Нью-йорк. район квинс

Шесть вертолётов «Си Найт»[87], забитых под завязку штурмовыми отрядами, взлетели с десантно-вертолетного корабля-дока «Денвер».

Ранее десантный корабль, после устранённых неполадок в главной энергетической установке, покинув ремонтные доки «Электрик Бот»[88], направился вглубь пролива Лонг-Айленд для проверки отремонтированного двигателя. Пройдя 40 миль и проведя ряд неудовлетворительных тестов, командир корабля решил возвращаться, когда турбина окончательно здохла. После получасового препирательства по радиосвязи с руководством ремонтной компании, (дело было в пятницу) к кораблю подошли буксиры с ближайшего порта и оттащили его в гавань Нью-Хейвена.

Судно осталось на весь уик-энд в гражданском порту.

И вот теперь, после объявления тревоги, вертолёты с морскими пехотинцами на борту, за пятнадцать минут по диагонали проскочив над проливом Лонг-Айленд, приближались к задымлённому Нью-Йорку. Внизу уже мелькали пригородные дома района Квинс.

Через летящие выше самолёты-ретрансляторы эфир был насыщен радиообменом между командованием, ведущим коррекцию и руководство, различными боевыми группами, отрядами, ударными и десантными вертолётами.

- Внимание, это «Кобра-1». Сорок секунд до входа в зону. Наблюдаю большое задымление над жилыми кварталами.

- «Кобра-1», говорит «Гризли-3», радиолокационной активности ПВО противника не фиксируется.

- Вас понял «Гризли», что вы видите в ИК-диапазоне и на тепловизорах?

- Замечено движение на улицах. Есть вероятность большого скопления гражданских. Командование требует предельной аккуратности при ведении огня.

- Вас понял, действую по разработанному плану, перехожу к стадии высадки.

Вертолёты зависли в нескольких метрах над маячившими в сизом мареве крышами возвышающихся бетонно-стеклянных колоссов, гоняя лопастями причудливые вихри насыщенного дымом воздуха. Проёмы в фюзеляжах взъерошились пулеметами и стволами снайперских винтовок

- Команда всем снайперам, это капитан Спрингстин! При высадке внимательно следить за окнами и крышами, возможны противники, возможны гражданские. Использовать тепловизоры.

- «Кобра-2», всё чисто.

- «Кобра-3», наверху всё чисто. Внизу движение транспорта и людей.

- «Кобра-4», вижу непонятные термальные эффекты в окнах домов.

- Это «Кобра- 6», смещаюсь. Наблюдаю какое-то шевеление, не могу определить.

- Уточнить!

- Противодействия нет. Разрешение на посадку?

- Внимательно парни, слишком всё спокойно, - Спрингстин сам всматривался в FLIR[89].

- Сэр, может быть они сюда не добрались?

- Да как же? Говорят, что передовые отряды противника замечены уже в Гарден-Сити и Фрипорте.

Капитан сомневался, не решаясь отдать команду на высадку. С другой стороны, висящие на одном месте вертолёты, были чересчур удобной мишенью. Надо было принимать решение.

- Хорошо парни, слушай команду: предельное внимание. «Кобры» – «два», «три», «шесть», на посадку. «Один», «четыре», «пять» на контроле. Как поняли?

- Готовы!

- Держать связь. Пошли!

Вертолёты опускались ниже и три пошли на посадку. Сквозь дым стали чётко проглядываться наплывающие башни небоскрёбов с вертолетными площадками на крышах – дым ниже оказался более рассеянным.

- «Гризли-3», мы у цели. Начинаю высадку.

- Это «Кобра-4», капитан, наблюдаю человека в окне соседнего дома! Чёрт побери! Он плакат в руках держит с надписью о помощи! Мы подойдём ближе.

Три винтокрылые машины коснулись колёсами поверхности площадок. Пехотинцы сноровисто выскочили и рассредоточились, выставив стволы.

Пилот «Кобры-4», подлетев на уровень окна с бельмом ватмана, увидел, как бумага скользнула вниз, а в лицо ему уставилось чёрное круглое дуло чего-то весьма крупного. Крик уже вырывался в эфир, когда пороховой заряд вытолкнул из ствола 6,5 килограммовый снаряд.[90]

В тот же миг под севшими вертолётами раздались мощные взрывы, снося с крыш технику, части настила вертолётных площадок, людей с оружием. Из окон открыли беглый огонь укрывшиеся снайперы и пулемётчики.

Снаряд, пущенный с горной пушки, попал точно в кабину, взрывом деформируя и разрывая лёгкую конструкцию, шпигуя осколками приборную панель и экипаж. Потерявшая управление машина, накреняясь, сыпалась со скольжением вниз, роняя из чрева пехотинцев. Постепенно приблизившись монолиту многоэтажки, она черканула несущим винтом по стене, выбив труху бетона, разбрасывая брызги оконных стёкол и обломки винта. Затем перевернулась вверх брюхом и наконец, запылала керосиновым огнём. Вниз уже летел пылающий сгусток.

Пулемётный и снайперский огонь повредил ещё один геликоптер, который, теряя удерживающую его в воздухе газотурбинную мощь, аварийно опускался вниз.

Вертолёт с капитаном Спрингстином висел всё время на достаточном удалении, выполняя роль огневой поддержки и коррекции, поэтому отделался лишь десятком пуль загремевших по обшивке фюзеляжа и одной самой точной, завязшей в плече одного морпеха. Пилот сразу бросил машину в сторону, уводя из-под обстрела, что впрочем, помешало и американцам открыть прицельный огонь.

Эфир был наполнен криками о помощи и запросами прояснения обстановки. Капитан из-за удаления и задымлённости, так и не понял, что вертолётные площадки были заминированы, считая, что их просто обстреляли с чего-то мощного. Не смотря на напряжённую обстановку он вполне спокойно вызывал по рации подчинённых, пытаясь посчитать потери, и так же хладнокровно докладывал командованию:

- «Гризли-3» , мы подверглись нападению. Потери три единицы.

«Си Найт» настырно висел в отдалении от опасных высоток, всматриваясь инфракрасными приборами и вслушиваясь в трескучий эфир. Ещё через некоторое время с аварийно севших вертолётов прорезалась связь – с земли затребовали эвакуации.

- «Кобра-1», мы наблюдаем подбитый вертолёт. Вы сможете прикрыть парней? Мы будем вас наводить.

Два вертолёта провалились вниз к подножью небоскрёбов, удерживаясь на высоте двадцати метров, постоянно маневрируя в поиске.

- Вижу их визуально. Опускаюсь. «Кобра-5», это «Кобра-1», направление движения к северо-востоку, три километра, прикройте высадку.

В течение минуты пехотинцы во главе с капитаном, оказались на земле.[91]

* * *

Унтер-офицер Маэда терпеливо лежал на восьмом этаже в большой комнате (не меньше десяти татами[92]), сжимая в руках обычную винтовку «тридцативосьмёрку». Оружие старого образца ему была привычней, поэтому он отказался от нового типа.[93] В своё время Маэда, в отличие от поздних призывов, прошёл интенсивную и длительную подготовку, затем закреплённую в боях в Бирме и на Соломоновых островах. Унтер-офицер прекрасно был обучен маскироваться и затаиваться, действовать в условиях ночного боя, владел тактикой просачивания, широко применять военные хитрости, ловушки на местности и засады. Но все его навыки ведения боевых действий в джунглях пришлось перетачивать под реалии этого огромного города и технические новшества американской армии.

Он не вдавался в принципы работы тепловизоров, но ещё проходя обучение в повышенной средней школе, любознательно изучал пресмыкающихся, не оставляя своё хобби и в дальнейшем. Столкнувшись в джунглях с интересными видами змей, нередко имел возможность и время изучить этих тварей, а однажды даже наблюдал, как зелёный древесный питон выслеживает добычу, улавливая исходящее от неё тепло[94]. Поэтому, будучи гибким и адаптивным человеком, легко провёл для себя аналогию тепловизора с ямкоголовыми змеями. Сейчас, лежа под одеялом, скрывавшим его тепло, он испытывал некоторое сходство с войной на островах. Хотя бы в том, что его донимала жара – одеяло было толстым и жарким, и он чувствовал как налобная повязка медленно набирается потом.

Многие солдаты с помощью второго номера в снайперском расчёте периодически меняли маскирующее покрытие, предварительно его охладив в холодильных устройствах, имеющихся в каждом жилище, либо просто регулярно поливали его холодной водой. Но Маэда прекрасно понимал, что американские системы слежения легко обнаружат стрелкá и по холодному пятну на своём высокотехнологичном прицеле.

«В общем, чушь всё это», - решил он, поэтому полагался только на своё природное чутьё, терпение и неподвижность.

Японский командир, организовывавший засаду, не зная с какими силами придётся столкнуться его роте, создал многоэшелонированную систему обороны, разместив снайперов, артиллерию и солдат с автоматическим оружием, максимально перекрывая секторы высадки и подходов противника.

Маэда слышал взрывы и выстрелы сверху, но продолжал терпеливо ожидать. Не стрелял, когда с неба, похожий на раненое насекомое, с грохотом далеко не мягкой посадки приземлился геликоптер и из него выскочили ошалевшие пехотинцы, занимая круговую оборону. Продолжал выжидать, когда американцы легко отбили первую атаку японских солдат, буквально забросав всё вокруг гранатами из подствольников. Он не пытался попасть по быстро соскальзывающим по верёвкам вниз вражеским солдатам с зависшего второго вертолёта. Маэда расчётливо нацелился в темнеющий зев воздухозаборника турбины. Быстро отослав две пули, переключился на суетящуюся фигурку морпеха, явно офицера, судя по его поведению. Вертолёт продолжал висеть, прикрывая десант. Казалось, что две пули бесполезно пропали в его роторной требухе.

Третий выстрел, сваливший американского командира, привлёк к снайперу внимание – комната наполнилась визгом, щелчками и смачными шлепками пуль, впивающихся в стены и мебель. Но морским пехотинцам вдруг оказалось не до него.

Всё-таки вертолёт грохнулся и сразу взорвался, подняв картинное облако огня вспыхнувшего керосина. К месту схватки подтянулись ещё две японские стрелковые роты с ручными пулемётами и, несмотря на огневую поддержку с самолётов и большие потери среди японских пехотинцев, американцев заставили залечь, а потом планомерно выбили по одному.

- «Панцирь-1», это «Гризли-3», мы потеряли эскадрилью «Кобра» и отряд морпехов. Не вижу смысла в спасательной операции. Требуется вернуться на базу для дозаправки.

- «Гризли-3», произошла смена места базирования, вас примут в Бриджпорте. Поступило экстренное открытое сообщение, дублирую.

«Система экстренного оповещения. Внимание, произошёл ядерный взрыв. Тип - поверхностный. Радиус зоны радиационного поражения восемь… точка… четыре мили. Координаты эпицентра 41,5°с. ш. 75° з. д. Приступить к немедленной эвакуации гражданского населения и всего личного состава вооружённых сил из зоны поражения. В настоящий момент организуются противорадиационные центры. Приступить к работе они смогут через два часа. Всем постоянно надлежит проверять показания дозиметра и определять текущий уровень радиации. При фиксировании высокого уровня радиации, немедленно обратиться за медицинской помощью. Повторяю…».

28° с. ш. 75° з. д. Атлантический океан. 05 ч. 30 мин.

По предварительным расчётам эскадра под командованием адмирала Ямамото должна была выйти на авианосное соединение, курсирующее в центральной Атлантике. Командиры дивизионов имели полное представление о плане атаки, где основное их действо было: незамедлительное обнаружение противника, открытие подавляющего огня и максимальное сокращение дистанции с целью затруднить или хотя бы нивелировать применение врагом современных боевых систем. Естественно в расчёт бралась любая курсовая и расчётная дистанционная погрешность выхода японских сил на американское соединение. Кто-то из офицеров осторожно пошутил, что «чудес они уже насмотрелись, и их наверняка уже не будет. Остаётся только удача, ну и конечно Госпожа статистика, а уж она тётка вредная и своего не уступит».

Никто не ждал, что им удастся выйти на контркурс американцам (самая удачная тактическая конфигурация), но и в самый худший вариант - «вдогон» тоже никто не верил (все в предбоевой лихорадке ощущали себя на «коне»). Однако планы японцев буквально в первые минуты боя подверглись если уж не полной ломке, то как минимум жестокому психологическому и почти деморализующему фактору, едва не стоившему поражения.

* * *

В какое-то незримое мгновенье океан мягко подхватил японские корабли, жестоко рубанувшие его винтами, покатые валы покрылись серыми ощетинившимися стволами силуэтами, задымив небо максимальной тягой, и отсчёт пошёл, метрономом пульсируя в висках, бухая дробью залпов, жадный до каждой секунды.

Эскортный миноносец дивизиона адмирала Нагумы «Хибики» часто замигал ратьером – американцы обнаружены! Визуальный контакт, несмотря на то, что на юге светает позже! А это значит удача – дистанция не запредельная для артиллерии.

На мостике линкора «Нагато» все вперились в горизонт – сомнений нет! Корабль военный, не иначе фрегат эскорта (кто-то глазастый даже выдал: «Перри!»), и совсем близко – перекрывает курсовой правый сектор авианосного соединения, а далее маячит туша авианосца с редкой россыпью сопровождения.

Не отрываясь от бинокля, Нагумо отдаёт короткий приказ стоящему справа командиру корабля капитану 1 ранга Хидэо Яно:

- Доложите на флагман! – Голос старого адмирала сух, словно змеиный шелест.

Распоряжение Хидэо Яно сдавленным гортанным всхлипом оборвалось почти на полуслове. Все взгляды офицеров вдруг устремились на правый траверс линкора.

По тактическому плану японское ударное соединение раскинулось по флангу на четыре мили (слева второй дивизион Нагумы, правый фланг - тяжелые крейсера Куриты, а в центре флагман – суперлинкор «Ямато»).

ЛИНКОР ОТСУТСТВОВАЛ! «Мелочь» эскорта «коробочкой» резала бурунами воду, однако «главного» в центре не было! Для японцев, поверивших в свою мистическую исключительность это был своего рода шок. Этого не ожидал никто!

Кто там обвинял старика Нагумо в нерешительности? Замерший в напряжении адмирал лишь до белых костяшек сжал мощный бинокль, шаря по горизонту. Соединение без командования! Курита там далеко в милях справа. Фоном летят доклады с дальномерных постов, командиров артиллерийских дивизионов и секунды на принятие решения.

- Повернуть на 45 градусов, - прохрипел адмирал, - огонь из всех орудий! Распределение целей согласно предварительному расписанию. Передайте на корабли соединения: командование эскадрой принимаю на себя!

- Поступили данные с дальномеров и артиллерийского радара, - более навязчиво напоминает Хидэо Яно.

- Дистанция позволяла не включать радар, - Нагумо уже выглядит совершенно спокойным и отвечает скорее с досадливой ворчливостью.

- Нас и так сразу заметили, - пожал плечами командир корабля, - радируют: «Назовитесь».

- Ну, так назовитесь, - наконец улыбнулся адмирал, обратив внимание, что лишь лёгкий шёпот проскочил среди офицеров по поводу исчезновения флагманского линкора, а вместе с ним и всего высшего командования, включая адмирала Ямамото. Однако все быстро взяли себя в руки и сосредоточенно, чётко выполняли свои функции.

«Нагато» удовлетворённо вздрогнул от первых одиночных пристрелочных выстрелов, и следом, едва дальномерщики доложили о накрытиях, зарычали уже все орудия главного калибра.

- Надеюсь, ультиматум об объявлении войны в этот раз вовремя доставили, - удовлетворённо добавил адмирал, - и передайте американцам, что их атаковал Императорский флот Японии[95].

Командир эсминца «Хибики» Хагуму Исии послушно ждал залпов главных калибров. Недолго! Те самые секунды. Однако и американский эскортник не спал.

На авианосце ещё переваривала информацию «собачья вахта», а эти уже сцепились, накоротке, на дистанции почти прямой наводки. Первые жертвы-убийцы, каждый вогнавший в противника не менее десятка снарядов, не успевшие заполыхать, затянутые в воду за минуты. Так быстро, что ни тот ни другой не оставили ни одного спасательного плотика. Даже пресыщенные в этом плане американцы.

* * *

На самом деле американцы сразу заметили неизвестные корабли. Тем не менее - утро, «собачья вахта», неверие и недоумение, секунды собирались в минуты, и всего этого промедления хватило, что бы пропустить первый удар.

Контр-адмирал Дениел Грэм, командующий американским авианосным соединением, был опытным, но весьма самоуверенным человеком. Из тех которые знают всё, знают как, и самое главное - почему. К чести адмирала, на командном посту он появился едва прозвучал тревожный зуммер. А вот дальнейшие его действия были несколько заторможены и тягучи. Ну, кто в здравом уме, может противостоять самому мощному флоту в мире?!

Оценить количество противопоставленных ему кораблей в самом начале было несколько сложно из-за сильных помех на локаторах, поэтому Грэм посчитал, что против его соединения вышло несколько кораблей с мощной аппаратурой РЭБ, сбившей все настройки электроники. Всего лишь! Заявление неизвестных о «флоте Японии» он воспринял, как издевательство коллег. Сама дистанция до противника являлась фактором абсурда при современных военных концепциях - эскадренный (линейный!?) бой. Чушь! Словно вышколенным, хорошо обученным и натренированным морским офицерам разом нацепили шоры с пробитой перфоратором надписью: «Да быть того не может!».

Когда чужая эскадра сменила свой курс на сближение, его пробрал азартный озноб, пробежавший мурашками по спине.

- Ну-ну, сейчас посмотрим, что вы приготовили!!! Сейчас мы устроим вам взбучку, - наверно он в глубине своего сознания, всё ровно не верил в наличии реального врага в водах, полностью контролируемых флотом Соединённых Штатов.

Распоряжения посыпались спокойно заученными и чёткими командами, как на учениях. Так же исправно, следуя пунктам предписанных инструкций, на рефлексиях и моторных реакциях экипажи выполняли свою, как они любят говорить, работу. Однако когда увидели вспышки выстрелов, когда с визгом раздираемой атмосферы, прилетели первые снаряды, в действие почти идеально налаженной военной машины (солнечный шторм, как не крути, вносил существенную дисфункцию в работу электроники) включился новый фактор - человеческий.

Это мы всегда так - сидим у телевизора, грызём, пьём чего-то и комментируем действия на экране: вот - я бы так, я бы этак. Или на учениях – передёрнул затвор, нацелился и короткими экономными очередями…. А в реальном бою, когда пули и осколки свистят, вроде бы морозец, а пот застилает глаза и затвор вдруг заедает, гад! Какие там, к чёртовой матери, выверенные очереди по три патрона - хреначишь до отсечки. И не сказать, что штатовцы слабо натасканные вояки, тем более флотские, но нападающий всегда имеет, какое-то психологическое преимущество, тем более, нападающий неожиданно. И не смотря, на вышеупомянутые моторные реакции, ляпов в действиях амеров хватало.

Четыре «Хорнета» обеспечивали шестидесятиградусное перекрытие курсового сектора соединения. Два из них, заложив вираж, повернули к чужой эскадре. Авианосец и корабли эскорта, выписывали циркуляцию, меняя курс. Судно обеспечения, увеличило скорость, уходя под прикрытие борта большого корабля.

Грэм нервно клацал суставами пальцев, выслушивая доклады командиров кораблей прикрытия о том, что ракеты не видят цели. Он вдруг осознал, что после Большой войны американские авианосцы ни разу не подвергались реальной боевой атаке, по сути всего лишь выполняя функцию плавучих аэродромов, всегда с безопасного далека и в полной безнаказанности посылая свои ударные силы бомбить Корею, Вьетнам, Сирию, Югославию, Ирак.

- Они подкрались слишком близко! Слишком близко! Все эти чёртовы вспышки на солнце, малая дистанция помешают ракетам потопить эти посудины, - скрежетал зубами адмирал.

Попытавшись их сосчитать, он стал мрачнее тучи. В голове Дениела Грэма, уже трезво взглянувшего на развитие событий, мысли как, воздушные шарики при кипении, рождались где-то на глубине сознания, поднимались наверх вроде бы законченными и сформированными, но тут же лопались на поверхности жестокой реальности, теряя логику и последовательность.

«Допустим, «Сентри», летящий за 400 километров по курсу движения авианосного соединения, не заметил чужую эскадру. Далее, через 200 километров летит « Хокай» - не слепые ж они там все? Ну и что, то что солнечный шторм? Не могли же они (кто?) за пару часов подготовиться к атаке! Русские или китайцы, а кто ещё?! Да они бы только из портов выходили, мы уже бы знали. Хотя какие там пару часов – фотоны от солнца долетают до земли всего за 8 минут. Или они знали заранее! Ого! А как же наши – «самые умные». И дальше…Стоп! Солнечная активность только 20 минут назад как проявила себя. Дьявол!!! Не могу связать одно к одному. Это же не подлодки, которые мы, один чёрт, за 100 километров засекли бы. Абсурд! Действительно японцы? Императорский флот? Чушь какая»!

Но всматриваясь в силуэты чужих кораблей, он заметил их сходство с японскими, той прошлой большой войны (курс военной истории в академии ещё ни кто не отменял).

«А мы то, сдуру, произвели отстрел дипольных отражателей, ложных целей, электронное подавление, а они вона как – артиллерией». На какое-то мгновенье адмиралу стало страшно. Сразу вспомнились давно забытые, загнанные вглубь памяти неприятные моменты похожего ощущения.

«Не так уж мы и круты. Пыжились, стучали в грудь кулаками - мы самые, самые! Врага то что, главное запугать, неважно быть сильным, важно показать – ты силён. И верят лохи, и лапы к верху подымают, как в Ираке, например. Он участвовал в той «Буре», не всё там было, как потом в ТВ и СМИ крутили. Арабы хоть и не бойцы, но там где реально давали отпор… В общем, насмотрелся он тогда».

Всё это посвистело в голове Грэма за секунды, пока к авианосцу летели снаряды очередного залпа. А потом всё мысли, лихорадочно блуждающие в мозгу, рванули наружу, найдя себе быстрый путь из лопнувшего черепа, смешались с кипящим воздухом и горящим тринитротолуолом.

Пристрелочные выстрелы легли, как водиться с недолётом и перелётом, подняв сюрреалистичные фонтаны взрывов, и не потому, что огромные – снаряды крупных кораблей содержали присадки, подкрашивавшие султаны взрывов, что облегчало пристрелку разных кораблей. Следующий же залп главного калибра с линкоров «Нагато» и «Муцу» накрыл ещё не успевший отвернуть авианосец. Удар 410-мм снарядов огненным шквалом прошёлся по носовой оконечности, попал в мидель, сметая с палубы боевую технику, вызывая пожары, повреждая взлётную палубу. Что, впрочем, и являлось основной задачей при обстреле авианосца. Потопить этого кашалота, ещё та заморочка! Артиллерия тяжёлых крейсеров Куриты свои 203-миллиметровые универсальные снаряды посылала в крейсеры и фрегаты прикрытия. Японцы учли ошибки прошлой войны и использовали бронебойные снаряды типа «91» лишь при стрельбе по толстобокому авианосцу, и то не всегда[96]. Первые пробы специальным зенитным снарядом, содержащим полторы тысячи зажигательных и осколочно-поражающих элементов были неудачными – дистанционные трубки подорвали их с большим промахом.

Однако пристрелявшись, японские канониры не подкачали – дистанция конечно не прямой наводки, но в пределах проверенных дальномеров. Среди поднявшихся столбов воды и близких попаданий, вокруг двух американских крейсеров и одного фрегата, появились алые вспышки накрытий и столбы чёрного дыма. Имперские эсминцы вели максимально плотный и беглый огонь, имея задачу снести все надстройки, антенны РЛС обнаружения целей и управления огнём, посылая в неприятеля в основном фугасные, осколочные снаряды.

Применение фазированных антенных решёток современных систем локации позволяет не нагромождать мачты сплетением легкоуязвимых антенн, тем не менее создание защиты РЛС эквивалентной хотя бы 100 мм броне, ещё пока неосуществимо. Даже близкие попадания японских снарядов секли радиопоглощающие покрытия американских кораблей, оставляя на них рваные дыры, коверкая и портя военное имущество флота США.

Сразу после изменения курса адмирал Нагумо приказал эсминцам 1-ой эскадры контр-адмирала Сэнтаро Омори ускориться – курс 135 градусов. 3-я эскадра эсминцев, во главе с лёгким крейсером «Сэндай» повернула в восточном направлении. Адмирал знал о двух подводных лодках сопровождавших американское соединение. Миноносцам следовало, если не потопить, так хотя бы отогнать американские ПЛ[97], не дать им возможности атаковать японскую эскадру. Широким веером, увеличив скорость до максимальных 35-37 узлов, одна эскадра миноносцев, обходила авианосную группу по правому траверсу, а другая выдвигалась ей в кильватер, по ходу обстреливая эсминцы эскорта и судно обеспечения. От каждой эскадры отстали по несколько эсминцев, сбавив ход до 16-ти узлов - на большей скорости было сложно вести акустический поиск.

«Нагато» и «Муцу», идущие почти в кильватере авианосца, методично вгоняли в его широкую корму снаряды главных калибров, маневрировали, стараясь изменить угол обстрела. Осколочно-фугасные снаряды лопались в надстройке, превращая её в решето, входили под острым углом, вспарывая палубный настил, рикошетили, взрываясь в воздухе, что тоже не плохо, учитывая количество производимых при этом осколков, стальным веником подметающих палубу. Корма вообще превратилась в дымящиеся металлические лохмотья. Однако «Энтерпрайз»» на удивление не потерял хода, мощно раздвигая воду на 30-ти узлах, огрызаясь из всех видов оружия. Команда пыталась разобрать завалы на палубе, сталкивая горящую технику за борт. Корабль на какое-то время остался без командования, но постепенно управление восстанавливалось. Из огромной дыры на месте одного подъёмника, валил дым, мелькали оранжевые огоньки пламени. Зенитные скорострельные автоматы, за неимением воздушных целей, переключились на миноносцы и лёгкие крейсера. «Вулкан-Фаланкс» сотнями изрыгали 20-мм снаряды, словно дальнобойными плётками рассекали воздух в поисках препятствий поплотнее чем «ашдвао». И находили.

По силе разрыва снаряды 127-милимметровок современных американских эсминцев соответствовали примерно 203-мм с японских орудий. Линкоры эти удары держали, тяжёлые крейсера терпели, для всего что ниже по классу, при бешенной скорострельности, точности наведения это был фактически смертный приговор.

Весьма действенным оказалось и применение зенитных ракет против легкобронированных кораблей. Высокая эффективность скорострельного противоминного оружия и манёвренность американского соединения сводила на «нет» все попытки японских эсминцев произвести успешную торпедную атаку. Постепенно линкоры стали отставать, не прекращая вести огонь из главного калибра.

Не замедлил ответный залп управляемыми противокорабельными ракетами, внёсший существенное изменение в расстановку сил, но как выяснилось, кардинально повлиять на исход надводного боя уже не мог.

Если учесть, что от плотности огня с первых минут три корабля эскорта пришли в полную боевую негодность, то достойно отстрелялся только один крейсер УРО «Тикандерога», успевший отбежать при начале атаки на достаточное расстояние. В целом он был полностью дееспособен (одно попадание в полубак не в счёт), вот только дистанция для «Томагавков» была всё ровно «невыносимая». Системы наведения безуспешно пытались определить цели, однако американцы смогли добиться выхода из пусковых установок противокорабелок «Гарпун». Крейсер УРО мало того что поставил обильную дымовую завесу, вообще абсолютно скрылся в белом дыму, зачастив взлетающими ракетами. Взвившись в стартовой горке, ракеты тут же согласно полётной программе ныряли на высоту 15 метров для маршевого полёта. Однако из-за близости кораблей противника, головки наведения либо тут же схватывали цели, либо порой, не успев сманеврировать, проскакивали мимо них, растаращившись в режиме большого сектора сканирования. Просвистев некоторое время над океаном, генерируя перед собой импульсы, так и не дождавшись их возвращения, в конце концов, ракеты взрывались при срабатывании режима самоликвидации. Те же, которые захватывали цель, тут же почти не «раздумывая», встревали в неё. Компьютер наведения «Гарпун» не обладает селективными свойствами, поэтому ракета поражает первую захваченную цель и как правило, выбирает бόльшую, игнорируя малые[98].

Все стартовавшие ракеты были одной модификации - С1. Операторы едва успевали задавать параметры атаки для ракет, пока те находились в предстартовом модуле. Собственно, для ракет модификации С1, вариантов атаки было два: либо поражение на сверхмалой высоте – от двух до пяти метров, либо ракета, перед тем как встрять в цель, выполняла малую горку - до тридцати метров. Но тут, опять же, возникали проблемы связанные с дистанцией до вражеских кораблей. У бедных «Гарпун» «мозги» вставали просто набекрень: едва выровнявшись в марше, ГСН^[99] тут же захватывала цель, компьютеры, панически высчитывая дистанцию, гнали электроны на приводы рулей и ракета взмывала в финиширующую горку уже не успевая выйти на положенный угол атаки. И тут уж либо проскочив над палубой, впивалась в воду в пугающей близости от борта корабля, либо теряла цель и уходила в поисках своей бесславной кончины самоподрыва.

Ещё одна проблема противокорабельных ракет – осколочно-фугасная боевая часть. Имея боевой заряд весом 225 килограмм, одна «Гарпун» гарантированно может уничтожать надводный корабль классом максимум до эскадренного миноносца. Что согласно заверениям разработчиков и происходило. Но летально только в двух случаях – ракеты, удачно пробив борта эсминцев под углом 45 градусов, подорвали боеукладку, разворотив малотоннажные суда. Ещё один эсминец остался на плаву, хотя и выбыл из игры, жарко пылая в районе кормы. Горели лёгкие крейсера – команды тушили пожары, вызванные догорающим топливом ракет.

Основные ракетные уколы приняли на себя крупные корабли. И тут выяснилось, что тяжёлая броня линкоров оказалась не очень-то им по зубам. Сколько-нибудь прочную преграду хвалённый «Гарпун» не пробивал, в силу малой прочности самой ракеты. А вот не сгоревшее на малом марше топливо доставляло действительно большую проблему - на японских кораблях большее количество матросов погибло не при разрывах боеголовок, а при тушении пожаров.

Порой, встретившись с бронёй под углом 30 градусов «мягкий» пластиковый обтекатель носовой части «Гарпун» набитый электроникой, расплющиваясь о металл брони, ещё больше увеличивал угол атаки. Взорвавшись, ракета лишь мяла борт, расплескав горящее топливо, цепляясь лижущим языком пламени от ватерлинии до лееров.

Примером тому служил «Нагато», буквально утыканный десятком ракет в броневой пояс по всей длине, но вполне терпимо оставаясь на плаву. Спешно затопленные погреба позволили избежать детонации и линкор, разливая топливо из пробитых цистерн, начинал крутить циркуляцию, медленно вываливаясь из строя. В довесок ещё пара «гарпунов» шлёпнулись с тридцатиметровой высоты на широко распластавшуюся палубу, вызвав разрушение в высокой надстройке и закономерные пожары.

Оглушённого Нагумо вытащили из покорёженной рубки. Он был весь покрыт копотью и кровью. Расстегнув изодранный мундир, осмотревший адмирала офицер медицинской службы, заявил, что командующий получил лишь лёгкие царапины.

Ремонт «Нагато» обещал сомнительные результаты, поэтому едва прейдя в себя, адмирал перенёс флаг на «Муцу», хотя тому тоже изрядно досталось. Линкор лишился части зенитной артиллерии в районе миделя, дымила застилая палубу изрешечённая, изорванная труба. Зияла большая дыра перед стволами главного носового калибра – взрыв БЧ ракеты чудом не повредил погреба боезапаса. Свисали рваными лохмотьями леера в носу и ошмётки якорных цепей. Лишь по прошествии сорока минут удалось локализовать обширные пожары на палубе и в многочисленных отсеках расположенных у борта.

Не ушли от внимания головок самонаведения и тяжёлые крейсера Куриты.

У крейсера «Миоко» не менее четырёх ПКР разнесли носовые башни. Полностью погибли боевые расчёты. Командир крейсера, глядя на бушующий прямо перед рубкой пожар, приказал затопить погреба.

Следом взметнулось пламя в районе румпельного отделения, и тяжёлый крейсер стал отворачивать с курса, когда ещё два «гарпуна» с минутной последовательностью ударились о борт в районе миделя. Пробив броню у ватерлинии, боевые части взорвались внутри полостей предназначенных для контрзатоплений.

«Миоко» неумолимо набирал воду.

У «Хагуро» тоже была испытана на прочность ватерлиния в районе грот-мачты и под кормовой башней. Боевая часть «Гарпун», разнесла пустующие матросские кубрики (все моряки были на боевых постах). Ещё одна прорывающаяся к важным внутренностям ракета, пробив наружный борт, теряя скорость о многочисленные переборки, рванула, измяв, но, так и не порвав металл барбета. Правда, главный инженер, осмотрев после потушенного пожара перекошенный барбет и оценив объем восстановительных работ, смачно и затейливо выругался на каких-то малазийских наречиях.

Ещё одна ракета, пробившая противоторпедную защиту, вгрызлась глубже, расколошматив кладовую. Вода хлынула в хозяйственный отсек, потушив пожар, спровоцировала пятиградусный крен, вскоре выровненный контрзатоплениями.

В крейсер «Нати» по крупному прилетело только один раз. Пробив дыру в районе кормы, затерявшись в многослойных перегородках, ракета взорвалась у первого котельного отделения. С весом её боевой части 227 кг, бронированному кораблю это, конечно как слону дробина, но крейсер сразу потерял ход, снова полыхало не сгоревшее топливо, и снова напряжённый труд противопожарных команд и новые жертвы.

«Такао» быстро тонул, пылая с носа до кормы, в то время как тяжёлый крейсер «Мая» и флагман Куриты «Кумано» фактически не пострадали.

Произвести новый ракетный залп противнику японские моряки не дали, сокращая дистанцию, осыпая эскорт авианосца десятками снарядов. На воде горели три ярких костра, плюющихся оранжевыми сгустками, разобрать, что это за корабли было невозможно. В полутора милях, «Тикандерога», объятый пламенем, лежал почти на боку, содрогаясь от дыроколов 120-мм калибра в тонкие борта, роняя за борт живое и мёртвое.

Тонуло судно обеспечения, заволакивая и без того почерневший горизонт густым дымом.

Тонул последний эсминец эскорта типа «Арли Бёрк». Получая у левого и правого борта вздымающие воду плюхи крупного калибра, этот вёрткий эсминец умудрился уничтожить два миноносца врага и подорвать торпедой лёгкий крейсер «Сендай», прежде чем канониры с «Нати» попали в борт между мостиком и разбитой 127 миллиметровой артиллерийской установкой. Снаряд калибра 203 мм пробил броню, встрял в находящуюся внутри пусковую установку и взорвался, вызвав детонацию БЧ ракет.

Высокотехнологичные, но тонкостенные скорлупки боевых эскортных кораблей все глубже уходили в тёмные глубины, сминаясь под давлением воды, разваливаясь при ударе об илистое дно.

В милях правее измочаленный фрегат УРО типа «Перри», дымящий, то ли от пожаров, то ли ставящий маскирующую завесу, с креном на правый борт пытался уйти от наседающих эскадренных миноносцев контр-адмирала Хасимото Сэндаро.

Экипаж фрегата с завидным упорством огрызался откуда-то из накрученного, изломанного металла надстроек уцелевшей «Вулкан-Фаланкс». И даже сумел выдавить из нутра череду «стандартов», разлетевшихся фактически куда попало, больше наведя шороху в небе, нежели на поверхности.

* * *