Малочисленные народы Южного Урала: калмыки, тептяри, нагайбаки.
Нагайбаки (самоназвание нагайбэклэр). Проживают в Нагай- бакском и Чебаркульском районах Челябинской области. По переписи 2002 г., в России проживает около 10 тыс. нагайбаков, в том числе в Челябинской области — 9087 человек.
Язык нагайбаков — говор в составе среднего диалекта татар-ского языка. Многочисленные особенности говора нагайбаков находят параллели в большинстве говоров среднего диалекта, особенно в говоре заказанских крящен.
Антропологический тип нагайбаков специальному исследо-ванию не подвергался. По полевым наблюдениям этнографов, нагайбаки — метисная популяция с типичным для татар среднего Поволжья и Приуралья набором антропологических типов.
Вера у нагайбаков православная; они относятся к «старокрещеным», т.е. принявшим христианство в XVI-XVII вв.
Происхождение нагайбаков. О происхождении нагайбаков существуют различные гипотезы. Одни авторы (П.И. Рычков, В.П. Семенов-Тянь-Шанский) связывают их с крещенными ногайцами; другие (В-Н. Витевский, Ф.М. Стариков) — с казанскими татарами, потомками арских татар, крещенными после падения Казанского ханства. По мнению известного фольклориста профессора Челябинского государственного университета А.И. Лазарева, нагайбаки — тюркизированные славяне. Нет единой точки зрения и на происхождение этнонима «нагайбак».
Наиболее аргументированной является гипотеза, связываю-щая происхождение нагайбаков с арскими татарами. Последние получили это имя, видимо, по месту своего проживания. Бол-гарский город Арск упоминается в русских летописях XIII-XIV вв. Он располагался в 52 верстах (по другим источникам — в 63) от Казани на высоком берегу реки Казанка. По приказу Ивана Грозного в нем были поселены стрельцы и город стал укрепленным пунктом в новозанятом районе. В работе А.Л. Худобородова приведена еще в одна версия о происхождении нагайбаков, согласно которой слово «нагайбак» восходит к XVI в. и напрямую связано с Ногайской Ордой (ногай-бэк, т.е. ногайский князь). В 1533 г. дочь ногайского мурзы Юсуфа по имени Суйембике стала женой казанского хана Жангарея. Ногайский мурза отправил свою дочь в Казань с большой торжественностью в сопровождении личной охраны из 600 джигитов, выходцев из знатных родов. После ряда дворцовых переворотов Суйембике отстранилась от власти. Ее личная охрана была отправлена на Арскую заставу, где со временем ассимилировалась с местным татарским населением. В 1552 г. (после падения Казанского ханства) часть татар, принявших крещение, была переселена на башкирские земли. Среди них были и арские татары. Эта гипотеза подтверждается документом, который приводит Е.А. Бектеева: «Казань взята царем Иоанном Васильевичем Грозным 1-го октября 1552 года, тогда и ногаи окрестились, записались в подушный оклад и пере-селились на свободные башкирские земли в Уфимской губернии, где ныне Мензелинский и Белебеевский уезды».
Один из первых исследователей истории ногайбаков В.Н. Ви- тевский так описывает ранний ее период: «Нагайбаки во многом напоминают собою казанских крещеных татар, которые едва ли не первые положили начало их происхождению. Среди самих нагайбаков доселе сохранилось предание, что они потомки арских татар, окрещенных Грозным, по завоевании Казани, будто бы насильно. В числе крестившихся были и татарские мурзы, которые удалились в теперешнюю Уфимскую губернию и поселились в селе Бакалах и в деревне Нагайбак». Название деревни происходило от имени башкира Нагайбака, у которого в районе реки Ик (приток Камы) было кочевье. В конце XVII в. здесь появилась одноименная деревня, в 1736 г. переименованная в Нагайбакскую крепость. Там же предки нагайбаков за неучастие в башкирских восстаниях 1732-1740 гг. были «зачислены в казаки на основании Высочайшего указа, данного на имя статского советника Кириллова 11 февраля 1736 г.». До 1736 г. нагайбаки платили ясак в 142 казну и особый оброк башкирам за земли, которыми они пользовались. В 1736 г. статский советник Кириллов на основании вышеприведенного указа «от взыскания с них ясака освободил, а оброчные земли отдал в их собственное владение на 50 верст во все стороны от их места жительства. Затем правительство обязало их отправлять казачью службу наравне с прочими казаками Оренбургского края».
Возможно, что название «нагайбаки» до середины XIX в. имело не этнонимический, а скорее топонимический смысл, и применялось в качестве обозначения локальной этносословной группы крещеных татар-казаков. В XIX в. среди нагайбаков встречалось и другое толкование происхождения слова «нагайбак». Об этом писал священник из нагайбаков Ф. Альметев: «Собственно употреблять слово "нагайбак" не вполне верно. Нужно бы "нугайбак", как и сами нагайбаки именуют себя на своем наречии. Дед разъяснял, что "нугайбак" — слово киргизское, происходит от слова "нугай" — татарин и "бак" — сокращенное от "бакмак" — пасти или управлять. Итак, слово "нагайбак" в буквальном переводе на русский язык должно значить — "татарское управление"». А это допустимо, потому что «киргизы, живя в недалеком соседстве с нашими предками, местное их управление могли назвать сокращенным именем "нугайбак"».
По-видимому, процесс формирования нагайбаков, а вместе с тем и становление их самосознания, шли постепенно. В исто-рических источниках нагайбаки встречаются под названием «новокрещен» и «уфимских новокрещен» (в 1729 г. в восточном За- камье). По некоторым данным, нагайбаки переселились туда во второй половине XVII в. после возведения Закамской засечной линии (1652-1656 гг.). В первой четверти XVIII в. новокрещены жили в 25 деревнях Уфимского уезда. На протяжении XVIII и в первые десятилетия XIX в. на территории Белебеевского уезда Уфимской губернии происходили сложные процессы этнических контактов между крещеными татарами-казаками, тептярями и некоторыми группами финно-угорского происхождения. Кроме
того, в середине XVIII в. в состав нагайбаков влилось несколько десятков крещеных «азиатцев», бежавших из киргиз-кайсацкого плена. В их число входили: «персиян сорок пять, аравитян две-надцать, бухарцев три, каракалпак два...». Всего около семидеся-ти человек, которые по определению Оренбургской канцелярии селились на назначенных им местах в Уфимской провинции, око-ло Нагайбакской крепости.
К 1842 г. на этой территории на основе различных этничес-ких элементов сформировалась самобытная локальная группи-ровка казаков. Общими для них были сословная (служба в составе Оренбургского казачьего войска) и конфессиональная принадлежность.
После 1842 г. судьба нагайбаков резко изменилась. В соот-ветствии с Высочайшим Повелением Николая I одна их часть была расселена на территории Верхнеуральского и Троицкого уездов Оренбургской губернии и основала станицы Кассель, Ос- троленка, Фершампенуаз, Париж, Требия, Арси, Куликовский, Краснокаменск. Также нагайбаки были отправлены на житель-ство в селения Варламово, Попово, Ключевская и др. Согласно этого же документа, другая часть нагайбаков была переведена в Оренбургский уезд и расселена в казачьих поселках Неженский, Ильинский, Подгорный Гирьял и Алла-Байтал. Последняя груп-па, попав в близкое соседство татар-мусульман (в том числе ка-заков), к началу XX в. окончательно с ними ассимилировала и отошла от христианства. Этому также способствовали изменения в религиозной политике государства и активизация мусульманского духовенства.
ВВерхнеуральском и Троицком уездах нагайбаки жили в основном среди русских и крещеных калмыков. Соседство с башкирами не привело к сближению с ними. Напротив, источники XIX в. свидетельствуют о том, что нагайбаки и башкиры находились в оппозиции друг к другу.
Довольно длительная социальная (с 1736 г.), а затем и тер-риториальная (с 1842 г.) обособленность нагайбаков обусловила 144 появление ряда специфических черт в их материальной и духовной культуре. Переселившись в Новолинейный район, нагайбаки сохранили свое самоназвание. Кстати, после переселения в Троицкий уезд бакалинская часть этой группы сохранила в качестве самоназвания этноним «бакалы».
Во второй половине XIX — начале XX в. казаки-нагайбаки в составе Оренбургского казачьего войска принимали участие в военных походах в Туркестанский край и Казахстан, а также в русско-японской (1904-1905 гг.) и первой мировой войнах.
Во второй половине XIX в. нагайбаки в официальных доку-ментах выделяются как особая этническая группа крещенных татар, а по данным переписей 1920 и 1926 гг. как особая «народность». В разное время численность нагайбаков составляла: в 1719 г. — 1,5 тыс. человек; 1744 г. — 1,8 тыс.; 1762 г. — 2,7 тыс., 1833 г. — 5,5 тыс., 1857 г. — 6 тыс., 1897 г. — 8,7 тыс., 1920 г. — 8,9 тыс. (по неполным данным), 1926 г. — 11,2 тыс. В дальнейшем нагайбаки учитывались в составе татар.
В декабре 1927 г. был образован Нагайбакский район в составе Троицкого округа Уральской области (с января 1934 г. — Нагайбакский район Челябинской области). Центром района стало село Фершампенуаз [названо в память сражения 25 марта 1814 г., когда русско-австрийские войска нанесли поражение французскому пехотному корпусу у села Фер-Шампенуаз («Железная равнина»), расположенного в 120 км восточнее Парижа]. Село было основано в 1842 г. как военное поселение (станица № 3) Оренбургского казачьего войска в Новолинейном районе,
С середины XX в. среди нагайбаков начал наблюдться рост национального самосознания. Пассионарием этого движения стал директор краеведческого музея A.M. Маметьев. В много-национальном районе (нагайбаки занимают второе место по численности населения) идея этнической самостоятельности на-гайбаков стала стержнем всей идеологической жизни. 16 июня 1993 г. Верховный совет РФ принял закон «Основы Законодательства РФ о правовом статусе коренных малочисленных народов».
10 Заказ 1690 745
В прилагаемом к Закону перечне народов значатся нагайбаки. В Постановлении Челябинской областной Думы № 249 «О зако-нодательной инициативе главы местного самоуправления (местной администрации) Нагайбакского района о реализации права нагайбаков определять национальную принадлежность» (принято 29 сентября 1995 г.) предоставлено конституционное право «гражданам нагайбакской национальности, проживающим на территории области, определять и указывать свою национальную принадлежность».
Хозяйство. Переселившись на слабозаселенные башкирские и казахские земли, нагайбаки продолжали заниматься традиционной хозяйственной деятельностью, основой которой являлось пашенное земледелие. Нагайбак, достигнув совершеннолетнего возраста, на правах казака получал от 21-24 до 30 десятин земли. При этом довольно большая часть земель оставалась неосвоенной. Земледелие представляло собой смешанную залежно-па- ровую систему. Обычно пашню распахивали 2-3 года, затем оставляли в залежь на 4-5 и более лет. Более засушливый степной климат внес изменения в способ посева: сеяли по прошлогодней стерне, запахивали зерно и боронили. Этот прием способствовал сохранению зимней влаги в почве. Основными культурами были пшеница, овес, ячмень, полба (разновидность пшеницы). Озимая рожь, ввиду особенностей местного климата, была распространена слабо. Пахотные орудия в основном соответствовали казан- ско-татарским. Отмечалось отсутствие сохи — орудия, широко распространенного в Среднем Поволжье.
С изменением мест проживания в хозяйстве нагайбаков увеличился удельный вес животноводства. Содержали лошадей, коров, овец, коз, разводили птицу. Появились элементы полукочевого скотоводства. Состоятельные казаки занимались пчеловодством (другие группы татар Урала это не практиковали). Была развита охота, сохранявшая черты лесных традиций. В отличие от кряшен и татар Среднего Поволжья у нагайбаков почти не развивались отходнические и кустарные промыслы (работа по най- 146 му, извоз, добыча камня, торговля, а также занятия плотницким делом и производство экипажей).
Поселения и жилища. Поселения (аулы) нагайбаков при-речные, с поквартальной планировкой, с церковью. Большинство усадеб — однодворные. Избы ставились по линии улиц. Хозяйственные постройки отделялись от дома. Жилища в основном двухкамерные, зимние — срубные, летние — саманные. Стены домов обмазывались и белились. Внутренняя планировка изб соответствовала восточному варианту южнорусского типа, хотя бытовала и среднерусская планировка. Интерьер состоял из нар, широких лавок, деревянных кроватей, посудных шкафов. Полати встречались редко. С конца XIX в. получила распространение городская мебель. Для изготовления постельных принадлежностей применялась верблюжья шерсть. В интерьере широко использовались элементы декора из тканей: занавески, пологи, подзоры, скатерти, полотенца.
Одежда. Сведений о мужской одежде нагайбаков практи-чески не сохранилось. Известно, что ее основу составляло во-енное казачье обмундирование. В отличие от мужской женская одежда самобытна (рис. 27). До начала XX в. женское нижнее белье шилось из тканей домашнего производства. Основу традиционного костюма нагайбачки, который бытовал еще в 20-е гг. XX столетия, составляло платье (кулмэк) туникообразного покроя из ткани в мелкую сине-красную или черно-белую клетку с двумя оборками по нижнему краю. Поверх платья надевали передник (алчупрак) с узкой грудкой в более крупную клетку. Платье и фартук включали детали (оборка, завязки) из покупного разных оттенков кумача. Костюм дополнял нагрудник (муенса), чешуеобразно ушитый монетами. Нагайбачки носили серьги, ожерелья, браслеты. Нижняя нательная одежда (штаны) кроились с широким шагом из полосатой пестряди. Нижняя одежда декорировалась художественным тканьем и аппликацией. Верхняя одежда нагайбачек— зилян (жилэн) — изготавливалась из цветного плиса, бархата, кашемира. Покрой приталенный
147
Рис. 27. Нагайбачка-бакалы в традиционном костюме. Поселок Попово Чебаркульского района
с подрезной и присборенной спинкой. Поверх зиляна повязывался домотканый пояс (бильбау). Демисезонную одежду (чикмень) шили с цельной слегка приталенной спинкой и полочками из сукна домашнего производства. Шубы (тун) кроились чаще со сборами (борчатка), они были дублеными или крытыми фабричной материей. Девичий головной убор — ак калфак — надевался с накосными украшениями. Замужние женщины носили сурэкз, напоминающий русский кокошник, весь расшитый золотом. Поверх него надевался круглый вышитый платок с бахромой. Традиционные головные уборы уже в начале XX в. были вытеснены платками (излюбленный цвет — бордовый).
Пища. В повседневной кухне нагайбаков почти на равных условиях сочетаются продукты животноводства (мясо и молоко) и зерновые. В ритуальной кухне преобладали мясные
продукты. Нагайбаки широко использовали в пищу пшеницу, овес, ячмень, меньше полбу и рожь. Из зерна готовили каши и похлебки. Для приготовления муки в основном использовали пшеницу. Из муки выпекали хлеб и хлебные изделия (некоторые обжаривали в жиру). Наряду с пресным тестом нагайбаки научились делать кислое и сдобное, из которых готовили пиро-ги, шаньги, лепешки.
Мясные блюда готовили из мяса крупного или мелкого рогатого скота. Конину и свинину в пищу не употребляли. Бульоны заправляли зерном или кусочками теста (бесбармак). Широко использовалось мясо птицы. Блюда из него считались изысканными. Молоко потребляли как в свежем, так и в заквашенном виде. Большое значение, в том числе и ритуальное, имело сливочное масло. Изготавливали творог. Нагайбаки потребляли кумыс, но сами его не изготавливали, а покупали у соседей-казахов.
В качестве напитков использовали разведенное водой кислое молоко, свекольный квас, компот из дикорастущих ягод. Размолотые сушеные ягоды вишни и черемухи использовались для приготовления выпечки. Свежая вишня растиралась с медом или сахаром и добавлялась в сливочное масло. Дикорастущие душистые травы использовались для заваривания чая. Благодаря сочетанию элементов татарской, русской и башкирской традиций приготовления пищи кухня нагайбаков весьма разнообразна и самобытна.
Верования и традиционные праздники. Крещение предков нагайбаков было поспешным и носило формальный характер. После переселения в Зауралье они оказались оторванными от остальных крещеных татар. Служба во всех православных храмах велась исключительно на русском языке. Поскольку нагайбаки русским языком не владели, то содержание проповедей им было неизвестно. В церковь они приходили окрестить ребенка, отпеть уже похороненного покойника, совершить обряд венчания, а также принять присягу перед поступлением на службу. До начала XX столетия в быту нагайбаков сохранялись остатки языческих представлений. Вот как об этом пишет В.Н. Витевский:
«В религиозном быту нагайбаков заметна смесь понятий язы-ческих с христианскими: они носят на своей груди крест, но за стол садятся, не молясь; соблюдают воскресные и праздничные дни, посещают, хотя и не часто, храм Божий, исполняют многие христианские обряды, и в то же время не соблюдают постов, установленных св. Церковью. Нагайбаки верят в кереметъ, в существование леших, домовых и тому подобных темных сил, унаследованных от языческой поры; для умилостивления их каждый домохозяин варит в честь них кашу раз в год и большей частью зимой. В болезнях нагайбаки чаще обращаются к знаха-рям, по убеждению которых, болезни людей и скота происходят от прикосновения домового или умершего родственника».
Во второй половине XIX в. Оренбургская епархия начала проявлять озабоченность по поводу духовного состояния нагайбаков. В связи с этим была организована подготовка священнослужителей из числа татар и издание литературы на татарском языке. В 1880 г. нагайбаки впервые услышали богослужение на родном языке. Одновременно появились священные книги, переведенные на татарский язык профессором казанской духовной академии Ильминским. Благодаря этому интерес нагайбаков к православию существенно возрос. Укрепление в православии и окончательное усвоение особого этнонима еще больше отделило нагайбаков от казанских татар.
В годовом цикле общественных обрядов и праздников нагайбаков имелся ряд самобытных черт. Как и другие группы крещеных татар нагайбаки встречали начало нового года святочными играми (нардуган). Характерной особенностью нагайбакского нардугана являлся исключительно молодежный состав участников игрищ. Праздновался он не так долго, как у других христиан, но с особой яркостью и обилием театрализованных представлений. Накануне Нового года девушки занимались всевозможными гаданиями.
Широко праздновалась масленица (май чабу). Последние два дня масленичной недели превращались во всеобщие гуляния и 150 игры на улице, сопровождающиеся катанием с гор, на лошадях и др. Для большего веселья иногда запрягали корову или большую свинью. В течение дня было принято ходить друг к другу в гости.
В день Вербного воскресенья (бэрмэнчек боткасы — вербная каша) казаки-юноши отправлялись верхом на конях в лес за ветками вербы. В некоторых селениях сообща варили «вербную кашу» в специально отведенном для этого месте и угощали всех желающих.
Празднование Пасхи (Олокон — Великий день) сопровождалось различными состязаниями, подобными сабантую. Особой популярностью пользовались скачки и джигитовка.
Вплоть до конца XIX — начала XX в. встречались обряды, связанные с сельскохозяйственной деятельностью. Для лучшего урожая во время сева в землю закапывали кусок хлеба и яйцо. В случае угрозы засухи проводили общественное моление (чук иту), варили кашу и обливали друг друга водой (рис. 28). Иногда в подобных случаях совершался обряд жертвоприношения (кор- ман). Подобный обряд был замечен Е.А. Бектеевой: «Из обычаев, утративших свою самобытность, у здешних казаков сохранился только один: празднование курбан-байрама. В этот день нагайбаки ездят в поле и совершают там нечто вроде жертвоприношения. Для этого в поле приглашается татарин, который продолжительное время читает молитвы и закалывает барана. Затем, это жертвенное мясо варят в котлах и съедают. Все это делается незаметным образом от русских. Сюда же приглашается священник служить молебен. Татарин же колет барана, приехав на место еще накануне, и, сделав свое дело, поспешно уезжает, а потому некоторые гости из русских и не подозревают всего происшедшего». Это одно из немногих свидетельств реликтов исламских верований у нагайбаков.
В обрядах семейного цикла нашли отражение черты право-славной и мусульманской традиций. Наиболее интересен был свадебный обряд. В первый день свадьбы пир проходил в обоих домах, затем два дня — у невесты и два дня — у жениха (в общей
Рис. 28. Обряд моления о ОожОе. Нагайбаки из поселка Остроленский Нагайбакского района. Аркаим, фольклорно-этнографический фестиваль, 1997 г.
сложности пять дней). Основные ритуалы были связаны с первым днем. Утром невесту умывали, одевали в цветное платье с оборками, на ноги — вязаные чулки, на голову повязывали платок (сохранилось воспоминание о нагайской свадьбе начала XX в., где невеста была одета в платье из желтого сатина). Жених с родственниками приезжали в дом невесты. Старший брат или сестра совершали обряд кыяматлык (выкуп невесты). Невеста, плача, прощалась с матерью, обнимала ее, вставала перед нею на колени, прося благословения. Жених также просил благословления в доме невесты. Мать благословляла молодых: «Живите в согласии, в любви. Слушайтесь старших. Ровно, вместе жизнь проживите». После благословения молодых увозили в церковь. Обычно родители невесты в церковь не ездили — готовились к отвозу приданого в дом жениха. После венчания молодых встречали в доме
жениха. Родственники вставали во дворе напротив друг друга, образуя коридор, угощали жениха и невесту хлебом-солью, обсыпали пшеном, выносили масло. Затем заводили в отдельную маленькую комнату, где молодые сидели до начала свадебного пира. Через некоторое время приезжали родители и родственники невесты с приданым. Все (кроме новобрачных) выходили к ним навстречу, также образуя во дворе коридор. Родственники жениха выкупали приданое: дети садились на сундуки и кричали: «Дайте нам синие, зеленые, красные денежки». На приданое невесты собиралась посмотреть вся станица. Обсуждалось, сколько у молодых в сундуках тканых полотенец, вышитых подзоров. На окна вывешивали узорные полотенца, чтобы издалека было видно, в каком доме свадьба. В это же время накрывался стол.
Каждое блюдо подавалось в строго установленном порядке. Сначала гостей угощали мясным бульоном (мясо ставили на стол в отдельных тарелках), затем пельменями. После подавали пшенную кашу. В этот момент сваха выводила невесту и усаживала ее за стол рядом с женихом. Родственники начинали поздравлять молодых, обещали подарить в будущем кто корову, кто овцу, кто гусей и уток. Свекровь вела молодую в амбар или сени, показывала, где хранится масло. Невеста выносила масло к столу. После окончания застолья она выполняла задание свекрови — мыла пасуду.
Затем празднование перемещалось в дом невесты. Ее род-ственники угощали гостей, пели им величавые песни. На поднос ставили бал (медовуху) и обносили всех приезжих. В конце первого дня сваха ложилась на кровать в обнимку со своим мужем (показывала молодым, как нужно спать). Жених с невестой вели себя на свадьбе очень скромно, не целовались (у нагайбаков это было не принято). Поведение гостей также было сдержанным. Плясали на свадьбе так, что ни один мускул не дрогнул, «кости не тряслись».
Немаловажное место в жизни нагайбаков-казаков занимали обряды, связанные с воинской службой. Воспоминания о них
сохранились до настоящего времени. Один из интереснейших обрядов — проводы рекрутов на военную службу. Цель ритуала — отгородить новобранца от смерти, ран и других опасностей на войне и помочь ему вернуться домой. Обряд был связан с караваем (зафиксирован в нескольких вариантах). Хлеб, который рекрут брал в дорогу, обносили вокруг печи, а затем обводили им вокруг головы нагайбака. Действие это повторялось три раза. Е.А. Бектеева приводит описание следующего обряда: «Казак, отправляющийся на службу, в самый день отъезда ставит перед иконами свечку, затем берет целый каравай и, срезав горбушку отдает ее семейным, а себе отделяет небольшой ломтик и тут же съедает его, горбушка же должна сохраняться его семейными в особом сундуке до возвращения казака со службы. Съев ломтик хлеба, казак кладет перед иконами три земных поклона, затем кланяется в ноги отцу, матери, другим старшим членам семьи». Казак выходил во двор, где провожающие вставали по обе стороны от крыльца. Проходя по образовавшемуся коридору, казак наделял стоящих деньгами, также он одаривал всех, кто встречался ему по дороге от дома до края станицы. Принято было провожать казака только до моста, где он прощался с родными. Проводы казака сопровождались песнями и частушками.
Устное народное творчество нагайбаков сохранило старин-ные песни и байты. В отличие от татар-мусульман, у нагайбаков имело место хоровое пение (влияние православия, казачес- ких традиций). В Нагайбакском районе существует 8 народных фольклорных коллективов, все они — лауреаты областных и региональных смотров и фестивалей, 2 коллектива — лауреаты международных фестивалей. При содействии профессора института им. Гнесиных Н. Щурова выступления фольклорных коллективов «Гумыр» и «Коробейники» (поселок Кассель) были записаны на компакт-диск, изданный в Голландии. Творчество нагайбаков стало известно в мировых центрах фольклорного искусства. В нагайбакских народных песнях нашли отражение и тяготы воинской службы, и трудности расставания с домом и J 54 родной землей. Некоторые образцы фольклора («Сак-Сок», «Ханская дочь», «Улица Сараша» и др.) свидетельствуют о глубоком единстве этой самобытной группы крещеных татар с остальным татарским этносом.
Калмыки (самоназвание хальмг, буквально «остаток»; веро-ятно, происходит от тюркского термина, обозначающего ойратов, не принявших ислам). В русских официальных документах этноним «калмыки» появился в конце XVI в.
Предки калмыков — западные монголы ойраты. В XI-XII вв. ойраты занимали территорию Приангарья или верхнего Енисея. После длительного сопротивления монголам они подчинились и вошли в состав левого крыла войск монгольской армии (что бук-вально звучит «джунгар»). В XV-XVI вв. они воевали с монголами, тюрками и китайцами за независимость. В результате вынуждены были отступить на запад и искать защиты у русских царей.
В 1607 г. калмыки принесли первую присягу на верность; процесс вхождения в Россию был завершен присягою 1657 г. Калмыки дали обязательство служить в царской армии по первому призыву. Первоначально (1607-1630) калмыки были расселены вдоль рек Иртыш, Омь и Ишим. Однако здесь они столкнулись с противодействием сибирских татар, издавна использовавших эти земли под пастбища. Калмыки двинулись на запад, пока в 1640- 1660 гг. не осели в низовьях Волги, где они обитают и сегодня. С 1664 по 1771 гг. существовало Калмыцкое ханство во главе с ханом, признававшее над собой власть русского царя. Численность калмыков, принявших русское подданство, исчислялась примерно 270 тыс. человек.
Калмыки делились на несколько этнических подразделений —дербеты, торгоуты, хошеуты и пр. Первоначально это были подразделения армии Чингисхана, которые со временем приобрели социальную замкнутость, а затем — этническую и языковую специфику. Этнический принцип в создании калмыцких улусов в составе России способствовал сохранению этнической специфики.
В 1771 г. часть калмыцких тайшей (правителей), недовольная все усиливавшимся гнетом со стороны российской администрации, ушла на историческую родину и увела с собой около 125 тыс. человек. Большинство погибло по дороге. К этому времени закончило свое существование Джунгарское ханство, которое сформировалось в 30-е гг. XVII в. После походов китайской армии 1755-1757 гг. почти все ойратское население было уничтожено. Остатки населения Джунгарского ханства с присоединившимися к нему выходцами из Калмыцкого ханства вошли в историю под именем джунгарских калмыков.
В 1771 г. Калмыцкое ханство было ликвидировано. Его территория была включена в состав Астраханской губернии. С этого времени, несмотря на определенную автономию, царское правительство регламентировало многие вопросы внутренней жизни калмыков.
В отношениях калмыков и российской администрации доми-нировали два момента. С одной стороны, калмыки прекрасно зарекомендовали себя на воинской службе, с другой — правительство было обеспокоено их непрекращающимися грабительскими набегами на российские поселения в низовьях Волги и Яика. Одним из способов усмирения и перевода калмыков в инородческое казачье сословие царская администрация считала обращение их в православие. Официальной религией калмыков был буддизм ламаистского направления с сохранением многочисленных языческих традиций: шаманства, фетишизма, культа огня и домашнего очага. Особое значение придавалось крещению калмыцкой зна-ти. Петр I вызвался стать крестным отцом калмыцкого владель-ца Тайши — претендента на ханский престол. Царь наименовал его Петром Петровичем Тайшиным и подарил в 1725 г. походную церковь Воскресения Христова.
В 1736 г. Петр Тайшин, проигравший в борьбе за верховную власть в ханстве, обратился к императрице Анне Иоаннов- не с просьбой переселить его и всех новокрещеных калмыков за черту Закамской линии, выше города Самара. В 1737 г. им была 156 отведена территория в междуречье рек Волги, Кондурчи, Сока и Черемшана. Для вдовы П. Тайшина была построена крепость, названная в честь Святого Креста Ставрополем, что в переводе с греческого языка обозначает «город креста» (ныне город Тольятти). Казаки-калмыки, поселившиеся в этом районе, стали именоваться ставропольскими.
24 мая 1842 г. именным высочайшим указом Николая I Став-ропольское калмыцкое войско было упразднено, а ставропольские калмыки были переселены на земли Оренбургского казачьего войска и стали оренбургскими казаками. Первая партия калмыков-казаков проследовала через Оренбург 24 апреля 1843 г. Здесь ее осмотрел сам генерал-губернатор В.А. Обручев, после чего калмыки через Орск были отправлены на места новой службы.
Чисто калмыцких поселков в Новолинейном районе не было. Калмыки были расселены в 31 населенном пункте среди русского, мордовского и нагайбакского населения. В смешанных поселках калмыки селились на «калмыцких» улицах, или концах. Такая ситуация зафиксирована в поселках Березиновский, Берлинский, Кацбахский, Толстинский, Наталинский, Тарутинский, Веринс- кий, Парижский, Кассельский и др. По официальным данным, на Новую линию было переселено 3336 калмыков.
Во второй половине XIX в. наблюдалось катастрофическое сокращение калмыцкого населения Оренбургской губернии, пик которого пришелся на 1870-1890-е гг. В 1873 г. их численность составила 2587 человек, 1897 г.— 1203, 1915 г.— 978. Этнографы- современники в качестве причин высокой смертности калмыков отмечали антисанитарные условия жизни бывших кочевников, так и не приспособившихся к нормам оседлой жизни, бедность, низкий уровень рождаемости (как следствие выше перечисленного), а также значительное преобладание мужского населения над женским (по переписи 1897 г. на 100 мужчин приходилось 86,2 женщин). Одной из бед оренбургских калмыков была некомпактность, раздробленность их проживания, что лишало их внутренней поддержки и взаимовыручки.
Конфессиональное единство калмыков с другими православными не исключало возможности смешанных браков. Однако фактически они случались редко. Сохранение в среде калмыков ламаистских и более древних языческих обрядов, а также необустроенность и непритязательность быта создавали непреодолимые препятствия брачной ассимиляции. У старожилов поселка Аландский до сих пор сохранилось убеждение, что калмыки ели падаль.
Чтобы укрепить православную веру среди калмыков, орен-бургский военный генерал-губернатор В.А. Обручев предложил правительству основать между Старой и Новой пограничными линиями станицу с храмом, войсковым училищем и богадельней (больницей), которые обслуживали бы нужды калмыков. Стани-цу предполагалось наименовать Великопетровской.
6 марта 1843 г. предложение В.А. Обручева было одобрено императором. Однако в связи с финансовыми трудностями из всех задумок удалось реализовать только одну — построить ста-ницу. К тому же преемник Обручева генерал-губернатор В.А. Перовский решительно воспротивился выделению калмыков из общей казачьей среды. Построенные при нем церковь и войсковое училище обслуживали все казачье население.
Убежденность калмыков в православной вере оставляла же-лать лучшего. В память старожилов Новолинейного района прочно внедрились истории о том, как калмыцкие дети катались зимой с горок на православных иконах или как священник, зашедший в калмыцкий дом на Рождество, обнаружил икону, стоящую вниз головой.
На рубеже XIX-XX вв. среди калмыков усиливается влияние ламаистского вероучения. В 1905 г. был издан Указ о ве-ротерпимости калмыков. По сведениям Оренбургского епархи-ального комитета, к 1915 г. из 978 оренбургских калмыков от православия отпали 254 человека и еще 211 числились в числе колеблющихся.
После революции перед оренбургскими калмыками откры-лась перспектива национального самоопределения в составе 158
Оренбургского казачьего войска. В 1918 г. постановлением войскового правительства был выделен земельный участок под строительство калмыцкого поселка в пределах Михайловского станичного юрта Третьего Военного отдела. Реализован этот проект не был. В XX в. большинство оренбургских калмыков переехали на жительство в Калмыцкую автономную область, где были компактно поселены в Большедербентском улусе.
По переписи 1989 г. к калмыцкому этносу отнесли себя 163 человека.
Тептяри (самоназвание типтэр) — этносословная группа казанских татар, проживавшая преимущественно на северо-западе Приуралья (ныне территория Пермской области, юго-восточные районы Татарстана, северо-западные районы Башкортостана). В Челябинской области тептяри расселены среди татар и башкир. По переписи 2002 г., тептяри не были выделены в самостоятельный этнос. Потомки тептярей причисляют себя преимущественно к татарам.
Основная часть тептярей говорит на среднем диалекте татарского языка. Некоторые группы тептярей, живущие в окружении башкир, подверглись сильному воздействию башкирского языка (златоустовский диалект) или полностью перешли на него (тептяри юго-восточного Башкортостана).
Верующие тептяри — мусульмане-сунниты. В прошлом встречались представители традиционных религий, в т. ч. и пра-вославные.
Самоназвание типтэр возводят обычно к персидскому «дафтар» (тетрадь), заимствованному монголами. Вначале употреблялось в значении «список, закон, уложение», а в золотоордынское время — «тетрадь для записи податного населения». По другой версии этот термин толкуется как «отторгнутый», «отверженный» (от соответствующего башкирского слова). Такое значение этнонима подчеркивает социальную основу формирования данного этноса.
Тептяри начали формироваться во второй половине XIV в. из переселенцев со Среднего Поволжья. Продвигаясь в район
северо-западного Приуралья, они оседали на землях местных вотчинников (башкир, татар, ногайцев) в качестве припущен- ников и выплачивавших им оброк. Среди припущенников были татары, мордва, чуваши, марийцы, башкиры, бесермяне. Пер-воначально все переселенцы независимо от их этнической при-надлежности рассматривались российской администрацией как одно сословие — тептяри (применялся и синонимно парный тер-мин «тептяри и бобыли»). В XVIII — начале XIX вв. тептяри платили ясак, или подушный оклад, в пользу государства. В 1855 г. они были причислены к «башкирскому войску и стали пользоваться его привилегиями». С этого времени применительно к ним стал употребляться этноним «новые башкиры», который однако не получил широкого распространения.
Обособление тюркской части тептярей в самостоятельную этносословную группу начало проявляться в середине XVIII в. Основу этой группы тептярей составляли татары, которые за счет брачных связей смешивались с башкирами. Одновременно ассимилировались чуваши, марийцы и небольшое количество бес- сермян и марийцев. В результате многочисленных смеш