Ньюпорт. (пашка. взгляд со стороны). 2 страница

Всё это, как перцем острое блюдо, посыпал свинцом из пулемёта сержант.

Грохот от пошедшего в раздрай вертолёта стоял жуткий, с ещё свистящими турбинами, с треском разлетающихся лопастей, скрипом сминаемого фюзеляжа. Мозг где-то на границе восприятия улавливает ещё и беспорядочную пальбу, крики людей, короткий перерыв и возобновление чавканья японского пулемёта, на удивление отсутствие опасного свиста «Апача».

«Ну, эта тварь если и улетела куда, то ненадолго»! – Пашка помня прелести стрельбы из РПГ, засовывал себе в уши заранее подготовленные комочки ваты.

Добавилось противное завывание привода «Минигана», погнавшим сплошной ручей из шести стволов – на «Хаммере» у дороги, наконец, сообразили, откуда примерно ведётся огонь.

Савомото видимо тоже уже ничего не видел сквозь дым и садил просто по площадям.

«Ну, давай же дурень, говорил – не увлекаться»! - Почему-то Пашка подумал только о Савомото. Образ капрала совсем затерялся, возможно потому что всё ещё сказывалось его неверие в эту реальность (словно спектакль смотришь какой-то) и капрал просто второстепенный герой.

Огибая мешающую чадящую технику, «Хаммер» ползёт осторожно. Сверху в дыму широкая машина напоминала пятнистую черепаху. Торчащий на стрёме в небо гранатомёт, качнулся вниз - в прицеле скукожившийся в пулемётном гнезде пехотинец.

Взвёл, предохранитель, спусковой крючок. Бухнуло! Затычки в ушах одно название – в голове гудит. «Хрен с ним – главное, что там «Хамви»…, ага! Ах, я мазила - в движок попал! Но всё одно - отъездился, полезли тараканы! РПГ в сторону»!

К трофейной винтовке так и не привык:

«Гуляет в руках, как зараза, - рывком пододвинул к окну тяжёлый стол, - низковато»! Набросав сверху пуфиков с дивана у стенки, улёгся сверху. Упор!

Приклад тюкает в плечё, бегло, пусть мимо, главное их прижать – дать отойти Савомото.

Выходящий в атаку ударный вертолёт в запале боя он чуть не прозевал. Точнее как раз прозевал - крупнокалиберные пули свистели раздирая уши, вспарывая пуфики, разбрасывая куски поролона, выбивая щепу из стола, тупыми ударами пробивали дыры в стенах, а попадая в более твердые косяки, визжали над самой головой, уходя в рикошет.

А он, скатившись со своего мягкого ложа, лежал, распластавшись, прикрывая голову руками. Сверху сыпалась труха и мелкая крошка. Пашка закашлялся - комната наполнилась пылью и дымом, едким, скребущим горло.

Свалилось что-то тяжёлое, хорошо прямо на руки прикрывающие голову. Разлепил глаза – у самого носа острой щепой торчит приклад.

«Винтовка! Прямо не везёт на оружие»!

Дождавшись когда чуть затихнет, зацепив гранатомёт, ползком, ползком – вот из комнаты под укрытие внутренних стен. На полусогнутых выскочил в коридор, готовый в любое мгновенье снова распластался плашмя.

Лестничный пролёт как в тумане – пыль. Провёл рукой по лицу – сплошная маска. В голове гулко каждый шаг: бух, бух!

Где-то тоже глухо: бух-бух! Только чаще – пулемёт.

«Да что ж такое, контузия или просто - слегка оглох? Звуки словно через вату. Точно! Ах ты чёрт»!

Ковырнув пальцем в ухе, а там как песком заскребло – набилось всего. Клочок ваты вылазит, словно пол головы занимал.

Сразу прорезалось знакомое: ду-ду-ду!

«Вот даёт, неугомонный! У него патроны уже должны были закончиться»!?

Внизу воздух тоже далёк от прозрачности, пулемёт уже не слышно, попытался сориентироваться.

- Савомото! – Орёт он.

- Помоги! - Сержант появился почему-то сзади, тащит мычащего капрала.

Пашка подхватывает раненого, подсунув руки ему под мышки, волочёт дальше. Капрал какой-то весь мягкий, словно без костей. Неожиданно нога подворачивается, и они оба валятся на пол.

- Я…домой…- капрал не говорит, а хрипит, пуская красные пузыри. Одна нога загнулась, и он не может её выпрямить. Его голова запрокинулась, руки не отрываются от живота, он всё чаще дышит, верхняя губа мелко дрожит. Желая что-то сказать, он вдруг в последнем порыве приподымается и сразу весь обмякает.

Савомото тем временем коротко и зло ударил из автоматической винтовки куда-то в коридор, вглубь дома, и быстро отпрянул за угол. Вовремя - в ответ ответили целым шквалом свинца.

- Янки пробрались в дом с справой стороны, прошли по моим проходам, - привалившись к стенке, сипит он.

- Бл.. нах…, - вырвалось у Пашки по-русски – посоветовал….

- Они там полностью пролёт просматривают, теперь нам на ту сторону не пройти. Сейчас своими светошумовыми нашпигуют и возьмут нас тёпленькими, - он вдруг чему-то улыбнулся, - я как знал…. Этим тут не постреляешь (Савомото умудрялся ещё таскать миниминомёт), а этой (М-16) только пугать!

Тем не менее, отстегнув магазин, стал забивать обойму карманной россыпью.

- Погоди, - Пашка потянул подсумок с выстрелом к РПГ, - если мы там им небольшой обвал устоим, успеем проскочить?

- Попробуем! – Оживился сержант и закряхтел вставая.

- У меня всего один «выстрел». Пальну и сразу на прорыв, давим их огнём. Только мне бы посмотреть, куда лучше целить, да и куда бежать. Что-то я не совсем сориентируюсь.

- Разведку боем проводить не будем, ты главное бей дальше и ближе к потолку. А первым пойду я - у меня хоть бронежилет есть. У тебя это и всё? – Савомото кивнул на гранатомёт.

- Винтовка вдребезги, - у Пашки в подсумке был ещё пистолет-пулемёт, но он его оставил на крайний случай.

- Возьми, это капрала, - сержант, шагнув темноту, подобрал штурмовую винтовку.

«Вот ведь капрал…, любитель-механик, всю маслом извазюкал. Теперь на ней килограмм песка – заклинит, как пить дать! Кстати…».

- У тебя воды нет, я свою флягу наверху оставил.

Фляга сержанта была почти пустая, поэтому стал хлебать экономно.

«О! У Савомото винишко сохранилось! А «американку» эту…, ну её – за спину. Пистолет-пулемёт в тесноте попрактичней. Потом может и не пригодиться, сейчас подстрелят и всё, жизнь она одна, хотя…, выходит что не одна».

Он аккуратно протер РПГ, «выстрел» щелчком вошёл на своё место, пистолет-пулемёт приторочил сбоку, попробовал быстро выхватить – порядок!

- Жаль сюрприз с ракетой в подвале не получилось устроить.

- Я всё сделал, - бесстрастно буркнул Савомото.

- Когда ты успел? – Пашка с недоверием покосился на сержанта.

- Успел, - на сером лице Савомото в кривой ухмылке блеснули зубы, - ещё до боя.

Пашка медленно соображая уставился на сержант, хотел переспросить, открыл было рот, но Савомото резким движением руки прервал его.

Пауза длилась секунд тридцать.

- Кричат! – Озадаченно прошептал сержант.

- Ничего не слышу, - Пашка потрогал ухо.

«Ах, ну да берушу свою он-то вытащил только из одного уха. Но вынимать не буду, наоборот…».

- Тебе кстати надо….

- Тихо! - Прервал его застывший сержант. Пригнувшись, он выглянул из-за угла.

Пашка покрутил головой. Что-то услышал (голос), но всё ровно толком не разобрал, видимо приглох все-таки.

- Призывают сдаться, - презрительно выдохнул сержант.

- Кто, американцы? По-японски говорят что ли?

И тут он и сам расслышал – янки орали в рупор, видимо громкость не могли отрегулировать и звук то пропадал, то появлялся. Действительно на японском языке.

«Всё правильно, не горланить же им «русишь сдавайсь». Тем более что русские не сдаются», - вспомнилось одно дурковатое кино.

- Мацуда-сан, - голос сержанта был – наверно так говорят змеи, - ты же английский знаешь! Отвлеки и их, а потом стреляй.

Пашка вскрыл индивидуальный перевязочный пакет, протянул клок ваты сержанту. Сам, скатав шарик, всунул себе в ухо.

Крикнуть что-то типа: «не стреляйте, мы сдаёмся» было банально и ожидаемо, раз эти гайдзины пристают с такими вопросами. (Гайдзины - он намерено попробовал на вкус это слово, что бы подстроиться под настроение Савомото).

Что бы сбить с толку надо действительно чем-то ошарашить. Но время поджимало и Пашка, припав на колено, крепче ухватив ручки гранатомёта, видимо памятуя тот же фильм, ляпнул нечто совершенно дурацкое:

- Свободу Анжеле Дэ-э-эвис!!!

Ну и добавил «факов» с матерной примесью родного и богатого, но эти изыски уже заглушил выстрел из РПГ.

Как они бежали, так Пашка давно не бегал. За ними, буквально попятам шёл вертолёт. Проклятая машина держится над домами, в плотной застройке остерегаясь опускаться ниже, пулемёт стреляет с перерывами, но пули, раздирая уши, кажется вот, вот снесут башку, вмажутся в спину. На хвосте висели и пешие преследователи, тоже чересчур осторожные – прежде чем высунуться из-за любого угла янки сначала прощупывали путь гранатой, и только потом двигались дальше. Пашка с сержантом бежали почти не останавливаясь, поэтому у них было всегда некоторая фора.

Они пересекли двор, заскочили за низкое здание, миновали небольшой поросший травой и редкими деревьями сквер, и неожиданно вылетели на пустырь. Место изгажено большой кучей земли и широкой, но не глубокой ямой посреди. С краю стоит ладная жёлтого окраса ремонтная техника: экскаватор и ещё непонятного назначения трактор, валяются толстые трубы.

Сзади воет геликоптер, слышится дробь его пулемёта. Оба падают в яму. Пули свистят над самой головой. Пашка прижимается изо всех сил к земле. Яма внушительная, но ему кажется, что он наполовину торчит из неё. Безотчётно, лихорадочно, как собака он начинает скрести, копать землю, она мягкая, легко поддаётся.

Пилот, видимо потеряв врага, пускает ракету. Но не прицельно, взрыв поднимает кучу земли, забрасывая комьями преследуемых. Снова начинает долбить пулемёт. Совершенно отчётливо можно разобрать, как пилот водит машину из стороны в сторону – веером, справа налево, слева направо. Звук турбины поёт на новой ноте и кажется удаляется.

Дождавшись паузы, сплёвывая землю, сержант кричит:

- Дальше! Бежим дальше!

Едва он выскочил из ямы, как раздались сухие хлопки выстрелов, и сержант снова свалился вниз головой, широко раскинув руки. Более острожный Пашка, выглянув, обнаружил пеших преследователей. Прицелившись, нажал на спусковой крючок, винтовка, плюнув пару раз, заткнулась, хрумкнув засоренным затвором. Но и тут его глазомер не подкачал, со стороны врагов послышалось тонкое верещание – попал! Оружие отказывалось стрелять, даже после передёргивания затвора.

Ругаясь, Пашка достал пистолет-пулемёт и уже не прицельно пальнул. Он ещё на пару секунд задержался у края, что бы оценить положение и сполз вниз. Нашарил заткнутый за ремень кусок тряпки и брезгливо оттёр руки от налипшей сырой земли.

«По крайней мере, за трактор я их загнал, а вот дальше что»?

Внизу застонал Савомото, потом послышалась ругань, и наконец, он заржал:

- Я знал, что эти доспехи мне помогут, но дух чуть не выбило. Ты смотри - бронежилет выдержал!

Не смотря на то, что на него было понавешено всякой амуниции, он смог извернуться и показать почти сквозную дырку в жилете.

Поохав, потирая спину, сержант, кряхтя полез к краю и высунулся из ямы:

- А эти чего там притихли?

Словно в ответ недалеко хлопнул выстрел.

Собственно какофония далёкой и близкой пальбы в разной интенсивности сопровождала их постоянно. В данной ситуации ещё и вжикнула пуля, неприцельно, для острастки, но впритирочку.

Сержант неприменул огрызнуться короткой очередью, не особо заботясь о точности.

- Вот гадство, прижали!

Пашка лишь кинул беглый взгляд и продолжил возиться с пистолет-пулемётом. Уж больно скорострельный. Считай первые тридцать патронов высадил, когда из дома прорывались. Потом ещё столько же с испугу, пока опять за винтовку не взялся. Патронов набил едва магазин.

- Можно попробовать прорваться, прикрывая друг друга, но у них позиция заведомо выгодная. Мы же полностью на виду и создать нужной плотности огня не сможем, несмотря на то что их там не много. Четверо, одного я подстрелил, вот они и сидят, вертолёт ждут.

- А мы чего ждём? Сейчас начнут гранаты метать.

- Не станут. Далеко! А с подствольников…? Было бы у них чего, уже накрыли бы.

- Ха, - выпалил сержант, - а мы-то побогаче будем!

Он снова подполз к краю, но выглянул уже более осторожно.

- Так, они за тем жёлтым трактором, до них примерно…

Дальше он уже бормотал едва разборчиво, ссыпавшись вниз, отстегнув миномёт.

Пашка в первый раз вблизи и не без любопытства смотрел, как стреляют с этого на вид несерьёзного оружия. Миномёт оказалось четовски простым в применении.

Сначала Савомото повозился с гранатами и аккуратно засунул их в подсумок. Потом уперев опорный лоток в потдатливую землю, выставил ствол под углом в сторону противника. Удерживая его левой рукой, подкрутил какой-то винт и потянулся в подсумок. Вытащив универсальную гранату, он почти возмущённо посмотрел на Пашку.

- Чего уставился, давай смотри, корректировать будешь.

Первая граната легла с недолётом метрах в трёх перед трактором. Тренькнули осколки, выбив стёкла кабины. Американцы всполошились – из-за низкого капота показались головы в шлемах, щёлкнуло пару выстрелов. Савомото был мастером – уже после поправки было накрытие.

Граната пыхнула слабенько, реально можно сказать об одном убитом (или раненом), ещё один пехотинец копошился вероятно оглушённый. Тот, кто находился дальше всех - сзади у сцепки (он-то и постреливал) осколков может и не словил, но взрывная волна поддала его в спину, вытолкав на полкорпуса вперёд из-за укрытия. Пашка слёту попытался срезать подставившуюся фигуру, но дистанция для пистолет-пулемёта была не самая удачная. Опомнившись, пехотинец на четвереньках попятился назад, забавно перебирая руками.

- Есть! – Кричал Пашка, - право три!

Сержанту впору было бы закатать ещё пару плюх, но он вот - сопит уже рядом, оценивая свою меткость, тянет Пашку за рукав:

- Всё! Теперь ходу!

- Давай их дожмём!

- Гранат больше нет.

- Как нет? И ты ради двух выстрелов таскался с этим чудо-оружием?

Однако понимая, что медлить нельзя (сейчас очухаются и начнут стрелять), скакнул вслед за сержантом. Противоположный склон был круче, и чтобы выскочить из ямы, надо было слегка разогнаться.

Савомото был уже наверху, припав к прицелу, бил одиночными с длинными перерывами. Едва Пашка вылез, он бросил винтовку в яму, выхватив пистолет с тонким стволом.

«Намбу», - узнал Пашка, - на «Парабеллум» похож»!

Они обогнули ещё два здания, впереди блеснула вода залива. Пашка бежал впереди, его пистолет-пулемёт был предпочтительней «Намбу» сержанта при внезапном столкновении с противником. Бегло осмотрев впередилежащую территорию и не обнаружив какой-либо опасности, Павел сбавил шаг:

- Надо отдышаться!

- Ага! – Хрипло отозвался сержант.

Они тяжело увалились, подсунувшись поближе к стене ближайшего дома – хоть одна сторона будет надёжно прикрыта. Справа от них застыл врезавшийся в стенку автомобиль, но это была ненадёжная защита. Можно было выбить окно и вломиться в дом, но долго они здесь задерживаться не собирались.

- Зачем ты винтовку выбросил? – Пашка вспомнил, как Савомото почти театрально метнул «эм-шеснадцатую» в яму.

- Патроны кончились.

Пашка хотел сказать, что у него в вещмешке ещё целый магазин под натовский патрон валяется, но не стал. Какая уже разница.

Прислушавшись – не тарахтит ли по близости вертолёт, он решил хоть как-то привести в порядок одежду. Глядя на него, не забывая поминутно озираться, этим же занялся и сержант.

Вымазались они в той яме изрядно, недавний дождь превратил её почти в клоаку. Радовало то, что это был не чернозем, легко впитывающий влагу, а смесь глины и песка. Грязь прилипла мокрыми рыжеватыми комьями, но кое где посерела, подсыхая толстой ломкой коркой, и счищать её было полегче.

Кроссовки, с их многочисленными швами, вставками, вычурностью рифлёной подошвы, куда набилась грязь, вообще приняли вполне боевой вид.

- Савомото-сан, я так понял, ты мою растяжку взвел, когда проходы делал?

До сержанта сначала не сразу дошло, о чём идёт речь. Потом он кивнул:

- Могли не успеть.

- А если бы я пошёл минировать и подорвался?

- Я бы тебя остановил, - сержант отвечал односложно, сосредоточившись на своём занятии – он подыскал себе подобие скребка и счищал с подошв налипшую глину.

- Но ты мог в это время быть занят, вести там…. бой, например. Тебя могли убить, чёрт побери!

Савомото наконец поднял голову:

- Не могли! Боги они как - либо против, либо полностью на нашей стороне. Сегодня - на нашей! - Подытожил он, скривившись в похожей на улыбку гримасе.

«Ещё не вечер!», - хотел сказать Пашка.

Но его прервал сержант, выставив ладонь в небо:

- Это по наши души….

- С чего ты взял?

Вертолёт свистел чуть громче, но в основном американцы утюжили небо в стороне.

- Чувствую! Давай спрячемся в доме.

Стали неторопливо приподыматься, но оба сразу поняли, что забраться в окно не успевают. В едином порыве они бросились к автомобилю и, распластавшись на асфальте, втиснулись под днище.

Учитывая, что это был не внедорожник (лимузин из американских, Пашка против обыкновения даже не взглянул), просвет от дороги у автомобиля был порядочный. Но у Савомото за спиной выпирал ранец, у Пашки вещмешок, и он слышал, как что-то цеплялось и трещало, когда он подгребал под себя асфальт, надеясь залезть поближе к кишке глушителя.

Лёжа под автомобилем Пашка ещё раз подивился одному наблюдению:

«Вертолёт машина достаточно тихоходная (звук не обгоняет), весьма громкая - слышно её издалека, но вот где-то гудит, гудит, а потом умудряется навалиться своим грохотом лопастей почти внезапно. Возможно, это происходит из-за переотражения звука от домов, а так чёрт его знает…? Интересно «духи» в горах тоже сталкивались с подобным эффектом»?

Геликоптер на самом деле шёл неторопливо, вдоль дороги и невысоко. Было понятно – патрулирование или поиск. Паранойя противным холодком нашептывала – ищут их.

Лежащий почти с краю Савомото проводил взглядом удаляющийся вертолёт:

- Это не тот…, тот как стрекоза. А этот на вид - капля с хвостиком. Чёрный.

«Сперматозоид, - ухмыльнулся Пашка, - негритянский»

- Похоже на полицейский, – предположил сержант вслух и стал выбираться.

- Он вернётся, - предостерёг Пашка.

- Мы здесь как крысы….

- Погоди пока!

Пашка видел то, что со своей стороны сержант видеть не мог.

Белый внедорожник выкатил почти неслышно - общий шумовой фон скрадывал работу двигателя и шелестение покрышек. Удивила его ослепительная белизна - машина было словно только что с мойки.

Пашка только сейчас обратил внимание, как изменился город. Прошло чуть больше суток с начала боевых действий, а на некогда чистых улицах скопились кучи мусора, на дорогах появился слой жирной влажной грязевой плёнки. Основным его цветом стал серый, а всё яркое словно поблекло. Продукты гари от взрывов, пожаров осели на домах, рекламных плакатах, брошенных автомобилях, и вялотекущие осадки не могли её смыть.

Внедорожник двигался исключительно медленно, и на этом фоне выглядел белым пугалом, своего рода приведением.

- С вертолёта эту машину видели наверняка. И ничего, - прошептал Савомото (он переместился и тоже увидел автомобиль), - значит это янки.

- Ну не лейтенант же Мураками тест-драйв проводит…

Сержант не понял английское «тест-драйв», но переспрашивать не стал. Видимо уже привык к Пашкиным словесным вывертам, к тому же уловив злой сарказм, понял, что фраза не имеет объяснений.

- Я имею в виду, что это тоже кто-то из поисковых партий. Это могут быть даже гражданские.

«Американские партизаны»? – Пашка ухмыльнулся - сочетание резало слух. Голливудские пропагандистские поделки и тут наложили свой отпечаток на его восприятие Америки. При этом неизвестно как они принимаются самими американцами, но на него все эти «николасыкейджи» производили обратный эффект. Образ американского ополченца, защищающего своих детей, спасающего Америку и весь мир заодно, казался картонной бутафорией.

Кстати, надо отдать должное янки, с детьми они управились оперативно - школьные автобусы первыми покинули город. Пашка даже краем уха слышал распоряжения какого-то японского офицера, чтобы их не досматривали.

В реальности наличие у гражданского населения оружия и осведомлённость об этом японских солдат, приводило к лишним жертвам именно среди населения.

И, тем не менее, кто сейчас мог помогать американской армии? Бывшие военные, моряки (город портовый), пансионеры всякие – деды, у этих (ничего странного) ещё, как говориться, были «яйца».

- Ещё могли глупые молодые романтики-патриоты! – Эту фразу Пашка сказал вслух, но Савомото ни как не отреагировал. Он вообще в последнее время на всё непонятное, что выдавал Пашка, отмалчивался.

Стёкла в машине были не тонированы, но отсвечивали, пока внедорожник не проехал совсем близко.

Водитель был один, на военного однозначно не похож – яркая куртка, лицо прикрыто крупными солнцезащитными очкамо то, что сначала они приняли за головной убор, оказалось обесцвеченной шевелюрой.

«Женщина»?

На какие-то полминуты водитель отпустил руль, снял очки и наскоро протёр их платком - лицо было азиатским.

«Не! На бабу не похоже»!

Машина прокатила чуть дальше и встала, высветив красными стопами.

- Это не китаец, возможно кореец, но я могу спутать – эта его причёска…, - вымолвил сержант, - может из местных?

- Нам нужен транспорт, - твёрдо сказал Пашка.

«Ещё нужна гражданская одежда. Самолёт бы захватить и рвануть в… Мексику хотя бы. Эх…»! – Вспомнились груды денег, сгоревших в «Фольксвагене». Говорить о своих планах сержанту он не стал.

- Подкрадёмся сзади….

- Увидит в зеркало заднего вида. До него десять метров. Машину не глушит, нога на тормозе – даст по газам и тю-тю, не успеем, - прикинул Пашка.

- Не всё время же он в зеркала смотрит….

«Он к нам левым боком чуть повёрнут, а водительское зеркало прямое, значит сейчас мы вне его поля зрения, но башкой крутит туда-сюда, словно высматривая что-то. Может его что-нибудь отвлечёт? Тогда сразу рывком и - в мёртвую зону позади машины, - примерился Пашка, - нет! Один чёрт заметит! Лучше уж сразу запугать – рывок к двери и дуло к носу. Дьявол! Тоже можем не успеть добежать, и толку потом палить в широкий зад машины, только подстегнём?! И валяться здесь долго нельзя, действительно как крысы! Наверняка начнётся (точнее уже идёт) прочёсывание и зачистка силами пехоты. И в небе…».

В небе по-прежнему сновали вертолёты, правда, несколько в удалении. Ближе к акваторий, опустив носы, прошла пара «Апачей». Не переставал маячить нарезающий круги чёрный полицейский геликоптер.

- Дверь открыл! – Прошипел сержант.

«Вот оно! Если сейчас он выйдет – надо брать»!

Выходить не стал – водительская дверь нараспашку, голова свесилась, улыбается, смотрит в их сторону.

- Свои! Не стреляйте! – На японском языке.

Если честно Пашка, увидев высунутую физиономию, нечто подобное и предположил. А вот Савомото он неожиданности дёрнулся и стукнулся головой об днище.

- Я сейчас покажу ему «свои», - в его руках задёргался пистолет.

- Не глупи, - осадил его Пашка, начиная выползать, - это шанс.

- Залезайте в машину! - Неуверенно, но вполне обнадёживающе поторопил их незнакомец.

Машина и внутри была такая же вылизанная, просто блистающая чистотой светлой обивки. Они с Савомото смотрелись тут совершенно инородно: перемазанные, взмыленные, в потрепанной форме.

«Видок у на-а-ас…, подорванцы, - Пашка видел, как на мгновенье скривился хозяин машины, - ничего, кожа – отмоется».

Ускорение приятно вжало в сиденье. С заднего сиденья салон кажется огромным, бежевый цвет (в Америке такие любят) ещё больше усиливал эффект объёма. Большая машина глотала подвеской любые неровности, создавая иллюзию надёжности и защищённости. Пашка даже позволил себе слегка прикрыть глаза, ощущая, как он устал, не столько физически, сколько морально. Парень куда-то уверено рулили, и ему не хотел ни о чём думать. Пока.

Как выяснилось этот парень - японец действительно из местных. Зовут его Хонда. Работает в автосалоне «Хонда», и машина на которой они едут тоже «Хонда». Поначалу он без умолку возбуждённо тараторит, видимо слишком нервничая, произносит кучу непонятных слов и терминов, даже на взгляд Пашки. Савомото тот вообще постоянно дёргался, сжимая кулаки, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Приходилось иногда тыкать его в бок, призывая к терпению. Но постепенно сержант успокаивается, да и парень начинает вести себя более сдержано, в конце концов, видя, что пассажирам не до этого, не особо их достаёт, тем не менее не переставая зыркать в зеркало заднего вида со смесью всевозможный эмоций. В нём, то пробивалось уважение к воинствующим предкам, то определённое превосходство (как же – он цивилизация, а тут неандертальцы), и бесспорно любопытство (ещё бы!).

- Ну, вы ребята и дел натворили, давненько амеры так не отгребали! Мы в последнее время успешно продаём наши машины, они лучше и качественнее американских, несмотря на демпинг, но я думаю, теперь не скоро американцы будут выбирать что-либо японское.

- Постой, постой, - Савомото прервал парня, - Хонда! Уж не компании Суичиры Хонды эта машина?

- Да! А вы что его знали?

- Знавал, но он же делал всякие там мотоколяски и прочую ерунду?

- Так это до войны. А после, он очень переживал поражение, закрыл фирму, купил бочку спирта…

- Похоже на Суичиру, - вставил Савомото.

- Ну вот, - продолжил парень, - через год бочка кончилась!

- Наш человек! – Вяло пробурчал Пашка. Тихий комфортный салон, вконец его расслабил, нахлебавшись выданной новым союзником очередной американской газированной бурды знакомого коричневого цвета, наполнив желудок углекислотой, он ворочал языком крайне нехотя.

- И он снова открыл фирму! - Было похоже, что молодой человек сел на своего профессионального конька, - мы уже вышли на третье место по продажам, а сегодня звонит мой начальник – вне себя от ярости…

- Подожди, дорогой! А он японец? - Перебил разошедшегося парня сержант.

- Ну, да. Теперь торговые дела покатятся вниз.

- Призвание мужчины – иметь дело с кровью, - мрачно пробурчал сержант, - мы воины, а не торговцы.

- Вся наша земная цивилизация построена на торговых отношениях. А война это лишь радикальное отстаивание своих торговых интересов, - ни сколько не смутившись, почти учительским тоном произнёс молодой человек, явно повторяя чужие слова.

- Ты сынок, как здесь оказался и куда нас везёшь? – Снова вкрадчиво подал голос сержант.

«А ведь они почти ровесники, - заметил Пашка, - сержант старше этого парня – Хонды всего на пару, тройку лет. А по факту столкнулись - предок и потомок! И этот более продвинутый, сначала очковал слегка, а сейчас ему руль и «лошадки» уверенности придают, чуть ли не экскурсию по эпохе проводит. Только вот насколько этот молодой современный человек выглядит по-детски в своей наивной беспечности, а тот же сержант, смотря на мир через призму войны, рассуждает, действительно, словно повзрослев до отцовского или даже дедовского возраста.

Не-е-е! Попадать в лапы спецслужб и к яйцеголовым лаборантам не стоит! Мало того что замучают своими темпоральными пробирками, тут ещё и психологам непаханое поле для диссертаций.

А ведь если честно вначале он хотел метнуться в российское посольство, так сказать «предаюсь в руки родной милиции, надеюсь на неё и уповаю!».

Город спускался к самой воде залива. Машина оставила позади припортовые постройки, которые торчали словно огородные пугала – покосившиеся, окна разбиты, в стенах попадаются опаленные дыры от снарядов, точно раны. Кое-где виднелись воронки от падения бомб. До сих пор на берегу полыхала баржа или танкер, пламени почти не видно, только из люков выскакивают короткие прыгающие языки, а вот дым валил чёрный и густой.

- Так откуда ты взялся, - снова спросил Савомото.

Хонда аккуратно проезжал между лежащим на дороге японским самолётом и исковерканной пушкой без ствола, поэтому не сразу ответил. Дорога делала плавный изгиб, по обеим сторонам обочины кустились насаждения, слева свинцовым цветом пробивались воды залива. Далее дороги была свободна, пугающе пустынна, серая полоса тянулась прямо на несколько километров, и можно было даже прилично разогнаться.

- Мониторинг какой-то ведётся. Не постоянно, но на телефон для гражданских приходят сообщения: об эвакуации, где ожидаются военные действия, где замечены… противник. Даже по сети иногда картинка вываливается. Правда с перебоями – сеть, - он кивнул головой на переднее сиденье, где лежал планшетник с тянущимся к прикуривателю проводом питания, - если тут больше никого не было, то вы теперь в интернет-звёздах.

- Как это?

- Сняли вас на видео. Качество изображения, правда, не очень было…, далеко и дымка. Частник вероятно…, из окна, но вроде бы вы были. А вообще неудивительно, по городу-то камер натыкано, и питание кое-где сохранилось, каналы резервные подключили…, так - может….

Он неопределённо пожал плечами и вдруг спохватился, попытался словно несмышлёнышам объяснять про современные медийные навороты, но очнувшийся от дрёмы Пашка его оборвал, для понятливости брякнув кое-что на интернет-сленге. Но тут же не без уважения похвалил: