Предмет, источники, задачи и методы 5 страница

Так возникли зачатки горного дела. Шахты, напоминающие Красносельские, известны на Верхней Волге, в Новгородской области, в Приуралье и других местах. Горные выработки способствовали совершенствованию приемов изготовления орудий. Здесь возникало их массовое производство.

Однако кремня хватало далеко не везде. Там, где его было мало, использовали другие породы, в первую очередь для изготовления крупных орудий. Так, например, в Карелии крупные рубящие орудия делали из сланца. В Эстонии и Латвии для мелких орудий использовался кварц, а для крупных — сланец. Развивается обмен, в первую очередь кремнем, расширяются межплеменные связи, распространяются технические достижения в соседние, а иногда и удаленные области. Кремень из разных месторождений имеет разную окраску. Например, кремень Верхнего Поволжья — фиолетовый, а в Прикамье — серо-желтый, низкокачественный. Орудия из волжского кремня встречаются на стоянках от озера Ильмень до Финского залива и далее в Эстонии, Карелии, Ленинградской области. Кремень из Красного Села часто встречается на стоянках Понеманья, где в предшествующую эпоху был обычен кремень из западных районов.

Но далеко не все районы могли удовлетворять свои нужды привозным кремнем. В неолите ищут и осваивают новые породы камня, которые не могут давать тонких сколов, подобных кремневым. Яшма, нефрит в палеолите почти не использовались. Использование таких пород — одно из отличий неолита от предшествующих эпох. В неолите сохраняются и продолжают преобладать старые приемы обработки камня. Продолжала существовать техника двухсторонней оббивки, техника скола, ретушь. Однако ни один из этих приемов не был пригоден для обработки таких пород камня, как нефрит или яшма, так как они не дают правильных сколов. Появляется шлифование, пиление и заточка камня. Вязкие породы камня прекрасно обрабатываются шлифовкой, которую стали использовать и при изготовлении кремневых орудий. Заготовки, полученные путем оббивки или техникой скола, шлифовали на плоском камне, подсыпая мокрый песок, который и был шлифующим материалом. Новая техника обработки камня — также одно из отличий неолита.

В некоторых областях крайняя ограниченность запасов кремня привела к широкому использованию костяных орудий, формы которых разнообразны и устойчивы. Возникают домашние «костерезные мастерские», примером которых может быть мастерская на поселении Нарва-I. Здесь найдено большое количество опиленных кусков рога, распиленных костей, заготовок и готовых костяных и роговых изделий. Стандартность приемов обработки, однотипность изделий позволяют думать, что это именно мастерская по изготовлению костяных и роговых орудий. Но пластичность и прочность кости ценили и там, где кремень был неограничен.

В неолите продолжается широкое совершенствование оружия и орудий. В южных областях получает дальнейшее развитие микролитическая техника, в северных появляются крупные наконечники копий, костяные кинжалы, иногда снабженные кремневыми вкладышами. Такое оружие было способно поразить крупного зверя — лося или оленя. Но есть и маленькие кремневые наконечники стрел, предназначенные для охоты на пушных зверей и рассчитанные на то, чтобы не портить их шкурки. В Сарнатском торфянике в Латвии найдено копье с деревянным древком и привязанным к нему при помощи жильной нити кремневым наконечником. В другом торфянике найдены остатки крупного лука. Встречаются всевозможные скребки, ножи из крупных ножевидных пластин. Обычны проколки, сверла и другие мелкие орудия.

В число важнейших орудий в неолите входит топор, ранее неизвестный. Появляются также каменные долота, стамески, тесла, дифференциации которых способствовала новая техника обработки камня — шлифовка и затачивание. Рабочие качества каменного топора были достаточно высоки. Археологи пробовали им рубить деревья. Оказалось, что сосну поперечником 25 смможно срубить таким топором за 75 минут.

Значение топора было особенно велико в лесных районах, где он стал основным орудием борьбы с лесом. Топор помогал строить жилища, преобладающим типом которых на севере была полуземлянка с как бы вставленным в нее деревянным срубом. Крышу, крытую шкурами и корой, поддерживали столбы. Можно думать, что строились и наземные жилища. Летом жизнь на поселении протекала вне стен жилищ — у костров. При помощи топора строили всевозможные загороди, а это нужно было и для охоты, когда определенные участки обносились плетнями, изгородями, и при скотоводстве, для того чтобы строить загоны для скота. Топор был нужен для строительства заколов, перегораживающих реку, чтобы ловить рыбу. (В заколе оставлялось узкое отверстие для прохода рыбы, и там ставились верши, из которых вошедшая в них рыба не могла выбраться.) При помощи топора изготавливались плоты, лодки, сани, лыжи. Распространение этих средств передвижения означало расширение освоенной людьми территории, распространение прогресса.

Керамику считают основным признаком неолита. Возникла она во многих местах сразу, независимо друг от друга, но все же на некоторых территориях керамика появилась извне. Например, на Крайний Север она пришла с юга.

Основным способом изготовления глиняных сосудов был ленточный, или жгутовой. Из приготовленного глиняного теста раскатывали длинную ленту, клали ее спиралью виток на виток по форме будущего горшка, затем заглаживали, подсушивали на воздухе и обжигали. Несмотря на примитивность изготовления, сосуды иногда имели тонкие стенки и относительную симметричность. На некоторых горшках обнаружены отпечатки пальцев. По величине отпечатков можно думать, что эту посуду делали женщины.

Пища готовилась на кострах, а горшок с плоским дном на костре неустойчив. Поэтому форма горшков часто полуяйцевидная, иначе остродонная. Остродонные сосуды было удобнее поставить между камнями или же в небольшой ямке, вокруг которой разводили костер. Часто, хотя и не всегда, такие сосуды свидетельствуют о некоторой подвижности населения.

Сосуды орнаментировали чаще всего нарезным узором, который процарапывался палочкой по сырой глине. Считается, что комбинации, казалось бы, самых произвольных узоров отражали символику, утвердившуюся в племени. Поэтому однотипность орнамента керамики служит путеводной нитью для определения неолитического племени и для установления родственных отношений иногда удаленных племен.

В ряде мест неолитические племена соседили с более развитыми, у которых уже был известен металл, откуда он иногда проникал к племенам, еще не имевшим металлургии. Металл в неолите — случайное явление. Для появления металла производительные силы были еще недостаточно развиты. Отсутствие металла или его случайность также характерны для неолита.

Можно отметить еще ряд новых и очень важных явлений, отсутствовавших в предшествующее время. К ним относится появление ткачества. Некоторые исследователи считают, что ткачеству предшествовало плетение корзин. Этнографически известны водонепроницаемые корзины из прутьев. Плетение корзин, может быть, послужило предпосылкой ткачества. К предпосылкам ткачества следует отнести изобретение рыболовных сетей, появившихся в неолите. Сети найдены, например, на неолитической стоянке Сарнате. Для сетей, как и для тканей, нужны были нити. Они делались из лыка, крапивы, из дикорастущей конопли. Найдены специальные костяные иглы для вязания сетей. Археологически известна очень редкая находка — сети; однажды нашли сеть длиной 23 м. Частой находкой с этого же времени становятся каменные грузила. Большие и маленькие, цельные и составные рыболовные крючки свидетельствуют, что рыбу ловили удочками, а возможно и переметами.

В неолите развивается обмен. Выше уже говорилось, что иногда кремень происходит из других областей. Это был первобытный примитивный обмен кремнем. Думают, что обмен способствовал проникновению культурных растений, животных в ряд областей, где этих растений и животных не было. Но связи между различными территориями нашей страны были еще очень слабы, им мешала малая плотность населения, а также громадные пространства, таежный лес, болота, горы, слабое развитие средств передвижения.

Новые формы экономики развивались на юге нашей страны — в Средней Азии, в Закавказье. Эти страны ближе всего стоят к центрам древневосточной цивилизации, и в эпоху неолита сюда проникает ряд важных хозяйственных достижений. Щедрая природа юга позволила скорее перейти к новым формам хозяйства.

Проникновение скотоводства и земледелия в лесостепную и степную области произошло гораздо позднее. На большинстве неолитических стоянок нет признаков ни земледелия, ни скотоводства.

Обычно говорят, что мотыжное земледелие — наиболее примитивный вид обработки земли. Но и его возникновение требует определенных условий. Обрабатывать тяжелые почвы, а тем более дерновину, мотыгой нельзя, но на легких почвах земледелец с мотыгой работать может. Мотыжное земледелие зародилось по течению тех рек, которые периодически разливались, оставляли на своих берегах значительные намывы плодородного ила.

На нашей территории подобные условия были на берегах среднеазиатских рек и речек, которые заливались весенними разливами и были наиболее удобны для земледелия. (Такая форма орошения называется лиманной.) Возникновение этой формы хозяйства было вызвано внутренним развитием производительных сил. Этому способствовали и дикорастущие злаки, распространенные в предгорьях Туркмении и наличие безоаровых козлов — предков домашних коз.

На узкой полосе у отрогов Копет-Дага возникла древнейшая на территории СССР земледельческая культура, для которой типична стоянка Джейтун к северу от Ашхабада. Здесь сухой климат, осадков мало, но благодаря равнинной местности весной скапливается вода. Поселки из нескольких домов располагались на небольших холмах, которые не затапливались весенней водой. Дома площадью 20 — 35 кв. м складывались из глиняных блоков овального сечения длиной 60 — 70 см. Это были предвестники кирпича, но не кирпичи: они еще недостаточно ровные, не высушенные и тем более не обожженные. В глину для них примешивалась рубленая солома. Домики были квадратные, однокомнатные, с массивными очагами из таких же блоков. Пол и стены обмазывались штукатуркой и красились. Рядом располагались амбары, сараи, погреба. В доме жила парная семья численностью 5 — 6 человек. Домов насчитывалось до 30, значит, жителей в поселке было около 150—180. Видимо, это был родовой поселок. Род был еще материнским: в земледельческом хозяйстве главная роль принадлежала женщине.

О земледельческом хозяйстве такого поселка свидетельствуют найденные в обмазке домов отпечатки зерен ячменя и пшеницы. Около Джейтуна под коркой такыра (наплывов) обнаружены почвы со следами древней обработки. Найдены зернотерки, т. е. орудия из двух камней, между которыми растиралось зерно на муку.

В Джейтуне преобладают микролиты, более трети всех найденных орудий составляют вкладыши. Найдена и костяная основа составного жатвенного ножа. Часто находят кремневые скребки, которые, как думают, служили для очистки кож от мездры. Встречаются кремневые пластинки с выемками, которыми, видимо, обрабатывали древки стрел. Известны кремневые сверла, которые служили для просверливания раковин и стенок разбитых горшков при их починке. В поздних слоях найдены шарики для пращи. Многие орудия, связанные с обработкой шкур, сделаны из кости. Это вырезанные из лопаточных костей скребки, а также проколки и иглы, служившие для шитья кож. Ткачества, как считают, еще не было, но, судя по находкам пряслиц, нитки уже делали. Пряслица — маленькие глиняные или костяные грузики, насаживавшиеся на веретено для придания ему устойчивости при прядении.

Керамическая посуда, впервые появившись на Ближнем Востоке в конце VII тысячелетия до н. э., характерна уже для самых ранних слоев джейтунской культуры. Она плоскодонна и сделана ленточным способом из глины со значительной примесью рубленой соломы. Около 10% посуды расписывалось красной краской волнистым (горизонтально) или струйчатым (вертикально) узором. Среди нерасписных можно отметить четырехугольные сосуды, возникшие, может быть, в подражание деревянному корыту.

Ряд предметов отражает идеологию джейтунцев. Таковы фигурки животных, реже — людей. Сравнительно часто встречается торс женской статуэтки. Много фигурок козлов. Некоторые фигурки являются подвесками, возможно, это амулеты. Часты бусы из кости, камня, раковин, в том числе из раковин каури, происходящих из Индийского океана.

На территории поселков найдены погребения, что обычно для первобытнообщинных поселений и отражает культ предков. Но здесь они единичны. Причиной тому небольшие размеры поселка. Место для кладбища приходилось искать на стороне.

Джейтунскую культуру трудно назвать отсталой, тем не менее она сохранила архаические черты. Лишь небольшая часть костей животных принадлежит прирученным. Охота сохраняет свое значение. Это сказывается и в кремневом инвентаре, большая часть которого приспособлена для нужд охоты и разделки ее продуктов. Но уже происходил процесс вытеснения охоты скотоводством: в позднеджейтунских поселениях преобладают кости домашних животных. Джейтунский неолит послужил основой для расцвета земледельческих культур юго-запада Средней Азии. Стоянки джейтунской культуры относятся к VI— V тысячелетиям до н. э.

Около залива Кара-Бугаз-Гол расположено значительное число неолитических памятников. Культурный слой на этих стоянках не сохранился, поэтому большое значение имеют раскопки поселений, располагавшихся в пещерах. Переход к неолиту яснее всего прослеживается в гроте Джебел у Каспийского моря и датируется радиокарбонным методом концом V—IV тысячелетиями до н. э. В то время эти места не были безводными, русло Узбоя было наполнено пресной водой. О ее близости говорят найденные кости пресноводных рыб. Для индустрии стоянки Джебел характерна высокая техника обработки камня: часты предельно правильные призматические нуклеусы и микролиты. Появилась остродонная керамика. Встречаются зернотерки, сначала плоские, потом ладьевидные. Одной из важных отраслей хозяйства была охота на джейранов. К концу существования этой культуры была одомашнена коза. Культура в целом имеет архаический характер, что может быть объяснено скотоводческим хозяйством; скотоводческий путь не позволил в короткий срок достигнуть таких заметных успехов, как это было, например, в джейтунской культуре.

Погребения, относящиеся к неолиту Восточного Прикаспия, одинаково ориентированы, могильник, исследованный вблизи пещеры Кайлю, представлял собой родовое кладбище. Костяки сохранили следы охры, которой были посыпаны тела погребенных. Несомненно, что уже существовала вера в загробную жизнь.

Контрастом небольшим территориям неолитических культур Прикаспия является массив кельтеминарской культуры, занимающей большую часть Средней Азии и выходящей в Казахстан. Время появления кельтеминарской культуры обсуждается археологами. Некоторые из них пришли к выводу, что она возникла в V тысячелетии до н. э., что удревняет эту культуру на 1000 лет. Конец кельтеминара более или менее единодушно относят к рубежу III и II тысячелетий до н. э., т. е. к тому времени, когда на соседних территориях уже появился металл.

В ранний период на кельтеминарских стоянках керамика была круглодонной и остродонной с нарезным орнаментом. Геометрические микролиты весьма редки. Для позднего периода характерны горшки с плоским дном и без орнамента.

Облик кельтеминарской культуры несколько застойный, о чем свидетельствуют многие стороны быта этих племен. Их поселения в большинстве представляли собой временные, видимо сезонные стоянки. Остатки жилищ редки. Наиболее изучено поселение Джанбас-Кала-IV в Хорезме, на берегу Амударьи. Люди там жили в больших с конической крышей жилищах, сделанных из дерева и камыша, площадью около 300 кв. м. Это был общий дом для целого рода. В жилищах был ряд очагов, у которых найдены хозяйственные остатки: черепки посуды, кости животных и пр. Каждый очаг соответствовал хозяйству отдельной семьи. Очаг в центре дома не содержал подобных остатков, почва под ним прокалена на 50 см. Считают, что огонь в этом очаге был неугасимым, а самый очаг — культовым. Это был религиозный центр рода. Если это так, то это древнейшее свидетельство культа огня, впоследствии характерного для Средней Азии.

Геометрических орудий здесь нет. На поселении Джанбас-Кала-IV не найдено ни одного вкладыша серпа, ни одной кости домашних животных. Нет даже костей собаки — помощника и спутника охотника. Много ромбовидных или треугольных стрел: хозяйство было охотничье-рыболовецким. Найдены кости сома и щуки; охотились на кабана, оленя и водоплавающих птиц. Значительна роль собирательства, о чем свидетельствуют найденные остатки моллюсков и скорлупа птичьих яиц. На ряде поздних памятников найдены кости домашних животных, что, может быть, говорит о зарождении скотоводства. Весь инвентарь кельтеминарской культуры по своему происхождению связан с культурой прикаспийского мезолита. В некоторых чертах кельтеминар обнаруживает сходство с неолитическими памятниками Урала и Западной Сибири, но в нем также заметны следы контактов и с земледельческими культурами юга Средней Азии и даже Ирана.

Неолит Кавказа изучен в основном по неолитическим стоянкам Черноморского побережья, которые делят на две группы.

Первая группа представлена ранненеолитическими стоянками Одиши (Грузия), Кистрик (Абхазия) и др. Лучше всего изучена Нижне-Шиловская стоянка, относящаяся к V тысячелетию до н. э. Она расположена близ Адлера на берегу реки в 5 км от ее устья. Для ее инвентаря характерно сочетание геометрических орудий мезолитического облика с типично неолитическими формами. Здесь найдены многочисленные орудия в виде трапеций и сегментов, вероятно, служивших вкладышами, орудия на ножевидных пластинках — скребки, резцы и сверла. Была освоена полировка камня — на Нижне-Шиловской стоянке найден ряд полированных топоров. Наконечников стрел нет, но часты шарики для пращи. Предполагают, что праща была основным видом оружия. Керамика без орнамента, что характерно для кавказского неолита. Отсутствие стрел, рыболовных принадлежностей, костей животных заставляет думать, что основным занятием населения было земледелие.

Вторая группа стоянок представлена поздненеолитическими стоянками IV тысячелетия до н. э. в районе Сочи — Адлер и в Абхазии. Геометрических орудий здесь нет. В большом числе найдены каменные мотыжки и зернотерки. Земледелие несомненно, что подтверждает гипотезу о возникновении земледелия на Черноморском побережье Кавказа еще в раннем неолите. С развитием земледелия поздненеолитические поселения стали размещаться выше над морским побережьем, у участков, удобных для обработки.

По Закавказью, которое интенсивно исследуется, имеются пока лишь предварительные данные о тепе VI—V тысячелетий до н. э.

Неолитические стоянки Кавказа и Крыма возникли на основе сходных мезолитических культур. В раннем неолите это сходство еще существует, но в дальнейшем пути развития этих областей расходятся. На Кавказе рано появляются зачатки земледелия, а в Крыму no-прежнему преобладает охота. Забегая вперед, можно отметить, что эти пути привели в последующую эпоху к расцвету земледельческой культуры на Кавказе, а в Крыму — к сложению скотоводческого хозяйства.

Для неолита Крыма типичны стоянки Таш-Аир-I и Замиль-Коба, относящиеся к V — середине III тысячелетия до н. э. В раннем неолите Крыма стоянки чаще всего расположены в горной и предгорной частях, иногда в пещерах, но чаще вне их. Начиная с мезолита люди все реже селятся в пещерах. Резко возросшая мощность культурных слоев и увеличившееся количество культурных остатков говорит о прочной оседлости. Кости домашней свиньи, овцы и коровы хотя и редки, но, видимо, свидетельствуют о зачатках примитивного скотоводства. Появляется керамика, еще грубая с толстыми стенками. Кремневый инвентарь похож на мезолитический, но отделка более тонкая. Появляются топоры, увеличивается число орудий из кости. В конце неолита улучшается керамика, увеличивается число домашних животных.

На Южном Буге и на Среднем Днестре в V—IV тысячелетиях до н. э. неолитические стоянки расположены обычно в пойме рек, на островах. Лессово-илистая почва благоприятствовала зарождающемуся земледелию, которое в этой культуре, называемой Буго-Днестровской, видимо, уже начало зарождаться, хотя основным видом хозяйства оставалась охота. На стоянках небольшие наземные дома и землянки, и те и другие — с очагами. Кроме микролитических орудий, среди которых есть трапециевидные вкладыши, встречаются роговые мотыги и каменные зернотерки. Наконечники стрел костяные. Видимо, происходило и приручение животных. Обычны остродонные сосуды, но иногда встречается керамика, сходная с посудой дунайских стран.

Климатические условия южной и северной частей лесной и лесостепной зон европейской части СССР резко отличны и сейчас и такими же примерно были и в неолите. По северу Латвии, Ярославскому и Костромскому Поволжью проходила южная граница тайги, а граница леса и степи примерно совпадала с современной.

Густота населения Восточно-Европейской равнины была различной и отразилась в густоте расположения открытых памятников, которых для этой эпохи известно уже множество. Среди них преобладают стоянки, но и могильников известно более 20, кроме того, на поселениях найден ряд единичных или групповых захоронений.

Неолитические стоянки лесной полосы расположены на самой кромке берега, у воды, что указывает на преобладание в хозяйстве рыболовства. Важное значение имела охота, которая на некоторых территориях была ведущим видом хозяйства. Оба этих главных вида потребляющего хозяйства требовали коллективного труда. Например, на морского зверя охотились на большой лодке с большим количеством людей, усилия многих людей нужны 6ыли при строительстве охотничьих загонов, заколов для рыбной ловли. Коллективному труду соответствовало и коллективное распределение.

Для лесной полосы отмечена концентрация одновременных поселений в строгих пределах небольших территорий, что, как думают, отражает рядовую структуру общества. Совокупность таких ограниченных комплексов, как предполагают, соответствует племенной организации.

В некоторых местах, где вынуждали обстоятельства, племена селились в заболоченных низинах. Жилища в этом случае иногда устраивали на сваях, как, например, в поселении на реке Модлоне в Вологодской области. По берегу узкого и длинного мыса стояло пять четырехугольных домов. Их стены были сделаны из жердей, переплетенных прутьями, полы — из нетолстых бревен и покрыты слоем глины. Бревна пола выступали за пределы дома, образуя перед ним небольшую площадку. Дом стоял на сваях, возвышаясь над землей на 30— 35 см. Между домами были большие верши. Такие поселения в археологии называют свайными.

Для раннего неолита на Восточно-Европейской равнине следует отметить днепродонецкую, нарвскую, льяловскую, сперрингс и волго-камскую культуры. Для позднего неолита картина становится более пестрой. Днепро-донецкая культура V—IV тысячелетий до н. э. в период наибольшего распространения занимала лесостепную Украину, Южную Белоруссию и Верхнее Поднепровье. Она возникла на основе местного мезолита (вспомним его «промежуточную» группу): микролитическая техника совпадает. Хозяйство днепро-донецких неолитических племен охотничье-рыболовецкое, началось приручение животных. На стоянках иногда встречаются кости коровы, собаки, свиньи. Впрочем, скотоводство не получило дальнейшего развития: кости диких животных преобладают. Зачатки производящего хозяйства — скотоводства и земледелия — появились в южной части лесостепной зоны в среднюю пору неолита.

На стоянках днепро-донецких племен расположены столбовые дома, слегка углубленные в землю, посреди них — открытые очаги, а рядом с домами расположены хозяйственные ямы. Обычны костяные стрелы, гарпуны, рыболовные крючки. Встречаются каменные топоры.

Керамика остродонная, с отпечатками гребенчатого штампа и наколотыми острой палочкой ямками. Лишь в позднем периоде развития культуры в ее черкасской группе одновременно с остродонными существуют плоскодонные сосуды.

У Жданова (б. Мариуполь) раскопан поздненеолитический могильник, относимый обычно к днепро-донецкой культуре. В траншее длиной до 28 м и шириной до 2 м находилось более 120 в основном вытянутых погребений, но встречались скорченные трупоположения и трупосожжения. Могильник функционировал более трехсот лет, примерно с 2300 по 1950 г. до н. э. За это время погребения образовали четыре яруса. Часть погребенных была посыпана охрой — обряд типичный для эпохи металла. Костяки лежали черепами в противоположные стороны: мужские — головой на восток, а женские — на запад. Имея в виду, что супруги, взятые из другого рода, должны были быть погребены на кладбище своего рода, можно предположить, что род, оставивший Мариупольский могильник, был матрилинейным, так как женских погребений там больше. Количество вещей при погребенных различно. Инвентарь представлен вещами из камня, кости, зубов животных, раковин. Найденная булава имеет переднеазиатскую форму, но оружия мало, совершенно отсутствуют стрелы. Найдены два изображения быков из кости. В могильнике много костей кабана, что указывает на процесс одомашнивания свиньи. Видимо, главным занятием населения было скотоводство, приобретавшее все большее значение. Близился век металла.

Нарвская культура охватывала Латвию, Эстонию, Литву и Южную Прибалтику, а на позднем этапе — Северную Белоруссию. Для этой культуры характерны орудия из кости и рога, орудий из местного кремня мало. Сосуды остродонные, изредка встречается гребенчатый и ямочный орнамент, много горшков без орнамента. Наряду с крупными сосудами известны плоскодонные мисочки. Зачатки скотоводства известны только в Прибалтике, ав других северных культурах встречаются лишь кости одомашненной собаки. На нарвских стоянках находят кости коров. Они часто служили сырьем для изготовления костяных орудий. Охота играла важную роль в хозяйстве.

В бассейне Клязьмы и по прилегающим к нему течениям Оки и Волги располагались племена льяловской культуры, названной по стоянке у д. Льялово, находящейся недалеко от города — спутника Москвы Зеленограда. Она относится к типу торфяниковых и расположена на берегу Клязьмы, где эта река когда-то расширялась в небольшое озеро. Там открыто выстроенное на специальном жердевом настиле сезонное шалашное жилище. Найдена полировальная плита и заготовки орудий, которые должны были подвернуться полированию. Встречены также большие каменные рубящие орудия, тщательно обработанные наконечники копий и стрел, изделия из кости и рога.

Характерна полуяйцевидная глиняная посуда, украшенная правильными рядами ямочных углублений. Такой орнамент, как доказано, иногда наносился белемнитами или палочками различного сечения. Часто встречается гребенчатый орнамент, названный так потому, что он представляет собой отпечатки костяного, сланцевого, может быть, деревянного гребенчатого штампа.

Полагают, что льяловская культура возникла на основе местного мезолита около V тысячелетия до н. э. Впрочем льяловскую стоянку обычно датируют IV тысячелетием. Очень скоро отдельные группы льяловских племен стали проникать на север, а потом на северо-запад, в результате чего там возникли родственные культуры. Считают, что льяловская культура на коренном своем месте впоследствии распалась на ряд других культур, родство которых очевидно из сходства керамики.

На территории Карелии, в Западном Приладожье, захватывая юго-восток Финляндии, существовала культура сперрингс, для которой характерна керамика с прочерченным и ямочным узором, делящим тулово сосуда на треугольные зоны. Керамика типа сперрингс очень похожа на керамику из Зауралья, возможно, именно через эту область она имеет общие черты с керамикой приаральской.

На Южном Оленьем острове Онежского озера расположен самый ранний из неолитических могильников лесной зоны. Здесь открыто около 150 погребений, большинство вытянутых, но 5 было скорченных, а четверо было захоронено в вертикальном положении. Одно из этих последних особенно богато: при погребенном обнаружен кинжал, множество подвесок. Здесь был погребен вождь или шаман. По костякам Оленеостровского могильника установлено, что погребенные относились к двум антропологическим типам. Одни близки к европеоидам, другие — к монголоидам. Вероятно, в формировании неолитических племен лесной полосы участвовали и древние пришельцы с запада и переселенцы из-за Урала. Смешение тех и других при преобладании европеоидности привело в дальнейшем к формированию финно-угорских племен.

Дальнейшее развитие культур, передвижения и взаимодействия племен привели к образованию ряда новых культур. Так, многочисленные льяловские племена глубоко проникли на территорию культуры сперрингс, в результате чего образовалась новая карельская культура. Те же льяловские племена, проникшие на территорию нарвской культуры, положили начало прибалтийской неолитической культуры, в которой преобладали льяловские элементы. Диффузия происходила и в других направлениях, что привело к значительным культурным изменениям.

На Среднем Поволжье и в Прикамье жили племена волго-камской культуры, очень близкой к восточно-уральской (или обско-уральской). Обычно обе культуры рассматриваются вместе, их объединяют в «уральский неолит». На ранних этапах уральская неолитическая культура сходна с кельтеминарской, но полагают, что нет оснований связывать ее возникновение с приходом новых масс населения на Урал. Видимо, развитие было преемственным.

Время уральского неолита лежит между 4000—1800 гг. до н. э. Как повсеместно в лесной зоне, стоянки расположены у края водоемов, а жилищами были прямоугольные полуземлянки. Сосуды с округлым или острым дном украшены гребенчато-струйчатым орнаментом (нанесенные гребенчатым штампом вертикальные волнистые полоски), ямочного орнамента здесь нет. Часты костяные гарпуны. Стрелы тоже костяные и имеют биконическую форму.