Использование кино в кинотерапии (Онтопсихологическая синемалогия, беатотерапия, софия-аналитическая психотерапия и другие модели

По мнению А.Менегетти, синемалогия представляет собой анализ, позволяющий отследить и воплотить аутентичность человека. После просмотра фильма зрители высказываются по поводу увиденного. По наблюдениям А.Менегетти, наиболее эмоционально зритель реагирует на те моменты (сцены фильма, персонажи и др.), которые соответствуют его индивидуальным комплексам. В процессе синемалогической проработки фильма участники пытаются понять, где их аутентичное восприятие фильма оказалось искажено социальными стереотипами, культурными клише, индивидуальными комплексами и всем тем, что Менегетти называет манипулирующей программой [60]. Однако, как нам кажется, стремясь избавить человека от манипулирующей им программы (матрицы), синемалогия заменяет эту программу на систему положений онтопсихологии (в синемалогии кино рассматривается исключительно с точки зрения онтопсихологии), то есть, по сути, на другую программу, пусть даже и претендующую на научную обоснованность.

«Мы должны овладеть общими теоретическими знаниями о реальности комплексов и механически вводимой негативной матрице» [32, c.7]. Под «общими теоретическими знаниями» имеется в виду система представлений онтопсихологии. Что нас не устраивает в этом? Прежде всего то, что онтопсихология является детерминистски ориентированной теорией, ограничивающей возможности постижения человека соображениями его причинной обусловленности: «Онтопсихология… отыскивает причинный способ движения» [32, c.7]. Очевидно, что в этом случае из процесса развития личности выпадает момент спонтанности, ее самодвижения, способность человека быть творцом самого себя и автором собственной жизни. В онтопсихологии нет понятия, которое адекватно отражало бы способность человека быть причиной самого себя. Не отказывая человеку в субъективности, онтопсихология лишает его субъектности – способности быть первопричиной по отношению к своему существованию. Не отрицая наличие в психике человека причинно-обусловленных явлений, мы подчеркиваем принципиальную несводимость личностных проявлений к причинной и целевой обусловленности.

Не меньшее возражение вызывает у нас и другое положение онтопсихологии: «В сущности, ошибка заключается в постижении себя через другое… Субъект, идя к себе от объекта (под объектом А.Менегетти понимает «всякую реальность», чуждую субъективному внутреннему миру – примечание С.Б.), теряет силы и отчуждается от самого себя» [32, с.10]. Итак, идти к себе от внешнего - путь, по мнению Менегетти, ошибочный. Однако, идти к себе от себя возможно, если ты не находишься в самом себе. Если субъект находится в себе и при этом идет к себе – он «схлопывается», «падает в себя». По аналогии с космическими объектами, мы можем говорить об эффекте черной дыры. Такое движение, по сути, есть метафора невроза. Нам известна лишь одна психологическая теория, позволяющая интерпретировать движение субъекта от себя к себе как процесс позитивного развития личности. Имеется в виду теория персонализации В.А.Петровского. Субъект может идти от себя к себе, отраженному в другом субъекте. Но для этого необходим другой, возвращающий нам нашу отраженность в нем. Напомним: Павел смотрит на Петра, и через Петра понимает, что он – Павел [37, с. 232].

Онтопсихологическому подходу к интерпретации развития личности как движения субъекта от себя к себе внутри себя мы предпочитаем альтернативу, сформулированную В.А.Петровским: личность развивается во взаимопереходах отраженной и возвращенной субъектности [37]. Идя от себя к себе, отраженному в другом, субъект обретает силы и приобщается к самому себе.

Онтопсихология утверждает, что «единственный критерий реальности и истины – это субъективность «здесь и сейчас». Субъективность и есть максимальная объективность. Но такая субъективность присуща только зрелой личности…» [32, с. 73]. Иными словами, субъективность незрелой личности не может быть критерием истины. В справедливости этого тезиса мы убеждались всякий раз, наблюдая взаимодействие индивидов в реабилитационной группе для наркозависимых. Однако, что такое зрелая личность? И что приводит индивида к личностной зрелости? Четких ответов нет. «В кино показана жизнь, и понять кино может только тот, кто понимает жизнь» [32, c.34]. Следовательно, для того, кто не понимает жизнь (может быть зрелая личность – это тот, кто понимает жизнь?) кино остается малопонятным. В фокусе онтопсихологии – субъективность. В фокусе нашего внимания – субъектность. Мы полагаем что, критерием, вернее условием реальности и истины является не субъективность, а субъектность индивида. Не его восприятие и понимание, а его прорыв за пределы схем его восприятия, обусловленных его опытом. Субъективность (субъективная реальность) индивида всегда предопределена его историей, событиями его жизни, его опытом и даже опытом осмысления своего жизненного опыта. Субъективность индивида уникальна, субъективная реальность – бесконечна. Однако бесконечность эта ограничена, как ограничена бесконечность сферы, по внутренней поверхности которой путешествует сознание индивида. Это может быть весьма волнующее и драматическое путешествие, но оно всегда предсказуемо. Такое путешествие очень соответствует бесконечному поиску ответа на вопрос «Почему?», которым развлекает себя невротик. Индивид, задающий себе вопрос «Почему?» уже знает ответ. Правда, подлинный ответ все время ускользает от его сознания. Для того чтобы его схватить, нужно искать его не там, «где светло», а за пределами собственной субъективности, то есть в пространстве неопределенности [2; 18].

В онтопсихологии понимание жизни является условием понимания кино. Однако для тех, кто родился жить, а не просто смотреть кино, важнее то, что, совершенствуя наше понимание кино, мы можем приблизиться к лучшему пониманию жизни. Кинофильмы с позиции онтопсихологии – это сны; синемалогия – метод анализа сновидений: «мы рассматриваем фильм как материал, основанный на жизненных фактах и выраженный в форме сновидений» [33, c.28]. Итак, в синемалогии фильм – это сон. Для нас фильм – художественная реальность человеческих поступков.

Тем, кто готов работать с фильмом вместе с нами, мы предлагаем сфокусировать внимание на поведении героев фильма. Мы не можем знать точно, что твориться в сознании персонажа, однако, наблюдая его поведение, экспрессивные реакции и взаимодействие с другими персонажами, мы можем восстановить картину его внутренней динамики. Подобно рыбаку, использующему поплавковую удочку, мы не можем знать, что происходит с наживкой, скрытой от глаз под толщей воды, но мы можем восстановить картину происходящего под водой по движениям поплавка. Мы можем наблюдать только поплавок над водой, все остальное – это домыслы и вымыслы. Опытный рыбак по движениям поплавка способен определить, что является причиной этого движения. Конечно, фильм – это не жизнь, это – модель жизни. При этом жизнь моделируется в кино особым кинематографическим способом. Отметим две характеристики кинематографического способа моделирования жизни.

Прежде всего, речь идет о том, что причинно-следственные связи между событиями фильма и поведением персонажей могут быть самостоятельно осмыслены зрителем при минимальной подсказке. В «хорошем» кино – это подсказка от создателей фильма, которая находится в зоне ближайшего развития зрителя. Чем тоньше подсказка – тем выше удовольствие зрителя от переживаемых догадок и открытий. В «плохом» кино причинно-следственные связи событий фильма и поступков персонажей лежат на поверхности и не требуют никаких интеллектуальных усилий зрителя. В «непонятном» кино подсказки либо минимизированы, либо остаются непонятны зрителю. Таким образом, содержание фильма позволяет всегда достоверно установить взаимосвязь между различными событиями фильма. Психолог, работающий с кинотерапевтической группой, помогает зрителям (членам группы) обнаружить скрытые в фильме подсказки. У.Голдинг в одном из своих интервью заметил: «Отчасти искусство заключает в себе сообщение, но лишь отчасти. В остальном – это открытие» [ с. 216]. Для кинотерапии важно и сообщение, и открытие - и то, и другое расширяет возможности клиента в понимании жизни.

Вторая особенность кинематографического способа моделирования жизни, о которой необходимо упомянуть, заключается в том, что содержание фильма достаточно для достоверной реконструкции внутреннего мира персонажей, их мотивации, внутренних конфликтов, переживаний, чаяний и надежд. Зритель способен объяснить поведение и поступки героев, исходя из содержания самого фильма, не прибегая ни к чему другому. Итак, в кинотерапии фильм – это реальность, которая может быть осознана и осмыслена.

Осознание реальности кино, генерирующее интеллектуальные инсайты по поводу реальности жизни, возможно благодаря тому, что, как заметил М.Мерло-Понти, «кинематографическая драма имеет <…> более мелкое зерно, чем драмы реальной жизни. Она происходит в мире более точном, чем мир реальный. Но, в конце концов, мы можем понять <…> кино благодаря восприятию»…[62; c.18]. Более мелкое зерно кинематографической драмы, о котором говорит М.Мерло-Понти, создается удивительным приемом, который называется монтаж, и который выносит за скобки фильма все случайное, несущественное, пустое, оставляя в нем закономерное и важное. Большая точность «мира кино» по сравнению с «миром реальным» обусловлена тем, что «кино передает нам, как это долго делал роман, мысли человека, оно дает нам его поведение, оно непосредственно являет нам этот специфический способ бытия в мире общения с вещами и другими, который мы видим в жестах, взгляде, мимике» [62, c.13].

Поведение объективирует внутренний процесс, презентируя нам результаты внутренних выборов героя. В поведении мы видим конечный результат внутреннего психического процесса. И вместе с тем, «более мелкое зерно» позволяет нам увидеть через поведение героя генеральную логику его поступков. Зритель понимает кино, воспринимая поведение. Именно это дает М.Мерло-Понти возможность утверждать: «Фильм не мыслится, он воспринимается» [62, c.18]. В связи с этим мы полагаем, что обнаружение человеком особенностей своего восприятия, которые и должны быть осмыслены, составляет основу кинотерапии.

Онтопсихологическая синемалогия является первым и, как нам кажется, одним из наиболее разработанных психотерапевтических методов, использующих кино. Идея построения психотерапевтических техник, позволяющих работать с психологическими эффектами, возникающими во время просмотра фильмов, оказалась настолько плодотворной, что достаточно быстро начали появляться и другие методы, основанные на использовании кино. В частности, развивая собственный подход в психотерапии (беатотерапия), А.С.Спиваковская разработала свой метод работы с кино – беатовидение. «Беатум – это точность, сознательное присутствие в настоящем, новизна восприятия каждого мига жизни [49, c.9].

Участникам сеансов беатовидения предлагается смотреть кино как реальную историю жизни. В процессе просмотра фильма и его обсуждения члены беатосообщества пытаются понять, «почему люди совершают те или иные поступки, от чего убегают, чего боятся, где видят опасность… Кто победитель, а кто проигравший, и почему одни побеждают, а другие проигрывают? Почему жизнь одних людей – череда лишений и несчастий, а другие радостны, счастливы?» [49, c.208]. А.С.Спиваковская формулирует цель беатовидения следующим образом: « <…> создать условия, чтобы человек сумел сам преобразовывать себя и свою жизнь, открыть в себе новые возможности быть счастливым» [49, с.208].

Нам представляется, что ключевые слова в определении цели беатовидения – «сумел сам преобразовать себя». Очевидно, речь идет в данном случае о человеке как авторе собственной судьбы, располагающем необходимыми ресурсами и инструментами.

В соответствии с принципами беатовидения, членам беатосообщества предлагается смотреть фильм не как произведение искусства, а как реальную жизненную историю. Основной методический ход в беатовидении заключается в том, чтобы, по словам А.С.Спиваковской, сравнить три фильма: «Первый – тот, что создали сценарист, режиссер, оператор, актеры и вся съемочная группа. Второй – тот, который рождается у зрителя при просмотре, когда он кому-то из героев сочувствует, кем-то восхищается, кого-то оправдывает, а кого-то осуждает, когда хочет быть на кого-то похожим, встать на чью-то точку зрения. И наконец, третий фильм – тот, который существует в трактовке беатотерапевта, с позиции психологии счастья» [49, c.209].

Конечно, беатовидение – это не синемалогия, однако, «беатовидение – это прямая наследница онтопсихологической синемалогии» [49, c.207], наследующая и ее очевидные достоинства, и некоторые ее недостатки. Разумеется, автору виднее. Наши сомнения связаны с «третьим фильмом» - тем, который является трактовкой беатотерапевтом «первого фильма». Не создает ли это ситуации, когда беатотерапевт невольно оказывается единственным, кто точно знает, что такое счастье и каковы пути его достижения? Нам представляется, что для эффективной психотерапии достаточно «двух фильмов», тем более, что речь идет, конечно, о «первом» и «множестве вторых» фильмов.

Кроме онтопсихологии и беатотерапии кинофильмы широко используются в София-аналитической психотерапии (синтетический метод психотерапии, основанный на психоанализе, мифологии и идеях психодрамы; ветвь экзистенциальной психотерапии). Сторонниками этого направления (А.Меркурио, Г.Сорджи) кинофильмы рассматриваются как современные мифы с многослойным содержанием. Фильм используется как своеобразное средство тестирования участников совместного просмотра: реакции зрителей позволяют терапевту увидеть, живут ли они как люди, способные любить, свободные, ответственные или как люди, чья жизнь реализует их деструктивные позиции («жертва») и стратегии (ложь, фальшь). Сверхзадачей работы с кинофильмами в София-аналитической психотерапии является создание собственных фильмов (перфомансов). Целью София-аналитической психотерапии является человек-артист, то есть человек, реализующий в поведении свой личный проект в гармонии с проектами других людей и делающий все это артистически. Человек-артист, согласно взглядам Г. Сорджи, это воплощенный миф.

Мы видим, что в отличие от онтопсихологии, которая в явной и неявной форме утверждает положение о причинной обусловленности человеческого поведения, в София-аналитической психотерапии утверждается другой тип причинности – целевая заданность (реализация личного проекта). Разрабатывая собственный вариант использования кино в психотерапии, мы стремились создать методику, активизирующую индивида как субъекта, преодолевающего и причинную, и целевую заданность - любые ограничения, кроме тех, которые он ответственно и свободно принимает на себя сам.

Ограниченность причинно-целевого подхода (а по большому счету – причинного, так как цель может быть рассмотрена как причина-для-того-чтобы в отличие от причины-потому-что) в понимании личности и ее поведения обусловлена с тем, что различные события в жизни человека связаны гигантскими по «длине» причинно-следственными цепочками, где одно маловероятное события влечет за собой другое. В такой сложной системе причинно-следственных взаимосвязей порой весьма слабое воздействие способно вызвать лавину событий, вероятность возникновения которых не подчиняется закону нормального распределения. Математики, изучающие поведение систем, события в которых не подчиняются кривой нормального распределения, пришли к выводу о том, что такие системы сами по себе стремятся к критическому состоянию. Иными словами, критические состояния в таких системах являются следствием сложности самой системы. В приложении к психологии личности критические состояния – это состояния неопределенности, чреватые спонтанностью [18, 30]. Конечно, исследователь, строящий свой поиск на прочном фундаменте принципа детерминизма, всегда найдет причину того или иного события или проблемы, беспокоящей человека. Но зададимся вопросом: могло ли при том же стечении обстоятельств и при условии существования той же объясняющей причины быть по-другому? И честный исследователь, использующий свою гипотезу как объяснительную причину, обязательно ответит: «Да!».

Когда речь идет о человеческой личности – феномене, социальном по происхождению и психическом по способу существования – ее спонтанность есть ни что иное как самопричинность. Поэтому содействие человеку в решении его личностных проблем видится нам не в поиске причин их возникновения, а в создании условий, при которых он мог бы проявить самопричинность в направлении их преодоления. Более того, анализируя опыт работы с наркозависимыми и членами их семей, мы пришли к выводу о существовании особой направленности личности к неопределенности [30]. Мы полагаем, что неопределенность является объективным и закономерным следствием сложности системы, которой является личность. Переживаемая личностью неопределенность, вытекающая из ее прошлого и настоящего, преодолевается ее собственной активностью, реализующей ее способность к спонтанности, то есть способность быть причиной новых возможностей, быть причиной себя [18].

Заметим, что кроме обсуждаемых здесь онтопсихологии, беатотерапии и София-аналитической психотерапии существуют и другие подходы к использованию кино в психотерапевтической практике.

Развивая свою модель кинотерапии, А.А.Баканова исходит из того, что терапевтическое воздействие киноленты на человека основано на работе нескольких психологических механизмов: проекция, идентификация, переживания «здесь и сейчас», актуализация значимой проблемы, «маска». Автор указывает, что все механизмы «тесно связаны между собой, взаимопроникая и дополняя друг друга» [5, c.119]. По мнению А.А.Бакановой, эти механизмы являются «одновременно и условиями кинотерпии и ее сутью» [5, с.119]. Автор рассматривает фильм как «полотно, на которое не только режиссер, но и зритель (клиент) может спроецировать свои отношения, переживания, мысли и чувства. Фильм <…> помогает клиенту перенести содержание внутреннего мира во вне <…>, поэтому «отделение» проблемы, проецирование ее на киноэкран <…> оказывает полезное действие, помогая клиенту увидеть себя со стороны» [5, с.119]. Несомненно, в восприятии кинофильма проекция играет весьма существенную роль, однако роль этого феномена как «оказывающего полезное действие и помогающего клиенту» явно преувеличена. Похоже, что А.Менегетти был абсолютно прав, говоря, что фильм способен только вызвать у зрителя эмоциональное возбуждения, тогда как для изменения (терапии) нужна еще специальная работа с фильмом, вскрывающая для личности смысл эпизода или персонажа, вызвавшего этот аффективный отклик. Как отмечает А.А.Баканова, такую же функцию «эмоционального включения» выполняет и механизм идентификации: «человек выбирает такого киногероя, который наиболее близок ему в настоящий момент по характеру, способам поведения, решаемой ситуации, психологической проблеме и т.д. Клиент, выбирая героя и идентифицируясь с ним, проживает за время фильма его жизнь. Образ мыслей, чувства, привычки, черты характера, решения становятся как бы общими – либо спроецированными на героя, либо позаимствованными у него» [5, с.120].

Проекция и идентификация эмоционально включают зрителя в происходящее на экране. На этом, по мнению автора, основан «целебный эффект». Адепты рассматриваемой модели исходят из того, что терапевтические эффекты кинотерапии генерируются отреагированием эмоций, не находящих своего выражения в реальной жизни (механизм «здесь и сейчас»), а также иллюзорным удовлетворением значимых для личности потребностей, по тем или иным причинам оказавшихся фрустрированными в реальной жизни (механизм актуализации значимой потребности (проблемы). Наконец, терапевтическая динамика в процессе кинотерапии, как полагает А.А.Баканова, во многом обусловлена тем, что клиент имеет возможность психологически спрятаться от пугающих и болезненных переживаний: «это – всего лишь фильм, а, значит, все происходящее – неправда и уж тем более «не моя жизнь» [5, с.121].

Никакой более-менее структурированной методики работы с содержанием кинофильма рассматриваемая модель, судя по тексту работы А.А.Бакановой, не предусматривает. В следствие этого, как мы полагаем, клиент такой кинотерапевтической группы раз за разом остается один на один со своими комплексами и проблемами, пряча их за «маской».

В своей работе А.А.Баканова, не называя источника, ссылается на исследования Т.И.Сытько, который выделяет в зависимости от цели следующие виды кинотерапии:

1. Развитие психологической компетентности.

2. Развитие интеллектуальных навыков.

3. Развитие эмоциональной сферы.

4. Развитие навыков решения проблем.

5. Снятие стресса.

6. Самоанализ.

7. Обучение расшифровке символического ряда.

Не исключено, что перечисленные виды кинотерапии действительно существуют. Однако, заметим, что предлагаемые Т.И.Сытько цели использования кинофильмов носят узкосфокусированный, «локальный» характер и направлены на решение частных задач или на отработку и формирование конкретных навыков. Таким образом, речь идет скорее о кинотренинге, чем о кинотерапии.

Свою методику кинотренинга предлагает А.А.Плескаческая [40]. Автор определяет кинотренинг как метод групповых занятий, основанный на «терапии искусством». Очевидно, что в этом случае основная роль при объяснении развивающих, коррекционных или терапевтических эффектов отводится содержанию фильма и его непосредственному воздействию. Автор явно снижает роль групповой динамики и групповых феноменов. Отчасти это можно объяснить тем, что различные по направленности тренинговые программы разрабатывались А.А.Плескачевской для членов контактных групп – сотрудников учреждений исполнения наказаний, вовлеченных вне группы в разнообразные служебные, производственные, межличностные отношения.

Автор указывает, что тренинговые группы для сотрудников УИН с использованием кинофильмов могут быть эффективны в решении комплексных психологических задач:

1. В структуре больших тренинговых программ (реабилитационные мероприятия; диагностика личностных проблем; интенсификация процесса терапии; укрепление терапевтических взаимоотношений; развитие эмоциональной сферы)

2. Тренинг интеллектуальных навыков.

3. Тренинговые занятия, направленные на разрешение семейных проблем.

4. Развитие эмпатии.

5. Изменение стереотипов поведения.

6. Устранение избыточного психологического напряжения.

Нужно отметить, что предлагаемый А.А.Плескачевской кинотренинг технологически и методически более разработан по сравнению с кинотерапией А.А.Бакановой. В описании своего тренинга А.А.Плескачевская указывает решаемые в каждом тренинге задачи, требования к подбору фильмов, параметры группы и приемы работы с группой. Так, задачи кинотренинга интеллектуальных навыков заключаются в том, чтобы повысить наблюдательность сотрудников учреждений исполнения наказаний, научить их «выстраивать психологическую ситуацию на основе анализа действий исследуемого, а не собственных проекций или представлений о ситуации» [40]. При выборе фильма «необходимо руководствоваться наличием в картине второго психологического плана, а также <…> наличием расхождения между провозглашаемыми мотивами, лежащими на поверхности поступками изучаемого персонажа, и некоторыми незначительными на первый взгляд поступками и оговорками, постоянное появление которых, однако, указывает на наличие других, истинных мотивов поведения» [40].

Структура занятия в тренинге интеллектуальных навыков включает в себя просмотр фильма и обсуждение. Основная техника работы – «наводящие вопросы ведущего». Ведущий напоминает участникам тренинга противоречивые эпизоды фильма и предлагает ответить на вопрос: «Что они могут означать?»

Для проведения кинотренинга, направленного на разрешение семейных проблем, А.А.Плескачевская подбирает фильмы, «в центре которых находится семейная пара с какими-то сложностями в отношениях». Автор указывает, что начинать цикл занятий нужно с фильма, в котором супружеский конфликт находится в наиболее острой фазе, при этом ответственность за конфликт не может быть однозначно делегирована ни одной из сторон. Методика, которую предлагает автор, выглядит следующим образом. «Занятия начинается с просмотра фильма. Затем членам группы по кругу предлагается описать свое ощущение от просмотренного и обозначить наиболее запомнившиеся эпизоды. Это поможет ведущему вычленить значимую для каждого проблематику и с ее учетом подбирать фильмы для следующих занятий. Кроме того, в ходе выполнения этого задания члены группы обнаруживают значительную разницу в восприятии и расстановке акцентов и осознают это. Как выясняется, изначально многие уверены, что восприятие фильма и его эпизодов в кругу одинаково. Затем каждому предлагается изложить свою версию происходящего в кинофильме конфликта. Хотя версий обычно высказывается несколько, характерным является психологическое соединение женской части группы с героиней фильма и поиск причины конфликта в поведении мужчины, тогда как мужская часть группы психологически соединяется с главным героем и усматривает причину конфликта в действиях героини <…>

Для продуктивной работы ведущий объясняет группе, что любой выступающий не просто проговаривает свою версию конфликта, но делает это с опорой на эпизоды киноленты. Когда мнения группы (что обычно происходит) разделятся на два лагеря – мужской и женский, представители каждого «лагеря» лишаются права не принимать во внимание доводы другой стороны. В случае разногласий им предлагается объяснить описываемые эпизоды, не просто исходя из своей версии, но и вычленяя из фильма эпизоды с противоположной направленностью. Затем обе стороны получают задания проговорить версию противоположной стороны и подкрепляющие ее эпизоды. В ходе обсуждения уверенность обеих сторон в безусловности своих выводов бывает поколеблена.

<…> В ходе следующих занятий целесообразно давать каждому члену группы задание смоделировать действия персонажа противоположного пола и выявить мотивы его поведения, структуру этих мотивов. Каждый член группы может выстраивать свою версию, может дополнять предыдущего оратора. К концу занятия необходимо, изучив все версии, постараться выстроить общую, включающую все перечисленные эпизоды, с которой бы согласились как можно больше участников.

На таких занятиях <…> формируются навыки объективного рассмотрения ситуации, конфликта с точки зрения каждой участвующей стороны, что позволяет по-иному взглянуть и на ситуацию в собственной семье» [40].

Автор методики особо подчеркивает важность того, что сотрудники получают возможность анализировать собственную жизненную ситуацию через посредника, каковым является киноперсонаж. По сравнению с кинотренингом , в ходе обычной групповой работы многие сотрудники при обсуждении семейных проблем предпочитают делать вид, что у них все в порядке. Группа, составленная из сослуживцев, лишена присущих обычным группам откровения и доверия, стимулируемых тем, что их участники потом нигде не встретятся.

Тренинг развития эмпатии рекомендован, по мнению А.А.Плескачевской, тем, кто имеет проблемы в построении отношений в коллективе или в семье. В фокусе работы в этом виде тренинга находятся эмоциональные состояния – как участников группы, так и персонажей фильма. Основной методический прием, рекомендуемый автором, заключается в следующем.

«1. После просмотра киноленты участники по кругу высказывают чувства, которые у них вызвал фильм, указывают наиболее запомнившиеся эпизоды, описывая вызванную этими эпизодами эмоциональную реакцию. Таким образом происходит настраивание группы на работу с чувствами, ставится акцент на эмоциональный способ восприятия.

2. Поскольку во время просмотра каждый член группы обычно психологически соединяется (идентифицируется – С.Б.) с кем-либо из героев (с тем из них, который наиболее близок по поведенческим и эмоциональным реакциям), то следующий шаг – указать ситуации в фильме, при которых он (член группы) наиболее сильно сопереживал герою, ощущал себя на его месте. Дается задание обсудить эти ситуации с точки зрения эмоциональной значимости – чем они вызваны, почему присоединение было наиболее полным именно в этих случаях.

3. <…> Выбрав одного из психологически «чужих» персонажей, дается задание найти в нем что-то эмоционально близкое (вспомнить ситуации, в которых он был наиболее эмоционально близким) и затем попытаться ощутить его чувства (и описать) в различные моменты фильма. Диагностика успешности психологического соединения проводится с двух сторон: с одной стороны ведущим, а с другой – тем из участников, которому этот герой наиболее психологически близок. Надо отметить, что задача третьего этапа даже у наиболее эмпатически развитых участников группы обычно решается со второго-третьего раза, для основного же состава требуются более длительные упражнения» [40].

Кинотренинг изменения стереотипов поведения рекомендован А.А.Плескачевской сотрудникам органов внутренних дел, чья деятельность реализуется в экстремальных ситуациях. Как считает А.А.Плескачевская, «экстремальные ситуации, заставляющие человека действовать на грани его психологических возможностей в условиях витальной угрозы, служат катализатором процессов профдеформации личности и вырабатывают у сотрудника стереотипы поведения, которые постепенно распространяются не только на экстренные ситуации. Задачей этого направления кинотренинга является осознание своих стереотипов и попытка формирования более гибкого ситуативного поведения» [40].

Основной методический прием, используемый автором в этом виде кинотренинга заключается в том, что на этапе групповой дискуссии членам группы предлагается выдвинуть максимальное количество альтернативных вариантов поведения героя в конкретном эпизоде.

В кинотренинге, направленном на снятие избыточного психологического напряжения решаются две взаимодополняющие задачи. Во-первых, снижение психического напряжения, для чего А.А.Плескачевская рекомендует использовать фильмы комедийного содержания, и, во-вторых, расширение представления участников группы о способах организации своего отдыха.

Обобщая опыт использования кинотренинга, А.А.Плескачевская подчеркивает его высокую эффективность, достигаемую за счет того, что этот вид тренинговой работы:

- многофункционален, что делает его универсальным средством психологической работы,

- затрагивает как эмоциональную, так и интеллектуальную сферу, что повышает его эффективность,

- позволяет решать одновременно различные задачи, что значительно интенсифицирует процесс,

- снимает сложности, возникающие при проведении тренинга в постоянном коллективе, так как, с точки зрения участников группы, обсуждаются проблемы героев фильма, а не их собственные,

- кроме того, при кинотренинге ярко проявляются личностные проблемы, что потом можно использовать в индивидуальной психотерапевтической работе [40].

Необходимость специальной работы с содержанием кинофильма

Кинофильм сам по себе способен оказать существенное эмоциональное воздействие на зрителя. Актуализирующиеся в процессе просмотра механизмы проекции, идентификации, сопереживания, солидаризации вызывают значительные изменения в эмоциональном и психофизическом состоянии зрителей. Выраженная эмоциональная динамика зрителей дает основание для утверждения о «волшебной преобразующей силе кино». Правда, обычно рассуждения о кинематографическом катарсисе принадлежат киноведам и критикам. Увы, фильм сам по себе не способен привести зрителя к катарсическому очищению. Непосредственная эмоциональная реакция на фильм является результатом восприятия в соответствии со сложившимися схемами апперцепции, механизмами защиты, привычными (типичными) для индивида способами понимания жизни, себя и людей. Поэтому сам по себе фильм, даже если он вызывает у индивида мощный эмоциональный отклик, не меняет этих схем, не меняет сложившийся у индивида картины мира, а лишь «сообщает» ему о наличии у него какого-либо комплекса. Изменения в личности индивида происходят только в результате определенной работы над содержанием увиденного. Фильм способен попасть в мишень индивидуального комплекса, возбуждая его, но не более. Защитные механизмы позволяют индивиду сохранить неизменной его Я-концепцию. Эмоциональные состояния, вызванные возбужденным, но не «проработанным» и не осознанным комплексом, переживаются зрителем как отклик на фильм и вербально маркируются высказываниями типа: «тяжелый фильм…», «неприятный фильм…», «тяжело смотреть…», «я даже отключался…», «не хотелось его смотреть…».

Каждый человек привносит в групповую работу свои способы восприятия жизни. Индивидуальные особенности понимания происходящего в жизни и межличностных отношениях проявляются в оценках, интерпретациях действий героев, в искажениях и избирательности восприятия содержания и событий фильма. Восприятие и понимание фильма определены прошлым опытом человека. Переживания прошлого способны существенно искажать восприятие реальности. Качество и характер этих искажений проявляются в высказываниях по поводу фильма.

Поскольку при обсуждении фильма возникает ситуация множественных проекций, каждый участник группы оказывается перед необходимостью осмыслить природу отличий в точках зрения других людей и, таким образом, может осознать наличие искажений в своем восприятии (или увидеть искажения в восприятии других участников группы).

Как совершенно справедливо заметил А.Менегетти «наблюдая за реакцией зрителя на фильм определенного типа, можно заметить, что эмоциональный выброс провоцирует снижение уровня психической энергии, выгодное чуждому механизму» [33, с.24]. Чуждый механизм здесь – сложившиеся у индивида стереотипные способы восприятия мира, искажающие реальность. Таким образом, какой значительной ни была бы эмоциональная реакция зрителя на фильм – она полностью предопределена его схемами апперцепции и курсом жизни.

Реальные изменения в сознании и поведении зрителей порождаются специфическими действиями, мыслями и чувствами, возникающими в процессе групповой психотерапии. Убедиться в этом можно с помощью несложной процедуры, которую мы используем как одно из упражнений в кинотерапии. После просмотра фильма участникам группы предлагается объективировать свое отношение к героям фильма с помощью шкалы, расположив их на ней относительно себя.

Инструкция: «Нарисуйте луч (луч – это часть прямой, ограниченная с одной стороны точкой). В начале луча обозначьте себя, написав букву «Я». Расположите на этом луче героев фильма в зависимости от Вашего отношения к ним: тот, кто вызывает наибольшую симпатию, будет расположен ближе всего к Вам, а тот, кто вызывает наибольшую антипатию, - дальше всех от Вас».

После завершения групповой дискуссии по кинофильму участникам группы предлагают повторить эту же процедуру.

Сравнение вариантов расположения героев фильма после просмотра без проработки содержания и после обсуждения содержания фильма показывает значимые изменения в отношении к героям фильма у 97% (N = 350) участников кинотерапевтических групп. Качественный анализ шкал показывает, что отношение к героям фильма, зафиксированное до обсуждения и проработки содержания фильма, воспроизводит культурные стереотипы, групповые и индивидуальные предубеждения, инфантильные иллюзии и т.п.

Таким образом, только специальная работа с содержанием увиденного каждым из участников группы обеспечивает возможность психотерапевтических эффектов.

Осознать неконструктивность собственного поведения и реакций людям зачастую мешают защитные механизмы, н<