Астрономическая загадка 1 страница

Утром, когда директор обсерватории, член-корреспондент Академии наук

профессор Казарин, как обычно, ровно в половине десятого вошел в свой

служебный кабинет, первое, что он спросил у секретаря, было:

- Как дела с "загадкой".

- Алексей Петрович за последние десять минут звонил уже два раза, -

ответил секретарь. - Справлялся, приехали вы или нет.

- Вызовите его немедленно ко мне. Если, конечно, он не занят, -

прибавил Казарин. - Если занят, пусть позвонит.

Подойдя к своему столу, профессор взял сводку работ обсерватории за

истекшие сутки и внимательно просмотрел ее. Против фамилии "Субботин"

стояло: "5. 30 - 7. 00. Наблюдение за движением "загадки". Большой

рефрактор".

- Так, так! - сказал Казарин. По привычке он думал вслух. - Три ночи

наблюдений. Когда же выводы? Что же это такое, в конце концов!

Не поддающаяся пока объяснению, "загадка" волновала не одного только

Казарина. Все сотрудники обсерватории и многие люди за ее стенами, которым

было известно о появлении на небе загадочного тела, ломали себе голову,

стараясь понять, что это могло быть. Первоначальное предположение о

появлении новой кометы рухнуло очень скоро. Неизвестный астероид - это

также не выдерживала критики. Обнаруженное три дня тому назад небесное

тело вело себя так, что предположение о "комете" и "астероиде" сразу

отпали. Оставалось... но беда была именно в том, что не оставалось ничего.

Ни одного разумного объяснения. В Солнечной системе появилось что-то

постороннее и пока необъяснимое.

Горячие головы додумались до космического корабля с другой солнечной

системы, но и это фантастическое предположение не соответствовало данным

наблюдений. Тело вело себя неразумно. Оно металось в различных

направлениях, без всякого видимого смысла, где-то между Венерой и Солнцем.

Звездолет, управляемый разумным существом, не мог вести себя таким

образом. Но и физическими законами его движение нельзя было объяснить.

Таинственное тело, казалось, не подчинялось законам небесной механики,

игнорировало притяжение Солнца и Венеры, возле которой было впервые

замечено, двигалось то к Солнцу, то от него. Получалось что-то

несообразное.

- Если это космический корабль, - сказал кто-то из сотрудников

обсерватории, - то им управляют безумцы.

Доцент Субботин, обнаруживший "загадку", отложил в сторону все

текущие дела и вот уже третье утро наблюдал за своей находкой.

В окуляре рефрактора и на фотоснимках "загадка" выглядела блестящей

точкой. Настолько блестящей, что ничего другого, как предположить, что она

металлическая, не оставалось. Но это не решало вопроса, а делало его еще

более загадочным.

Сегодня ночью, вернее утром, так как "загадку" можно было наблюдать

только перед восходом Солнца и немного после него (потом она терялась в

солнечных лучах), Субботин решил во что бы то ни стало выяснить форму

таинственного тела. Результатов его работы и ждал с таким нетерпением

Казарин.

- Разрешите!

Погруженный в свои мысли, профессор ответил не сразу.

- Да, конечно, - сказал он. - Входите, Алексей Петрович! Я вас жду.

Субботин подошел к столу. Это был совсем еще молодой человек лет

двадцати пяти, высокий, худой, но, по-видимому, очень здоровый. Хотя он

провел бессонную ночь, это нисколько на нем не отразилось.

Пожав руку директора, Субботин сел в кресло.

- Диск, - сказал он. - Идеально круглый плоский диск с какими-то

пустотами в середине.

- Его размеры?

- Метров двести пятьдесят, а может быть и триста в диаметре. Точно

определить невозможно.

- Куда он сейчас движется?

- Двигался от Солнца в сторону Земли, но вдруг на моих глазах

повернул к Венере. Повернул резко. По крайней мере, мне так показалось.

- Где же он сейчас?

- Примерно в пятнадцати миллионах километров от Венеры, позади нее.

Он движется быстро.

- Точнее.

- Пятьдесят километров в секунду.

- Значит, - сказал Казарин, - примерно через триста часов наша

"загадка" упадет на Венеру.

- Если снова не изменит своего направления. За это время она меняла

его шесть раз. Это только в период наблюдения за ней, а они, как вы

знаете, кратковременны. Можно с уверенностью сказать, что и тогда, когда

мы не можем ее видеть, "загадка" движется в разные стороны. Поэтому нет

оснований думать, что она упадет на Венеру. Сделать это она могла уже

много раз.

- Однако она не падает ни на Венеру, ни на Солнце... - задумчиво

сказал Казарин. - Движется куда хочет. Вам не кажется, Алексей Петрович,

что эта штука имеет двигатели?

Субботин развел руками.

- Небесные тела, - ответил он, - двигателей не имеют. Они движутся по

законам физики.

- По каким же законам движется это?

- Ни по каким, это верно. Но двигатели... Значит, разум...

- Сегодня ночью, - зачем-то понизив голос, сказал Казарин, - мне

пришла в голову мысль, что это звездолет Белопольского. Но ваше

утверждение о форме диска разбивает...

- Позвольте, - перебил Субботин. - Предположим, что вы правы и

загадка - это "СССР-КСЗ". По каким-либо причинам они вылетели с Венеры не

27 сентября, а 8 августа. Предположим, что я ошибся в форме. Но как вы

объясните поведение корабля? Зачем он мечется в разные стороны?

Казарин встал и заходил по кабинету.

- В том-то и дело, - сказал он. - Поведение наблюдаемого нами тела

бессмысленно. Но мы не знаем, что пришлось пережить им на Венере.

- Разве можно предположить, что весь экипаж звездолета сошел с ума?

- Зачем весь? Достаточно только Белопольского и Мельникова. Только

они могут управлять кораблем. Но могло случиться и другое. Представьте

себе, что Белопольский и Мельников погибли. Звездолетом управляет,

например, Пайчадзе или Баландин. Не кажется ли вам, что корабль под их

неумелым управлением должен или, во всяком случае, может вести себя именно

так?

- Сомнительно. По этому вопросу лучше всего запросить Камова. Он

лучше всех разберется. Но я уверен, что форма тела - правильный диск.

Значит, это не "КС3". Сейчас вам принесут проявленные негативы моих

снимков и спектрограммы. Вы сможете сами проверить мои выводы.

- Я в них не сомневаюсь, - сказал Казарин. - Я просто рассказал вам о

моих ночных мыслях. Форма тела не оставляет сомнений - это не звездолет

Белопольского. Но что же это?

Молодой астроном пожал плечами.

- Будем наблюдать, - сказал он.

Вошедший секретарь подал телеграмму.

- Из Крыма, - сказал он,

Казарин прочел текст и молча протянул листок Субботину.

Астрофизическая обсерватория, расположенная в районе Бахчисарая,

сообщала, что прошедшей ночью ее сотрудниками была проведена работа по

определению формы неизвестного тела, появившегося в Солнечной системе.

Выводы совпадали.

- Теперь уже несомненно, - сказал Казарин, - это плоский диск. Но что

же это? - повторил он.

И снова ответом послужило молчаливое пожатие плеч.

- Наблюдайте, Алексей Петрович! Загадку надо разгадать во что бы то

ни стало. И пора сообщить о ней в печать.

- По-моему, еще рано, - возразил Субботин. - Подождем еще немного.

Завтрашние наблюдения могут дать новые материалы. Если разрешите, я поеду

домой.

- Конечно, Алексей Петрович. Отдыхайте. Я постараюсь завтра утром

присоединиться к вам. Понаблюдаем вместе.

Едва только за молодым ученым закрылась дверь, раздался телефонный

звонок. Казарин снял трубку.

- Это вы, Сергей Владимирович? - услышал он знакомый голос.

- Я, Сергей Александрович.

- Что нового?

- Установлена форма этого предмета. Правильный диск. По выводам

Субботина, он имеет внутренние пустоты.

- Значат, не диск, а кольцо?

- Или кольцо, или другая какая-нибудь фигура. Диск не сплошной.

- Его размеры?

- Около двухсот пятидесяти метров в диаметре. Самое интересное - оно

изменило скорость движения. Вначале было двадцать километров, а сегодня

уже пятьдесят. И притом оно движется от Солнца.

- Что же вы предполагаете?

- Пока нет никаких предположений. Сплошная загадка.

- Во всяком случае, это не "СССР-КС3".

Совпадение мыслей Камова с его собственными поразило Казарина.

- Я только что говорил об этом с Субботиным, - сказал он. - Как вы

думаете, Сергей Александрович, если бы звездолетом управлял не

Белопольский и не Мельников, а кто-нибудь другой, мог бы он так двигаться?

- Вполне возможно. Так сказать, обучение на ходу. Но вы сами сказали,

что форма...

- Да, это предположение можно твердо считать несостоятельным.

- Будет что-нибудь новое, позвоните.

- Разумеется, Сергей Александрович, не замедлю.

Казарин положил трубку.

В двадцати километрах, в кабинете директора Космического института,

Камов сделал то же.

- Это не они, - сказал он. - Успокойся! Непонятное тело имеет форму

диска более двухсот метров в диаметре. Это твердо установлено.

- А ошибки не может быть? - Ольга с тревогой взглянула в глаза отца.

- Нет. Раз Казарин говорит определенно, значит, он уверен.

- Я так измучилась!

- Теперь можешь успокоиться. Они на Венере и вернутся на Землю в

срок, то есть через полтора месяца.

- После смерти Орлова я ни в чем не уверена, - сказала Ольга. - Пока

Борис не вернется...

- Он вернется. - Камов говорил, глядя прямо в глаза дочери, твердо и

уверенно. - За сплошными туманами планеты они даже не видят, не знают о

существовании этого загадочного тела. Смешно беспокоиться из-за этого.

- Ты сам беспокоился.

- Да, до тех пор, пока можно было подозревать в нем "СССР-КС3".

Теперь это отпадает.

- Что же это такое?

- Пока неизвестно, но скоро выяснится.

В тоне Камова звучало нетерпение. Ольга уловила знакомую нотку в его

голосе. Он всегда был такой. Она встала.

- Постараюсь не думать о "загадке", - сказала она и, поцеловав отца,

направилась к двери.

Камов сочувственно посмотрел ей вслед. Он хорошо понимал состояние

дочери.

"Тяжело быть женой звездоплавателя, - вспомнил он слова как-то

сказанные его собственной женой. - Что ни говори, а ни одна почти

экспедиция не обошлась без жертв. Звездоплаванию не везет на первых

шагах".

Он вспомнил Хепгуда, останки которого сам хоронил на Марсе, гибель

Орлова на Арсене и, наконец, последнюю жертву науки - английского ученого

Брейли, погибшего на Марсе. Экспедиция Уильяма Дженкинса недавно вернулась

на Землю и доставила тело молодого ученого. Как и Хепгуд, Брейли стал

жертвой "прыгающей ящерицы" во время опасной ночной охоты на хищника. Две

"ящерицы" были пойманы тогда и живьем доставлены на Землю, но цена,

уплаченная за них, была слишком высока.

Когда Камов узнал о появлении возле Венеры загадочного блестящего

тела, он сразу подумал, что это может быть, "СССР-КС3", покинувший Венеру

задолго до назначенного срока, а когда познакомился со странным поведением

"загадки", ему пришло в голову то же самое, о чем Казарин говорил сегодня

Субботину, - Белопольский и Мельников погибли, звездолетом управляет

кто-то другой.

Теперь и это отпадало. "СССР-КС3" имеет форму сигары, а не диска.

"Если бы можно было сообщить Белопольскому о появлении "загадки", -

думал Камов. - Они могли бы вылететь с Венеры и рассмотреть вблизи этот

странный предмет. Он стоит того, чтобы изменить ради него намеченную

программу".

Звонок прервал его мысли. Звонил телефон прямой связи с радиостанцией

Камовска, где непрерывно велось дежурство.

- Слушаю!

- Радиограмма с борта "СССР-КС3".

- Что?!

Камов не поверил своему слуху.

- Радиограмма с борта "СССР-КС3", - невозмутимо повторил радист.

- Читайте!

- Только одна фраза: "Готовьтесь к приему в обычное время. Пайчадзе.

"СССР-КСЗ".

- Кто передал?

- Топорков.

- Откуда передана?

- Неизвестно. Фраза повторена три раза. На вызовы ответа не

последовало.

- Выезжаю к вам.

Камов положил трубку. Глубокая морщина прорезала его лоб; густые,

нависшие брови сдвинулись.

Что там случилось? Неужели замеченное тело все-таки является

звездолетом Белопольского? Неужели те, кто определял форму "загадки",

ошиблись? Кораблем командует Пайчадзе, радиограмма подписана им, а не

Белопольским или Мельниковым. Страшное предположение, что начальник

экспедиции и его заместитель погибли, как будто подтверждалось.

Несколько минут Камов неподвижно стоял у стола, бессознательно сжимая

трубку телефона. "Оля! Что я скажу ей после того, как только что убеждал,

что все в порядке, и Борис вернется?"

Два лица - одно покрытое глубокими морщинами, другое еще молодое, со

шрамом на лбу, со спокойным взглядом зеленовато-серых глаз - возникли

перед ним так явственно, что он вздрогнул всем телом.

Погибли!..

Все говорило за это. С поверхности Венеры радиопередача невозможна.

Значит, звездолет покинул планету. Что могло побудить его к этому? Только

одно - трагедия, гибель обоих командиров корабля. Что оставалось делать

участникам экспедиции, из которых ни один не знаком с техникой управления?

Только одно - немедленно вылетать на Землю. Пайчадзе в общих чертах знает

устройство пульта и знаком с автопилотом. Замеченное астрономами странное

поведение звездолета можно объяснить именно тем, что его новый командир

учится управлению.

Все как будто совпадало, подтверждая догадку о катастрофе. Все, кроме

одного - утверждения Субботина, что неизвестное тело - диск. Но это могло

быть ошибкой. Точно определить форму такого маленького тела на подобном

расстоянии очень трудно...

Машина мчалась по Ленинградскому шоссе. Сидя рядом с шофером, Камов

напряженно думал.

Почему радиограмма отправлена только сегодня, а не три дня назад?

"СССР-КС3" был замечен восьмого, а сегодня уже одиннадцатое. Три дня он

находится в полете. Почему же они молчали до сих пор?

Гибель Белопольского и Мельникова, только что казавшаяся несомненной,

начинала представляться сомнительной. Может быть, они тяжело ранены, но

живы и Пайчадзе производит различные маневры, пользуясь их консультацией?

Но этот вопрос выяснится очень скоро. Обычное время радиосвязи - это час

дня, а сейчас уже половина двенадцатого. Надо подумать о другом. Может ли

неопытный человек, используя автопилот, благополучно привести корабль на

Землю?

В мельчайших подробностях вспоминая устройство пульта управления

"СССР-КС3", Камов приходил к выводу, что Пайчадзе сможет это сделать.

Нужно только дать автопилоту исходные данные - и корабль сам долетит до

Земли. Что касается спуска, очень трудного маневра, то Арсен Георгиевич

отлично владеет искусством пилотажа реактивных самолетов. Он сможет

опустить звездолет не на землю, а на воду любою из океанов. Это гораздо

легче.

В общем, были все основания полагать, что даже без Белопольского и

Мельникова экспедиция благополучно вернется.

"Благополучно! Три жертвы в одном рейсе!" - горько подумал Камов.

Перед отъездом из института он позвонил председателю

правительственной комиссии по организации межпланетных перелетов академику

Волошину и не удивился, когда, подъезжая к зданию радиостанции, увидел его

машину. Волошин умудрялся приехать раньше.

Сорок минут ожидания показались всем очень долгими.

Но, наконец, стрелка часов достигла нужной точки. Час дня! Не думали

они, что придется принимать сообщение раньше 28 сентября.

- Сколько времени будет идти радиограмма? - спросил Волошин.

- Четыре минуты, - ответил Камов.

Он сидел рядом с дежурным радистом, готовый отвечать звездолету,

сообщение которого уже мчалось к Земле. Прямо перед Камовым чернело

маленькое отверстие микрофона. Закрывающая его тонкая металлическая сетка

чуть заметно дрожала. Внизу под полом оперативной комнаты работали мощные

генераторы, энергия которых через несколько минут подхватит голос Камова и

понесет его в неизмеримую даль. Направленная антенна станции была

ориентирована на Венеру, возле которой мог находиться "СССР-КС3".

Четыре минуты прошли.

И как только большая стрелка коснулась деления циферблата, из

громкоговорителя раздался отчетливый голос Игоря Дмитриевича Топоркова -

радиотехника звездолета:

- Говорит звездолет! Говорит звездолет "СССР-КС3"! Отвечайте!

Перехожу на прием!

- Слушаем вас. К приему готовы, - ответил радист.

Теперь предстояло ждать еще восемь минут.

- Антенна ориентирована правильно, - сказал радист, выключив

передатчик. - По силе звука мы попали точно на них.

- А где находится сейчас "загадка"? - неожиданно спросил Волошин.

- Как будто в том же направлении, - ответил Камов, подумав, как и

Волошин, о том, что сейчас можно проверить, является ли "загадка"

звездолетом "КС3" или нет. - Я позвоню Казарину и выясню этот вопрос.

Только не сейчас. После передачи.

Волошин кивнул головой. Он знал, что у Камова особые причины

волноваться. Его дочь была замужем за одним из тех, кого можно было

считать погибшим. А если Мельников и не погиб, то во всяком случае так

тяжело ранен, что не может управлять кораблем. И в том и в другом случае

оснований для мучительных мыслей было более чем достаточно.

- Внимание! - сказал радист.

Часы показывали четырнадцать минут второго.

- Говорит звездолет "СССР-КС3". Передаю сообщение начальника научной

части экспедиции Пайчадзе...

Камов и Волошин переглянулись. Что это значит? Почему Топорков

называет Пайчадзе начальником научной части, а не командиром корабля? Кто

же командир? Куда делся профессор Баландин?..

- Возле горного озера, куда "СССР-КС3" перелетел по указанию жителей

Венеры, был найден космический корабль, по всем данным прилетевший много

тысяч лет тому назад с погибшей планеты Солнечной системы - Фаэтона...

Трое людей слушали затаив дыхание.

ПОСЛЕДНИЙ СТАРТ

- У меня нет никаких сомнений, что фаэтонцы говорили с венерианами с

помощью какого-то аппарата, - закончил свой рассказ Мельников. - К

сожалению, нет никаких указаний, что это за аппарат.

- Я могу объяснить, - сказал Топорков. - Такой же или во всяком

случае похожий аппарат изготовлен мною и Константином Васильевичем.

Венериане, безусловно, говорят, но только ультразвуком, и поэтому мы их не

можем слышать. Чтобы говорить с ними, нужен трансформатор звука. Как я

сказал, он готов. Аппарат трансформирует ультразвук в частоту,

воспринимаемую нашим слухом. Когда ночью явятся венериане, мы услышим их

речь.

- Но как вы смогли догадаться? - спросил Белопольский.

- Не будучи биологом?.. - лукаво улыбнулся Игорь Дмитриевич. -

Догадался, как видите. Мне помог случай. Когда вы вернулись к нам со дна

озера, я следил по экрану за венерианами и вдруг заметил на экране

звукового локатора какие-то линии. Они возникали каждый раз, когда

венериане пытались что-то объяснить жестами. Локатор что-то "слышал". Вы

знаете - он работает на ультразвуке. Тогда и мелькнула у меня эта догадка.

Потом я проверил ее у порогов, во время работы венериан. Удалось даже

установить, что частота издаваемого ими звука находится на пороге слышимой

нами полосы частот. Константин Васильевич помог мне, и вот аппарат к вашим

услугам.

- Вы сделали большое дело, - сказал Белопольский. - Если мы услышим

венериан, то изучить их язык вопрос времени. Фаэтонцы смогли это сделать,

сможем и мы.

- Скорей бы наступила ночь! - воскликнул Коржевский.

Но до захода Солнца было еще далеко. Завтра, 8 августа, должен был

наступить "полдень". Рассчитывать на встречу с венерианами днем не

приходилось. Было уже совершенно очевидно, что обитатели планеты не

выходят при свете.

- А когда общались с венерианами фаэтонцы? - спросил Белопольский.

- Только по ночам, - ответил Мельников. - Судя по их "фильму", днем

они не встречались с обитателями планеты. Вероятно, не хотели нарушать их

сон.

- Мы должны поступить так же.

- Тем более, - подхватил Коржевский, - что "черепахи", возможно, и не

спят. В отсутствие венериан они могут напасть на нас.

- Подождем ночи, - окончательно решил Константин Евгеньевич.

Князев, Романов и Пайчадзе под руководством Зайцева приступили к

постройке ангара для сборки самолета. Белопольский намеревался совершить

целый ряд разведывательных полетов над горами и окрестностями озера в

радиусе тысячи километров.

Воспользоваться деревьями не удалось - слишком они были велики. Ангар

строили рядом с кораблем из стальных балок и запасных плит. Зайцев

сокрушался, что не захватили с Земли разборных ангаров.

- Насколько проще была бы работа! - говорил он.

- Подумать об этом следовало именно вам, - упрекнул его Белопольский.

- Всего не предусмотришь! - вздыхал старший инженер звездолета.

Не приходится говорить, что космический корабль фаэтонцев, так

счастливо найденный благодаря указаниям венериан, все время был в центре

внимания экипажа "СССР-КС3". Всем хотелось своими глазами увидеть его

необычайные помещения, странные "металлические" трубы, становившиеся

прозрачными, когда в них кто-нибудь находился, и чудесную схему Солнечной

системы с движущимися по ней десятью планетами. Проявленные и отпечатанные

Второвым фотоснимки рассматривались по несколько раз, и Мельникову

приходилось еще и еще раз повторять свой рассказ о пребывании на

таинственном звездолете.

Доктор Андреев тщательно обследовал обоих разведчиков и не нашел

никаких признаков отравления воздухом корабля. По-видимому, его состав был

безвреден для людей. Вряд ли какие-нибудь микроорганизмы могли уцелеть в

течение тысяч лет.

- Пребывание на фаэтонском звездолете не опасно, - доложил он

Белопольскому.

Члены экспедиции просили разрешить посетить корабль по очереди, но

Константин Евгеньевич, посоветовавшись с Мельниковым, решил отказаться от

этого. Он понимал, что надо осмотреть звездолет, но, так же как Мельников,

опасался какого-нибудь сюрприза.

- Было бы лучше всего, - сказал он, - оставить корабль фаэтонцев в

покое до следующей экспедиции. Он никуда не денется. Здесь нужны крупные

технические специалисты.

Против этого нечего было возразить. Космический корабль пятой планеты

представлял собой техническую загадку колоссальной трудности. Никто не

знал, где расположены его двигатели, что они такое, какие силы приводят их

в действие, как устроена система управления и, самое главное, что надо

сделать, чтобы двигатели заработали. А в том, что они могут работать,

сомневаться не приходилось. Техника звездолета была, очевидно, в полной

исправности.

И все же осмотреть корабль еще раз было необходимо. Мельников и

Второв видели слишком мало. Надо было доставить на Землю снимки всего

корабля, чтобы ученые-специалисты могли составить о нем более полное

представление и понять его конструкцию. Белопольский хорошо понимал, что

если это не будет сделано, его упрекнут, и упрекнут справедливо.

Скрепя сердце, он решился на второе посещение.

- Ты и Геннадий Андреевич были на звездолете, и вам показывали, где и

как расположены кнопки дверей, - сказал он Мельникову. - Кроме того, вы

уже дышали воздухом звездолета. Если он все-таки вреден, незачем

подвергать опасности заражения других. Вам обоим придется отправиться туда

еще раз. Сделайте снимки снаружи и внутри, не пропуская ни одной детали.

Не буду говорить об осторожности, ты сам это хорошо знаешь. Никого, кроме

вас, я туда не допущу. И сам не пойду.

- Я понимаю, - ответил Мельников. - Это совершенно правильно,

Константин Евгеньевич. Мы будем очень осторожны и ни до чего не

дотронемся, кроме кнопок дверей.

8 августа в одиннадцать часов утра вездеход отошел от звездолета и

направился в лес. Кроме Мельникова и Второва, в машине никого не было.

Шел второй день пребывания экспедиции на Венере. Члены экипажа

торопились выполнить в полном объеме намеченный план работ.

- Четыре человека заняты постройкой ангара, - сказал Белопольский, -

другие четверо должны все время находиться на корабле. Сам понимаешь - я

никого не могу отпустить с вами.

- И не нужно, - ответил Мельников. - Дорогу мы знаем. А пока будем в

отсутствии, машину никто не украдет. Вернемся часов через пять.

Вездеход скрылся в лесу.

Мельников и Второв взяли с собой тройной запас кислорода, чтобы, не

опасаясь его нехватки, тщательно осмотреть корабль.

День был удивительно ясный. С самого утра ни один грозовой фронт не

приближался к озеру. Ветер стих, и поверхность огромного горного

водохранилища была гладкой как зеркало. От воды поднимался и медленно таял

в воздухе прозрачный туман, - термометр показывал семьдесят три градуса

выше нуля. Это было меньше, чем на равнине в предыдущий полдень, -

сказывалась высота места над уровнем океана. Звездоплаватели работали в

охлаждающих костюмах.

В три часа дня, как обычно, все собрались в кают-компании. Было время

обеденного перерыва.

- Они должны скоро вернуться, - сказал Зайцев, присаживаясь к столу,

на котором Андреев уже разложил все необходимое и расставил "блюда".

Белопольский посмотрел на часы. В этом не было никакой необходимости,

так как он хорошо знал, сколько времени.

- Они уже четыре часа находятся там.

По звуку голоса все поняли, что Константин Евгеньевич волнуется.

- Они привезут с собой много нового, - заметил Коржевский.

- Какие счастливые! - вздохнул Князев.

Больше ни одного слова не было сказано. Волновался не один

Белопольский, волновались все, но старались не показывать этого. Обед

закончился в полном молчании, быстрее обычного.

- Пошли! - сказал Зайцев, вставая первым. - Ангар надо закончить

сегодня. Завтра с утра приступим к сборке самолета.

И вот когда четыре человека прошли в выходную камеру, а остальные в

обсерваторию, чтобы приготовить нужные приборы, внезапно раздался

пронзительный свист, настолько громкий, что все, находившиеся на корабле

за толстыми металлическими стенками, невольно заткнули уши. Начавшись на

низкой ноте, свист быстро поднялся до сверлящей мозг высоты и сразу

прекратился.

Белопольский и Пайчадзе как раз в этот момент находились у окна

обсерватории. Только они двое видели, как из чащи леса вырвалось что-то

желто-серое, мелькнуло в воздухе и скрылось и тучах.

Только одну секунду они стояли неподвижно, ошеломленные, не понимая,

что произошло на их глазах.

С подавленным криком Белопольский бросился к выходу.

Еще мгновение - и дробный звонок тревоги прозвучал по всему кораблю.

Вспыхнули над всеми дверями и люками красные лампочки.

- По местам! - прозвучало из всех репродукторов.

Корпус звездолета уже дрожал мелкой дрожью от работы двигателей.

"СССР-КС3" стремительно поднимался, наращивая скорость.

Внезапный старт застал экипаж врасплох. Люди упали там, где их застал

сигнал тревоги. Ощущение повышенной тяжести показало им, что корабль

находится в полете не как реактивный самолет, а как ракета. Было ясно, что

он покидает Венеру, но, кроме Пайчадзе, никто не понимал причины. Четверо

лежали на полу выходной камеры, вернее на боковой стенке, ставшей полом,