Ньюпорт. (Пашка. Взгляд со стороны). Профессор Клаус Майер мог бы почти торжествовать
Профессор Клаус Майер мог бы почти торжествовать. Правда, его расчёт на реакцию диких азиатов не оправдался. Савомото, услышав трель звонка, лишь непонимающе покосился в сторону возможной опасности. Подобно тому, как дикие звери, не знакомые с коварством венца природы, реагируют на силуэт человека просто в степени разумной осторожности. А вот Пашка уже вкусил все прелести вездесущего ока мобильных коммуникаций, наряду с практичностью, способных напрочь вынести мозг. Когда любой звонок выступает убойным раздражителем: «ну кого там ещё чёрт дёрнул позвонить!».
Старичок-фургончик раскочегарился по пустынной улице до ста километров в час. Пашка в недоумении пялился на спидометр, пока не сообразил, что у него шкала в милях и цифра 60 – это уже….
«Вот почему так потряхивает»! – Он мягко переставил ногу с газа на тормоз.
В это момент над самым ухом зазвенел звонок мобильника. Телефон надрывался в кармане куртки, заткнувшей дырку в стекле. И ладно бы сквозь изжмаканную, промокшую и сравнительно плотную свинячью кожу… тряска вытолкала из подкладки тонкотканную карманную мошонку с параллелепипедом мобильника, прямо у самой Пашкиной головы.
Дёрнулся он неудачно – лёгкое усилие на руль повело машину в сторону, при этом нога рефлекторно надавила на педаль тормоза, что говориться «до полика». Дождевая плёнка на асфальте оказалась неожиданно скользкой. Фургончик, кренясь, казалось, заскрипев от возмущения, выписывал на дороге замысловатые вензеля.
Эмоции бурно выплеснулись на раздражитель звонка и потухли. Он не успел даже испугаться, всё произошло быстро и вполне буднично (поле свиста пуль и смертоубийств, тоже мне опасность - авария!).
Удар! «Фольц» уткнулся задом в стену дома. Нога на тормозе, коробка на передаче и колёса встали - движок захлебнулся. В голове медленно варилось недоумение:
«Как же это я не справился с управлением? Не я, Мацуда с тормозной моторикой»!
Трескучий мобильник Пашка вырвал вместе с карманом:
- Алло! – И следом по-английски и по-русски отборной бранью и матом.
На том конце только вякнули и отключились, сто пудов опешив, обалдев.
Пашка едва разобрал нечто похожее на «шайзе».
«Ах ты, тевтон проклятый. Любитель-патриот старых немецких рыдванов. Перезвонить? Да пошёл он! – Возбуждённо дышащего Пашку больше заинтересовал телефон, - а если…! И что он скажет? Сдрасте, я Пашка-Мацуда!?
Позвонить из Штатов в Россию вполне возможно – коды международные известны. Другое дело, что он привык полагаться на записную книжку в мобиле и не помнил длинных мобильных номеров, кроме городских. И то наверно одного – родительского. И что? Сейчас там ночь, а тут он такой…, да их инфаркт хватит. Но позвонить хотелось жутко, вроде как привязаться к той реальности, получить подтверждение. А что если…».
Пашка быстро набрал код и номер своего мобильника – этот в голове засел плотно.
Соединяло долго, он уже ожидал услышать нечто: «абонент не обслуживается», но гудки пошли.
«А если сейчас на другом конце трубку подниму я»?
И тут ему почему-то вдруг стало страшно. Словно жизнь украдена и ему нет здесь (в этом мире) места.
«Эй, братишка, а ни чё, что ты тут под пулями скачешь, и жизнь твоя почти ничего не стоит. И вообще жизнь эта не твоя, а Мацуды. И не ты ли сам вор»?
Ответили! Женский голос.
- А Павла можно? – Осторожно спросил он.
- Он умер. А кто….
Отключил телефон. Дальше разговаривать на русском при сержанте не хотелось.
«Это была Наида, - узнал он голос жены Андрея, - всё правильно – мобильники Андрюха посоветовал оставить дома (всё ровно в горах не было зоны покрытия). А раз Наида вернулась в посёлок, значит и Маринка тоже. И что теперь? А чёрт его знает. Допустим плюнет он на эту войну, как-нибудь переберётся через океан и…»?
Он потёр висок, взглянул на Савомото. Тот до этого терпеливо молчал, поглядывая на Пашку.
- Едем?
- Погоди! – Павел снова высветил экран телефона, взглянув на время, потом, поёжившись, в серую хмарь дождливого дня - дождик взял паузу, зато поднялся ветер, обещавший быть промозглым.
«А казалось, что уже вечер поспел»!
Кряхтя, лениво он вылез из машины, обходя её сзади, что бы посмотреть – сильно ли помят зад.
День был настолько богат на события, которые цепляясь друг за друга, влекли вслед за собой, не давая остановиться и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию и его положение в этой бойне. А оно, как ни крути, отличное от остальных японских солдат (в смысле - отличается).
«И чего ему не сиделось и не думалось у госпиталя? Это всё из-за укола – сильный транквилизатор! Вот и сейчас можно сделать некоторую паузу, всё обдумать, но теперь теребит Савомото».
Сержант вылез со своей стороны, повозившись там, потом неожиданно появился у Пашки за спиной, двигаясь на полусогнутых, настороженный и собранный.
- Противник! – Прошипел он, - копошатся там…, двое.
- Да гражданские наверно. Не полезут они вдвоём, без «брони» и вертолётов, - не поверил Павел.
Стараясь не шуметь, он приоткрыл дверь (хорошо, что не захлопнул), потянулся за винтовкой, но та заупрямилась, зацепившись за что-то.
Попытавшись сквозь стёкла машины высмотреть, что там увидел сержант, получив сдавленное предупреждение: «Тихо! До них и ста метров нет!», секунду подумав, извлёк из вещмешка трофейный пистолет-пулемёт.
«Пока двое. Улица хорошо просматривается, и за этими двумя… а хрен их поймёшь! Камуфляж мешком, разгрузки, каски, и ерунды всякой за спиной навешано, вроде не морпехи. Нацгвардия? В общем как будто пусто позади – идут без прикрытия. Совсем молодые парни, один чёрный, другой белый. Недобитки? Уж больно борзые. Что в них не так? Да у белого цыгарка. Вояки»!
Савомото, медленно клацнул затвором, решительно кивнув в сторону американских солдат.
- Подождём, - отрицательно мотнул головой Пашка, - вдруг их сзади кавалерия сопровождает.
«Да и пусть ближе подойдут. Эта трещотка на ближней дистанции поэффективней будет», - взвесив в руке пистолет-пулемёт, решил он.
Однако две мешковатые фигуры идти дальше не собирались, озираясь вокруг, но явно интересуясь трёхэтажным зданием, возле которого и остановились.
Чернокожий подёргал ручки стеклянных дверей, даже пнул ногой, пытаясь попасть внутрь.
«Интересно, что это за здание, - прикидывал Павел,- судя по «хайтеку» - не жилое. Что им там надо»?
Чернокожий возился с замком, видимо у него не получалось, он возмущался – было хорошо слышно. Его напарник, продолжал нервно курить, отпуская короткие фразы, тоже стал проявлять нетерпение. Потом заспорили, и Пашке показались некоторые их жесты уж больно знакомыми, особенно у чернокожего.
«Распальцовка бандитская»!
Поняв, что у этих двоих нет никакого прикрытия, «самодеятельность какая-то!», воспользовавшись шумом, Павел потянулся за винтовкой.
Характер бузы несколько изменился и снова подняв голову, он увидел, что эти два братка в военной форме наседают на оторопевшего парня, остановившегося прямо посреди дороги.
«Рыпнулся видимо к этим (свои ж типа), - предположил Павел,- а им не понравилось – делишки тут у них какие-то».
- Твой черномазый, мой рыжий,- распределил цели сержант, смещаясь влево.
- А мне что через стекло стрелять? - Тихо возмутился Пашка.
Прятались они за фургоном. Савомото занял позицию у капота, а зад машины стоял плотно воткнувшись в дом – стрелять оттуда было крайне неудобно.
- Подожди! - Павел распластавшись на сиденье, дотянувшись рукой до ручки подъёмника стекла на пассажирской двери «во, немцы скряги – зажилились на электропривод!», начал гонять её по кругу. Открыв таким образом себе сектор для стрельбы, он кивнул сержанту, ожидая команды.
Выстрелить они не успели. Савомото что-то там пыхтел, пытаясь удобней занять позицию.
«Ну чего же он! С такого расстояния их свалить – нечего делать»!
Те на дороге, так вообще вокруг себя ничего не видели, только и слышно – сплошное «фак». Потом вдруг чернокожий резко повернувшись, всадил из подствольника в терзаемую им раннее стеклянную дверь. Да с такого расстояния, что всю компанию запросто могло засыпать осколками. Схватив бедного парня, пехотинцы быстро потащили его к зданию, пропихивая вовнутрь.
«Не успели! Теперь ждать пока они наружу не высунутся, - что-то подсказывало, что эти двое долго в доме засиживаться не будут. Виновато засопел Савомото. Мотнув в его сторону головой, Пашка по-тихому улыбнулся, - да не парься ты паря – ты хороший минёр, а что на другое тебя не выдрессировали, так то не страшно. Хорошо, что ещё в атаку безбашенно не полез, с винтовочкой одиночной против автоматов».
Тут Пашка немного погрешил против истины – это при первом знакомстве сержант норовил рвануть вперёд, лез фактически под пули, но потом…, то ли опыта быстро поднабрался, то ли разумная осторожность Пашки на него повлияла, но порывы свои он притормаживал.
Вообще у них сложился интересный тандем. Пашку определили к Савомото в помощники при минировании, но сержант (с оглядкой на разные роды войск) звание поглавней матроса второй статьи – значит в подчинение.
Савомото и был серьёзен при отработке своих профессиональных навыков, но в остальном - не пёрло из него командирское.
А может снайпер – настолько уважаемая специальность? Но так и сапёр-минёр - не кот чихнул!
Однако факт – Савомото, уважительно так, прислушивался к советам младшего по званию, а то и подчинялся.
В конце концов, они почти одногодки – Мацуда и Савомото. Сержант конечно старше года на два, да один чёрт – дрищь ещё. Двадцать пять, двадцать семь? Пацан, короче. (И пусть с возрастом напарника Пашка мог и ошибаться, но не существенно. Он то и различать научился этих японцев с трудом и не сразу - к Савомото привык уже, унтер с усами вообще характерный тип, но с остальными – завал).
А возможно тут другое! Может аватар этот его – Мацуда, и младшенький весь такой, но он-то Пашка, уже зрелый мужик – сорокет разменял. И несмотря на то что он – Пашка тыкается в местные реалии словно слепой кутёнок, повадки наверняка проскакивают взрослые, не детские, вот Савомото и чувствует кто тут старший. На подсознательном уровне!
Это как у котов (доводилось ему наблюдать дворовые разборки усолапохвостых), у этих любой замызганый худосочный авторитет завсегда поставит на место молодого, пусть и поупитанней и поамбалистей.
Такие вот производственные отношения!
Звук взрыва был приглушён стенами. Можно было подумать, что он произошёл где-то в отдалении, если бы из здания, где скрылись двое американских солдат, не пыхнуло дымком и мусором. Взрыв в замкнутом пространстве даже вытолкал несколько белых бумажных листков, поначалу радостно закруживших на ветру, но быстро набрякших моросью, притянувшей их к асфальту.
«Резвятся, однако, ребята. Вряд ли их там ждали неприятности – стрелять бы сразу стали. Или подоврали что-то, или это у них такая манера двери открывать», - предположил Павел.
Появились они минут через пятнадцать, согнувшись под тяжестью двух блестящих чёрным целлофаном мешков. Бухнули их на тротуар, остановились, ругаются, при этом орут громко и головами так характерно потряхивают – точно оглушило их там.
«Так! Мой негр. Рыжий стоит справа – сержанту сподручней будет. «Рыжий»! Интересно как Савомото под каской его масть рассмотрел, - Павел навёл ствол на свою цель, совмещая прицел,- «эм-шеснадцатые» у них на предохранителе наверняка, за спины заброшены - да я их один положу»!
Тем не менее, крикнул сержанту:
- Твой слева!
Два выстрела слились практически в один. Попали оба - чего ещё ожидать на такой дистанции. Однако к его стыду чернокожий ещё орал, схватившись за прыснувшую кровью шею, шустро суча ногами, отползал назад в дом, почему-то не отпуская, волоча за собой тяжёлую ношу.
Они с Савомото уже бегло зачастили, шпигуя недобитка, истрепав камуфляж, пластик мешка, на всякий случай воткнув пару пуль и в притихшего «рыжего». Всё!
Быстро убедились, что эти двое уже не рыпнутся. Вход в здание напоминал обезображенную темнеющую пасть – граната из подствольника сработала от удара о бронированное стекло и теперь по краям проёма свисали ошмётки уплотнителя, торчали клыкастые куски стекла. Сержант проскочил внутрь проверить – там как минимум тот гражданский остался. Пашка водя стволом, держал улицу под контролем – не стоило повторять ошибки противника.
Появился Савомото, на немой вопрос напарника, прочертив ладонью по горлу.
«Точно шпана бруклинская», - Пашка с любопытством вспорол один из пластиковых мешков.
- Бабло!
- Не понял! – Дёрнулся сержант.
- Доллары американские, - поправился Павел, извлекая из мешка толстую пачку в банковской обёртке, попорченную с краю винтовочной пулей.
- Так давай их в машину…
Пашка уставился на сержанта, не понимая:
«Это чего же - вся эта узкоглазая компания прогулялась тут, что бы банально пограбить? Во хохма-то»!
Савомото уже схватил один мешок, намереваясь тащить его в сторону машины. Увидев недоумение напарника, подогнал его:
- Распоряжение было на счёт денег. Ели обнаружатся - доставить в штаб. Ну чего стоишь? Двигаем отсюда. Проторчали тут….
«Откуда вообще столько нала, у них же тут всё по карточкам? – Павел взглянул на дом, - для банка несолидно, да и вывески нет никакой, - это ж сколько тут? Миллионов десять? Ага – десять. Три! «Куртки замшевые, импортные». В стандартном кейсе, говорят, миллион помещается, а здесь…, не меньше тридцати в двух-то мешках. Вот бы со всем этим баблом, да домой»!
Пашка зацепив второй мешок, из прорехи посыпались пачки, он стал их запихивать обратно, потом плюнув, потрусил за сержантом.
Дизелёк послушно затарахтел. Оглянулся в салон – а там…! Мешок, когда он его взвалил на заднее сиденье, наконец не выдержал, лопнул и вся эта куча вызывала абсолютно долбанутое чувство счастья, ну точно сбывшейся мечты идиота.
- Ну и куда? - Со всей этой беготнёй и ориентировку потерял, закрутил головой.
- Порт там, - махнул рукой сержант.
Выкручивая руль, увидел долларовую дорожку от дома к машине, набежавшую из прорехи в мешке, такую солидную - лимона на полтора.
«Да и хрен на них»!
Штат Нью-Джерси.
Воя двигателями, лязгая гусеницами, танки и самоходки имперского 2-го бронетанкового полка, раскачиваясь на неровностях, шли по полю покрытому молодой травой, оставив далеко позади дымящуюся территорию базы Мак-Гвайр-Дикс-Лейкхерст.
Со стороны дороги их прикрывали растущие вдоль обочины деревья. Справа показалось какое-то поселение и бронированные машины стали обходить его по большой дуге, снизив скорость, позволяя бронетранспортёрам нагнать основные силы. Повернув восточнее, танки, не пересекая линию железной дороги, оказались в низине перед насыпью железных путей.
Командирская машина остановилась, слева и справа с ней поравнялись ещё два танка. Остальная техника стопорилась позади. Из открывшихся люков выскочили командиры и стали взбираться наверх.
Уже сверху насыпи майор Суганами в бинокль разглядел прямо и справа небольшие рощицы, северней виднелись постройки аэропорта и перспектива взлётно-посадочного поля. На посадку заходили большие транспортные самолёты. Вертолёты он даже не пытался сосчитать. Оптика позволяла разглядеть фигурки людей. Уходящую вдаль серую полосу пустого шоссе, проходящего мимо аэродрома, оседлали выстраивающиеся в колонну боевые машины пехоты.
- На Фрихол пойдут? - Предположил один из офицеров, вопросительно взглянув на Суганами.
Майор лишь пожал плечами, оглянувшись назад, где по насыпи взбирался командир полка.
Майор лишь пожал плечами, оглянувшись назад, где по насыпи взбирался командир полка.
Совещались недолго. Опасность быть обнаруженными с воздуха, словно дышала в спину, постоянно подгоняя, вынуждая быстро принимать решения.
Было искушение разделиться, устроить артиллерийскую засаду на колонну техники и молниеносным броском атаковать аэродром, но японцы прекрасно понимали – то, что их не обнаружили с вертолётов, просто либо везенье, либо американская беспечность. Три бронетранспортёра с зенитными пушками и пулемётом, а так же трофейные «Стингеры», всё-таки слабая защита от воздушного нападения.
Командир полка решил по возможности форсировано и скрытно пройти вдоль железки, с расчётом разминуться с американской колонной и массировано ударить по аэродрому.
Хотелось, конечно, предупредить командование застрявших в Фрихолде частей, но боязнь быть запеленгованными и обнаруженными отметали это желание.
Американцы видимо не торопились, дожидаясь полного сформирования колонны, но наконец, наблюдатель доложил о выдвижении американской техники. Над дорогой появились быстро увеличивающиеся точки - пара вертолётов. В то же время был замечен БМП, идущий со стороны Марлборо.
- «Страйкер»! - Прокричал наблюдатель.
- По-моему это наши парни на трофейной машине! – Полковник разглядел наскоро намалёванный красный круг на борту, - возможно, если они откроют огонь по вертолётам, это отвлечёт внимание американцев и нам удастся пройти не обнаруженными. По машинам!
Едва со стороны дороги послышались выстрелы, полк, максимально набрав скорость, двинулся вдоль железнодорожного полотна.
Когда со «Страйкера», приближающегося со стороны Марлборо, длинной очередью срезали ведомый вертолёт, пилот второго не стал даже орать в эфир этому сумасшедшему, что он стреляет по своим, а развернувшись, влепил в БМП две противотанковые ракеты. И только потом выдал в эфир командованию что-то там о «фрэндлифаер»[242].
На «Страйкере» стояла система «Трофи»[243]. Одну ракету удалось перехватить, на вторую система не отреагировала – может из-за того, что ракета уклонилась от курса, может по ещё какой причине (ни одна система не идеальна), но всё же ракета взорвалась в паре метров от машины. Ударной волной БМП качнуло, кумулятивный заряд, опалив невинный асфальт, поджёг и машину. Сразу загорелись все колёса по правому борту. Японцы, выскочив из опасного нутра машины, открыли стрельбу из стрелкового оружия. В запале боя никто и уже не обращал внимания на припустившего по полю так пригодившегося пленника.
* * *
- «Престон», говорит «Лима-зелу-6», дорога чиста, противник рассеян. Потерял ведущего. «Авангард» может выдвигаться.
- «Лима-зелу-6», это «Престон», вас понял. Высылаю вторую пару для контроля воздушного пространства.
* * *
Они вырвались на простор перед аэродромом из низкорослой рощицы, ведя беглый огонь осколочно-фугасными снарядами. Не сказать, что авиатехника стояла совсем уж кучно на поле аэродрома, но её количество, вытянувшееся вширь и в глубину, позволяло вести, не останавливаясь неприцельный огонь – снаряды всё ровно находили какую-нибудь цель. Японские танки на полном газу, выбрасывая выхлопы чёрного дыма сгоревшей солярки, заметно дёргались от частых выстрелов, но не сбавляли темп. Группы и одиночки пехоты не поспевали за ними. Самоходки, заняв удобную позицию, выбивали бронебойными снарядами немногочисленные БТРы и машины пехоты. Японские зенитные бронетранспортёры, стояли на небольшом взгорке, поливали из скорострелок взлетающие и садящиеся вертолёты. Но бóльший, просто катастрофический урон авиатехнике несли фугасные снаряды – танкистам доставляло какое-то злорадное удовольствие влепить в борт, двигатель, кабину кабана-транспортника. Особенно на взлёте.
На взгорках рассыпались снайперы – выслеживать пехоту противника с переносными противотанковыми гранатомётами и ракетами.
Для прикрытия танков от удара с воздуха задействовали расчёты с трофейными «Стингерам». Два офицера выскочили из отделения десанта с ракетными комплексами, их сопровождали по два солдата, тащивших контейнеры с боеприпасами. Отбежав на приличное расстояние от техники, группа укрылась за неровностями местности. У них был приказ наиболее выгодно использовать трофейное оружие.
Майор Суганами радостно оскалился, когда пушка очередной раз рявкнув, подожгла боевую машину пехоты «Брэдли». «Американец» появился из задымившегося чрева большого транспортника и сходу привёл в горизонтальное положение пусковую установку по левому борту башни, но выстрелить не успел. Из машины повалил экипаж, рядом засуетились фигурки, мелькнула белая пена.
«Надо же, тушить вздумали», - удивился майор.
- Осколочным!
- Готов!
- Огонь! – Орудие выплюнуло новую смертоносную порцию, и тушением пожаров уже никто не занимался.
А танки по флангам уже вгрызлись в скопление побитой техники и горящих туш транспортных самолётов.
Наблюдающий в бинокль майор отметил, что прорыв не обошёлся без потерь - несколько машин горело, не добравшись до цели. Место боя медленно заволакивало дымом и у него возникло опасение, что командир полка может потерять контроль над боем. Но наконец, в небо взвилась сигнальная ракета – это команда батарее САУ.
* * *
- «Авангард», внимание! Это «Престон»! Подвергся нападению! Требуется помощь.
- «Престон», я «Авангард», блокирован на шоссе. Подверглись артобстрелу, несём потери.
- «Авангард» вызывает «Центр»!
- Слушаю вас «Авангард».
- Подверглись нападению бронетехники. Несём потери! Требуется помощь!
- Не располагаем ударными силами. Для поддержки с воздуха высылаем «Наблюдателя».
* * *
- Батарея! Полная скорость! Вперёд! – Прокричал майор Суганами.
Самоходки последовали вслед за танками. Неожиданно снаряд, то ли срикошетил, не взорвавшись, то ли просто не смог пробить 50 миллиметров лобовой брони. Рубка наполнилась звоном, командир на мгновенье оглох. Стало вдруг темно, лопнули лампы внутреннего освещения – свет пробивался лишь через смотровые щели. Ревя, машина приближалась к взлётному полю. Через минуты, подмяв колючую проволоку ограды, самоходка въехала на бетон и попёрла далее, кренясь, перекатываясь через препятствия, круша траками оторванные части плоскостей самолётов и куски фюзеляжей.
- Возьми правей! – Кричал майор, но водитель его не слышал. На самоходку надвигался лоснящийся чёрным лаком борт геликоптера. Первым корпус вертолёта пробила пушка, потом, с грохотом, всем корпусом врезалась самоходка. Но летающая конструкция оказалась напрочь хлипкой – САУ, буквально надев на себя разваливающийся вертолёт, протащив его и только через несколько метров избавилась от кусков дюраля и пластика. Самоходка резко встала – экипаж качнуло вперёд, кто-то вскрикнул, ударившись о стальные внутренности.
Наконец майор докричался до водителя. Оказывается, при попадании вражеского снаряда в корпус отлетели кусочки металла от внутренней стороны брони, и ему, расцарапав лоб, залило кровью глаза.
- Готов! – Уже третий раз прокричал заряжающий.
- Ствол цел? – Спросил по внутренней связи, командир. Получив положительный ответ, дал команду на движение. Самоходка шла мимо горящих остовов самолётов. Вокруг валялись куски крыльев, обломки сорванных с пилонов реактивных двигателей, брошенные аэродромные тягачи, обгоревшие трупы. Суганами сквозь дым видел мелькавшие среди этого кладбища танки, японскую пехоту, солдат противника. В метрах пятидесяти, мчался на полном ходу «Хаммер», то появляясь среди дыма и остовов авиатехники, то исчезая.
- Командир! – Крикнул наводчик.
- Вижу! Не попадём!
- Командир, я смогу!
- Давай!
Самоходка дёрнулась. Фугас взорвался перед носом машины. Налетев, на встающий всполох из осколков, огня и дыма, «Хаммер» подбросило. Пролетев метра три, машина, встряла тупой мордой в бетонку и упала на крышу.
Самоходка взяла правее, обходя подбитый японский танк. Идущая правее и чуть впереди САУ получила прямо в рубку быстрый росчерк, взрывом надорвало клёпаные листы брони, горящие куски разлетелись на несколько метров вокруг.
- Командир, вижу цель! - Прокричал наводчик.
Майор ни как не мог разглядеть, кто стрелял. Ещё одна «Хо-ни» вспучилась в корпусе, запылала, открылся люк сверху рубки, показалась фигурка человека, пытающегося спастись из обречённой машины, когда неожиданно взорвалась боевая укладка – в вырвавшемся аду уже никто не мог уцелеть.
- Командир! – Завывал наводчик.
Наконец он увидел - самолёт был сильно разрушен, лежал на брюхе, слегка накренившись на надломленное крыло, задрав второе к верху. Открытая задняя аппарель была полузакрыта свисающими кусками обшивки. Но в грузовом отсеке самолёта, почти высунувшись наружу, прикрытая кусками дюраля, торчала покатая морда БМП. Сбоку, резко ворочавшейся башни был прикреплен параллепипед пусковой установки противотанковых ракет. Тонкий ствол пушки казался несерьёзным, но майор уже знал разрушительную силу скорострелки.
- Командир, я готов!
- Огонь!
Снаряд ударил точно в корпус вражеской машины – вспышка! И рикошет увёл его вверх, круша фюзеляж самолёта - сработала активная броневая защита «американца».
- Назад! - Прокричал командир. Самоходка отползала за подбитый «Чи-ха». Майор уже не видел ответных выстрелов БМП, но закрывший их танк, сотрясался словно припадочный, получая удары в башню, корпус. Скупые короткие вспышки разрывов отрывали куски брони и порванных траков разлетавшихся в разные стороны. Пролетая мимо самоходки, выли злые бронебойные подкалиберные трассирующие снаряды.
Лязгнула об пол вынутая из казённика гильза, сквозь шум в наушниках и рокот двигателя, майор слышал привычные металлические звуки вновь заряжаемой пушки.
- Готов!
- Мы его не возьмём в лоб. Обходим! Давай левее!
Водитель отработал рычагами, на месте крутанув машину, и рванул, уходя из-под обстрела.
Дзвинг-г-г! Самоходка слегка дёрнулась, в корме что-то затарахтело, забился оторванный кусок брони, но они уже вышли из сектора обстрела. Завоняло соляркой.
- Стоп! Поворачивай! Вперёд!
САУ, зайдя со стороны, почти вплотную приближалась к борту самолёта.
- Правее! Вот так, стоп! Огонь!
Бронебойный снаряд, прошив фюзеляж, продырявил броню укрывшейся внутри «Брэдли».
* * *
- «Центр»! Это «Наблюдатель»! На аэродроме полная неразбериха. Повсеместные пожары делают невозможным ИК-наведение. Существует опасность ведения огня по своим.
- Чёрт побери, «Наблюдатель»! Да сделайте что-нибудь, они весь эфир забили своими воплями о помощи.
Оператор наведения самолёта АС-130 «Ганшип», среди пятен пожаров видел движение фигурок пехоты и снующую технику, но отличить, кто есть кто, не мог. Общий теплый фон давал не чёткую картинку. Снижаться было бессмысленно, а увиденные сразу два росчерка зенитных ракет и грохнувшийся «Дефендер» отбил всякую охоту у командира самолёта совершать опасные манёвры.
Приняв на себя ответственность, оператор навел пушки и уничтожил три единицы техники, группу пехоты, пострелял по отдельным человечкам.
Буквально через пять минут эфир взорвался воплями брани. В общем как он и предупреждал - «огонь по своим». Ещё через пять минут самолёт ушёл к Марлборо, где противник расстрелял из засады колонну бронетехники под кодовым названием «Авангард» и порядком истрепал батальон рейнджеров национальной гвардии.
Зато в небе мелькнула пара А-10 «Тандерболт». Опустив низко носы, они увенчались длинным факелом скорострельной пушки. Издырявив две японские машины, штурмовики с рёвом пошли на второй заход.
* * *
Старший лейтенант Икеда бессильно уронил «трубу» «Стингера» на поросшую жухлой травой землю, тяжело дыша, завалился рядом, сняв защитные очки. Сидевший рядом солдат очистил от набившейся земли решётку антенны радиоприцела и уже без подсказок сноровисто перезарядил комплекс новой и последней ракетой в транспортно-пусковом контейнере.
Лейтенанту Икеда вкололи какой-то наркотик из американской аптечки – это позволяло ему некоторое время продержаться на ногах, но сейчас действие лекарства заканчивалось, и офицер, даже не замечая, что тихо постанывает, чувствовал подкатывающуюся тошноту и сверлящую голову боль. Не прибавляло боевого духу и их отвратительная стрельба из трофейных зенитных систем. Выпустив в общей сложности из двух комплексов девять ракет, они с унтер-офицером Нагавой сумели сбить всего два вертолёта. Зенитные ракеты часто мазали, а если и взрывались рядом с автожирами, то едва ли наносили существенные поражения – винтокрылые машины благополучно отваливали с места боя.[244]
Хотя, по крайней мере, это поубавило прыти у американских пилотов, они действовали более осторожно и соответственно менее эффективно. Порог облачности устойчиво держался на уровне двух, трёх километров – американцы срывались вниз, за время спуска успевали прицелиться, отстреляться и снова взмывали вверх.
Наземный бой быстро зарывался в дебри забитого авиационной техникой аэродрома, затянутого клубами пыли и дыма. Стаккато пулемётов и уханья танковых пушек доносились достаточно громко, но даже в бинокль разобрать что-либо было сложно. Неожиданно пропали куда-то и все американские вертолёты.
Унтер-офицер Нагава покинул свою позицию, не таясь вытянувшись во весь рост, подошёл к лежащему на земле старшему лейтенанту.
- Нам надо менять позицию. У меня осталась последняя ракета…
Он не договорил - вывалившиеся из облаков реактивные самолёты одним только своим рёвом заставили его свалиться на землю.
Завыв скорострелками, в белом дыму пороховых газов, оставляя мутный чёрный след форсированными движками, две машины, словно двухвостые осы, свечой на развороте взмыли в облака.
Перекатившийся по траве, унтер, на полусогнутых помчался к своему зенитному комплексу.
- Они сейчас вернуться! – Не оглядываясь, прокричал он.
- Бери, - тихо сказал Икеда солдату, указав на «Стингер», - при выстреле задержишь дыхание – гадость редкостная. Очки не забудь надеть.
Солдат молча с сосредоточенным видом водрузил ПЗРК на плечо. Старший лейтенант рукой указал ему примерное направление, с которого должны были появиться самолёты.
Тот едва успел повернуться, как под облаками блеснули серебристые крестики штурмовиков, раскинувших свои прямы крылья. Машины развернулись и уже двумя серыми растущими точками устремились в новую атаку.
- Нажми, - приказал солдату лейтенант.
Боец нажал на пусковой крючок, приводя его в боевое положение, наводясь прицелом в сторону приближающихся самолётов. ГСН ракеты мгновенно захватила цель – включился звуковой сигнал и вибрационное устройство.
Противник был уже совсем близко, вырастая в размерах буквально на глазах. Солдат, словно оцепенел, тупо уставившись в небо. Сигнал захвата вдруг оборвался.
- Да прижмись ты к нему щекой, - вымученно закричал лейтенант, пытаясь приподняться, - веди его в прицеле!
Штурмовики прогудели над головами зенитчиков. Сливаясь с ними в реактивном рёве, взвилась ракета расчёта унтер-офицера Нагавы.
Отметив, что ракета, пущенная Нагавой, не попала в цель и ушла в сторону белым дымным следом, Икеда выхватил из одеревеневших рук солдата зенитный комплекс и быстро прицелился.
Лейтенант видел в прицел ползущие вверх вытянутые силуэты уходящих самолётов. Прерывистый писк, сменился постоянным тоновым сигналом – цель захвачена. Он надавил пусковую скобу.
При пуске ракеты он едва не свалился на спину. Удержал его солдат, подлезший сзади и, рискуя быть опаленным стартовым выхлопом, подпиравший его спиной.
Старший лейтенант Икеда, забыв о бинокле, щурясь, всматривался в небо. Самолеты, поворачивая, снова из маленьких тёмных точек, превратились в едва обозначившиеся крестики. К ним стремительно неслась ракета, которая и вовсе пропала из виду.
Вдруг одна тёмная точка, выбросила белое облако, растянувшееся и отставшее от продолжающей лететь машины. Но её полёт продолжался не долго. Через полминуты она рассыпалась на несколько дымящих кусков, плавно меняющих траекторию полёта на нисходящую.
Всё это время наблюдающий за результатами атаки лейтенант, упираясь на слабеющие руки, ждал. Наконец увидев поражение цели, смог с удовлетворённой улыбкой свалиться на землю.
* * *
Среди треска помех, уханья и воя, отрывистых команд, вдруг раздался голос командира полка – как понял майор, танки пересекли всю взлётку поперёк и напоролись на ожесточённое сопротивление.
- Разворачивай! – Скомандовал Суганами, - вперёд!
Самоходка, виртуозно лавируя между препятствиями, осторожно двинулась к другой стороне посадочного поля. Благо ориентироваться было легко, по поднимающимся высоким языкам пламени и густому чёрному дыму горящего топлива на другой стороне поля. Судя по всему, горели большие аэродромные резервуары.
Командир по-быстрому выглянул из люка, чтобы оценить повреждения в корме. Как он и предполагал - снаряд с БМП согнул, порвал листы металла над гусеницей, исковеркал внешний, дополнительный топливный бак. Солярка маслянисто разбрызгалась, растеклась по двигателю, каткам и тракам.
Справа по курсу, пышно выдав керосиновое пламя, упал вертолёт. Майор на автомате удовлетворённо отметил:
«Ударный вертолёт. Мог бы доставить неприятности. Хорошо сработали зенитчики».
Самоходка прошла между двух горящих «Чи-ха». Башни и забашенное пространство у обоих было изодрано, изорвано, двигатели горели. Полыхая, солярка чёрной копотью стелилась по ветру. Дальше справа стояла искорёженная японская САУ. Рядом с похожей раной, с развороченной кормой дымила «Брэдли».
Огибая тушу просевшего транспортного самолёта, уронившего на бетонку хвост и крылья, майор, наконец, увидел противника – стоящую к ним боком БМП и десяток пригнувшихся солдат. Совсем близко.
- Цель слева двадцать! Бронебойным!
Заряжающий почти сразу прокричал о готовности, а вот водитель мешкал. Взвыв двигателем, загребая правой гусеницей «Хо-ни» доворачивала на прямую наводку.
Японскую самоходку заметили - рейнджеры побежали в укрытие, башня «Брэдли» резко дёрнулась, наводясь на нового противника.
«Какой быстрый»!
- Огонь! Огонь давай! - Суганами понимал, что они могут не успеть, могут промазать, даже с такой короткой дистанции, и тогда эта токая пушечка издырявит их к демонам.
Самоходка вздрогнула, «американец» на мгновенье «запарил». Дымок быстро сдуло.
- Ага! Под самую башню! – Испытывая нервный восторг, прокричал Суганами, глядя на маленькую чёрную отметину под кожухом маски и нелепо торчащий ствол.
По броне в ответ защелкали пули. Майор усмехнулся:
«Глупые гайдзины пытаются из стрелкового оружия проткнуть бронированную машину».
Снова крикнул заряжающий. Выстрел! В «Брэдли влупили ещё раз, для верности, но без видимого эффекта.
Вдруг майор заметил метрах в трёхстах солдата с «трубой» противотанкового гранатомёта на плече. Стало понятно, на что американцы подловили полк.
- «Базука»[245], - закричал наводчик.
Американец, не целясь, выстрелил, окутавшись на мгновенье дымом. Блеснув пламенем, граната фыркнула перед смотровой щелью в такой близости, что майор отпрянул.
- Поворот 90! Ходу! Вперёд! - Закричал Суганами.
Резко прокрутив гусеницами, заскользив траками по бетонке, самоходка, рыча, разгонялась почти до полных 40 км/час.
«Медленно»! – Суганами казалось, что двигатель ревёт впустую, - давай, давай»!
Противник, видя, что не успевает перезарядить гранатомёт, бросился к укрытиям. Прячась за обломками техники, американцы палили из автоматов. Неожиданно, чуть правее, буквально в нескольких метрах из-за кучи разбросанных ящиков показался солдат с трубой помассивней, с толстыми нашлёпками на концах.
«Дротик»[246], - всплыло откуда-то в мозгу Суганами.
- Дави!
Приняв упор на одно колено, американский пехотинец был повёрнут к ним в пол оборота, почти повернувшись спиной, и наводился куда-то в сторону, вероятно не замечая рычащую машину, что собственно не мудрено при страшном грохоте выстрелов, визге пуль и взрывах снарядов.