, интересна дальнейшая судьба маленьких брата и сестрички. Андрюша был постарше и уже довольно хорошо гово­рил, не выговаривая лишь нескольких звуков, и главной его бедой было заикание. Сестричка не произносила множество звуков, но заикание еще не успело возникнуть, и в результате беседы с ма­мой детей и их бабушкой было остановлено переучивание девочки с левой руки на правую. Заикание у мальчугана было снято, но вре­мя от времени, когда он пошел в школу и волновался, заикание «всплывало». Уже знающие, что делать, мама и бабушка созда­вали для мальчика дополнительные условия душевного комфорта. Заикание постепенно стиралось, пропадало. Дети росли удиви­тельно талантливыми. Уже с 6 лет сначала мальчик, а затем и девочка начали заниматься танцами. Позже юс пути разошлись: девочка пошла в музыкальную школу, а мальчик, преодолев застен­чивость, стал занимать на хореографических конкурсах для школь­ников первые места. Оба ребенка успешно учились в школе, закон­чили гимназию, но увлечение танцами у мальчика сменилось увлечением астрономией, занятиями в кружке при планетарии, и, в конце концов, он поступил на отделение астрономии физма­та МГУ, а более практичная девочка по совету мамы и бабушки захотела стать экономистом. При этом напомним, что мальчик был абсолютно переученным с левой руки на правую левшой, а де­вочка свободно владела обеими руками. Оба ребенка радуют маму и бабушку по сей день.

А вот другой пример. Ко мне обратилась за помощью мама восьмилетнего мальчика. При достаточно высоком интеллекте ребенок постоянно получал двойки из-за того, что очень плохо и медленно читал, а также писал с «невообразимыми» ошибками: пропускал буквы и целые слоги, переставлял буквы, пропускал сло­ва, не всегда чувствовал границы слов, писал слова (и особенно пред­логи) слитно с другими словами. Когда же дело дошло до чтения на скорость, мальчик от волнения начал заикаться. В результате первый класс он закончил с большим трудом и лишь условно был переведен во второй.

Третий пример. По рекомендации логопеда мама и папа при­вели на консультацию мальчика, дважды остававшегося на вто­рой год в первом и втором классах, после чего его перевели в школу

для детей с нарушением речи. При неплохом интеллекте мальчик начал говорить в четыре года и к моменту поступления в школу довольно верно произносил большинство звуков. В раннем детстве мальчик был любознателен, подвижен, несмотря на плохую коор­динацию движений в быту и в игре (неловко брал ложку, вилку, неудачно бросал мяч и т. п.); не различал левую и правую руки, но очень любил слушать, когда ему читали сказки, басни, знал нема­ло стихотворений с юмористическим содержанием. Поступив в школу для детей с нарушением речи, мальчик одинаково неловко рисовал и писал (с огромным количеством ошибок) левой и правой рукой, то и дело перекладывая карандаш из одной руки в другую. Наиболее выраженные трудности выявлялись в счете в пределах десяти (мальчик, стесняясь, тайком, под партой обращался к пе­ресчету пальцев на руках), выявлялись трудности и в чтении не только текстов, но и отдельных слов. И все это при довольно об­ширном объеме воспринятых на слух знаний: родители (научные сотрудники) читали сыну все «интересное», вплоть до энциклопе­дии для начальной школы. Знания были, а школьные навыки фор­мировались с трудом.

При первом же общении с родителями выявилось, что они оба левши, хорошо владеющие правой рукой и обучавшие сына бук­вально с пеленок владению правой рукой, поскольку все техниче­ские средства рассчитаны на «праворукие» навыки. Л мальчик был упорным левшой.

К моменту обследования он с интересом решал несложные интеллектуальные тесты, соответствующие его возрасту, был любознателен. Но активность мальчика мгновенно исчезла, как только я предложила ему написать предложения из 3-4 слов, а за­тем попросила его прочитать текст из «Книги для чтения» для первого класса и решить несколько арифметических примеров в пределах от 1 до 20. Из глаз потекли слезы, и мама увела его погу­лять, а отец в отсутствие мальчика извлек из портфеля множе­ство тетрадей, пестревших сплошными красными двойками, тет­ради за пять лет обучения в разных школах!

Было над чем подумать, и не только над карнавалом двоек, которые сами по себе отбивали у ребенка желание учиться, но и над тем невероятным обилием самых неожиданных ошибок, ко­торые «натворил» необычный школьник. Тетради я взяла для изу­чения ошибок, а вернувшегося ученика попыталась расположить к себе, расспросив его, что он умеет и любит делать. Оказалось,

что его неловкие в письме руки (у мальчика был плохой почерк) неплохо исполняют несложные музыкальные пьески на пианино, что-то выпиливают и т. п. И вдруг... мальчик, улыбаясь, загово­рил со мной на каком-то невероятном языке и, в ответ на мое удивление, взял книгу и начал по ней читать справа налево! А за­тем -то слева направо, то справа налево! Читает и хохочет, радуясь моему недоумению.

Так вот в чем дело! Редко описываемый в научной литера­туре феномен: спонтанно возникающее умение писать справа на­лево, зеркально, описанное в нескольких научных работах умение левшей произносить не только слова, но и целые фразы «шиворот-навыворот». Возможности нашего мозга удивительны!

Пользуясь навыками сложного зеркального письма, Леонар­до да Винчи «зашифровал» на несколько веков свои технические изобретения. Одновременно работая левой и правой рукой, он од­ной рукой чертил, а другой писал поверх чертежа. Но то был ге­ний! А тут несчастный ребенок своих умных родителей, запутав­шийся между своим ведущим левым глазом, читающим справа налево, и формируемыми в школе навыками письма слева направо! Хорошо, что у него оказались родители-правдоискатели, а то ведь отбить желание учиться, награждая ребенка двойками изо дня в день, — немудрено. Отсюда и в арифметике проблемы: как решить во втором классе справа налево пример 9 — 3 =... Это «мы не про­ходили»: от трех отнимать девять?¹

Вот к чему может привести настойчивое переучивание лев­ши с левой руки на правую: 1) недостатки произношения, заика­ние; 2) трудности в школьном обучении; 3) второгодничество; 4) нелюбовь к чтению чуть ли не на всю жизнь; а бывает и похуже: негативизм, уход из школы и из семьи, бродяжничество.

Случай четвертый. Главному врачу учреждения, где я рабо­тала, пришло письмо из школы с просьбой повлиять на ученицу седь­мого класса, с воспитанием которой не справляются ни мать (на­ша медсестра), ни школа. Письмо было передано мне, и я попросила маму привести ко мне ее «трудновоспитуемую дочь». Пришла за­плаканная обыкновенная девочка, милая, славная. У меня в каби­нете сидел неговорящий вследствие инсульта больной с парали­чом руки и ноги. Я усадила девочку в кресло, отправила мать

¹ Мать этого ребенка, прекрасно владеющая печатаньем на пишущей машинке, до сих пор зеркально набирает многие слова: но — он, мак — кам и т. п.

работать и продолжала занятие с больным. А потом попросила девочку проводить больного до лифта.

— Ну, вот какие у меня ученики, — сказала я девочке, когда она вернулась. — Видишь, как ему трудно жить, е/г ходит, поч­ти не говорит, но как он старается научиться читать и писать. Л у тебя какие беды ? Почему не хочешь учиться ?

Слово за слово... Отсутствие любимого учителя, любимого предмета, условные переводы из класса в класс, первая любовь. Кон­фликт с девочками, скромная одежонка, левшество. Опять лев-шест во! Лучше прогуливать школу и лежать, уткнувшись носом в стенку...

Начались зимние каникулы, девочка стала помогать маме на работе. Доброе, ласковое отношение к ребенку как сотрудников, так и больных сделали свое дело. После каникул девочка веселая вернулась в школу. Все неприятное осталось позади, она захотела стать мед­сестрой. Оказывается, соучастие тоже учит и лечит.

При чем тут левшество? Загадки и отгадки...

Переученные левши! Но ведь выбор правой или левой ру­ки — это не каприз ребенка. Он связан с распределением ролей различных психологических функций между полушариями го­ловного мозга. Правшество и левшество заложены в человеке от рождения, передаются по наследству из поколения в поко­ление. Многие левши, переученные в детстве, всю жизнь пи­шут и держат ложку правой рукой. Зато все, чему их не обучали в детстве делать правой рукой, в зрелом возрасте они делают левой. Приведу ряд примеров из жизни взрослых людей.

Нередко с возрастом люди забывают о своем левшестве в детстве и отрицают его. И вот одна больная — портниха, отри­цавшая, что она левша, — неожиданно вспомнила, что шьет она (ее этому обучила в детстве мать) правой рукой, а обметывает петли, швы и подшивает подпольник только левой. Молодой чело­век, считавший себя правшой, неожиданно во время обследования восклицает: «Все делаю правой, а надписи и портреты на памят­никах режу только левой/». Третий больной на вопрос, кем он хо­тел стать в детстве, горестно воскликнул: «Как отец, хотел стать скрипачом, но была война, негде было достать скрипку для левой руки!». Так неожиданно взрослые люди вспоминают, что в детстве они были левшами.

В детстве! Но ведь природу не переломишь. Правая рука неред­ко остается у них менее ловкой, менее приспособленной к труду.

Приведу еще один пример. Один из наших выдающихся пиа­нистов, не подозревая, что он левша, покорил в юности весь музы­кальный мир, стал лауреатом одного из международных конкур­сов, виртуозно исполнив концерт для левой руки французского композитора М. Равеля. Выявилось левшество пианиста лишь в позднем возрасте в связи с нарушением мозгового кровообращения в правом полушарии головного мозга, приведшем к негрубым нару­шениям речи, письма, чтения и неловкости в левой руке. Так пиа­нист мирового класса узнал, что он скрытый левша...

Каждое полушарие головного мозга имеет свои специфи­ческие функции. Например, у «чистого» правши (а таких в России и странах Европы примерно 42 %) за речь, чтение, письмо и счет отвечает левое полушарие головного мозга, правое же по­лушарие выполняет более глобальные функции: в его «ведении» находится зрительное восприятие (узнавание) лиц, формы, цве­та и других параметров окружающих нас предметов, слуховое восприятие музыки, звуков природы (пения птиц, криков жи­вотных, плеска воды, шума дождя и т. п., интонаций и тембра голоса); оно же «ответственно» и за навыки ходьбы, одевания, ощущения тела в пространстве и т. п. У «чистых» левшей (их примерно 5-8 %) — все наоборот. Остальные 50 % населения яв­ляются либо правшами с признаками левшества, либо левша­ми с признаками правшества. Это объясняется тем, что наши доминантные по речи теменные, затылочные, височные и лоб­ные доли могут располагаться и в том и в другом полушарии. Так, у одного и того же человека ведущими по речи, чтению и письму могут быть в зрительном восприятии левая затылочная доля, в артикуляции и двигательных функциях — правая темен­ная и лобная доли, а в слуховом восприятии левая затылочная доля, в артикуляции и двигательных функциях — правые темен­ная и лобная доли, а в слуховом восприятии звуков речи -— та или другая височная доля. Такая «мозаика» доминантных и суб­доминантных по речи отделов мозга характерна для многих лиц с признаками левшества.

Наукой еще не решена загадка, почему у одних детей с левшеством речевые функции развиваются благополучно, без ка­ких-либо трудностей в произношении звуков и т. п.¹, а у других

¹ Скорее всего это лица с минимальной выраженностью левшества, например, при только ведущем глазе, не связанным с «рукостью».

возникают не только трудности в устной речи, но иногда и в чтении, письме, в формировании черт характера (упрямство, капризы, плаксивость, высокая психологическая ранимость и т. д.), что мешает адаптироваться в среде товарищей по дет­скому саду или в школе. Возможно, это связано с тем, что не­которые черты характера передаются детям по наследству от ро­дителей, и не только черты характера, но и задержка речевого развития до двух с Половиной, трех, а иногда и четырех лет. С другой стороны, родители-левши в большинстве случаев очень рано начинают бороться с левшеством у своих детей: ребенку еще в коляске дают погремушки в правую руку, а ложку и ка­рандаши суют в правую руку уже в полутора-двухгодовалом воз­расте, как бы «перекладывая» врожденные функции ведущего у левшей по движениям и речи правого полушария в левое, в котором у них нет так называемой проекционной базы для тон­ких движений пальцев и артикуляционного аппарата (смотри рис. 4).

Таким образом, у этих детей развивающаяся на базе слу­хового восприятия речь «не знает», в каком полушарии ей «осесть», ее все время «запихивают» в то полушарие головного мозга, которое должно реализовать не речевое, а музыкальное восприятие и воспроизведение; одновременно тормозится раз­витие тонких движений в ведущей левой руке, ведущем левом глазе, который следит за движением левой руки. Ломка зало­женных природой функций, свойственных каждому полуша­рию, ломает не только психику ребенка, но задерживает у него в сравнении с правшой звукопроизношение, грамматически верное оформление фразы: речь таких ребятишек долгое время остается односложной, задерживаются навыки рисования, дви­гательная пластика, а затем — слезы при обучении письму пра­вой рукой, беглому чтению, отказы от чтения.

А виноваты в бедах ребенка его родители, стремящиеся сделать своего младенца таким, «как все», т.е. правшой.

Да, технические манипуляторы созданы для праворуких, но ведь переученный левша, не знающий, что он левша, в экс­тремальных условиях за рулем непроизвольно начинает «кру­тить баранку» левой рукой и летит под встречный транспорт.

Среди художников, поэтов, писателей, актеров, компози­торов, скрипачей и виолончелистов, у которых огромная на­грузка лежит на кисти левой руки, много левшей. Мощное у

них правое полушарие все же остается ведущим в присущих ему гуманитарных функциях. Немало левшей также среди государ­ственных деятелей и высшего командного состава (Г. К. Жуков), среди математиков. Берегите левшу, пусть он будет леворуким, но таким же свободным, как правша, таким же уверенным в сво­их способностях. Левши дали человечеству многих гениев в са­мых разных областях: это и Леонардо да Винчи, и Микеланджело, и Ломоносов, и А. С. Пушкин, и Лев Толстой, и Чарли Чаплин! А сколько их на экранах телевизоров! Не будем назы­вать имена, но их много, очень много. В том числе самых из­вестных, самых любимых.

И почти наверняка большинство из них не знают или не придают никакого значения тому, что они левши. Так не ме­шайте своему маленькому левше без насилия, постепенно при­выкать что-то делать правой рукой. Не отбивайте у него стрем­ления учиться. Пусть ему все будет интересно. Но все же желательно, чтобы ребенок знал, что он левша: повзрослев, он будет более внимательным за рулем, за штурвалом, у пульта управления.

Итак, когда левшу заставляют писать правой рукой, он не может задействовать для освоения этого навыка свое пра­вое полушарие, для него самой природой предназначенное для контроля за устной и письменной речью. В результате пе­реучивания в левом полушарии у левши постепенно форми­руются дополнительные речевые зоны. Но процесс этот идет довольно медленно. Зона владения рукой тесно соседствует в коре головного мозга с зоной движений артикуляционного аппарата. Поэтому у левшей нередко встречается задержка речевого развития (особенно у мальчиков), шепелявость, картавость, заикание. Трудности в овладении чтением и пись­мом возникают отчасти из традиций письма. Так, в Европе принято писать слева направо, а в арабском письме — спра­ва налево, да к тому же снизу вверх, имеются варианты пись­ма сверху вниз и т. п.

Если у ребенка ведущий глаз левый, он не сразу может нау­читься ориентированию на листе бумаги. Зрение устроено так, что у левши глаз невольно падает на правую сторону книги и тетради. Бывает, что ребенок-левша начинает читать слово с конца. Понимает, что получается бессмыслица, и не решается произнести это вслух. Родители же или учитель не понимают,

почему ребенок читает с паузами, торопят его, третируют, трав­мируют, тогда как малышу надо помочь.

Проблемы с чтением, письмом и речью могут возникать у детей-левшей и в тех случаях, когда ведущий глаз у них левый, а ведущая рука в одном или обоих тестах — правая. В связи с этим, в текстах для чтения и при чтении отдельных слов можно помечать цветным карандашом букву, с которой следует начи­нать читать слово. Часто дети-левши пишут печатные буквы зеркааьно, «в обратную сторону». Делать замечания таким де­тям бесполезно. Лучше предложить ребенку по образцу конст­руировать буквы из разной длины палочек и полукругов, а за-

Рис.2 Так как нет печатных прописей для левшей, родители ребенка должны сначала написать целую строку той или иной буквы, как образец. Глядя на образец, ребенок легко обводит пунктиром написанные буквы и слова. Этот процесс автоматизируется довольно быстро.

тем предлагать списывать буквы по планирующим направле­ние движений линиям, снабженным стрелками, и пунктирным точкам — показывающим и откуда начинать и куда вести ли­нию (рис. 2). Полезно вместе с ребенком проговорить план на­писания буквы: сначала... затем..., обратить его внимание на сходство и различие элементов буквы. Когда ребенок-левша на­чинает рисовать и писать левой рукой, не мешайте ему, а помо­гите правильно поставить руку. Присмотритесь к тому, как ле­жит ваша правая рука во время письма: у вас лист бумаги (тетради, альбома) направлен нижним левым углом к груди. Правая рука от локтя до кисти плотно прилегает к столу и к верх­ней части листа бумаги. Руки ребенка-левши должны лежать на столе так, чтобы локоть левой руки немного выступал за край стола и левая рука свободно двигалась по строке сверху вниз, а правая — лежала на столе и придерживала лист, чтобы он не ерзал.

Кисть левой руки должна быть обращена к поверхности стола. Точками опоры для кисти служат ногтевые фаланги не­сколько согнутых мизинца и безымянного пальца, а также ниж­няя часть ладони (рис. 3).

Карандаш или шариковая авторучка кладется на верхнюю, ногтевую часть среднего пальца, а ногтевые фаланги большого и указательного пальцев придерживают карандаш на расстоянии

Рис.2.

1,5-2 см от пишущей части карандаша или «шарика». В про­цессе письма у левши происходит движение слева направо (на­правление ручки — влево, а движение кисти и пальцев — вправо).

Кисть левой руки с ручкой или карандашом находятся под строкой. Это наиболее удобный способ письма, так как ребен­ку не приходится «выворачивать» кисть руки, хорошо виден об­разец, не смазывается ранее написанное. Естественно, буквы будут писаться с наклоном влево. Такой наклон нередко наблю­дается и у правшей.

Главное, как считает И. Макарьев, — дать ребенку возмож­ность удобного для него письма, максимально снизить вероят­ность возникновения непроизвольных ошибок, чтобы ребенок мог спокойно контролировать свое письмо. При этом тетрадь лежит с наклоном вправо, правый нижний угол страницы на­правлен к середине его груди.

Ребенку-левше трудно ориентироваться в тетради, в стро­ке. Он затрудняется в определении стороны начала письма. В этом случае надо отмечать цветной вертикальной линией или точкой левую сторону строки для нахождения правильной «точ­ки отправления» начала письма буквы. Вначале дошкольник может по пунктиру обводить печатные, а затем и прописные буквы.

На особенностях нарушения письма и письменной речи у прав­шей мы не останавливаемся, поскольку у всех учащихся, как прав­шей, так и левшей, наблюдается множество орфографических, синтаксических и стилистических ошибок, обусловленных не осо­бенностями речи и межполушарной асимметрии мозга, а сугубо грамматическими и другими особенностями русского литератур­ного языка. Исправление грамматических, синтаксических (пунк­туационных) и стилистических ошибок у учащихся начальной и средней школы не входит в компетенцию логопеда.

Повторяем, что ребенок-правша находится в более выгод-ныхусловиях, чем ребенок-левша. Поскольку никто не переучива­ет его с правой руки на левую. В этом просто нет необходимости. В связи с этим у детей-правшей нет специфических для детей-левшей трудностей в произношении, у них более крепкая, пластич­ная нервная система. Лишь при тех или иных периферических по­ражениях артикуляционного аппарата (при ринолалии), при глухоте или тугоухости у детей-правшей возникают трудности в полноценном овладении устной и письменной речью, и они также

должны получить помощь логопеда или сурдопедагога. У де­тей правшей, слепых с раннего детства, также могут наблюдать­ся некоторые трудности в произнесении отдельных звуков. Но их, как правило, выручает обостренный слух, коррелирующий произ­ношение. Именно в связи с тем, что недостатки произношения наблюдаются преимущественно у детей — парциальных левшей, мы, в основном, говорим прежде всего об этой группе малышей.

В настоящее время ни один учитель начальной школы не заставляет детей-левшей писать правой рукой. В послед­ние десятилетия культура обучения в нашей стране значи­тельно поднялась. Но беда в том, что в школу приходят дети-левши, переученные с левой руки на правую мамами.¹ Одни мамы переучивают ребенка, замечая, что он держит ложку и ка­рандаш в левой руке в возрасте трех-четырех лет. Другие мамы, зная, что в семье есть левши и их самих в детстве переучивали с левой руки на правую, начинают переучивать своих детей еще раньше, когда те еще лежат в коляске. Нередко родители счи­тают себя правшами только на том основании, что они едят и пишут правой рукой. Наконец, многие родители не знают, что в семье у кого-то когда-то было левшество и оно может быть не явным, а скрытым. Дайте ребенку полную свободу в движени­ях и действиях. Вы же не любите, когда вас заставляют делать что-либо не так, как вы привыкли. Вы ведь всю жизнь стре­митесь к самостоятельности! Так вот, учитесь уважать само­стоятельность ребенка с пеленок, но настойчиво учите его с раннего детства навыкам опрятности, аккуратности, дисцип­линированности, соблюдению режима дня. Правда, все это уже после того, как ребенок перебрался из кроватки в манеж, уме­ет голосом, взглядом привлечь внимание к своим неотлож­ным нуждам, связывая ваши интонации с необходимостью его переодеть в чистое белье, поднять и дать ему недоступ­ную игрушку и т. п.

¹ Тестами для определения «рукости» у ребенка являются наблюдения за тем, какой рукой еще лежащий в коляске ребенок тянется к висящим перед ним игрушкам, берет погремушку, пытается взять соску или ложку; позже: складывает пирамидку или «башню» из кубиков, придерживая ее второй рукой, начинает рисовать и, так сказать, «писать», подражая старшим, т.е. какой рукой он берет карандаш, бросает мяч, толкает его ногой, «забивает» гвозди, держит ложку и т. д.

Приучение ребенка к опрятности и чистоте не надо от­кладывать «на потом», полагаясь на памперсы. Они хороши на короткое время (на время прогулки), но могут затормозить вре­мя формирования навыка опрятности, очень важной реакции ребенка на нечистую кожу, то есть тактильного, чувствитель­ного контроля за дискомфортом.

Тактильное (кожное) ощущение комфорта и диском­форта развивается у ребенка раньше, чем кинестетическое (мышечное) положение руки, ориентация в пространстве, ко­гда ребенок будет «помогать» вам при одевании себя, протя­гивая вам по вашей просьбе руку, ногу. Тактильным и кине­стетическим чувством ведают у нас не только спинной, но и головной мозг. Тактильное и кинестетическое воспри­ятие органов артикуляции играют большую роль в станов­лении речи.