Орфей в подземном царстве

Великий певец Орфей, сын речного бога Эагра и музы Каллиопы, жил в

далекой Фракии. Женой Орфея была прекрасная нимфа Эвридика. Горячо любил ее

певец Орфей. Но недолго наслаждался Орфей счастливой жизнью с женой своей.

Однажды, вскоре после свадьбы, прекрасная Эвридика собирала со своими юными

резвыми подругами нимфами весенние цветы в зеленой долине. Не заметила

Эвридика в густой траве змеи и наступила на нее. Ужалила змея юную жену

Орфея в ногу. Громко вскрикнула Эвридика и упала на руки подбежавшим

подругам. Побледнела Эвридика, сомкнулись ее очи. Яд змеи пресек ее жизнь. В

ужас пришли подруги Эвридики и далеко разнесся их скорбный плач. Услыхал его

Орфей. Он спешит в долину и там видит холодный труп своей нежно любимой

жены. В отчаяние пришел Орфей. Не мог он примириться с этой утратой. Долго

оплакивал он свою Эвридику, и плакала вся природа, слыша его грустное пение.

Наконец, решил Орфей спуститься в мрачное царство душ умерших, чтобы

упросить владыку Аида и жену его Персефону вернуть ему жену. Через мрачную

пещеру Тэнара[1] спустился Орфей к берегам священной реки Стикса.

---------------------------------------------------------------

[1] Тэнар (теперь мыс Матапан) находится на юге Пелопоннеса.

---------------------------------------------------------------

Стоит Орфей на берегу Стикса. Как переправиться ему на другой берег,

туда, где находится мрачное царство владыки Аида? Вокруг Орфея толпятся тени

умерших. Чуть слышны стоны их, подобные шороху падающих листьев в лесу

поздней осенью. Вот послышался вдали плеск весел. Это приближается ладья

перевозчика душ умерших, Харона. Причалил Харон к берегу. Просит Орфей

перевезти его вместе с душами на другой берег, но отказал ему суровый Харон.

Как ни молит его Орфей, все слышит он один ответ Харона -- "нет!"

Ударил тогда Орфей по струнам своей золотой кифары, и широкой волной

разнеслись по берегу мрачного Стикса звуки ее струн. Своей музыкой очаровал

Орфей Харона; слушает он игру Орфея, опершись на свое весло. Под звуки

музыки вошел Орфей в падью, оттолкнул ее Харон веслом от берега, и поплыла

ладья через мрачные воды Стикса. Перевез Харон Орфея. Вышел он из ладьи и,

играя на золотой кифаре, пошел по мрачному царству душ умерших к трону бога

Аида, окруженный душами, слетевшимися на звуки его кифары.

Играя на кифаре, приблизился к трону Аида Орфей и склонился пред ним.

Сильнее ударил он по струнам кифары и запел; он пел о своей любви к Эвридике

и о том, как счастлива была его жизнь с ней в светлые, ясные дни весны. Но

быстро миновали дни счастья. Погибла Эвридика. О своем горе, о муках

разбитой любви, о своей тоске по умершей пел Орфей. Все царство Аида внимало

пению Орфея, всех очаровала его песня. Склонив на грудь голову, слушал Орфея

бог Аид. Припав головой к плечу мужа, внимала песне Персефона; слезы печали

дрожали на ее ресницах. Очарованный звуками песни, Тантал забыл терзающие

его голод и жажду. Сизиф прекратил свою тяжкую, бесплодную работу. сел на

тот камень, который вкатывал на гору, и глубоко, глубоко задумался.

Очарованные пением, стояли Данаиды, забыли они о своем бездонном сосуде.

Сама грозная трехликая богиня Геката закрылась руками, чтобы не видно было

слез на ее глазах. Слезы блестели и на глазах не знающих жалости Эриний,

даже их тронул своей песней Орфей. Но вот все тише звучат струны золотой

кифары, все тише песнь Орфея, и замерла она, подобно чуть слышному вздоху

печали.

Глубокое молчание царило кругом. Прервал это молчание бог Аид и спросил

Орфея, зачем пришел он в его царство, о чем он хочет просить его. Поклялся

Аид нерушимой клятвой богов -- водами реки Стикса, что исполнит он просьбу

дивного певца. Так ответил Орфей Аиду:

-- О, могучий владыка Аид, всех нас, смертных, принимаешь ты в свое

царство, когда кончаются дни нашей жизни. Не затем пришел я сюда, чтобы

смотреть на те ужасы, которые наполняют твое царство, не затем, чтобы

увести, подобно Гераклу, стража твоего царства -- трехголового Кербера. Я

пришел сюда молить тебя отпустить назад на землю мою Эвридику. Верни ее

назад к жизни; ты видишь, как я страдаю по ней! Подумай, владыка, если бы

отняли у тебя жену твою Персефону, ведь и ты страдал бы. Не навсегда же

возвращаешь ты Эвридику. Вернется опять она в твое царство. Кратка жизнь

наша владыка Аид. О, дай Эвридике испытать радости жизни, ведь она сошла в

твое царство такой юной!

Задумался бог Аид и, наконец, ответил Орфею:

-- Хорошо, Орфей! Я верну тебе Эвридику. Веди ее назад к жизни, к свету

солнца. Но ты должен исполнить одно условие: ты пойдешь вперед следом за

богом Гермесом, он поведет тебя, а за тобой будет идти Эвридика. Но во время

пути по подземному царству ты не должен оглядываться. Помни! Оглянешься, и

тотчас покинет тебя Эвридика и вернется навсегда в мое царство.

На все был согласен Орфей. Спешит он скорее идти в обратный путь. Привел

быстрый, как мысль, Гермес тень Эвридики. С восторгом смотрит на нее Орфей.

Хочет Орфей обнять тень Эвридики, но остановил его бог Гермес, сказав:

-- Орфей, ведь ты обнимаешь лишь тень. Пойдем скорее; труден наш путь.

Отправились в путь. Впереди идет Гермес, за ним Орфей, а за ним тень

Эвридики. Быстро миновали они царство Аида. Переправил их через Стикс в

своей ладье Харон. Вот и тропинка, которая ведет на поверхность земли.

Труден путь. Тропинка круто подымается вверх, и вся она загромождена

камнями. Кругом глубокие сумерки. Чуть вырисовывается в них фигура идущего

впереди Гермеса. Но вот далеко впереди забрезжил свет. Это выход. Вот и

кругом стало как будто светлее. Если бы Орфей обернулся, он увидал бы

Эвридику. А идет ли она за ним? Не осталась ли она в полном мрака царства

душ умерших? Может быть, она отстала, ведь путь так труден! Отстала Эвридика

и будет обречена вечно скитаться во мраке. Орфей замедляет шаг,

прислушивается. Ничего не слышно. Да разве могут быть слышны шаги бесплотной

тени? Все сильнее и сильнее охватывает Орфея тревога за Эвридику. Все чаще

он останавливается. Кругом же все светлее. Теперь ясно рассмотрел бы Орфей

тень жены. Наконец, забыв все, он остановился и обернулся. Почти рядом с

собой увидал он тень Эвридики. Протянул к ней руки Орфей, но дальше, дальше

тень -- и потонула во мраке. Словно окаменев, стоял Орфей, охваченный

отчаянием. Ему пришлось пережить вторичную смерть Эвридики, а виновником

этой второй смерти был он сам.

Долго стоял Орфей. Казалось, жизнь покинула его; казалось, что это стоит

мраморная статуя. Наконец, пошевельнулся Орфей, сделал шаг, другой и пошел

назад, к берегам мрачного Стикса. Он решил снова вернуться к трону Аида,

снова молить его вернуть Эвридику. Но не повез его старый Харон через Стикс

в своей утлой ладье, напрасно молил его Орфей, -- не тронули мольбы певца

неумолимого Харона, Семь дней и ночей сидел печальный Орфей на берегу

Стикса, проливая слезы скорби, забыв о пище, обо всем, сетуя на богов

мрачного царства душ умерших. Только на восьмой день решил он покинуть

берега Стикса и вернуться во Фракию.

СМЕРТЬ ОРФЕЯ

Четыре года прошло со смерти Эвридики, но остался по-прежнему верен ей

Орфей. Он не желал брака ни с одной женщиной Фракии. Однажды ранней весной,

когда на деревьях пробивалась первая зелень, сидел великий певец на

невысоком холме. У ног его лежала его золотая кифара. Поднял ее певец, тихо

ударил по струнам и запел. Вся природа заслушалась дивного пения. Такая сила

звучала в песне Орфея, так покоряла она и влекла к певцу, что вокруг него,

как зачарованные, столпились дикие звери, покинувшие окрестные леса и горы.

Птицы слетелись слушать певца. Даже деревья двинулись с места и окружили

Орфея; дуб и тополь, стройные кипарисы и широколистые платаны, сосны и ели

толпились кругом и слушали певца; ни одна ветка, ни один лист не дрожал на

них. Вся природа казалась очарованной дивным пением и звуками кифары Орфея.

Вдруг раздались вдали громкие возгласы, звон тимпанов и смех. Это киконские

женщины справляли веселый праздник шумящего Вакха. Все ближе вакханки, вот

увидали они Орфея, и одна из них громко воскликнула:

-- Вот он, ненавистник женщин!

Взмахнула вакханка тирсом и бросила им в Орфея. Но плющ, обвивавший тирс,

защитил певца. Бросила другая вакханка камнем в Орфея, но камень,

побежденный чарующим пением, упал к ногам Орфея, словно моля о прощении. Все

громче раздавались вокруг певца крики вакханок, громче звучали песни, и

сильнее гремели тимпаны. Шум праздника Вакха заглушил певца. Окружили Орфея

вакханки, налетев на него, словно стая хищных птиц. Градом полетели в певца

тирсы и камни. Напрасно молит о пощаде Орфей, но ему, голосу которого

повиновались деревья и скалы, не внемлют неистовые вакханки. Обагренный

кровью, упал Орфей на землю, отлетела его душа, а вакханки своими

окровавленными руками разорвали его тело. Голову Орфея и его кифару бросили

вакханки в быстрые воды реки Гебра[1]. И -- о, чудо! -- струны кифары,

уносимые волнами реки, тихо звучат, словно сетуют на гибель певца, а им

отвечает печально берег. Вся природа оплакивала Орфея: плакали деревья и

цветы, плакали звери и птицы, и даже немые скалы плакали, а реки стали

многоводней от слез, которые проливали они. Нимфы и дриады в знак печали

распустили свои волосы и надели темные одежды. Все дальше и дальше уносил

Гебр голову и кифару певца к широкому морю, а морские волны принесли кифару

к берегам Лесбоса[2]. С тех пор звучат звуки дивных песен на Лесбосе.

Золотую же кифару Орфея боги поместили потом на небе среди созвездий[3].

---------------------------------------------------------------

[1] Река во Фракии (современная Марица).

[2] Остров на Эгейском море у берегов Малой Азии (современная

Митилена). Родом с Лесбоса был знаменитый впоследствии поэт древней Греции

Алкей и поэтесса Сапфо.

[3] Созвездие Лиры, со звездой первой величины Вегой.

---------------------------------------------------------------

Душа Орфея сошла в царство теней и вновь увидала те места, где искал

Орфей свою Эвридику. Снова встретил великий певец тень Эвридики и заключил

ее с любовью в свои объятия. С этих пор они могли быть неразлучны. Блуждают

тени Орфея и Эвридики по сумрачным полям, заросшим асфоделами. Теперь Орфей

без боязни может обернуться, чтобы посмотреть, следует ли за ним Эвридика.

ГИАЦИНТ

Изложено по поэме Овидия "Метаморфозы"

Прекрасный, равный самим богам-олимпийцам своей красотой, юный сын царя

Спарты, Гиацинт, был другом бога стреловержца Аполлона. Часто являлся

Аполлон на берега Эврота в Спарту к своему другу и там проводил с ним время,

охотясь по склонам гор в густо разросшихся лесах или развлекаясь

гимнастикой, в которой были так искусны спартанцы.

Однажды, когда близился уже жаркий полдень, Аполлон и Гиацинт состязались

в метании тяжелого диска. Все выше и выше взлетал к небу бронзовый диск.

Вот, напрягши силы, бросил диск могучий бог Аполлон. Высоко к самым облакам

взлетел диск и, сверкая, как звезда, падал на землю. Побежал Гиацинт к тому

месту, где должен был упасть диск. Он хотел скорее поднять его и бросить,

чтобы показать Аполлону, что он, юный атлет не уступит ему, богу, в умении

бросать диск. Упал диск на землю, отскочил от удара и со страшной силой

попал в голову подбежавшему Гиацинту. Со стоном упал Гиацинт на землю.

Потоком хлынула алая кровь из раны и окрасила темные кудри прекрасного

юноши.

Подбежал испуганный Аполлон. Склонился он над своим другом, приподнял

его, положил окровавленную голову себе на колени и старался остановить

льющуюся из раны кровь. Но все напрасно. Бледнеет Гиацинт. Тускнеют всегда

такие ясные глаза Гиацинта, бессильно склоняется его голова, подобно венчику

вянущего на палящем полуденном солнце полевого цветка. В отчаянии воскликнул

Аполлон:

-- Ты умираешь, мой милый друг! О, горе, горе! Ты погиб от моей руки!

Зачем бросил я диск! О, если бы мог я искупить мою вину и вместе с тобой

сойти в безрадостное царство душ умерших! Зачем я бессмертен, зачем не могу

последовать за тобой!

Крепко держит Аполлон в своих объятиях умирающего друга и падают его

слезы на окровавленные кудри Гиацинта. Умер Гиацинт, отлетела душа его в

царство Аида. Стоит над телом умершего Аполлон и тихо шепчет:

-- Всегда будешь ты жить в моем сердце, прекрасный Гиацинт. Пусть же

память о тебе вечно живет и среди людей.

И вот по слову Аполлона, из крови Гиацинта вырос алый, ароматный цветок

-- гиацинт, а на лепестках его запечатлелся стон скорби бога Аполлона. Жива

память о Гиацинте и среди людей, они чтут его празднествами во дни

гиацинтий[1].

---------------------------------------------------------------

[1] Греки считали, что на лепестках дикого гиацинта можно прочесть

слово "ай-ай", что значит "горе, горе!". Празднества в честь Гиацинта,

бывшего раньше божеством пастухов, так называемые гиацинтии, справлялись в

июле, главным образом дворянами, на Пелопоннесе, в Малой Азии, на юге

Италии, в Сицилии, в Сиракузах.

---------------------------------------------------------------