Британское соединение
В командный центр поступил доклад от первой пары ударных истребителей – все восемь ракет поразили цель. Попадания подтвердились и визуальными наблюдениями.
Вскоре с кормы авианосца появились переходящие в режим зависания самолёты. Центр боевого управления особо тщательно в нелёгких погодных условиях корректировал пилотов заходящих на посадку.
В этот момент четыре ракеты «Гарпун», фонтанируя огненными хвостами, окутав белым выхлопом фрегат «Норфолк», поочерёдно взвились и ушли в сторону вражеского корабля. 
В помещении командного центра создалась выжидательная напряжённая обстановка. На радаре тонкая полоска, бегающая вокруг центрального жёлтого пятна, раз за разом на секунду вспыхивала яркой точкой обозначая положение корабля противника и приближающиеся к нему метки. Точнее, поскольку ракеты летели кучно, метка высвечивалась как одна. Время словно растянулось и казалось секунды на большом табло с мигающими зелёным цифрами, никуда не торопятся.
- Есть поражение, - наконец, через четыре с половиной минуты доложил старпом.
- Цель? – Прошипел, неожиданно осипший, командир.
- Курс прежний, скорость – 30, - после секундной задержки ответил оператор.
- Этой глыбе нипочём наши уколы, - встрял помощник, но взяв бинокль, и направив его в серую муть горизонта по пеленгу вражеского корабля, радостно воскликнул, - вижу дым и огонь.
- На «Норфолке» стояли «Гарпун» модификации В1, - не выражая особой радости, проворчал уже прокашлявшийся командир.
- И? – Не понял помощник. Потом быстро припомнив технические данные RGM-84В1[20], поправился, - вы правы, борт линкора ракеты могут и не пробить.[21]
- Особенно если вошли под острым углом, и на высоте атаки 2 - 3 метра, - вставил контр-адмирал, - ракетами мы его не утопим. Американцам что бы потопить «Ямато» пришлось вогнать в него более десяти торпед и тринадцать бомб. А в его систершип «Мусаси» и того более. Подымайте второе и третье звено. Сколько они могут максимально навешать бомб на крылья? Две? Надо подавить артиллерию и вывести «Сент-Альбанс» на дистанцию торпедной атаки. И как можно быстрее. Как можно быстрее, - ещё раз повторил он.
Видя некоторое непонимание среди подчинённых, обведя присутствующих офицеров злым взглядом, Вильям Джеймс не без доли сарказма спросил:
- Вам не кажется, господа, что это как минимум позорно бегать от какой-то древней жестянки? Да, я понимаю, что у него реальные пушки, с реальным калибром…
Ему не дали договорить. Раздался голос одного из секторальных наблюдателей:
- Чёрт побери! – Все посмотрели направо – фрегат «Норфолк» полностью скрылся за вставшими вокруг него султанами воды. Все напряжённо ждали, когда побеспокоенная вода осядет.
- Проклятье, - прошипел Вильям Джеймс, - с ним есть связь?
Прямого попадания не было, но видимо один снаряд разорвался у самого носа по левому борту корабля. Фрегат не горел, не дымил, он получил сильный дифферент на нос, от чего его корма иногда понималась над волнами, так что можно было увидеть бесполезно вращающиеся в воздухе винты.
Контр-адмирал сразу принял решение:
- Прикажите на «Диамант» подойти к «Норфолку» и снять команду.
- Но мы незнаем о серьёзности его повреждений, - возразил командир авианосца, - может быть экипажу сможет выправить дифферент.
- Да вы посмотрите на него! Даже если удастся откачать воду, через сколько времени это произойдёт? Линкор успеет приблизится для в уверенной визуальной наводки своих орудий. Мы не можем рисковать людьми, подставляя израненный корабль под стволы врага!
- Сэр! Вас вызывает штаб! – У офицера связи было раскрасневшееся лицо, он вдруг как то по бабьи всплеснул руками и возбуждённо добавил, - там в Польше такое твориться!
Вильям Джеймс прежде чем схватить трубку, гадливо поморщился. Он прекрасно знал о пристрастиях молодого офицера. Тот кстати никогда выпячивал свои ненормальности, и лишь иногда, волнуясь как в этом случае, его пробивало.
То, что он услышал, судя по его вытянувшемуся лицу, видимо действительно было НОВОСТЬЮ. Однако помрачневший контр-адмирал не спешил делиться полученной информацией. Словно попутно производя в уме какие-то вычисления, он быстро отдавал распоряжения.
Фрегат «Сент-Альбанс» рванул на дистанцию торпедной атаки. С палубы взлетал очередной «Харриер». У самолёта висело на пилонах четыре противокорабельных «Экзосета». Техники, вопреки запоздалому приказу, уже не стали заменять оружие подвесок. Это бы оттянуло время старта. 
Но пара машин уже гудели турбинами, держа под крыльями по две крылатых тушки, поблёскивающих прозрачным желтоватыми закругленными рылами, под которыми угадывалась сложная начинка.
Линкор «Бисмарк».
Не прошло и трёх минут, как получив новые данные, орудийные расчёты самостоятельно произвели выстрел. «Бисмарку» было очень важно развернуться бортом к противнику и открыть огонь полными залпами. Но это бы сократило и так большую дистанцию до вражеских кораблей. Линдеманн выбирал компромисс: вывести свои кормовые башни на угол обстрела, уходя с кратчайшей прямой, тем самым увеличить количество выпущенных снарядов и вероятность накрытия, либо догнать (по его соображению) более тихоходный авианосец и лупить уже наверняка.
Орудия заряжались автоматически. Залпы последовали почти с максимально скорострельностью при данном угле возвышения. Однако спустя некоторое время офицер на радаре доложил, что экран осциллографа выдаёт сплошную белую засветку, на которой ничего невозможно разобрать. Не получив новых данных, орудия произвели очередной залп наверняка уже мимо. Линкор задробил стрельбу.
- Снова радар накрылся, – помощник выжидающе взглянул на командира, - выпускать «Арадо»?[22]
- И наверняка угробить, и машину и пилота, при таком то ветре. Плюс потеря скорости.
В этот момент, зазвонил телефон соединяющий боевую рубку с кормовым командным пунктом. Его командир лейтенант Мюлленхейм-Рехберг докладывал, что ему удалось разглядеть на горизонте небольшие вспышки огня, и стал быстро выдавать приблизительный пеленг и удалённость.
Склонившись над картой прокладки курсов, елозя по бумаге карандашами, штурман и начальник артиллерии выверяли пятиминутный отсчёт курса и последние данные с радара о положении противника.
Командиры БЧ получили новые цифры. Башни повернули стволы на несколько градусов правее.
- Право на борт! – Дождавшись когда рявкнут орудия, Линдеманн уводил, слегка подрагивающий на высоких волнах, линкор от возможного ответного залпа противника.
Всматриваясь в размытый горизонт в последний момент перед попаданиями неприятельских снарядов, командир корабля увидел мелькнувшие у самой воды огненно-дымные шлейфы.
«Похоже, ракеты»?! – Предположил он.
Крик курсового сигнальщика совпал с неожиданным ударом по корпусу линкора.
В носу и у левого борта вспыхнули, резанув по глазам, огненные шары, смешиваясь с вздыбившимся белым всплеском воды. Следом в рубке вылетело несколько стёкол, обдав офицеров россыпью осколков. Послышались сдавленные крики. Однако воздушный удар был не сильный и почти никто не пострадал. Склонившийся за сбитой фуражкой Линдеманн с удивлением увидел падающие капли крови. Мазнув рукой по щеке он уставился на окрасившуюся кисть.
- Линдеманн, вы ранены! – Казалось Лютьенс даже не заметил разрушений и врущегося в рубку ветра. Его тщательно расчёсанные на пробор волосы, оставались аккуратно уложены.
К командиру подскочил матрос с санитарной сумкой.
- Царапина, - отклонил помощь Линдеманн, - доложить о повреждениях!
В этот раз левый борт линкора принял в себя не меньше пяти попаданий в районе цитадели, пробивших в нескольких местах 145-мм броню почти на стыке с палубой. Вторая внутренняя тридцатимиллиметровая переборка остановила непрошенных гостей, но взрыв, выбив башню вспомогательного калибра, полностью уничтожив весь её расчёт, вырвав ещё и кусок палубы. Часть осколков достигла башен зенитных «стопяток», через смотровые щели ранив несколько матросов. Несколько осколков наделали дырок в плоскостях стоящего на направляющих катапульты «Арадо».
Возникли многочисленные пожары. Над серым приземистым силуэтом немецкого корабля поднялся густой шлейф сдуваемого ветром дыма. Одно попадание зафиксировали по кормовой башне «Дора», местами сильно деформировав ее, но фактически с 400 мм стальной плиты лишь окончательно слезла выгоревшая жёлтая краска, смяло наблюдательный колпак и сбило перископ и «ухо» дальномера. Досталось и канонирам от внутренних сколов. Ещё один заряд взорвался в кормовой оконечности, за главным броневым поясом, вырвав изрядный кусок обшивки противоосколочной брони. Ударная волна с огнём и осколками добралась до барбета всё той же «Доры». 220 мм брони остановили ударную волну, однако в опасной близости от казематов бушевал огонь. Аварийные партии сбивались с ног, тянули в шланги, заливая пыхающий, рвущийся наружу к ветру как из топки огонь.
В тоже время в машинное отделение начала поступать забортная вода через разошедшиеся листы обшивки.
- В машинном отделении помпы вполне справляются. Используем всего 80 процентов ресурса. Сильно набралось воды в котельной №1. Аварийные партии течь остановили, воду откачаем, но для того что бы полностью ликвидировать неисправность надо сбавить ход, - доложил инженер-капитан Юнак.
- Нет, - отрезал Линдеманн, - в крайнем случае - компенсировать крен балластными танками.
- Либо «томи» применили какой-то новый боезаряд, либо это полыхало невыгоревшее топливо ракет, - предположил, влетевший на мостик, запыхавшийся обербоцман Курт Кирхберг.
Линдеманн кивнул и проорал в переговорное устройство:
- Гансен, прежний курс! – Новая команда понеслась до рулевого. Линкор на полном ходу остро чувствовал рули и все уже привычно ухватились за поручни. Нос «Бисмарка» выписал небольшую кривую - ровно на волну.
Тем временем носовые башни выпалили по два залпа, но контакт с противником уже был утерян.
И снова глазастый наблюдатель кормового дальномера торопливо диктовали на центральные боевые посты дистанцию и пеленг цели. Но теперь и носовые сигнальщики и сам командир линкора, всё время не отрываясь от окуляров, наконец, скорее на догадке чем с полной уверенностью определил в едва приметном сером бугорке на размытой, сливающейся с небом полоске горизонта, неприятельский корабль. Однако длилось это недолго – через пару секунд тёмная точка «замылилась» серой пеленой.
- Он ставит дымовую завесу!
«Бисмарк» выдавал полные 30 миль в час, но за двадцать минут расстояние до кораблей противника сократилось всего лишь на пять миль – видимо англичане предприняли манёвр уклонения. Снова оглушительно громоподобно заголосили носовые пушки, вываливая в каждом залпе с четырёх стволов по 3200 килограммов стали и взрывчатки.