Понятия и виды источников аграрного права

В современной теории права выражение «источник права» ча­сто используется в двух значениях: материальном и формальном. В материальном значении под источником права понимается сила, создающая право. Такой силой прежде всего является власть госу­дарства, которая реагирует на потребности общества, на развитие общественных отношений и принимает соответствующие право­вые решения. В формальном значении источник права есть форма выражения государственной воли. Это понятие источника имеет значение емкости, в которую заключены юридические нормы. По­следнее значение источника права преобладает в учебной и науч­ной литературе.

Существует и более развернутое определение источника пра­ва — как исходящие от государства или признаваемые им офици­ально документальные способы выражения и закрепления норм права, придания им юридического общеобязательного значения, как «резервуар», в котором только юридические нормы и находят­ся и откуда «мы их черпаем».

В национальных правовых системах мира используются разные виды источников права (наборы их видов):

нормативный правовой акт — распространен в континенталь­ных государствах романо-германской правовой семьи и близких к ней правовых системах;

нормативный договор — распространен в государствах с разви­той экономикой и в международном праве;

правовой обычай — используется во всех правовых семьях в про­шлом и настоящем;

правовой прецедент (судебный и административный) — основ­ной источник в англосаксонской правовой семье;

правовая доктрина — распространена в англосаксонской право­вой семье и некоторых мусульманских государствах;

общие принципы права — применяемые в международном праве и в процессуальных отраслях права внутри государства.

В российских правовых науках проявляется разный подход к признанию действующими (или возможными для использова­ния) каждого из приведенных источников права применительно к той или иной отрасли права. Безусловно, абсолютно доминирую­щее значение имеют нормативный правовой акт и нормативный до­говор, используемые во многих отраслях российского права (госу­дарственного, гражданского, аграрного, семейного, трудового).

Относительно признания судебного прецедента в качестве ис­точника права мнения ученых и юристов-практиков расходятся, хотя роль судебной практики в совершенствовании правопримени­тельной практики, особенно в аграрных правоотношениях, вряд ли кто отрицает.

В аграрно-правовой литературе умалчиваются возможность, а также факт использования правового обычая в аграрных правоот­ношениях в качестве источника права.

Уместно обратиться к теоретическому толкованию правового обычая и близких к нему иных источников права.

С. С. Алексеев определяет санкционированные обычаи как во­шедшие в привычку правила, которым государство придало об­щеобязательное значение и соблюдение которых оно гарантирует своей принудительной силой. Санкция государства, придающая обычаям юридическое, общеобязательное значение, дается либо путем отсылки к обычаям в нормативном акте, либо фактическим государственным признанием в судебных решениях, иных актах государственных органов. При этом данный вид источников права рассматривается обобщенно как правовые обыкновения — деловые, судебные, правовые традиции.

Между тем соотношение понятий «обычаи» и «обыкновения», их отождествление в юридической литературе и на практике явля­ются спорными. Отрицается не только равенство между обычаями и обыкновениями, но и не признаются обыкновения источником права. В то же время в литературе отмечается, что в современном экономическом обороте провести границу между обыкновением и обычаем сложно, поскольку в действительности обыкновения часто переходят в обычай.

В ряде исследований правовой обычай признается источником права как неоднократно и достаточно широко применяемое пра­вило поведения, отражающее правовое содержание общественных отношений, которому придана форма позитивного права. И эти свойства правового обычая отличают его от традиций, обыкнове­ний и заведенного порядка. Тем более что последние в качестве по­нятий не применяются в Гражданском кодексе РФ.

Существует расширительное толкование способов государственно санкционированного обычая: законодательное, правоприменительное; ведомственное; договорное; признание государ­ствами международного обычая; государственное санкционирование обычаев, систематизированных и признанных негосударственны­ми организациями.

Наиболее распространенной разновидностью правового обы­чая является обычай делового оборота, которым согласно ст. 5 ГК РФ признается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведе­ния, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе. (Наряду с терми­ном «обычай делового оборота» Гражданский кодекс РФ в ряде статей использует универсальное (родовое) понятие — «обычно предъявляемые требования».) Правила об обычаях делового обо­рота содержатся в ст. 5, 6, 309, 311, 312, 314, 316, 406, 427, 431, 438, 451, 452,474, 478, 508, 516, 513, 848, 862, 863, 867, 874, 891, 985,992, 998 ГК РФ.

Обычаи делового оборота в настоящее время широко использу­ются в аграрных отношениях, что обусловлено историей развития договорных отношений в агропромышленном комплексе страны. Дело в том, что в сельском хозяйстве все еще применяются акты, принятые в советский период:

положение о порядке заключения и исполнения договоров контрактации сельскохозяйственной продукции, утвержденное приказом Госагропрома СССР от 15 апреля 1987 г. № 300;

положение о порядке заключения и исполнения договоров на выполнение работ по производственно-техническому обслужи­ванию колхозов, совхозов и других предприятий и организаций районными ремонтными предприятиями, утвержденное приказом Госагропрома СССР от 6 июля 1987 г. № 523.

На основе названных положений были разработаны типовые и примерные договоры (только типовых договоров контрактации сельскохозяйственной продукции насчитывалось 22).

В соответствии с данными нормативными правовыми актами, носившими плановый, императивный характер, заключались до­говоры по производственно-техническому обслуживанию, по аг­рохимическому обслуживанию, по ремонту и техническому об­служиванию внутрихозяйственных мелиоративных сетей, конт­рактации и др. Общее их свойство — значительный набор суще­ственных условий договора и конкретные размеры ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение, которые были обязательны для каждой из сторон договорного правоотношения. А самое главное — в них последовательно отражена специфика аграрных отношений, что служило основанием для признания в аграрно-правовой науке договоров в сфере производственно-технического обслуживания сельского хозяйства как особых ви­дов договоров, отличающихся от видов подряда, закрепленных в гражданском законодательстве (договор контрактации уже на­шел место в нем).

В конце 1980-х годов в связи с начавшейся в 1987 г. в СССР общей экономической реформой и закреплением в ряде статусных законов «О государственных производственных предприятиях (объединениях)» (1987 г.), «О кооперации в СССР» (1988 г.), про­возгласивших свободу договора, указанные нормативные право­вые акты утратили силу. Однако в силу традиции они (акты) сами по себе не исчезли из правоприменительной практики. Образовав­шийся правовой вакуум привел к тому, что предусмотренные в этих актах условия договора обрели характер примерных.

В настоящее время к рассматриваемым договорным отношени­ям в агропромышленном комплексе применим и п. 1 ст. 427 ГК РФ, согласно которому в договоре может быть предусмотрено, что его отдельные условия определяются примерными, разработанными для договоров соответствующего вида и опубликованными в пе­чати (т. е. указанными положениями и изданными в соответствии с ними примерными договорами), и п. 2 ст. 427 ГК РФ, в соответ­ствии с которым в случае, когда в договоре не содержится отсылки к примерным условиям, такие условия применяются к отношени­ям сторон в качестве обычаев делового оборота, если они отвечают требованиям ст. 5 и п. 5 ст. 421 ГК РФ, т. е. если широко применяе­мое правило поведения не предусмотрено законодательством, неза­висимо от его зафиксированности в каком-либо документе, и если условие договора не определено его сторонами или диспозитивной нормой. В данном случае указанные аграрно-правовые акты могут рассматриваться в качестве обычаев делового оборота.

В российской учебной и научной литературе, а также офици­ально правовая доктрина, как и судебный прецедент, не признана самостоятельным источником права. Таким образом, в судебной практике возникают ситуации, когда соответствующие нормы ма­териального права либо противоречивы, либо допускают возмож­ность разного толкования в силу расплывчатости, недостаточной четкости формулирования их содержания. Например, нередко ар­битражные суды в своих решениях исходят из неверной трактовки соответствующих норм закона, согласно которой земельный уча­сток, предоставленный главе крестьянского хозяйства как индиви­дуальному предпринимателю для ведения сельского хозяйства, не входит в состав конкурсной массы при банкротстве — процедуре конкурсного производства. Обращение к авторитетным научным (доктринальным) юридическим публикациям было бы логически правомерным.

Фундаментальной частью источников аграрного права, как и основных, профилирующих и специальных отраслей, являются нормативные правовые акты — документы, содержащие юриди­ческие нормы (а также положения, отменяющие или изменяющие действующие нормы). Поэтому все последующее изложение дан­ной темы посвящается анализу особенностей и системы аграрного законодательства.

Нормативный договор является соглашением двух и более субъектов, содержащим общеобязательные юридические нормы. По своим основным юридическим критериям нормативный дого­вор относится к нормативным правовым актам. Особое значение нормативный договор как источник аграрного права имеет при правовом регулировании трудовых отношений в рамках трудового права (коллективный договор унитарного предприятия, аграрного акционерного общества, аграрного общества с ограниченной ответ­ственностью). Немаловажную роль при осуществлении земельной и аграрной реформ сыграл и Федеративный договор 1992 г., предо­ставивший республикам, входящим в РСФСР, особые нормотворческие полномочия в регулировании земельных отношений.