Михаил и компания. Федеральная трасса №80
Нью-Йорк остался позади, и они ехали по густозаселённым пригородам. Всё выглядело вполне спокойным и обыденным. Гойман даже сбросил скорость, согласно ограничениям знаков. Тухли фонари, освещающие трассу, на дорогах появлялось больше автомобилей, но вполне в меру для воскресного утра, люди выглядели абсолютно ни чем не встревоженными, и даже не верилось, что в оставленном Нью-Йорке происходит что-то неординарное.
Информация посыпалась почти одновременно, высветившись на экране терзаемого Софьей ноутбука, резанув по ушам шокирующим оповещением по новостному каналу и единовременной рассылкой СМС на мобильные телефоны.
В общем, по радио власти заявляли о коварном нападении на Соединённые Штаты. Кого точно ещё не выяснили, но насквозь военизированного. В СМС служба 911 чеканила всеповторяющимися воззваниями к населению соблюдать порядок и спокойствие. И те и другие обещали не оставить мирных граждан без защиты и внимания, приказывали содействовать полиции и армии. Ну и естественно грозились быстро надавать врагу, что-то там ещё говорилось про «сплотиться», «достойно ответить», «американский народ», «президент», «демократия».
Михаил стал гонять кнопки фиксированной настройки радиостанций. Везде одно и тоже - обращение властей и никакой конкретики, видимо до конца обстановку никто не знал. Самая интересная инфа свалилась конечно по интернету. Софья, вцепившись в ноутбук, было принялась комментировать увиденное на экране, но потом только издавала удивлённые возгласы, ойкала и повторяла что-то из серии «быть того не может», «невероятно», «бред какой-то», совершенно игнорируя заёрзавшего Михаила с его «ну, что там?».
Михаил, нетерпеливо закрутившись, переваливаясь за спинку сиденья, хотел уже перебраться назад, что бы самому взглянуть на экран.
- Это японцы, - каким-то деревянным голосом сказала Софья, - самое потрясающее - все твердят, что они нагрянули сюда на боевых кораблях прямо (вероятно она почти дословно процитировала чей-то перевозбуждённый комментарий) из горнила второй мировой войны!
- Что ты несёшь…?
- Это не я, - окрысилась Софья, - если не веришь, взгляни сам.
Она повернула к нему экран. Съёмка была любительской, кто-то снимал с высоты, видимо из окна, ракурс прыгал, звука не было, да он и не нужен был: вид на реку со стороны Бруклина он сразу узнал, на переднем плане маячила растянувшаяся туша корабля с несколько странно поднятой на пилонах взлётной палубой. Авианосец! Хотя авианосцем у пристаней Нью-Йорка никого не удивишь[74], но этот выбрасывал в небо бледные дорожки зенитной артиллерии, гоняющие чёрную точку геликоптера. Сам корабль горел в районе кормы, дым стелился вдоль палубы, возможно скрывая другие очаги пожаров.
Этот авианосец действительно не вписывался в общую дизайнерскую концепцию современных военных кораблей. Намелькались они (особенно американские) с разных ракурсов, с мелкими подробностями и неизменной фурнитурой взлетающей реактивной авиации. Этот же смотрелся как «Титаник» в сравнении с белоснежными круизными лайнерами - махина топорщилась излишними угловатостями, штырями, площадками для артиллерии, даже на не профессиональный взгляд Михаила.
Потом он выхватил ноут из рук Софьи, подсунув к самому носу – с палубы взлетал самолёт. И какой! Прямокрылый планер с пропеллером в носу! А пятно на фюзеляже он сначала принял за размытую плохим качеством красную звезду. Да нет же! И на мачтах надстройки среди разноцветных вымпелов, трепыхался флаг действительно очень похожий на японский красный круг с расходящимися лучами на белом фоне. Вторая мировая?! Это больше смахивало на «утку». Однако вдруг вспомнились солдаты в обмотках. Вот это да! Фантастика!
И как ещё одно подтверждение на частоте «Нью-Йорк Стейшн» прервалась передача, и после небольшой заминки каркающий голос стал зачитывать радиообращение штаба оккупационных сил Императорской армии Японии в каких-то опускающих, свергающих на низ тонах, словно у вас нет иного выхода и никакой лучшей альтернативы. Иначе…
«Всем жителям предписывается оставаться дома и не покидать своё жилище. Всех кто попытается оказывать противодействие солдатам Императорской армии ждёт смерть…».
И так далее. Одно и то же сообщение повторялось несколько раз и, не вытерпев, Михаил выключил радио.
Некоторое время ехали молча, подавленно переваривая информацию. Софья упрямо пыталась вызнать из сети подробности. Михаил погрузился в свои мысли. Воображение рисовало ему толпы оживших мертвецов в городах Америки, логично посчитав, что если эти люди уже умерили, то воскреснув, должны выглядеть именно как ходячие зомби из фильмов ужасов. Фантазия потащила его дальше, и он представил, как сражается на улицах Нью-Йорка, поливая из пулемёта восставших из ада, отбивая прикладом тянущиеся к нему скрюченные разлагающиеся руки.
На дороге стало заметно сложней. Некоторые водители съезжали к обочине, (кое-кто со второй полосы и зачастую резко) и видимо уставившись на панель радиоприемника, слушали ошарашивающие новости. Вереницы автомобилей выстраивались на кольцах развязок на разворот. Длинный лимузин, едва вписавшись, развернулся через технический разрыв между отбойниками перед самым их носом, заставив тихо ругнуться Гоймана, отработавшего тормозом, а лимузин аж присев на задние колёса помчал подальше от Нью-Йорка.
Резкое нажатие на тормоза, бросившее Михаила вперёд, вернуло к реальности.
«Чушь какая, да не может этого быть! – Он даже потряс головой, отгоняя кровавые картины, произнеся вслух нечто типа «бр-р-р».
Минивэн опять качнулся, принимая влево - по обочине на большой скорости, часто сигналя, их обошёл старый «Мустанг», набитый молодой разношерстной компанией. Михаил хоть и мельком, но увидел клубящийся накуренный салон, мелькание бутылок и лиц с широко орущими ртами. Возмущёнными ртами. Не песни же там они орали.
«С этой непонятной оккупацией возможно скоро проясниться. Однако пока всё устаканится, проблемы вполне могут выпасть и на наши задницы».
Он видел, как начинали дуреть водители на трассе и вполне объективно представил, как может распоясаться всякая шпана. Тот же Гойман – у него угнали автомобиль, и этот лишенец кинулся безобразничать.
В киношных зомби (тем более оставленных далеко позади в Нью-Йорке) уже не верилось, а вот всякие наркоманистые типчики с кастетами, бейсбольными битами и огнесрелом, были вполне реальны.
Стало как-то неуютно. Если уж быть честным, то боец из него никакой. В детстве то и дрался пару раз, при этом в основном был битым. Михаил покосился в сторону Гоймана, словно примеряясь.
«Ну что ж будем тренироваться. На кошках», - почему-то добавил он. Явно вспомнилось что-то из наследия советского кинематографа. Посмотрел между ног на катающуюся по коврику фактически пустую бутылку.
«На глоток осталось. Чёрт, я становлюсь алкоголиком».
Ткнув в бок (надеясь крепко) Гоймана, Михаил в полголоса процедил:
- Надо залить бензина.
Он рассчитывал на неизменный магазин при заправочной станции, где собирался прикупить чего-нибудь спиртного.
- Больше полубака, - протестуя, ойкнул Гойман.
- Что бы ты понимал, ситуация может сложиться как угодно. Ещё надо закупить продуктов.
- Пожалуй ты прав, - поддержала его Софья.
- Как я понял из сообщений, нападению подверглись прибрежные зоны, - Михаил, хлебнув остатки виски, закашлялся – жидкость пошла не в то горло. Поморщившись ещё несколько минут, прочищая трахею, он продолжил, - чем дальше мы отъедем вглубь материка, тем будем в большей безопасности. Единственное что меня пугает, если население слетит с катушек. Например, как было в Новом Орлеане во время наводнения. Хорошо бы раздобыть какого-нибудь оружия…, пистолетик…
- Во как раздухарился, - язвительно прервала его Софья, - что-то я раньше за тобой таких командирских способностей не замечала.
- Полиции на дорогах стало больше, - заметил Гойман, выглядывая вверх лобового стекла, - и вероятно военная авиация. Власти быстро возьмут всё под контроль.
- Интернет уж точно, - сзади донеслось ворчание Софьяю, - зарубили все сайты.
Она с психом отбросила ноутбук, - а у нас тут один герой, начитавшись книжек про апокалипсисы, собрался проиграться войну, нализавшись по самую макушку.
- А тебе уж точно бояться нечего. Тебя сожрёт собственная язва, - лениво отгавкивался Михаил.
- Заправка, - Гойман стал прижиматься правей.
- Нет! - Михаил увидел серебристый «Мустанг», обогнавший их несколько минут назад, - давай на другую.
Через пятнадцать минут езды впереди появился «шелловский» логотип и они подкатили к заправочной колонке. Оставив Гоймана у машины, они ринулись в минимаркет.
- Не забудь взять аптечку и эти ваши… гигиеническую хрень. Вы же, современные бабы, без этого теперь ни шагу, - торопливо проговорил Михаил, направляясь первым делом в туалет. Скользнувшая за стеклянную дверь супруга даже не оглянулась.
В минимаркете был небольшой барчик и несколько человек. Позабыв об остывающих чашках с кофе они не отрываясь смотрели на экран телевизора. Михаил пробежал взглядом в поисках Софьи, и удовлетворённо кивнув (та носилась с тележкой меж рядов, наваливая в неё всякой всячины), тоже уставился на экран.
«Ох, ты твою мать»! Картина потрясала, напомнив шокирующие кадры 11 сентября - встревающие в небоскрёбы самолёты с последующим грандиозным обрушением башен. Хотя сейчас позировал явно не Нью-Йорк, но быстро сменяющиеся кадры выхватывали высотные дома, дымы и вспышки взрывов, снующие вертолёты, забитые пробками дороги, сожжённые остовы автомобилей. Трупы корректно показывали издалека, но на бегущих от войны людей камера оперативно накатывала, выбирая раненых и оказывающих им помощь медиков, полицию и военных. Особенно впечатлил вид полностью полыхающего здания этажей на десять и сыпавшиеся с крыши фигурки, уже подцепившие первые языки пламени. Комментарии захлёбывающего репортёра добавляли новых подробностей, расширяя масштабы катастрофы.
- Я готова, - Софья покатила тележку к кассе, доставая карточку для оплаты.
Недовольный парень, постоянно косящийся в телевизор, почти не глядя на закупки, быстро пропускал товар через кассу.
- Давай, давай, - махнул рукой на вход Михаил – кадры с экрана почем-то подстёгивали, заставляя спешить, словно за ними кто-то гнался. Сам метнулся к алкогольной полке, прихватывая не меньше полдюжины бутылок виски.
Расплатился наличными. Реально торопился. Этот сука кассир засунул все шесть бутылок в один дохлый целлофановый пакет, и он, выйдя из магазина, не сделал и трёх шагов почувствовал, что тара безнадёжно рвётся. А это ж немыслимо – содержимое на уровне бесценности.
Тут надо сказать, что опыт у него уже был. Самый лучший способ не разгрохать стеклянное, либо сразу (но плавно) опустить пакет с несомым, пока бутылки ещё не вывалились, тем самым уменьшить высоту падения, либо подставить ногу и смягчить вынужденную посадку.
Пока он собирал раскатившиеся бутылки, события у заправочной колонки, где стоял минивэн и застыл покорным пенюхом Гойман, развивались бурно и динамично.
Гойман почти залил бак под завязку, как подкатил хулиганистый «Мустанг» с беспокойным коллективом.
Двое обкуренных молодчиков потрусили притрухнувшего Лёву насчёт наличности, отобрав бумажник, нырнули в салон минивэна, но оставшаяся в «Мустанге» (типа на стрёме) девица подала сигнал тревоги.
Михаил, собравший свой груз фактически под мышки, подняв голову, увидел, как шпана запрыгнула в свою машину. «Мустанг» почернив припущенный зад выхлопом, живо стал удаляться.
К месту происшествия сухопутной торпедой с тележкой-тараном спешила Софья. Но при всей бытовой грозности супруги хулиганы испугались не её - к заправке подкатил полицейский автомобиль.
Истерическое возмущение Софьи копы почти проигнорировали, сославшись на чрезвычайную обстановку по стране. Брякнув по рации «своим» наводку на серебристую колымагу, порекомендовали раскрасневшейся Софье направиться к ближайшему участку и писать заявление. А сами, накачав свой бак горючкой, врубив мигалку, укатили.
Радовало, что в убыток от незатейливого грабежа можно было записать только ноутбук и то прихваченный явно второпях. Гойман же, красуясь свежим фингалом, гаденько хихикал - налички в бумажнике много не носил. Однако осадок остался весьма непринятый.
Сигеро Камура.
Через полчаса, жестами отогнав невольных помощников, пилот гонял двигатель самолёта на малых оборотах, доводя давление масла до приемлемого уровня.
Привычно оглядывая небо, опытный пилот заметил поднявшуюся суету в небе – на низких высотах проходили, характерно тарахтя, хищные стрекозы вертолётов. Выше белыми росчерками, запоздалым звуком гудели скоростные реактивные самолёты.
Подняв машину в воздух, каким-то звериным чутьём, японец вдруг бросил её вправо, потом переложил на левое крыло, уходя на разворот, и вовремя – боковым зрением увидел промчавшиеся впритирочку огненные шарики трассирующих крупнокалиберных пуль.
Оглянувшись, увидел винтокрылые машины, заходящие со стороны запада. Сжав зубы, Камура маневрировал четырёхтонным бомбардировщиком, буквально в самый последний момент уводя машину из под распарывающих небо трассеров. Этот затянувшийся односторонний бой (ответить японскому пилоту было нечем), уводил сержанта всё дальше от его цели. Попытки пойти на таран, всякий раз заканчивались неудачей – вертолёты легко уходили от опасного столкновения, лишь добавляя новые дыры в плоскостях, поплавках и фюзеляже самолёта. Каким-то чудом пилоту бомбардировщика удавалось не допустить по самолёту смертельных попаданий, а может американцы, увидев, что противник не отвечает на выстрелы, превратили бой в воздушную забаву.
Двигатель бомбардировщика вдруг чихнул, Камура кинув взгляд на приборную панель, с досадой понял, это всё – топливо на нуле. Сзади висели два геликоптера, длинными очередями загоняя самолёт к небольшому озеру. Он покрутил головой и только высоко задрав голову заметив ещё одну машину. Оценил расстояние - высоко.
«Наверно не стоило унижаться в бесплодных попытках противоборства двум вооружённым противникам, а сразу войти в пике к земле, - направляя машину вниз, думал Камура, - остался ещё пистолет. Если уцелею - в плен им меня не взять».