Охарактеризуйте западную архитектуру первой половины XX века. Сравните принципы функционализма и органической архитектуры

АРХИТЕКТУРА ЗАПАДА XX ВЕКА

В конце XIX в., когда в борьбе с эклектикой и стилизацией формировались рационалисти-ческие направления, отражавшие взгляды прогрессивных представителей культуры наиболее развитых капиталистических стран, прогресс бурного социального и технического развития ставил перед архитекторами новые задачи, открывал новые возможности. Многим казалось, что современная архитектура – это формы из стекла и бетона, формы, порожденные индустриальной техникой, новыми функциональными процессами эстетических аспектов архитектуры.

КонструктивизмОфициальной датой рождения конструктивизма считается начало ХХ века. Его развитие называют естественной реакцией на изощренные флореальные, то есть растительные мотивы, присущие модерну, которые довольно быстро утомили воображение современников и вызвали желание поисков нового.Это новое направление начисто было лишено таинственно-романтического ореола. Оно было сугубо рационалистично, подчиняясь логике конструкции, функциональности, целесообразности. Примером для подражания служили достижения технического прогресса, вызванные социальными условиями жизни наиболее развитых капиталистических стран и неизбежной демократизацией общества.К началу 10-х годов ХХ века кризис модерна как стиля обозначился со всей определенностью. Первая мировая война подвела черту под достижениями и просчетами модерна. Новый стиль замаячил на горизонте. Стиль, утверждавший приоритет конструкции и функциональности, которую провозглашали американский архитектор Луис Генри Салливен и австриец Адольф Лоос, был назван конструктивизмом. Можно сказать, что с самого начала он имел международный характер.Конструктивизму свойственна эстетика целесообразности, рациональность строго утилитар-ных форм, очищенных от романтического декоративизма модерна. Создается мебель простых, строгих, удобных форм. Функция, назначение каждого предмета предельно ясны. Никаких буржуазных излишеств. Простота доводится до предела, до такого упрощения, когда вещи – стулья, кровати, шкафы – становятся просто предметами для сна, сидения. После окончания Первой мировой войны конструктивизм в мебели завоевывает важные позиции, опираясь на авторитет архитекторов, чьи новаторские сооружения служили подчас своими интерьерами для демонстрации мебельных экспериментов.В проектах конструктивистов получил распространение так называемый павильонный метод композиции, когда здание или комплекс делились на отдельные по назначению корпуса и объемы, которые затем соединялись друг с другом (коридорами, переходами) в соответствии с требова-ниями общего функционального процесса. Надо заметить, что в России много подобных построек. Однако, несмотря на такие масштабы строительства, их нельзя назвать полноценными предста-вителями стиля конструктивизм, то есть, хотя образная тематика и соответствовала канонам, но исполнение явно выпадало из правил. Постараемся пояснить, почему конструктивизм подразу-мевает открытые конструкции, т.е. не облицованные, будь то металл или бетон. А что видим мы? Оштукатуренные фасады. Так как конструктивизм отвергает карнизы, он тем самым обрекает оштукатуренное здание на вечное обновление и ремонтные работы. Однако даже не это привело к исчезновению стиля как направления в проектировании.

Функционализм

Введение новых материалов, повлекшее за собой значительные конструктивные изменения, стало причиной отказа многих архитекторов от эклектического подхода. Генри Ричардсон при проектировании чикагских складов Маршал-Филд (1885-1887) поставил во главу угла функцио-нальность и фактуру материала – камня. Луис Салливен сформулировал теорию функционализма, заявив что «форма следует функции», т.е. практическое и художественное назначение любой архитектурной детали определяет его форму. При проектировании чикагского офиса компании «Шлессингер – Майер» (1899-1904) Салливен применил для заполнения стального каркаса прямоугольные элементы, ширина которых больше высоты; именно такая форма наиболее соответствовала конструкции. Отказ от эклектики был характерен и для архитекторов Европы. Сэр Эдвин Лютьенс при постройке в Зонинге усадьбы Динери-гарденз (1900-1901) максимально упростил структуру здания, оставив лишь самое необходимое – кровлю, стены и окна.

Небоскребы появились еще до Всемирной выставки в Чикаго. Их строительство стало возможным благодаря двум нововведениям. Во-первых, чтобы подняться на верхние этажи, был необходим лифт. В третьей четверти XIX в. лифты появились в офисах, а к 1880-м гг. в лифте можно было добраться до 10-го этажа. Во-вторых, металлический каркас должен был теперь поддерживать не только перекрытия, но и стены; в противном случае несущая стена из каменной кладки при большой высоте здания приобрела бы очень большую толщину у основания. Первым сооружением, где металлический каркас поддерживал и перекрытия, и стены, стало здание шоколадной фабрики Менье во французском Нуазьель-сюр-Марн (1871), но там речь шла только о трех-четырех этажах.

Луис Салливен одним из первых оценил эстетические возможности небоскребов. Его Пави-льон транспорта, представленный на Всемирной выставке в Чикаго, имел сугубо функциональный дизайн. Когда в 1890 г. Салливан проектировал Уэйнрайт-билдинг для Сент-Луиса, он сделал его «гордым, рвущимся ввысь». Опорные стойки поднимаются от подножия до кровли; карниз на стальных консолях расположен под прямым углом к поверхности стены, простенки между окнами легкие и тонкие.

Органическая архитектура

Франк Ллойд Райт (1867-1959) – американский архитектор, основоположник так называемой «органической архитектуры». В своих постройках стремился к созданию гармоничных элементов архитектурной композиции, использованию традиционных для места строительства материалов и, самое главное, к достижению связи между зданием и окружающей средой. Райт занимался в основном проектированием жилых домов.

При разработке нового типа одноквартирного жилого дома в США применялись следующие практические приемы.

В архитектуру вводится обильное остекление. Райт говорил: «Свет придает красоту зданиям». Но эта тенденция совмещается с противоположной: уменьшать остекление для придания дому большего уюта, замкнутости, ощущения защиты, убежища. Вследствие этого в некоторых интерь-ерах «домов прерий» недостаточно естественного освещения. В 30-е годы вводится следующее решение: стены, обращенные к улице и на север, – глухие, лишь с узкой полосой остекления под потолком, а стены, обращенные к саду, к внутреннему двору, на юг, – сплошь стеклянные от пола до потолка.

Несмотря на большие световые проемы и целые стеклянные стены, дома внушают ощущение защиты, «крова»; интерьеры построенных им жилых домов по-домашнему уютны. Этому способ-ствуют, в частности, широкое использование дерева в отделке помещений, обилие в них ковров и тканей (в том числе, например, для покрытия полов), общая мягкая, теплая тональность интерьера, наличие глухих стен, применение карнизов большого выноса.

Материалы – обычные для Райта: кирпич и дерево. Кладка не оштукатурена, дерево не окрашено. Кровля двускатная, но очень пологая. Над крыльцом консольная пергола. Здание установлено на бетонной платформе, мощенной кирпичом; бетон уложен по подстилающему слою из шлака с песком.

К числу наиболее известных построек Райта относится здание Музея Соломона Р. Гугген-хейма в Нью-Йорке. Проекты музея появились в 1943 г., но строительство началось лишь в конце 1950-х гг. Здание представляет собой спиральный пандус с расширяющимися кверху витками, охватывающий перекрытый прозрачным куполом световой дворик. Архитектурный объем сина-гоги Бет-Шалом близ Филадельфии (1954) образован двумя поставленными друг на друга треугольными призмами, которые в плане образуют шестиугольник – очертание звезды Давида. Греческая православная церковь Благовещения близ Милуоки (1956) представляет собой чаше-образный зал на тонких высоких опорах. Легкие и изящные здания общественного центра графства Марин в Сан-Рафаэле (1957-1959) раскинулись на трех холмах участка в 121 га.

Гауди – автор восемнадцати сооружений. Ни одного за пределами Испании. В родной Каталонии – четырнадцать, в любимой Барселоне – двенадцать. За каждым из его творений тянется шлейф мифов и легенд, его дома – это ребусы, скрытый смысл которых разгадывать и невозможно, и, кажется, опасно.