Глава двенадцатая. Живой корабль Совершенный.

Поколениями секрет создания живых кораблей был известен только избранным торговым семьям. К концу калсидийской войны, с появлением дракона Тинтальи, некоторые вещи стало невозможно скрыть. За последнее десятилетие парадокс живого корабля, верного семье, создавшей его путем уничтожения существа, которым он мог стать, стал еще более очевиден.

Создание живого корабля начинается с кокона дракона. Когда жители Дождевых Чащоб впервые обнаружили массивные колоды необычного дерева, они не имели представления, что это драконьи коконы. «Колоды» хранились в руинах, лежащих под городом Трехог, в зале со стеклянной крышей. Нашедшие их полагали, что это особо ценные части экзотического дерева. В тот момент в Дождевых Чащобах особенно отчаянно нуждались в материале, который не поддается кислотным водам реки Дождевых Чащоб. Независимо от того, насколько хорошо были смазаны корпуса традиционных кораблей, они несли огромный ущерб от пребывания в речных водах, а во времена белых наводнений, когда река становилась особенно кислотной, некоторые суда просто растворялись, оставляя груз и пассажиров в смертоносной воде. «Дерево», найденное в заброшенных поселениях Элдерлингов, оказалось именно тем, что было нужно. Диводрево, как его назвали, доказало, что оно идеально подходит для кораблестроения, так как стойко к речной кислоте.

Только корабли, созданные из этого материала, могли многократно совершать путешествия кислотными водами реки Дождевых Чащоб. Эти широко востребованные суда стали существенным преимуществом для торговцев артефактами Элдерлингов, которые теперь могли быть доставлены из древних городов в поселения Дождевых Чащоб и проданы по непомерным ценам по всему миру.

Прошло несколько поколений, прежде чем первая носовая фигура живого корабля «проснулась». Строители и судовладельцы были поражены. Золотой Рассвет был первой ожившей фигурой. Разговоры с ним вскоре дали понять, что корабль впитывает воспоминания тех, кто живет на нем, в особенности капитанов и семьи, к которой он испытывает отдельную привязанность. Знания корабля позволяли ему не сходить с курса, управляться с любой погодой и сообщать о необходимости ремонта. Подобные корабли стали практически бесценными.

Те, кто разрезал «колоды» на части, должны были понять, что это не было деревом. В середине каждой колоды они наверняка нашли наполовину сформированных драконов. Даже если они не были способны понять, кем те были, бесспорно они догадывались, что это некогда были живые существа. Это был наистрожайший секрет, который семьи не раскрывали никому, кроме кровных родственников. Считается, что перед появлением из диводрева дракона Тинтальи живые корабли сами не осознавали своей связи с драконами.

О живых кораблях Бингтауна,

торговец Колдра Редвинд.

Я стоял на палубе Смоляного и не мог оторвать взгляд от носовой фигуры Совершенного. Мое лицо. И топор, ремнями привязанный к его груди. Лант и Персиверанс замерли. Спарк прошептала:

— Он смотрит на нас.

Он действительно смотрел, и фигура пришвартованного судна выглядела настолько же оскорбленной, насколько чувствовал себя и я. Совершенный имел почти абсолютное сходство со мной.

— Я не верю, что ты сможешь объяснить это.

— Я могу, — уверила меня Янтарь. — Но не сейчас, позже. Наедине. Обещаю.

Я не ответил. Пока расстояние между кораблями сокращалось, команда Смоляного занялась своими обязанностями, замедляя ход и проворно направляя корабль ближе к берегу. Трехог был оживленным торговым центром, и на пристани обычно не оставалось свободного места. Экипажи взяли обычай швартоваться к другим причаленным суднам и достигали берега по палубам других кораблей. Я предполагал, что также сделаем и мы. Рядом с Совершенным было немного пространства, хотя оно казалось слишком маленьким, чтобы вместить Смоляного. Когда мы приблизились к Совершенному, он ответил на мой взгляд, сердито нахмурившись.

— Почему у него голубые глаза? — подумал я вслух. Мои были темными.

На лице Янтарь появилась странная сентиментальная улыбка. Она сложила руки груди, словно бабушка, увидевшая любимого внука.

— Совершенный выбрал их, — любовно сказала она. — У многих Ладлаков, включая Кеннита, голубые глаза. Ладлаки изначально были его семьей. Фитц, я сделала его лицо, точнее, переделала. Он был ослеплен, его глаза были вырублены топором. И он нес на себе метку своего мучителя. …О, это долгая и ужасная история. Когда я вырезала его лицо, он хотел, чтобы я сделала его глаза закрытыми. Какое-то время он отказывался их открывать, а когда открыл, они оказались голубыми.

— Почему мое лицо? — потребовал я. Мы приближались к берегу.

— Позже, — тихо попросила она.

Я еле расслышал ее среди криков команды и отдаваемых приказов. Смоляной подходил к Совершенному, и команда усердно работала. Мы с моими четырьмя спутниками, чтобы не мешать, стояли над рубкой и смотрели. Один из матросов ловко греб веслом, чтобы держать нас против течения, пока остальные управлялись с мачтами, не давая Смоляному резко врезаться в палубу. На двух пришвартованных поблизости судах команда взволнованно наблюдала за нами, готовая в любой момент помешать возможному столкновению. Однако Смоляной вошел гладко, будто меч в ножны. Скалли спрыгнула с палубы Смоляного на причал, поймала швартовый конец, быстро обвязала его вокруг пала и поспешила вниз по пристани к следующему швартову.

Наша приземистая речная баржа резко контрастировала с высоким морским кораблём. Низкая посадка Смоляного позволяла ему путешествовать по рекам, где не может пройти корабль с высоким килем вроде Совершенного, созданного для глубоких вод и высоких волн. Рядом с ним наше судно казалось карликом. Носовая фигура размером в несколько раз больше человеческой смотрела на нас сверху вниз. Его взгляд внезапно переметнулся с меня на стоявшую рядом женщину и его осуждающая хмурость сменилась недоверчивой улыбкой.

— Янтарь! Ты ли это? Где тебя носило последние двадцать с лишним-то лет?

Он протянул к ней свои огромные руки, и будь мы немного ближе, наверное, он поднял бы ее с палубы Смоляного. Она подняла вытянутые руки навстречу, будто предлагая объятие.

— На краю света, друг мой. На краю света! Как же хорошо снова услышать твой голос.

— Но не увидеть меня — твои глаза слепы. Кто сделал это с тобой? — участие в его голосе сливалось с гневом.

— Слепы, как некогда твои. Это долгая история, друг, и я обещаю, что расскажу ее.

— А как же! Кто это с тобой? — мне показалось, что в этом прозвучали обвинительные нотки.

— Мои друзья из Бакка в Шести Герцогствах. Позволь мне приберечь эту историю, пока мы не окажемся у тебя на борту. Кричать на пристани — это не дельный разговор.

— Согласна! — крикнула маленькая темноволосая женщина, опиравшаяся на поручни Совершенного. Белые зубы выделялись на ее обветренном загорелом лице. — Добро пожаловать на борт. Лефтрин и Элис перенесут ваши вещи и потом, надеюсь, присоединятся к нам за бокалом. Янтарь, как я рада встрече! Я не сразу поверила, когда птицы принесли новости. Добро пожаловать! — она перевела взгляд на меня, и ее улыбка стала еще шире. — С нетерпением жду знакомства с человеком, который разделяет лицо с нашим кораблем! — после этого она удалилась.

Эти слова стерли улыбку с лица Совершенного, и он скрестил руки на груди. Он повернул голову и краем глаза посмотрел на Янтарь. Она слегка улыбнулась мне:

— Это Альтия Вестрит, тетка королевы Малты. Она или капитан, или старпом на Совершенном, смотря кого спрашивать, — она повернулась ко мне. — Тебе она понравится, и Брэшен Трелл тоже.

Швартовка и выгрузка проходили медленно и требовали скрупулезности. Капитан Лефтрин приказал спустись трап, лишь удостоверившись в надежном положении корабля. Он велел перенести наши пожитки на Совершенный. Тогда они с Элис сопроводили нашу небольшую компанию вниз по сходням, через пристань к веревочному трапу, свисавшему с релингов Совершенного. Лефтрин вел, Лант с Персиверансом следовали сразу за ним. Больше проблем с подъемом на корабль возникло у Спарк, так как ей мешали юбки. Я держал трап натянутым и ждал, чтобы поднялась Янтарь.

— Нет нужды, — объявила фигура.

Она ловко повернулась, наклонилась вниз к Янтарь и вытянула руки.

— Фигура тянется к тебе. Осторожно! — тихо предупредил я ее.

Она не понизила голос:

— Мне не нужно предостережений среди старых друзей. Направь меня, Фитц.

Я неохотно выполнил ее просьбу и невольно задержал дыхание, когда фигура обхватила ее руками поперек груди, будто ребенка. Я стоял и смотрел, как Совершенный поднимает ее в своих огромных руках. Они были цвета человеческих, потемневшие от долгих дней под солнцем, но еще можно было различить структуру диводрева, из которого они были вырезаны. Из всей магии Элдерлингов живые фигуры больше всего поражали меня и одновременно вызывали наибольшее беспокойство. Я мог понять дракона — это существо из плоти и крови, с теми же нуждами и аппетитами любого животного. Но корабль из живого дерева, который мог двигаться и говорить, и, судя по всему, думать, но не нуждался ни в еде, ни в воде, ни в спаривании, ни в потомстве? Как можно предсказать действия или желания такого существа?

В одиночестве оставшись на пристани, я слышал голос Янтарь, но она разговаривала с фигурой тихо, и я не различал слов. Он держал ее, словно куклу, и сосредоточенно смотрел ей в лицо. Будучи ослепленным раньше, он сочувствовал ей? Может ли корабль, вырезанный из драконьего кокона, сочувствовать? Не впервые я столкнулся с осознанием того, какой же малой частью своей жизни Шут делился со мной. Здесь его знали как Янтарь, умную сильную женщину, которая отдала состояние, чтобы восстановить Бингтаун и помочь бывшим рабам построить новую жизнь в Дождевых Чащобах. В этой части нашего путешествия она та, кем должна быть. Янтарь. Женщина, все еще остававшаяся для меня незнакомкой.

— Фитц? — Лант склонился через леера Совершенного. — Ты идешь?

— Да.

Я взобрался по веревочному трапу, что оказалось намного сложнее ожидаемого, и ступил на палубу Совершенного. По ощущениям он был не таким, как Смоляной, а ближе к человеку. Уитом и Скиллом я чувствовал его как живое существо. Сейчас, пока его внимание было сосредоточено на Янтарь, я мог осмотреться.

Прошло долгое время с тех пор, как я в последний раз был на столь большом корабле. Я вспомнил о путешествии на Внешние Острова и затянувшейся морской болезни Олуха. Вот это был опыт, который мне никогда не хотелось бы повторить! Совершенный был меньше и изящнее того корабля, и я подозревал, что лучше пригоден для плавания. Он был очень ухожен. Палубы сверкали чистотой, тросы аккуратно сложены, а команда чем-то занята, даже в то время, когда корабль стоял пришвартованным.

— Где Спарк и Персиверанс? — спросил я Ланта.

— Осматриваются с разрешения капитана Брэшена. Нас же пригласили присоединиться к капитану и леди Альтие в их каюте, чтобы перекусить и переговорить.

Я посмотрел в сторону носа, где Совершенный по-прежнему держал Янтарь. Мне не хотелось оставлять ее буквально в хватке корабля, и также не хотелось оскорбить людей, которые предложили нам бесплатно добраться до Бингтауна. Нам предстояло долгое путешествие вниз по реке Дождевых Чащоб, а потом вдоль ненадежной зыбучей линии Проклятых Берегов вплоть до Торговой бухты. Я предпочитал оставаться со всеми в хороших отношениях. Но сомневался в том, что Шут будет помнить об осторожности в присутствии фигуры. Очевидно, Янтарь давно приняла решение доверять ему.

— Фитц? — подтолкнул меня локтем Лант.

— Иду.

Я еще раз глянул на Янтарь. Я видел ее лицо, но не его. Ветер с реки развевал ее юбки и трепал волосы, выбившиеся из-под платка. Она улыбалась его словам. Ее руки свободно лежали поверх его ладоней, будто на подлокотниках удобного кресла. Я решил поверить ее инстинктам и последовал за Лантом.

Дверь в капитанскую каюту была открыта, и, уже подходя, я услышал оживленные голоса. Спарк над чем-то смеялась. Мы вошли и увидели, что Лефтрин держит Пера за шкирку так, что его ноги еле касаются пола.

— Он плут и умом не блещет, проследи, чтобы ему дали побольше работы! — объявил он.

Только мои мышцы напряглись, Лефтрин засмеялся и подтолкнул мальчика к крепко сложенному мужчине средних лет. Мужчина придержал мальчика за плечо и ухмыльнулся в ответ, показывая белоснежные зубы, окруженные аккуратно подстриженной бородой. Он хлопнул Пера по спине.

— Мы называем это «управляться с такелажем», и да, этому можно научиться, но только если Клеф, Альтия или я разрешим. Мы скажем, когда ты понадобишься сверху и что именно ты должен делать, — мужчина глянул на Лефтрина. — Он знает какие-нибудь узлы?

— Несколько, — вклинился я в разговор. Я поймал себя на том, что улыбаюсь капитану Треллу.

— О, больше чем несколько, — возразил Лефтрин. — Он работал с Беллин вечерами, когда вы запирались со своей леди. Мы дали ему хорошую основу для того, чтобы стать матросом. Но Трелл прав, парень. Если ты полезешь на ванты, в первые разы иди с кем-то знающим и слушай! Слушай без возражений и делай без возражений, только то, что тебе сказано. Ты понял меня?

— Да, сэр, — Пер ухмылялся то одному, то другому капитану. Будь он щенком, он бы завилял хвостиком. Я гордился им, но еще и немного ревновал.

Трелл подошел ко мне и протянул руку. Мы обменялись торговым рукопожатием. Его темные глаза встретились с моими, во взгляде читалась откровенность.

— У меня никогда не было на борту принца, но Лефтрин говорит, что с вами легко. Мы сделаем все, что в наших силах, но Совершенный — корабль, и мы живем по его законам.

— Уверяю, я не великая знать. Я провел доброе количество времени, выгребая веслом на Руриске во время войны Красных Кораблей, все мои принадлежности помещались под скамьёй, и она же обычно служила мне и спальным местом.

— Ага, значит, вы справитесь. Я хочу представить вам Альтию Вестрит. Я пытался сделать ее Трелл, но она настаивает на своем. Упрямство — главная черта женщин в ее семье, но вы, должно быть, знаете, раз уже встречали Малту.

Альтия сидела за столом, где стоял большой котелок, исходящий паром, чашки и блюдо с небольшими лепешками. Котелок был создан Элдерлингами, с блестящей металлической отделкой и орнаментом в виде змей. Нет. Это не просто змеи, а морские змеи, так как рядом нарисованы еще и маленькие рыбки. Лепешки были начинены семенами и кусочками ярких розовых фруктов. Альтия привстала и наклонилась над столом, чтобы пожать мне руку.

— Не обращайте внимания на него. Хотя, моей племяннице досталось даже слишком много этого вестритского характера, как мы его называем.

Мозоли на ее руке потерлись о мои. Ее улыбка отражалась морщинками в уголках глаз. Темные волосы, тронутые сединой, были забраны назад и заплетены в тугую косу, которая спадала ниже поясницы. У нее была мужская хватка, и я понимал, что она оценивала меня, как и я ее. Она снова села и сказала:

— Что ж. Странное удовольствие — видеть мужчину с лицом моего корабля, хотя, бесспорно, вы считаете иначе. Пожалуйста, садитесь за стол, выпейте кофе и расскажите мне, каково было увидеть фигуру, вырезанную Янтарь в честь мужчины, которому принадлежало ее сердце.

Тишина, последовавшая за очень неловким заявлением, по-своему шумна. Клянусь, я слышал, как Лант задержал дыхание, и буквально почувствовал, как Спарк и Персиверанс уставились на меня широко раскрытыми глазами.

Я попытался поспешно перевести разговор:

— Для начала, кофе было бы кстати! Пусть и весна, но ветер с реки пробирает прямо до костей.

Она ухмыльнулась:

— Ты не знал, что она вырезала твое лицо кораблю, не так ли?

Становилась ли честность опасной привычкой? Что бы подумал Чейд? Я позволил себе смущенный смешок и признал:

— До очень недавнего времени, - нет.

— О, Са, — пробормотала Альтия, а Брэшен выдал приглушенный смешок, который больше не мог сдерживать.

Я услышал тонкий возглас за спиной и, повернувшись, увидел, что к нам присоединилась Элис.

— О, что же делают с нами наши женщины! — воскликнул Брэшен и подошел похлопать меня по плечу. — Садись, садись, Альтия нальет. Еще есть бренди, спорим, оно согревает немного лучше! Элис! Лорд Лант! Садитесь к нам. И если я приглашу сюда ваших слуг, то сильно нарушу этикет? Вам стоит прямо говорить мне о таких вещах.

— Подобные путешествия сами по себе очень быстро нарушают протокол. Персиверанс и Спарк, хотите присоединиться к нам за чашкой кофе?

Персиверанс скорчил гримасу, прежде совладеть со своей мимикой:

— Нет, сэр, но я все равно очень благодарен. Я бы хотел пойти осмотреться на корабле, если можно.

— Пожалуйста! — в унисон ответили Альтия и Брэшен.

Тогда Брэшен повернулся ко мне и добавил:

— Только если твой хозяин не против.

— Конечно нет. Пер, если кто-то скажет тебе не путаться под ногами, живо отходи.

— Хорошо.

Он уже был на полпути к двери, когда заговорила Спарк:

— Я бы хотела, — начала она и запнулась. Ее щеки покраснели.

Все взрослые смотрели на нее. Элис улыбнулась:

— Дорогая, просто скажи.

Она открыла рот и сказала голосом подчиненной:

— Мне нужно заняться распаковкой вещей леди Янтарь.

— Или, — предложила Элис, — пойти осмотреться на палубе с Пером. Нет ничего плохого в том, чтобы интересоваться кораблем. От Дождевых Чащоб до Бингтауна женщины уже не первое время стоят наравне с мужчинами. Даже если некоторые периодически об этом забывают, — она улыбнулась мне. — Когда вы были заняты, Спарк задавала нам с Беллин много вопросов о Смоляном. Она быстро учится, и уверяю, нет ничего плохого, чтобы девочка разбиралась в большем, нежели шитье и ленты.

Я встал на защиту Шести Герцогств:

— Уверяю, в Шести Герцогствах мы нисколько не ограничиваем своих женщин. Они и менестрели, и стражницы, писари, охотницы, и кто угодно, кем им захочется быть.

Спарк снова обрела дар речи:

— Я не просила разрешения. То есть, это тоже, но я еще хотела уточнить, не оскорбит ли вас, если на время пребывания на корабле я буду носить штаны? Я тоже хочу лазить на мачты, а в юбках нелегко было даже подняться на корабль.

На лице Персиверанса появилось странное выражение. Он остановился, держась за дверную ручку, и посмотрел на Спарк так, будто она на его глазах превратилась в кошку.

Альтия встала и расправила свои поношенные штаны.

— Думаю, на корабле найдется немного мальчишеской одежды для тебя.

Спарк ухмыльнулась, и внезапно я увидел в ней Эша:

— У меня есть своя, если только никто не будет против, если я буду ее носить.

— Никто даже не заметит. Я в самом деле не представляю, как Элис удается всегда быть леди в широких юбках.

Альтия улыбнулась своей подруге, а потом кивнула Спарк:

— Беги, найди свою одежду. Все вещи должны быть уже на борту в ваших каютах. Мы — судно больше Смоляного, но рассчитанное на груз, а не на пассажиров. Я поместила принца Фитца Чивэла и леди Янтарь в ту же каюту, где когда-то она жила со мной и Йек. Лорд Лант, Клеф предложил вам разделить каюту с ним. Он уступает койку, а себе повесит гамак. Пер будет под палубой с командой, — она бросила на меня извиняющийся взгляд. — Пока что мы поместили вашу служанку к вам с Янтарь, но…

— На самом деле, я не против гамака под палубой вместе с Персиверансом. Это все лучше, чем спать на открытом воздухе.

— О, нет, мы можем все устроить. Нет необходимости разлучать вас с вашей леди, — вмешался Брэшен.

Пока я пытался найтись, что ответить, мы вернулись к неловкой тишине. Ее нарушил громкий крик, от которого содрогнулся весь корабль:

— Аль-тиии-я!

— Совершенный, — пояснила она, что было излишним. — Пойду, посмотрю, чего он хочет. Не ждите меня, угощайтесь кофе с лепешками. Брэшен, проводишь всех к их каютам?

— Конечно.

— Боюсь, нам уже пора, — отозвалась Элис, держа за руку Лефтрина. — Груз ждет. Нужно все подсчитать, когда товар окажется на борту и перейдет под ответственность Лефтрина. Нельзя допустить задержки. Молодые фруктовые деревья из Бингтауна в кадках с землей и утята с гусятами. Думаю, мы пожалеем, что взяли их на борт, но это вряд ли хуже, чем овцы. Прощайте! Спасибо за компанию.

Все торопливо обменялись пожеланиями, и они ушли.

После того, как вышла Альтия, Трелл тихо сказал:

— Наш корабль не в себе в последнее время. Мой сын сейчас служит на борту другого судна — Проказницы семьи Вестритов. Совершенный очень скучает. Иногда он как избалованный ребенок. Если он скажет что-то необычное, сообщи мне.

Он выглядел обеспокоенно, и я сделал все возможное, чтобы не выдать свою тревогу, размышляя, какую же истерику может закатить живой корабль. Избегая моего взгляда, он добавил:

— Позвольте пока показать, что да как вокруг. Котелок сохранит тепло.

Когда мы выходили из каюты, Лант поднял брови, и я пожал плечами в ответ.

Брэшен передал Пера матросу по имени Клеф. Возле носа у него была старая татуировка раба, а вдоль спины свисала длинная просаленная коса.

— Твои вещи внизу, — сказал он Перу с отголоском почти исчезнувшего иностранного акцента.

Они удалились вместе, и я улыбнулся, заметив, что Пер подсознательно копирует походку моряка. Лант пошел вслед за ними. Брэшен провел меня и Спарк в каюту, которая преимущественно была занята багажом Янтарь и Спарк. Мои собственные узелки казались маленькими по сравнению с их разбухшими сумками. Мне стало интересно, нашли ли они новую одежду в Кельсингре, и как нам предстоит нести эти пожитки за спинами, когда придет время. Моя небольшая сумка, в которой хранились книги Пчелки и свечи Молли, успешно перебралась на Совершенный, а с ней и кирпич Элдерлингов. Я приподнял его, зная, что под аккуратно запакованными котелками Чейда в мою рубашку еще были завернуты тяжелые стеклянные емкости со Скиллом. Браслет забрала себе Янтарь.

Спарк сразу же принялась рыться в своей сумке, словно собака в поисках желанной кости. Мы оставили ее одну.

По дороге к носу корабля Трелл представил меня команде. Кто-то кивнул, кто-то улыбнулся, но никто не оставил свои занятия. Китл, Корд, Тван, Хафф, Ант, Джок, Кипрос… Я отложил в памяти их имена и попытался связать их с лицами. Ант наполовину поднялась на мачту, и мое сердце замерло, когда она помахала мне двумя руками. Трелл нисколько не впечатлился.

— Одна рука для тебя и одна для корабля! — прорычал он. — Никаких ненужных рисков у меня на борту, а то отправлю обратно к дереву, откуда ты взялась!

— Сэр! — ответила она, наскоро забираясь на мачту, как белка, убегающая от лающего пса.

Трелл закатил глаза:

— Если она выживет и когда-нибудь повзрослеет, из нее выйдет отличный матрос. Но у нее нет ни капельки страха, и это может ее убить, — он показал в сторону Трехога. — Когда ребенок растет там, мачта корабля кажется низкой.

Я проследил за взмахом его руки. Высоченные деревья, являвшиеся основой Трехога, заставляли мачты Совершенного казаться действительно крохотными. Переплетающиеся ветви густого леса были полны пешеходов, подобно улицам и переулкам любого города. Везде, на каждом дереве виднелись следы пребывания людей. Вывески рекламировали таверны, одна, в форме корзины, - все виды плетения. Я видел людей в вуалях, как и говорилось о жителях Чащоб, а некоторые ходили с открытыми лицами и руками, на которых виднелись чешуя и наросты. Плетеный подъемник стоял на верхней ветке, пока пешеходы поднимались и спускались по лестнице, огибавшей ствол дерева. Я стоял и смотрел на все это, пока не осознал, что Брэшен меня ждет.

— Вы выросли здесь? — спросил я Брэшена.

— Здесь? О, нет. Я бингтаунского воспитания и породы, из образцовой торговой семьи. Только я паршивая овца и не наследник, так что вот он я, командую живым кораблем, вместо того, чтобы пересчитывать фамильное состояние.

Он явно был доволен свой участью.

— Не очень отличается от моей истории, — сказал я. — Янтарь может называть меня принцем, но мое имя говорит правду. «Фитц» означает, что я родился не по ту сторону простыни, так что я Видящий, но из бастардов.

— Вот как? Объясняет, почему вы могли оказаться у весла на боевой галере.

Я ухмыльнулся.

— Да. Бастарды более расходуемы, чем принцы.

И на этом нам стало легко друг с другом. Мы направились к носу. Я слышал голоса Янтарь, Альтии и корабля, но ветер с реки и шум лесного города не давали мне разобрать слов.

— ... значит, месть? — спросила Альтия, когда мы подошли ближе.

— Больше, чем месть, — ответила Янтарь. — Мы должны разрушить жестокую тюрьму, уничтожить элиту, которая с каждым проходящим годом становится только более жадной и испорченной.

Она понизила голос и произнесла слова, которые я так часто от нее слышал:

— Мы должны стать камнем на дороге, который заставит повозку свернуть на новый путь.

Нельзя было вообразить себе более странную сцену. Альтия опиралась на фальшборт корабля. Корабль, мой более молодой профиль, смотрел в сторону реки. Янтарь сидела в его сплетенных руках. Ее ладони лежали на его больших пальцах, изящно обутыми ногами она махала над пустотой, где внизу текла холодная кислотная река. Ее вязаный платок позволял коротким волосам обрамлять ее лицо. Пудра и румяна скрыли шрамы и чешуйки, появившиеся от драконьей крови. В образе Янтарь Шут был очень привлекательной женщиной.

Альтия говорила подавленно:

— Я никогда раньше не слышала, чтобы ты говорила с такой страстью, даже когда мы вместе были на грани смерти.

Лицо Янтарь исказила ненависть:

— Они забрали нашего ребенка и уничтожили ее.

Мне было обидно слышать, как Янтарь подобным образом предъявляет права на Пчелку, ведь я знал, что подумают Альтия с Брэшеном. Шут может верить, что это так, но услышать, как он говорит об этом с незнакомцами, было мучительно для меня. Молли, яростно подумал я. Она и никто другой была матерью Пчелки. Я не хотел, чтобы эти люди думали, будто мою Пчелку выносила Янтарь. Нет, это Молли была беременна и многое переживала в одиночестве; и Молли защищала и лелеяла ребенка, которому остальные были бы рады позволить исчезнуть. Янтарь была неправа, вычеркивая ее. Обида охватила меня, и я вдруг осознал, что у нее был еще один источник.

— Моего мальчика тоже нет! — прогремел Совершенный.

Я почувствовал, как волна эмоции прокатилась по всему кораблю. Его чувство негодования и потери разжигало огонь обиды и во мне. Трелл спокойно заговорил:

— Бойо в порядке, Совершенный. Проказница никогда бы не позволила, чтобы с ним что-то случилось. Его нет временно, ты же знаешь, что он вернется.

— Вернется? — грубо спросил Совершенный. — Его не было два года! И он когда-нибудь вернется? Или его заберет Проказница? Он родился здесь, на моей палубе! Он мой! Я что, единственный живой корабль без семьи? Единственный живой корабль без наследника своего капитана? Брат Альтии требует моего мальчика к себе на палубу, но держит меня от того, кто тоже должен быть моим! От сына Кеннита!

— Королева Этта, а не Уинтроу удерживает от тебя Парагона Кеннитсона, — строго отметила Альтия.

Я понял, что ей не впервые пришлось произносить эти слова кораблю. Я увидел, как Брэшен распрямил плечи и сделал шаг вперед, готовый взять на себя роль миротворца.

— Совершенный, — мягко сказала Янтарь. — Мой друг, я чувствую твою тоску. Ее слишком много, чтобы мне это вынести. Пожалуйста, — и, задыхаясь: — Ты слишком сжимаешь меня. Пожалуйста, верни меня на палубу.

Я бессильно смотрел. У меня было два небольших спрятанных ножа, бессмысленное оружие против такого огромного противника. Если бы я напал на него, он бы бросил Янтарь в реку? Я посмотрел на Брэшена, его лицо побледнело. Альтия склонилась над поручнями. Она заговорила негромко и рассудительно:

— Если ты раздавишь свою подругу, это не вернет тебе сына Кеннита. Корабль, успокойся.

Какую потребность в воздухе может испытывать корабль, пусть и созданный из драконьего кокона? Однако грудь Совершенного то и дело поднималась и опускалась, будто он был мальчишкой, охваченный сильными эмоциями. Его глаза были плотно сомкнуты, а большие руки, державшие Янтарь, дрожали. Пустой взгляд Янтарь неподвижно смотрел вдаль. Ее лицо покраснело от нехватки воздуха. Совершенный поднял руки ближе к груди. Он наклонился над ней, и я испугался, что он откусит ей голову, но он повернулся и выпустил ее на палубу столь резко, что она споткнулась и упала. Альтия встала на колено рядом, взяла ее за плечи и оттащила назад.

— Не нужно убирать ее туда, где я не достану! — хрипло пожаловался Совершенный. — Я бы не причинил ей вреда.

— Я знаю, — вдохнула Янтарь.

Альтия была невысокой, но, закинув руку Янтарь себе на плечо, она помогла ей подняться.

— Я забираю Янтарь в нашу каюту, — спокойно объявила она.

Прежде, чем я смог возразить, Брэшен взял Янтарь за другую руку, и они пошли в сторону кормы. Я решил пойти следом, но корабль внезапно заговорил:

— Ты, с моим лицом. Стой.

Я замер. Брэшен остановился и оглянулся на меня с широко раскрытыми глазами. Он предупреждающе чуть-чуть покачал головой. Взгляд Ланта перебегал с меня на Янтарь. Я наклонил голову в ее сторону, указывая, чтобы он шел за ней, и он быстро занял место Брэшена. Капитан скрестил руки и встал, глядя на фигуру.

— Ты, Баккиец. Я хочу говорить с тобой. Подойди сюда.

Корабль не смотрел на меня. Его взгляд был устремлен вдаль через широкую Реку Дождевых Чащоб. Далекий берег казался зеленой полосой на горизонте.

— Я здесь, — ответил я, пытаясь, чтобы это не прозвучало как вызов.

Корабль никак не показал, что услышал меня. Я стоял и ждал, слушая как в движении вода ударяется о борт. Отдаленные крики речного города на расстоянии звучали как птичья песня.

— Баккиец?

Я подошел ближе и повысил тон:

— Я здесь, корабль.

— НЕТ!

Брэшен опоздал с предупреждением. Фигура вывернулась, дотянулась до палубы и схватила меня. Я было отшатнулся, но он поймал меня за левое плечо и вцепился в руку. Я зажал один из его пальцев другой рукой и попытался отцепить и скрутить его. Бестолку. Он поднял меня в воздух и прижал к фальшборту вниз головой.

— Совершенный, отпусти его! — проревел Брэшен.

Покачивание корабля привлекло команду. Подбежавший Клеф замер на полпути, уставившись на меня и придерживая за локоть бледного Пера. Еще двое, Корд и Хафф, поспешили к нам, но тоже остановились. Замерла Альтия, все еще поддерживающая Янтарь. Я не слышал, что она сказала, но Янтарь слепо повернулась обратно в нашу сторону.

Совершенный спокойно заговорил, и его слова отдались эхом внутри меня.

— Это не касается никого из вас. Возвращайтесь к своим делам.

— Совершенный, — попросила Альтия.

Совершенный усилил хватку и поднял меня выше. Его пальцы пережимали мою грудь слева. Я не сопротивлялся — когда победить невозможно, лучше не злить противника и не давать ему повод снова применить силу.

— Все в порядке, — выдохнул я, хватаясь за его пальцы и стараясь ослабить давление.

— Займитесь делами, — любезно предложил Совершенный, и я склонил голову в одобрении.

Альтия повела за собой Янтарь. Она шла неохотно, то и дело оглядываясь, но я не мог прочитать выражение ее лица. Клеф сжал плечо Пера и потащил его за собой. Лант пошел помочь ему. Брэшен, чьи губы сжались в тонкую линию, молча удалился. Совершенный поставил меня на ноги, но продолжал прижимать к поручням.

— Теперь, — сказал он очень мягко, — мы поговорим, ты и я, чтобы быть уверенными, что мы друг друга понимаем. Ты слушаешь, баккиец? Твоя задача — слушать.

— Слушаю, — прохрипел я.

— Отлично. Янтарь, кажется, увлечена тобой. Возможно не первый год, — он сделал паузу.

Я кивнул:

— Друзья с детства.

Хватка ослабилась.

— Друзья?

— С тех пор, как мы… с тех пор, как я был мальчишкой.

Он издал глубокий звук, который прошел по всему моему телу, и сказал:

— Пойми это. У нас одно лицо, хотя мое моложе и красивее. Я попросил ее вырезать мне лицо, которое она могла бы полюбить, и она дала мне твое. «Могла полюбить», а не «любила». Помни. Она любит меня намного больше, чем тебя, и всегда будет.

На последних словах хватка снова усилилась. Я кивнул.

Над головой я услышал взволнованное карканье. Я не мог посмотреть наверх, но знал, что над нами кружила Мотли. Я взмолился, чтобы она не попыталась напасть на корабль.

Пожалуйста, не надо, - я попытался донести до нее эту мысль.

Совершенный разжал пальцы. Я схватился за поручни, чтобы не упасть. На мгновение мне показалось, что он отозвался на мой Уит. Затем он угрожающе улыбнулся:

— Итак. Мы поняли друг друга?

— Да.

Я боролся с порывом убежать. Мне не хотелось поворачиваться к нему спиной, даже когда он уже отвернулся от меня. Глядя на воду, он скрестил руки на груди и напряг плечи. На них проступили рельефные мышцы. Я не был уверен, что когда-то выглядел также.

Он молчал. Шаг за шагом, я, наконец, отошел, не отводя глаз от него до тех пор, пока кто-то не схватил меня за ворот и не оттянул назад. Я оттолкнулся ногами от палубы, чтобы ускорить процесс, и мы оба свалились вниз. Брэшен судорожно вдохнул, когда я придавил его.

— Пожалуйста, — прохрипел он, пока я, откатившись в сторону, шатаясь, пытался встать.

— Спасибо, — ответил я.

— Ты в порядке? — Янтарь уже присела рядом со мной.

Альтия протянула руку Брэшену. Пер подошел ко мне и взял за руку меня.

— Немного помят, но не ранен, если не брать во внимание мою гордость, — я повернулся к Альтии с Брэшеном. — Вы меня предупреждали. Я не мог представить, что он способен двигаться настолько быстро или быть таким… — я замолчал, пытаясь подобрать слово.

— Обманчивым, — подсказал Брэшен и вздохнул. — В последнее время с ним тяжело.

— Тяжелее обычного, — поправила Альтия.

Она взяла Янтарь за руку и подняла ее на ноги.

— Странная встреча для тебя, Янтарь, но я уверена, что ты помнишь, каков Совершенный. С ним может быть все в порядке месяцы или годы, а потом вдруг что-то да выведет его из себя.

— Ревность, — очень тихо сказал я. — Янтарь, он не хочет тобой делиться.

— Я сделаю все возможное, чтобы успокоить его, но дело не только в этом. Его корпус и фигура сделаны из разных колод диводрева. В нем сущность и частично воспоминания двух драконов. Его палубы видели слишком много жестокости и насилия, он был в плену у печально известного пирата Игрота, который использовал его как личное судно. На его борту пытали Кеннита Ладлака, сына его семьи. Пытали и сломали.

Шепотом она добавила:

— Жестокость порождает жестокость.

— Намеренная жестокость непростительна, — резко сказала Альтия.

Янтарь коротко кивнула:

— Сейчас я наверняка понимаю это лучше, чем раньше.

Мы ушли с бака. Брэшен кинул хмурый взгляд в сторону матросов, которые смотрели на нас, и они сразу вернулись к работе. Я аккуратно высвободил руку из хватки Пера.

— Я в порядке, — сказал я. — Продолжай изучать корабль, я позову тебя, если будет нужно.

Он колебался, но Клеф свистнул, и мальчик подпрыгнул, как пес.

— Иди, — сказал я, зная, что он этого хочет, и что так будет лучше для него, и он пошел.

Мотли спустилась на плечо Пера, потеряв пару черных перьев в полете. Клеф дернулся от удивления, а Пер засмеялся. Напряжение исчезло, словно лопнул мыльный пузырь. Я предоставил ему возможность самому объяснить появление птицы Клефу и Ант.

Мы не прошли и десятка шагов, как перед нами вдруг появился Эш.

— Все нормально? — быстро спросил он с тревогой в мальчишеском голосе.

Я понял, что он изменил и себя вместе с одеждой. Меня кольнула совесть, что мы забрали столь талантливого шпиона, именно тогда, когда он мог понадобиться Чейду, но еще я знал, что ее вторую личность нельзя упоминать на корабле.

— Да, Спарк, — сказал я.

Она странно посмотрела на меня.

— Расслабься, — добавил я и показал на Клефа: — Иди, осмотри корабль с Пером.

Она с облегчением улыбнулась и побежала с таким энтузиазмом, что стало понятно - я поступил правильно.

Альтия поджидала меня в каюте. В ее глазах сверкала ярость:

— Нельзя быть невнимательным на эт