Тема 8 Белгородчина в 20-х – 30-х гг. XX в.

Цели и задачи изучения темы

Знакомство студентов с историей реализации на Белгородчине политики НЭПа, индустриализации (особенно – освоения КМА) и коллективизации, в том числе изучение трагических событий раскулачивания и голода 1932-1933 гг. Формирование представлений об административных изменениях 20-х – 30-х гг. XX в., в частности – включения Белгородчины в состав Центрально-Черноземной области, ее расформирования и вхождения Белгородчины в состав Курской области.

Гражданская война и политика военного коммунизма привели к тому, что промышленность и сельское хозяйство региона были разрушены. Политический и экономический кризис в регионе несколько смягчила новая экономическая политика (НЭП), курс на которую был провозглашен в марте 1921 г. Реализация НЭПа позволила восстановить производитель­ные силы деревни. Разрешалась аренда земли, использование наемного труда. Вместо обязательной продразверстки, крестьяне обязаны были выполнять фиксированный про­дналог, оставшееся – могли свободно продавать. Был проведен ряд мер по упорядочению и совершенствованию руководства хозяйством. Ве­лась работа по объединению промышленности по отраслям. С целью облегчения планирования и перевода предприятий на хозяйственный расчет в регионе начался процесс создания трестов. Прежде всего, возрождались предприятия, связанные с переработкой сельскохозяйственной продукции. Так, к 1924 г. в г. Валуйки на полную мощность работали маслобойный, водочный и кирпичный заводы. В Белгороде в 1923 г. при железнодорожной станции для освещения вокзала и для нужд железной дороги был введен в эксплуатацию нефтяной двигатель мощностью 50 лошадиных сил первой транспортной электростанции. В 1925 г. ее мощность возросла, и свет появился в центре города. Многие предприятия на Белгородчине были сданы в аренду кооперативам и частным лицам, получила распространение сельскохо-зяйственная кооперация. К концу 1925 года восстановление народного хозяйства в реги­оне было в основном завершено.

Важнейшее значение имело и то, что в начале 20-х гг. были продолжены работы по изучению КМА. Дело, начатое еще известным московским профессором, первопроходцем в изучении КМА Э.Е. Лейстом (1852-1918) продолжили Иван Михайлович Губкин (1871-1939), Андрей Дмитриевич Архангельский (1879-1940), Петр Петрович Лазарев (1878-1942). 14 января 1920 г. была создана «Особая комиссия по изучению и исследованию КМА» при горном совете ВСНХ (ОККМА). Его председателем был назначен И.М. Губкин, а заместителем П.П. Лазарев. 22 июля 1921 г. у д. Лозовка Щигровского уезда была заложена первая буровая скважина. Через два года тяжелой работы 7 апреля 1923 г. на глубине 167 м. была извлечена железная руда, содержащая магнезит. Это событие имело резонанс по всей стране.

Летом 1928 г. в стране произошли изменения в административно-территориальном делении. Были ликвидиро­ваны губернии, упразднены уезды, вместо волостей созданы райо­ны, являвшиеся более крупными административными единицами. Так в марте 1928 г. было принято поста­новление об образовании из Воронежской, Курской, Орловской и Тамбовской губерний Центрально-Черноземной области (ЦЧО) с центром в городе Воронеже. На Белгородчине было создано 27 районов, из которых 14 вошли в Белгородский, а остальные 13 – в Воронеж­ский, Острогожский и Россошанский округа.

К концу 1920-х гг. основную часть населения Белгородчины по-прежнему составляло крестьянство. Зимой 1927-28 гг. в стране из-за спада закупок хлеба возник кризис хлебозаготовок, который привел к карточному распределению хлеба. Главной причиной этого стали ошибки, допущенные хозяйственными органами, снизившими закупочные цены на хлеб. Однако И.В. Сталин и его окружение расценили нежелание кре­стьян продавать хлеб по низким ценам как саботаж, кулацкую стачку и пошли на широкое применение чрезвычайных мер. На Белгородчине первые акты насильственной экспроприации хлеба имели место весной 1928 г., когда советские активисты пошли по дворам с целью выявить запасы хлеба. Крестьян, отказавшихся продавать свой хлеб по низким госу­дарственным ценам, стали привлекать к ответственности по статьям уголовного кодекса. В следующем году чрезвычайные меры стали применять более широко. У крестьян отбирали излиш­ки товарного хлеба, а нередко и зерно, необходимое для потреб­ления и посева. Повсеместно начались повальные обыски и аресты. К не подчинившимся применялись жесткие санкции: крестьяне, не сдавшие хлеб, лишались избиратель­ных прав, подлежали общественному бойкоту, у них заколачивались колодцы, их детей не пускали в школу и т.п.

Все это вызывало открытые протесты: часть крестьян стала сокращать посевы, некоторые вообще бросали землю и уезжали в города. Летом­-осенью 1929 г. в ряде мест Белгородчины зафиксированы случаи открытого сопротивления властям. Особенно серьезный оборот приняли события в Ивнянском райо­не. Волнения начались в селе Новенькое. Крестьян возмутило не только насильственное изъятие у них хлеба, но и то, что он был ссыпан в церкви. Это было воспринято ими как осквернение храма. Под тревожный звон церковных колоколов жители села собрались на площади и требовали убрать хлеб из церкви. Прибывших из Бел­города работников прокуратуры и милиции они изгнали из села. В их поддержку поднялись окрестные села Круглик, Верхопенье, Сырце­во, Федчевка, Самарино. В итоге с помощью чрезвычайных мер репрессивного характера властям уда­лось справиться с хлебозаготовительной кампанией.

До лета 1929 г. коллективизация проходила на Белгородчине на добровольной основе. Однако обстановка изменилась после того, как на ноябрьском Пленуме ЦК ВКП(б) 1929 г. В.М. Молотов, ведавший тогда вопросами сельского хозяйства, по согласованию с И.В. Сталиным высказался за сплошную коллективизацию в течение года. Местные партийные активисты, несмотря на сопротивление крестьян, вылившееся в массовый убой скота, порчу сельскохозяйственного имущества и даже – вооруженные выступления, рьяно взялись за дело. В итоге, сопротивление было подавлено и к январю 1932 г. 67% крестьянских хозяйств Белгородчины были объединены в колхозы. Это означало, что коллективизация в Белгородском крае в основном проведена, а большая часть крестьянства потеряла свою самостоятельность.

Одной из наиболее мрачных страниц в истории белгородско­го крестьянства явилась тесно связанная с коллективизацией политика «раскулачивания». Решение о ее начале было принято в январе 1930 г. Местным партийным органам предписывалось немедленно отменить действие закона об аренде земли и применении наемного труда, конфисковать у кулаков средства производства, посевной материал, скот и выселить верхушку кулачества из районов сплош­ной коллективизации. В соответствии с инструкциями, поступившими из цент­ра, кулаки делились на три категории. К первой относились наибо­лее зажиточные крестьяне, имевшие много скота, пашни, инвентаря и использующие наемный труд. Они подлежали аресту и суду, их хозяй­ства и имущество подлежало конфискации, а семьи выселялись в отдален­ные районы страны. Ко второй категории инструкция относила «круп­ных кулаков и бывших полупомещиков, активно выступающих против коллективизации», которые также подлежали выселению вместе с се­мьями. И, наконец, к третьей категории относилась остальная часть кулаков, подлежащая расселению в пределах районов своего проживания. Как видно, четкого определения категорий кула­ков не было, поэтому созданные для проведения раскулачивания опе­ративные «тройки» делили кулаков по своему усмотрению, допуская при этом немало субъективности. Под флагом борьбы с кулачеством репрессиям подверга­лись самые различные слои населения. Област­ные и окружные партийные органы в начале 1930 г. спустили в низовые парторганы разверстку по раскулачиванию, где было оп­ределено, какая категория крестьян должна быть раскулачена. На руководителей сельсоветов, председателей колхозов, которые уверяли, что в их деревне кулаков нет, навешивали ярлыки «подкулачников», «двурушников», «правых оппортунистов». Поэтому «кулаков» находили и среди учителей, и среди середняков и бедняков.

В известной мере в расширении круга раскулаченных была заин­тересована и часть бедняцко-середняцких масс, ибо конфискованное у кулаков имущество (25% изъятого хлеба и часть инвентаря) либо передавалось в неделимые фонды колхозов в качестве вступительных взносов бедняков и батраков, либо распределялось между ними. Од­нако подавляющая часть крестьянства Белгородчины выразила откры­тое несогласие с политикой раскулачивания и с теми методами, какими она проводилась. Случалось, что возмущение против несправедливос­ти выливалось в открытое выступление. Так произошло в Великоми­хайловке, где 31 марта 1930 г. организованная масса крестьян (около 1 000 человек) воспрепятствовала выселению раскулаченных. В 1930 г. убийства колхозных активистов имели место в Белгородскомом, Ракитянском, Шебекинском и других районах Белгородского края. Судьба раскулаченных и выселенных крестьян Белгородчины сложилась трагично. Многие сгинули в Сибири, на Урале на строи­тельстве Беломоро-Балтийского канала и т.п., а часть тех, кто уцелел и смог вернулся в родные края, еще долго носили на себе клеймо быв­ших кулаков.

Проведение сплошной коллективизации имело много негативных последствий – нарушение традиционных устоев, разрушение множества крестьянских семей, искоренение чувства «хозяина», снижение поголовья скота и т.п. Но были и положительные моменты – создание крупных сельскохозяйственных предприятий – колхозов и совхозов, которые могли быстрее воспринять такие новшества промышленной революции как трактор, комбайн, удобрения и т.п.

Поистине страшной страницей в истории нашего края был голод 1932-33 г. С целью получения дополнительных средств на индустриализацию руководство страны приняло решение забрать хлеб у колхозов, вы­везти его за границу и продать. Осенью 1932 г. в селах Белгородчины вновь появились различные уполно­моченные из областного и районных центров. Они организовывали вывоз хлеба из колхозов и от единоличников зерна нового урожая (кстати, очень неплохого по сравнению с урожаем 1931 г.). Хлеб из колхозов вывозился всю осень, в декабре и даже в начале 1933 г. Низкий темп хлебозаготовок карался репрессиями по отношению к руководству. Таких «саботажников» исключали из партии, отдавали под суд. В села, не выполнившие план хлебозаготовок, прекращался ввоз товаров, единоличники лишались земельных участков. В ряде мест заколачивали общественные колодцы. Изъятие хлеба обрекло крестьян на голод. Руководители некоторых колхозов и сельских советов пытались облегчить их участь. Так, в колхозе «Победа» Вейделевского района с ведома председателя колхоза было скрыто от хлебо­сдачи 500 ц. зерна. Нашелся аноним, сообщивший об этом факте в районное отделение ГПУ. Была проведена проверка, зерно нашли, а председатель был приговорен к расстрелу.

К январю 1933 г. Центрально-Черноземная область выполнила план хлебозаготовок, хлеб из белгородской деревни был вывезен почти полностью, в феврале – марте повсеместно начался голод, но особенно силь­ным он был в восточных районах края. Голодные люди пухли, слабели и умирали целыми семьями. Например, руководство Великомихайловского района сообщало в обком ВКП (б): «Смертные случаи от голода с каждым днем увеличиваются (за 18 дней апреля по 22 сельсоветам умерло… около 100 человек от голода)... Много случаев, когда колхозники и единоличники уходят из района, бросают своих детей в оставленных ими хатах без средств к существованию, и они бродят по селам беспризорными… Детей очень много на полях перекапывают землю, а некоторые группами располагаются около полевых бригад, собирают кору от картофеля…». Жительница д. Новый Изрог Валуйского района бросила в колодец новорожденного ребенка, а затем спрыгнула сама. Документы свидетельствуют о массовой смертности населения, но города пострадали меньше. В целом, количество жертв голода 1933 г. в Центрально-Черноземной области оценивается в 195 тысяч умерших.

В это же время начали осуществляться планы по индустриализации. Первый пятилетний план для Центрально-Черноземной области был принят 3 июня 1930 г. Он был масштабным и грандиозным, главный упор делался на развитие тяжелой промышленности. Особое значение для развития промышленности нашего края имело продолжение работ по исследова­нию КМА. В 1930 г. было принято решение о перенесении тяжести работ по изучению КМА в Старооскольский район к селам Салтыково, Коробково, Лебеди. 30 сентября 1931 г. состоялась закладка первой шахты у с. Коробково. Этой шахте было присвоено имя Губкина, рядом с шахтой появился рабочий поселок, которому в 1939 г. было присвоено название «Губкин». 22-23 апреля 1933 г. были подняты наверх первые самородки железной руды, а 27 апреля и первая бадья с железной рудой. К ноябрю 1935 г. началась промышленная добыча руды: первые 5 тонн были отправлены в Липецк на металлургический завод «Свободный сокол». Полученный металл оказался высокого качества с минимальным количеством примесей. В июне 1936 года на шахте произошла авария: из-за прорыва воды она оказалась затопленной. Несмотря на то, что последствия аварии были ликвидированы, из-за уменьшения правительственных ассигнований шахта простояла на сухой консервации почти до 1939 г. И только в два последние предвоенных года сюда стало заводиться новое оборудование, строиться шахта №2, увеличились объемы добычи. В 1939 г. начальником «КМАстроя» был назначен Василий Михайлович Кислов (1909-1980), он занимал эту должность до 1959 г. К июню 1941 года геологами было открыто 6 рудоносных участков – Лебединский, Волоконовский, Новооскольский, Коробковский, Салтыковский, Стойленский. Активные работы на шахтах продолжались почти до начала войны, после чего деятельность «КМАстроя» была приостановлена, оборудование и специалисты эвакуированы за Урал, а шахты затоплены.

Наличие богатых ископаемых запасов, близость Донецкого угольного бассейна и развитая железнодорожная сеть создавали достаточно благоприятные условия для индустриализации области. Но существовала проблема в человеческих ресурсах – малое количество рабочих, неграмотность и низкая культура основной массы населения. В Белгородском округе общая грамотность населения в начале первой пятилетки составляла 33,4 %, особенно низкий процент был среди женщин – 15, 4 %. Решением проблемы стало введение обязательного всеобщего начального образования, причем огромную роль здесь сыграли советские органы образования – уездные комиссии по ликвидации неграмотности, созданные в 1920-х гг. К примеру, уже к 1928-1929 гг. в Белгородском округе было обучено 16 516 человек. Значительным завоеванием стало введение обязательного всеобщего начального образования. Огромную роль сыграли советские органы образования – уездные комиссии по ликвидации неграмотности, созданные в 1920-х гг.

В 30-х гг. произошли новые административные реформы: в 1934 г. Центрально-Черноземная область была разделена на Воронежскую и Курскую. В 1937 г. Воронежская область была разделена на Воронежскую и Тамбовскую, в этом же году была образована Орловская область. Большая часть Белгородчины вошла в состав Курской области.

Вопросы для повторения:

1. Когда был провозглашен курс на проведение сплошной коллективизации и как этот процесс проходил на Белгородчине?

2.Назовите примерное число жертв голода 1932-1933 гг. по Центрально-Черноземной области.

3. Расскажите об административных изменениях в стране, коснувшихся Белгородчины в обозначенный период?

4. Расскажите о реализации политики индустриализации в Центрально-Черноземной области.