Бонус: интервью с риком риорданом 15 страница
— Уничтожила его, — закончил Нико.
Глаза Рейны блестели от слез.
— Я убила собственного отца.
— Нет же, Рейна, нет. Это был не твой отец. Это был призрак. Даже хуже: мания. Ты защищала свою сестру.
Она покрутила серебряное кольцо на своем пальце.
— Ты не понимаешь. Патрицид — худшее преступление, которое только может совершить римлянин. Это непростительно.
— Ты не убивала отца. На тот момент он был уже мертв, — настаивал Нико. — Ты просто изгнала призрака.
— Это неважно! — всхлипнула Рейна. — Если об этом услышат в Лагере Юпитера…
— Тебя казнят, — сказал новый голос.
На краю леса показался римский легионер в амуниции; в руках он держал пилум. Копна каштановых волос ниспадала ему на глаза. Ему явно ломали нос, как минимум однажды, от чего его улыбка выглядела куда более зловещей.
— Спасибо за признание, бывший претор. Ты намного облегчила мою работу.
ГЛАВА 30. НИКО
Тренер Хедж, размахивающий самолетиком и кричащий «у меня отличные новости!», появился на поляне в самый что ни на есть подходящий момент. Завидев римлянина, он замер.
— О... ладно, проехали.
Сатир тотчас же смял самолетик и проглотил его.
Нико с Рейной вскочили на ноги. Аурум и Аргентум подбежали к своей хозяйке и зарычали на незваного гостя.
Сын Аида недоумевал, как этому парню удалось подобраться незамеченным настолько близко.
— Брайс Лоуренс, — узнала его Рейна. — Новый боевой пес Октавиана.
Римлянин склонил голову. Его глаза были зелеными — не цвета морской волны, как у Перси, — а словно тина на пруду.
— У авгура много псов, — ответил Брайс. — А мне просто повезло выйти на вас. За твоим греческим дружком, — он кивнул на Нико, — было легко следить. От него смердит Подземным миром.
Сын Аида обнажил свой меч.
— Много знаешь о Подземном мире? Хочешь, устрою тебе экскурсию?
Брайс рассмеялся. Для справки: зубы у него желтые.
— Думаешь запугать меня? Я потомок Орка, бога нарушенных клятв и вечных наказаний. Я самолично слышал вопли грешников. Это музыка для моих ушей. И скоро я добавлю еще одну проклятую душу к этому хору.
С этими словами он усмехнулся и посмотрел на Рейну.
— Отцеубийство, да? Октавиан будет в восторге от этой новости. Ты под арестом за многочисленные нарушения римских законов.
— Твое пребывание здесь — нарушение римского закона, — возразила Рейна. — Римляне не выполняют задания в одиночку. Во главе миссии должен быть центурион или вышестоящий по рангу. Ты новичок, да и присвоение тебе этого ранга было ошибкой. У тебя нет полномочий арестовывать меня.
Брайс пожал плечами.
— В военное время правила особо податливы. Но не волнуйся ты так. Как только я приведу тебя на суд, я буду вознагражден и стану полноправным членом легиона. Также я подумываю о повышении в центурионы. После грядущей битвы, несомненно, появится множество вакансий. Некоторые офицеры не выживут, особенно те, которые не умеют правильно расставлять приоритеты.
Тренер Хедж поднял свою биту.
— С основами римского этикета я не знаком, но можно мне сейчас врезать этому парню?
— О, фавн, — проговорил Брайс. — Интересно. Я слышал, что греки действительно доверяют своим полукозлятам.
Хедж заблеял:
— Я сатир. И можешь не сомневаться, я с удовольствием огрею тебя этой битой по башке, мелкий сопляк.
Тренер хотел было надавать ему по ушам, однако стоило его ноге коснуться пирамиды из камней, как они тут же загрохотали, словно земля под ними вскипела. Из места захоронения начали вылезать воины-скелеты — спарты, одетые в разодранные бордовые британские мундиры.
Хедж попятился назад, и тотчас был схвачен под руки первыми двумя. Скелеты приподняли сатира над землей.
Тренер выронил биту и пнул спартов копытами.
— Живо отпустите меня, вы, тупицы костеголовые!
Нико застыл, наблюдая за мертвыми британскими солдатами, вылезающими из могилы; их численность заметно увеличивалась — пять, десять, двадцать... Он и меч поднять не успел, как Рейна и ее металлические гончие оказались окружены.
И как он мог не почувствовать такое количество мертвых у себя под носом?
— Забыл упомянуть, — начал Брайс. — По правде говоря, я выполняю это задание не в одиночку. Как видите, у меня есть подкрепление. Эти ребята в бордовых мундирчиках обещали колонистам пощаду, а на деле подарили им жестокую смерть. Лично я в восторге от хорошей резни, но, поскольку британцы нарушили свои клятвы — их души были прокляты, и теперь они обязаны служить Оркусу. А это значит, что они так же находятся и под моим контролем, — он указал пальцем на Рейну. — Взять девчонку!
Спарты пошли в атаку. Ауруму и Аргентуму удалось положить нескольких, однако остальные скелеты быстро повалили гончих на землю и зажали им морды своими костлявыми конечностями. Затем солдаты схватили Рейну за руки. Нужно отдать им должное: для ходячих трупов они передвигались довольно-таки быстро.
Наконец, Нико пришел в себя. Он ударил скелетов мечом, однако тот прошел сквозь них. Тогда он задействовал свои способности и силой воли приказал спартам распасться, однако те не обратили на него никакого внимания, как будто Нико был пустым местом.
— Что такое, сын Аида? — голос Брайса был наполнен лживым сочувствием. — Теряешь хватку?
Нико попытался растолкать скелетов, чтобы освободить себе дорогу. Тем не менее, их было слишком много. Брайс, Рейна и тренер Хедж оказались словно за каменной стеной.
— Нико, выбирайся отсюда! — крикнула Рейна. — Забирай Афину Парфенос и уходи!
— Да, валяй! — согласился Брайс. — Ты, конечно же, осознаешь, что следующий прыжок в тень станет для тебя последним. Твои силы на исходе. Но ты не стесняйся, забирай статую с собой.
Нико опустил взгляд. В руках у него покоился меч из стигийской стали, только вот ладони его были темными и прозрачными, словно дымчатое стекло. Он растворялся под прямым солнечным светом.
— Прекрати! — сказал Нико.
— Ох, я не при делах, — протянул Брайс, — но мне любопытно, чем всё закончится. Если ты все же попытаешься перенести статую, то исчезнешь с ней навсегда и непонятно где. В противном случае... что ж, мне приказали привести Рейну живой, дабы судить её за измену. А вот приказа насчет тебя с фавном у меня нет.
— Я сатир! — крикнул тренер и пнул одного скелета в его костлявую промежность. В итоге сам Хедж ушибся сильнее, чем британский солдат. — Ай! Тупые дохлые британцы!
Брайс опустил копье и легонько ткнул им тренера в живот.
— Интересно, какой у тебя болевой порог. Я экспериментировал со всеми видами животных, даже собственного центуриона прикончил… а вот с фавнами я никогда не работал. Ох прости, ты же у нас сатир. Так вы перерождаетесь? Мне любопытно, сколько боли ты вытерпишь, прежде чем превратишься в клумбу маргариток.
Нико, подобно своему клинку, налился холодом и темнотой; его распирало от злости. Его самого не раз превращали в растения, и это ему не нравилось. Он на дух не переносил людей вроде Брайса Лоуренса, которые причиняли боль исключительно ради веселья.
— Оставь его в покое, — предупредил Нико.
Брайс изогнул бровь.
— Или что? Да на здоровье, выдай что-нибудь подземельное, Нико. А я с радостью погляжу на твои потуги. Правда, мне кажется, что любой крупный фокус с твоей стороны заставит тебя померкнуть навечно. Жду не дождусь.
Рейна пыталась высвободиться.
— Брайс, оставь их в покое. Хочешь забрать меня в качестве пленника — так оно и будет. Я пойду по собственной воле и предстану пред дурацким судом Октавиана.
— Отличное предложение, — наконечник копья Брайса оказался в нескольких дюймах от ее лица. — Ты и понятия не имеешь, что задумал Октавиан, так ведь? Авгур занимается сбором союзников, тратит деньги легиона...
Рейна сжала кулаки.
— У Октавиана нет никакого пра...
— У него есть право власти, — отрезал Брайс. — Свое ты потеряла, когда сбежала в древние земли. Первого августа ваши греческие друзья из Лагеря Полукровок убедятся, что с Октавианом шутки плохи. Я видел конструкции его машин... и был весьма впечатлен.
Кости Нико словно превращались в гелий — подобное ощущение в нем вызвал Фавоний, когда превращал его в ветер.
Тогда сын Аида встретился взглядом с Рейной. Её сила прошла через него — волна храбрости и стойкости заставила его вновь почувствовать себя реальным, привязанным к миру смертных. Даже будучи окруженной мертвецами, Рейна Рамирес-Ареллано отличалась храбростью. И этой чертой характера она могла поделиться.
— Нико, — сказала дочь Беллоны, — делай то, что должен. Я тебя прикрою.
Брайс усмехнулся, явно наслаждаясь происходящим.
— Ты его прикроешь? Ох, весело же будет, когда я притащу тебя на трибунал и вынужу сознаться в убийстве собственного отца. Надеюсь, тебя казнят древним способом — зашьют в мешок вместе с бешеной собакой и бросят в реку. Я всегда мечтал увидеть нечто подобное. Дождаться не могу, когда твой маленький секрет раскроется.
Когда твой маленький секрет раскроется.
Брайс резко стеганул Рейну по лицу кончиком пилума, оставив на ее коже кровавую полосу.
И в этот момент ярость Нико вырвалась на свободу.
ГЛАВА 31. НИКО
Нико узнал о произошедшем немного позже. В его воспоминаниях отпечатался лишь крик.
Как потом поведала Рейна, температура воздуха вокруг него резко снизилась. Земля почернела. В этом ужасном вопле он обрушил потоки ярости и боли на всех, кто находился поблизости. Так, Рейна и тренер Хедж прочувствовали всю тяжесть его путешествия по Тартару; его пленение гигантами; дни, потраченные впустую в бронзовой вазе; мучительное пребывание на Арго II и его тягостную встречу с Купидоном в руинах Салоны.
Они четко и ясно услышали его невысказанный вызов Брайсу Лоуренсу: «Хотел секретов? Наслаждайся».
Спарты рассыпались в пепел. Пирамиды из камней покрылись инеем. Брайс Лоуренс споткнулся, схватившись за голову; из его носа хлынула кровь.
Нико подошёл к нему вплотную и сорвал табличку легионера-новичка с его шеи.
— Ты этого не достоин, — прорычал сын Аида.
Под ногами Лоуренса раскололась земля, и он очутился погребенным по талию.
— Остановись!
Брайс цеплялся за землю и пластиковые букеты, однако это не мешало его телу погружаться все глубже и глубже.
— Ты принял присягу легиону, — в холодном воздухе от дыхания Нико шел пар. — И посмел нарушить ее. Ты причинил немало боли… и убил собственного центуриона.
— Я-я не убивал его! Я...
— Ты должен был умереть за свои преступления, — продолжал Нико. — Таково было твое наказание. Но вместо этого тебя изгнали, сказали держаться от лагеря Юпитера подальше. Твой отец, Оркус, может, и не жалует клятвопреступников… а вот мой, Аид, в действительности терпеть не может тех, кто избегает положенного им наказания.
— Умоляю, не надо!
Для Нико это был всего лишь пустой звук. Подземный мир беспощаден. Справедливость — единственный тамошний судья.
— Ты уже мертв, — произнес сын Аида. — Призрак без голоса и памяти... ты больше никому не поведаешь чужие секреты.
— Нет! — тело Брайса потемнело и стало невесомым, словно дымка. Он проскользнул в землю по грудь. — Нет, я Брайс Лоуренс! Я жив!
— Кто ты? — переспросил Нико.
Изо рта Брайса вырвался невнятный шепот. Очертания его лица смазались. Теперь он мог быть кем угодно — просто еще один безымянный дух среди миллиона ему подобных.
— Прочь, — сказал Нико.
Дух рассеялся. Трещина в земле закрылась.
Нико обернулся — удостовериться, что его друзья в безопасности. Те в ужасе уставились на него. По лицу Рейны текла кровь. Аурум и Аргентум наворачивали круги, словно в их механических мозгах произошло короткое замыкание.
Сын Аида рухнул на землю.
В беспорядочных обрывках его снов не было никакого смысла, отчего он практически вздохнул с облегчением.
В небе кружила стая воронов, которые потом превратились в лошадей, галопом рассекающих прибой.
Нико видел свою сестру Бьянку в столовой Лагеря Полукровок с охотницами Артемиды. Она улыбалась и смеялась в компании своих новых друзей. Затем Бьянка превратилась в Хейзел, поцеловала Нико в щеку и сказала: «Я хочу, чтобы ты стал исключением».
Видел он и гарпию Эллу с ее взлохмаченными красными волосами, такого же цвета перьями и глазами оттенка темного кофе. Она сидела на диване в гостиной Большого Дома. Рядом с ней восседало волшебное чучело головы леопарда — Сеймур. Элла качалась взад-вперед и кормила животное кукурузными палочками «Читос».
— «Читос» — плохо для гарпий, — пробормотала она. Затем скорчила рожицу и проскандировала одну из строчек пророчества по памяти: — Закат солнца, последняя строфа, — с этими словами Элла скормила Сеймуру еще несколько кукурузных палочек. — Сыр — хорошо для голов леопардов.
Сеймур рыкнул, соглашаясь с ней.
Элла превратилась в темноволосую облачную нимфу на последних неделях беременности. Она корчилась от боли, лежа на двухъярусной кровати в Лагере Полукровок. Кларисса Ла Ру сидела рядом, промакивая голову нимфы прохладной тканью.
— Мелли, с тобой все будет хорошо, — сказала дочь Ареса; голос ее был обеспокоенным.
— Нет, ничего подобного! — вопила Мелли. — Гея просыпается!
Сцена сменилась. Нико стоял рядом с Аидом у Беркли Хиллс в тот день, когда отец впервые привел его в Лагерь Юпитера.
— Иди к ним, — сказал бог. — Представься сыном Плутона. Важно, чтобы ты установил эту связь.
— Почему? — спросил Нико.
Вопрос остался без ответа. Аид растворился. Нико очутился в Тартаре. Перед ним стояла Ахлис, богиня страданий. Ее щеки были покрыты кровавыми следами от царапин, нанесенных ногтями. Из глаз богини струились слёзы, капающие на щит Геркулеса на ее коленях.
— Дитя Аида, что я еще могу для тебя сделать? Ты идеален! Столько горести и боли!
Нико почувствовал нехватку воздуха и резко ахнул.
Его глаза распахнулись.
Он лежал на спине, глядя на солнечный свет, пробивающийся сквозь ветви деревьев.
— Слава богам, — над ним склонилась Рейна, положив свою прохладную ладонь ему на лоб. От кровоточащего пореза на ее лице не было и следа.
Сидящий рядом тренер Хедж нахмурился. К несчастью, Нико открывался потрясающий вид прямо в глубины его ноздрей.
— Отлично, — сказал тренер. — Еще совсем чуть-чуть.
Сатир взял большую прямоугольную повязку, покрытую липкой коричневой дрянью, и прилепил ее Нико на нос.
— Что это? Фу.
Гадость пахла почвой, кедровыми чипсами, виноградным соком и какими-то удобрениями. Увы, у Нико даже не было сил ее отцепить.
Его органы чувств оклемались. Он осознал, что лежит на спальном мешке рядом с палаткой. На нем были только его шорты-боксеры и тысяча мерзких, вымоченных в чем-то коричневых марлей, покрывавших все его тело. Его руки, ноги и грудь зудели от засохшей грязи.
— Вы… Вы пытаетесь посадить меня, словно растение? — пробормотал Нико.
— Это спортивная медицина с толикой природной магии, — ответил тренер. — Можно сказать, мое хобби.
Нико попытался сосредоточить взгляд на Рейне.
— И ты это одобрила?
Дочь Беллоны выглядела так, словно была готова упасть в обморок от истощения, но все же выдавила слабую улыбку.
— Тренер Хедж вытащил тебя из лап смерти. Дробленый рог единорога, амброзия, нектар... Мы не могли этим воспользоваться. Твое тело так быстро исчезало.
— Исчезало?
— Не волнуйся об этом, малыш, — Хедж поднес соломинку ко рту Нико. — Выпей немного изотоника.
— Я-я не хочу...
— Ты выпьешь изотоника, — настоял тренер.
Что Нико и сделал. Он удивился, насколько сильно его мучила жажда.
— Что со мной произошло? — спросил сын Аида. — И с Брайсом... и с теми скелетами?
Рейна и тренер Хедж обменялись взволнованными взглядами.
— У нас есть как хорошие новости, так и плохие, — сказала она. — Но для начала поешь. Тебе нужно набраться сил прежде, чем ты услышишь плохие вести.
ГЛАВА 32. НИКО
— Три дня?
Нико ушам своим не верил. Ему повторили ответ несколько раз, а он все никак не мог уяснить, что расслышал правильно.
— Мы не могли переместить тебя, — сообщила ему Рейна. — В смысле... буквально… тебя невозможно было передвинуть. Ты практически испарился. Если бы не тренер Хедж...
— Ерунда, — заверил его сатир. — Мне однажды пришлось накладывать шину на ногу защитнику прямо во время отборочного матча. И заметь, в распоряжении у меня было всего лишь три ветки да клейкая лента.
Несмотря на видимую беспечность, у сатира были мешки под глазами. Щеки у него впали. Да и выглядел он почти так же плохо, как себя чувствовал Нико.
Сын Аида поверить не мог, что пробыл без сознания так долго. Он вспомнил свои странные сны: бормотания гарпии Эллы; мимолетное видение с облачной нимфой Мелли, не на шутку взволновавшее тренера... Ему почему-то казалось, что все они длились не больше нескольких секунд, однако по словам Рейны, сейчас был полдень тридцать первого июля. Он пролежал в теневой коме три дня.
— Римляне собираются атаковать Лагерь Полукровок послезавтра, — Нико отпил еще немного изотоника, приятного и прохладного, но безвкусного. Казалось, его вкусовые рецепторы навсегда потерялись в тени. — Пора в путь. Мне нужно подготовиться.
— Нет, — Рейна сжала его предплечье; бинты под ее рукой смялись. — Еще один скачок в тень — и ты труп.
Нико сжал зубы.
— Труп так труп. Мы должны доставить статую в Лагерь Полукровок.
— Эй, парень, — позвал тренер. — Я ценю твою самоотверженность, но… если ты забросишь нас в вечную тьму вместе с Афиной Парфенос, тебе никто за это спасибо не скажет. В этом Брайс Лоуренс был прав.
При упоминании о Брайсе металлические гончие Рейны насторожились и зарычали.
Рейна, тем временем, вперилась взглядом в пирамиду из камней. Глаза ее были полны мучений, словно из могилы вот-вот должна была появиться новая орава призраков.
Нико вдохнул. В нос ударил аромат мази Хеджа.
— Рейна, я-я не подумал. То, что я сделал с Брайсом...
— Ты уничтожил его, — отрезала Рейна. — Превратил его в призрака. И да, это напомнило мне о случившемся с моим отцом.
— Я не хотел тебя напугать, — с горечью сказал Нико. — Я не хотел... отравить еще одну дружбу. Мне очень жаль.
Рейна изучала его лицо.
— Нико, должна признаться… сначала я и не знала, что думать или чувствовать. То, что ты сделал… на это трудно было смотреть, трудно понять.
Тренер Хедж жевал веточку.
— Тут я согласен с девчонкой, парень. Вмазать придурку битой по голове — это одно, но превратить его в призрака? Это уже делишки потемнее.
Нико ожидал, что разозлится — накричит на них за то, что они его осуждают. Это у него было в порядке вещей.
Однако злость не приходила. Он все еще ненавидел Брайса Лоуренса, Гею и гигантов; хотел отыскать этого авгура Октавиана и задушить его своим цепным поясом. Но никаких подобных чувств ни Рейна, ни тренер Хедж у него не вызывали.
— Зачем вы спасли меня? — спросил Нико. — Если знали, что теперь я бесполезен. Нужно было найти другой способ перемещать статую. Вместо этого вы три дня потратили на то, чтобы поднять меня на ноги. Смысл?
Тренер Хедж фыркнул.
— Ты часть команды, идиот. И мы не собираемся тебя бросать.
— Дело не только в этом, — Рейна накрыла ладонь Нико своей. — Пока ты спал, я много размышляла. То, что я поведала тебе о своем отце... я больше никому бы не рассказала. Полагаю, я знала, что ты надежный человек. К тому же, ты снял с меня часть моей ноши. Я доверяю тебе, Нико.
Сын Аида явно был озадачен.
— Как ты можешь мне доверять? Вы оба познали мой гнев, увидели мои наихудшие чувства...
— Эй, парень, — куда мягче произнес тренер Хедж. — Все мы иногда злимся. Даже такие милейшие существа, как я.
Рейна ухмыльнулась и сжала его ладонь.
— Тренер прав. Не ты один время от времени даешь тьме выплеснуться наружу. Я рассказала тебе о своем отце, и ты поддержал меня… поделился своим болезненным опытом. Что мы за друзья такие, если не можем отплатить тебе тем же?
Сын Аида словно язык проглотил. Рейна и тренер Хедж видели его глубочайшие секреты, знали, кем он был… чем он был. Но их, похоже, это не заботило. Напротив, сам Нико заботил их куда больше.
Его не осуждали, за него переживали. Бессмыслица какая-то.
— Но Брайс… я... — Нико не смог продолжить.
— Ты сделал то, что должен был. Теперь я это понимаю, — сказала Рейна. — Просто пообещай мне больше не превращать людей в призраков, если этого можно избежать.
— Точно, — согласился тренер. — Хотя бы позволь сперва мне заняться ими. Кроме того, это еще не все плохие новости.
Рейна кивнула.
— Каких-либо признаков присутствия здесь других римлян нет, так что, похоже, Брайс никому не сообщил о своем местоположении. Также нет никаких следов Ориона. Надеюсь, охотницы с ним расправились.
— Что насчет Хиллы? — спросил Нико. — Талии?
Рейна поджала губы.
— Я не знаю, но верю, что они все еще живы.
— Ты не рассказала ему самые лучшие новости, — подсказал Хедж.
Рейна нахмурилась.
— Потому что в них сложно поверить. Тренер считает, что нашел другой способ транспортировать статую. Уже все уши мне прожужжал. Тем не менее, до сих пор мы не видели никаких признаков...
— Эй, всему свое время! — сатир с улыбкой обратился к Нико: — Помнишь, прямо перед появлением того гада Лоуренса, я получил письмо-самолетик? Мне пришло сообщение от старой знакомой Мелли из дворца Эола[135]. Кстати, ее зовут Нагетс, и она гарпия… так вот, она знает парня, который знает другого парня, который знает коня, который знает козла, который знает другого коня...
— Тренер, — упрекнула его Рейна, — Нико сейчас пожалеет, что вообще вышел из комы.
— Ну, ладно, ладно, — фыркнул сатир. — Короче говоря, я умничка. Отправил духам ветра известие о том, что мы нуждаемся в их помощи. Помнишь сожранное мною письмо? Это доказательство того, что конница уже в пути. Меня предупредили, что на организацию всего уйдет некоторое время, но он должен быть здесь уже с минуты на минуту.
— Что еще за он? — спросил Нико. — Какая конница?
Рейна вскочила на ноги. Она в благоговении уставилась на север.
— Эта конница...
Нико проследил за её взглядом. К ним приближалась стая птиц, причем весьма крупных.
Затем Нико понял, что это были не птицы, а крылатые лошади — минимум полдюжины лошадей без всадников, сформировавших букву V.
В центре летел крупный жеребец; шкура у него была золотой, а оперение — разноцветным, как у орла. Размах его крыльев был куда шире, чем у остальных.
— Пегасы, — произнес Нико. — Вы позвали пегасов нести статую.
Тренер радостно рассмеялся.
— Это необычные пегасы, малыш. Тебе оказана чертовски большая честь.
— Тот жеребец впереди... — Рейна покачала головой, не веря своим глазам. — Это сам Пегас[136], бессмертный повелитель лошадей.
ГЛАВА 33. ЛЕО
Ну, как всегда.
Стоило Лео закончить свои модификации, как тут же объявилась богиня гигантского шторма, и люверсы начисто смыло с корабля.
После их стычки с Кимопо-как-её-там, Арго II — слишком повреждённый для полета и слишком медленный для того, чтобы оторваться от монстров — с горем пополам поплыл по Эгейскому морю. Команде приходилось противостоять голодным морским змеям едва ли не каждый час. Также их посудиной излишне интересовались стаи любопытных рыб. Апогеем всего этого стало то, что однажды корабль просто-напросто застрял на мели, а Перси и Джейсону пришлось сойти и подтолкнуть его сзади.
Двигатель издавал хриплые звуки, от чего Лео был готов удариться в слезы. После трёх долгих дней работы, за которые он смог привести Арго II в более-менее рабочее состояние, они пришвартовались у острова Миконос[137]. А это вполне могло означать, что очень скоро корабль снова будет разрушен в пух и прах.
Перси и Аннабет сошли на берег разведать окрестности, в то время как Лео остался на квартердеке настраивать панель управления. Он настолько увлекся этим занятием, что даже не заметил возвращения разведотряда, пока Перси не сказал:
— Эй, дружище. Держи мороженку.
Пессимизма у Лео тут же поубавилось. Впервые за многие дни вся команда собралась на палубе, поглощала мороженое и не беспокоилась о штормах или монстрах... ну почти вся — у Фрэнка была непереносимость лактозы. Ему досталось яблоко.
Погода стояла жаркая и ветреная. Море было неспокойным, однако больших проблем это не доставляло: Лео достаточно хорошо закрепил стабилизаторы, и теперь Хейзел укачивало не так сильно.
По правому борту виднелся город Миконос — скопление белых отштукатуренных зданий с голубыми крышами, такого же цвета окнами и дверьми.
— Мы видели пеликанов, гуляющих по городу, — сообщил Перси. — Идущих мимо магазинов, останавливающихся у кафе.
Хейзел нахмурилась.
— Замаскированные монстры?
— Нет, — засмеялась Аннабет, — обычные старые-добрые пеликаны. Они вроде бы являются символами этого города. А еще здесь есть район «Маленькая Италия», оттого и мороженое такое вкусное.
— Европа такая Европа, — Лео покачал головой. — Сначала едем в Рим посмотреть на Испанскую лестницу, после — в Грецию за итальянским мороженым.
На мороженое было грех жаловаться. Сын Гефеста доел свой двойной «шоколадный восторг» и попытался представить, что он со своими друзьями просто отдыхает на каникулах. Никаких войн, все живы… рядом сидит Калипсо. Тут он погрустнел. Сегодня было тридцатое июля. Менее сорока восьми часов до начала Г-Дня, когда Гея, Сумасшедшая Принцесса Грязевых Ванн, проснется во всем своем прославленном грязном лице.
Но вот что странно: с приближением этой роковой даты его друзья просто-таки поражали откуда-то взявшимся оптимизмом. Хотя нет, слово не совсем подходящее… Они поражали своим командным духом, сплоченностью перед финальной битвой, будто знали, что последующие два дня станут для них судьбоносными. И то верно, нет смысла хандрить, когда находишься под угрозой неизбежной смерти. А с концом света на носу и мороженное стало вкуснее…
Однако… остальные члены экипажа не присутствовали при трехдневном разговоре Лео с богиней победы в конюшне.
Пайпер опустила свою чашку с мороженым.
— Значит, остров Делос — родной дом Артемиды и Аполлона — находится по ту сторону гавани. Есть добровольцы?
— Я, — сразу сказал Лео. Все уставились на него. — Что? — удивился он. — Я дипломатичен и всё такое. Фрэнк и Хейзел вызвались меня сопровождать.
— Когда это? — Фрэнк отложил свое недоеденное яблоко. — То есть... да, точно... мы вызвались.
Золотые глаза Хейзел вспыхнули в солнечном свете.
— Лео, тебе что-то снилось?
— Да, — выпалил он. —То есть... нет. Не совсем. Но вы должны мне доверять, ребята. Мне необходимо переговорить с близнецами. Есть у меня одна идея, которую нам нужно обсудить.
Аннабет нахмурилась. Казалось, она хотела возразить, но тут заговорил Джейсон:
— Если у Лео появилась идея, — сказал он, — мы должны ему доверять.
Лео почувствовал себя виноватым — идея-то у него была из ряда вон выходящая — но все же выдавил улыбку:
— Спасибо, чувак.
Перси пожал плечами.
— Хорошо. Но небольшой совет на будущее: при встрече с Аполлоном не упоминайте хокку.
Хейзел нахмурилась.
— Почему? Разве он не бог поэзии?
— Просто поверь мне на слово.
— Заметано, — Лео встал. — И, ребят, если на Делосе есть сувенирный магазинчик, я обязательно принесу вам несколько игрушечных фигурок Аполлона и Артемиды!
Аполлон оказался не в настроении для хокку. Да и игрушечные фигурки он не продавал.
Фрэнк решил добираться до Делоса в виде гигантского орла, а Лео предпочел спину Ариона и компанию Хейзел. Не в обиду Фрэнку, но после того фиаско в Форт Самтере, сын Гефеста стал сознательно отказываться от поездок на гигантских орлах. Никогда ему с ними не везло.
Остров, похоже, был безлюдным. Возможно потому, что море было слишком неспокойным для туристических лодок. Незащищенные от ветра холмы пестрили бесплодием — за исключением скал, травы, диких цветов и, конечно же, цепочки обрушившихся храмов. Груда щебня, вероятно, была очень впечатляющей, но после Олимпии Лео был сыт по горло древними руинами. Он хотел обратно в США, где самыми старыми зданиями были государственные школы и Макдоналдс.
Они шли вниз по аллее вдоль выстроившихся безликих белых каменных львов.
— Здесь жутко, — произнесла Хейзел.
— Ты чувствуешь каких-нибудь призраков? — спросил Фрэнк.
Она отрицательно покачала головой.
— Оттого и жутко. В древние времена Делос был священной землей. Ни одному смертному не было дано здесь родиться или умереть. Иными словами, на этом острове вообще нет никаких призраков.
— Круто, — сказал Лео. — Значит, здесь некому нас прикончить?
— Рано радуешься, я этого не говорила, — Хейзел остановилась на вершине невысокого холма. — Вот. Гляди вниз.