Атомный ракетоносец Севморфлота «Сварог»

В чём-то командир американского корабля был прав. В чём-то и нет. Ведущий поиск эсминец на русской подлодке поначалу даже не заметили, хотя знали о проводимой американцами и британцами морской операции. Может по причине скверной гидроакустической обстановки и ведения штатовцами, по сути дела, только пассивного поиска. Вполне вероятно из-за хвалёной американской системы «Прерия-маскер»[42], а возможно в силу известного русского раздолбайства. При этом бессистемно разбросанные на приличном отдалении, активно излучающие вертолётные буи, акустики подлодки исправно засекли.

Шлёпнувшуюся в трёхстах метрах торпеду приняли за гидроакустический буй и отработанным на учениях манёвром ушли от слежки нырнули под термоклин, забурлив подводное царство и уши собственному акустику винтами - на большой скорости акустики подводного корабля попросту глохнут и не могут адекватно считать показания гидрофонов. Однако вскоре затаившись и «навострив уши», после минутного сканирования, они известили центральный пост о предпринятой на них атаке. Тут бы им (подлодке со всем экипажем) убраться по добру по здорову, но…. Сыграла профессиональная гордость. И не только у командира, кадровых офицеров и мичманов. Надо сказать, что боевой мандраж испытывали все, вплоть до коков. Как не крути в подводники абы кого не набирают. Все на подлодке знали о происходящих в мире событиях, и весь экипаж словно захватил психоз войны. И лишь отец-командир, да ещё несколько офицеров понимали всю серьёзность ситуации. По корабельной сети прозвучала боевая тревога. Не смотря на международное соглашение «о предотвращении конфликтов в море и воздухе путем запрещения имитации боевых атак».

Подводный крейсер вышел на позицию атаки. Искушение, конечно, было. Просто руки чесались – садануть боевым. И как было бы хорошо! Ввели данные стрельбы - а они идеальные! И – «Пли»! Эх!

Крейсер-ракетоносец произвел учебные стрельбы по эсминцу, и совершил манёвр ухода от возможного ответного удара.

- Запись в вахтенный журнал! - Распорядился командир, расположившись с довольным видом в боевой рубке.

Дождавшись когда старпом подготовится, стал размеренно излагать, словно учитель на диктанте, - «В условной точке координат … штурман, дай пожалуйста точные координаты и время, - дождавшись уточнения, продолжил, - приняли решение произвести подскок со скоростью 17 узлов в течение 20 минут, курсом 170 градусов. Далее в 16:00…

- В 15:45, - уточнил штурман.

- Хорошо, в 15:45 начали маневр для занятия точки залпа на носовых курсовых углах 30º-40º, на дистанции с вероятностью поражения 0,8. При полной скрытности, преодолев противодействие противолодочных систем обнаружения корабля противника, (можешь добавить «условного»), заняли позицию стрельбы на носовом курсовом угле эсминца противника – 40˚ правого борта и на дистанции залпа – 55 кабельтов. По команде капитана 2 ранга Ю. Клещёва произвели «условно» четырёхторпедный залп и осуществили маневр отрыва от вероятных кораблей сопровождения». Далее…

Тут-то, не дав договорить командиру, корабль и подвергся новой атаке, только явно не учебной. По боевому подводному кораблю словно прошла наэлектризованная волна, в секунду согнав с командира благостное расположение духа, пробежав возбуждающими синапсами в мозгах офицеров, мгновенным импульсом сокращая мышцы всего экипажа. Заставив кипеть адреналин, дав прочувствовать скованным сталью, зажатым со всех сторон толщей воды морякам, если не другую - жестокую сторону войны, то, как минимум её бледную тень. Бледную тень с косой.

Командир подводного ракетоносца был опытным грамотным подводником, имел сколоченный экипаж и, как говорится, пользовался авторитетом. И конечно с его стороны было предосудительно рисковать жизнью экипажа и целостностью подводного корабля. Но на самом деле офицер выполнял (пусть и немного перегибая палку, по сути, вызывая огонь на себя) приказ командования: пронаблюдать и оценить возможности военно-морских сил США в новых условиях.

Русская субмарина ушла на глубину 500 метров, поднырнув под ледяное нашествие, минимально раздавая децибелы, и растворилась в родном направлении. Через три часа ходу атомный крейсер подвсплыл на 250 м для уверенного приёма короткого кодированного сообщения на СНЧ[43]. Состоялся очередной сеанс связи со станцией «Зевс», что на Кольском полуострове.

Американцы.

Преследование японских малых кораблей, рассеянных среди блуждающих ледяных глыб на сотнях квадратных миль океана, оказался не таким уж простым. На радарах высвечивалась масса объектов. Компьютеры, сбитые с толку множеством различных контактов, порой не могли правильно определить цели. Первыми на экранах локаторов засекли растущее количество засветок-айсбергов операторы американских РЛС. Первыми визуально увидели замёрзшие куски воды вперёдсмотрящие на японских кораблях. В борта вскоре стукали и били пока малые обломки, не причинявшие вреда, но в сторону ходовых мостиков уже понеслись предупреждающие крики – в курсовом секторе замаячили высокие серо-белые горы.

На японских кораблях не было радаров, лишь гидрофоны засекали подводные части плавающих островов, хотя при развивающемся шторме это было делать всё сложней и сложней. Японские командиры и рулевые механики, не сбавляя скорости, словно гонщики виртуозно лавировали меж гонимых ветром невольных путешественников.

Американцам в этой ситуации было легче вследствие более совершенного технического оснащения. Операция затянулась до темноты, заставив и загонщиков, и уж тем более преследуемых, сбавить скорость до минимальной, постоянно рискуя напороться на тяжёлые и острые грани айсбергов.

А с приходом рассвета стал усиливаться ветер. Далее к северо-востоку погода окончательно испортилась. Штормовой фронт двигался в сторону центральной Атлантики, со всеми сопутствующими неприятностями: на поверхности вздымались огромные волны, налетали шквалы срывающегося дождя, создавая шум, мешавший гидролокации.

Растянувшись на мили, водная баталия продолжала смещаться на северо-восток мимо скалистой Исландии и Фарерских островов, односторонне теряя участников – американцы, едва принимали, возбуждающие цепи приёмников, отражённые сигналы от своих излучателей, не жалея лупили за пределы видимости ракетами, зачастую зрелищно круша верхушки айсбергов.

Погоня постепенно смещалась всё дальше на север навстречу ветру и ледяному нашествию.

Вскоре появились первые жертвы и от отколовшихся кусков большого арктического льда. Поротую рану острой глыбой, неожиданно брошенной волной, получил японский эсминец. Напоролся на айсберг и американский эсминец «Бэрри». Он почти успел сманеврировать и уклониться шеститонным водоизмещением, но занесённая корма жёстко встретилась с матово белой ледяной скалой. Силой удара команду посбивало с ног, а корабль сразу потерял ход – один винт напрочь срезало, второй деформировало. Теперь его вращение создавало неприятную и порой опасную вибрацию. Эсминец находился всего в двухстах милях от Фарерских островов, но ближайшие ремонтные доки были на британских островах. Экипаж эсминца передал о своём выходе их игры, и корабль медленно почапал к английскому берегу.

Но если хрустально-белые красавцы были для штатовцев только вредителями, то для японцев возросшее количество плавающих объектов пошло всё же на пользу. Корабли Императорского флота, словно в ледяном лабиринте, затерялись для радаров преследователей. А экипаж лёгкого крейсера «Юнцу» наблюдал со смесью ужаса и восхищения, как едва уловимая тень скользнула мимо их борта и встряла в ледяного исполина, высекая тысячи искрящихся во вспышке взрыва осколков и крошева кристаллизовавшейся воды. И лишь командиру крейсера и рулевому некогда было любоваться зрелищем - корабль шустро скользнул за спасительную бело-хрустальную гору-прикрытие.