Институт стран азии и африки мгу

Современная служанка перед выбором:

Обслуживание, служение или самовыражение?

Доклад основан на романе патриарха современной прозы хинди Кришны Балдева Вайда «Дневник служанки» (Ek naukarānī kī ḍāyarī), который повествует об условиях жизни и работы молодой современной прислуги, ее семье и круге общения, работодателях и окружении, а главное — ее менталитете. Повествование в романе ведется от первого лица, а все изложенные события даются в восприятии и интерпретации главной героини. Это молодая девушка Шано, сама дочь служанки «со стажем», поэтому роман раскрывает опыт двух поколений прислуги. Главная героиня, которая в основном выполняет функции домашней уборщицы и няньки, в отличие от своей безграмотной матери, получила восьмиклассное образование. Она не смогла учиться дальше, что стало одним из главных огорчений ее жизни. Радость, придающая смысл будничной, изнурительной повседневности, — возможность вести дневник и, таким образом, осознавать и осмысливать происходящие события и себя самое.

Отношения хозяев со слугами представлены в романе и как доминирование, беззастенчивая эксплуатация или попытки вовлечь в дурные дела, но также и как дружеское участие или покровительство. Важную роль играют и взаимоотношения внутри семьи слуг, при этом у каждого из ее членов выстраивается свой круг общения и отношений с хозяевами-работодателями. Действие романа охватывает не только Индию, но и Дубаи, что позволяет рассмотреть проблемы миграции. Личное пространство героев связано с их бедным жильем или местом работы, а также с парком, деревом ним, под которым встречаются и беседуют служанки, подруги Шано, у каждой из которых свой опыт работы. Параллельно в романе развивается еще одна история-сопоставление — из романа «Рубаха слуги» Винода Кумара Шуклы (Naukar kī kamīz, экранизирован в 1999 г.), который читает Шано и словно сравнивает себя с ее героем. Санту, мелкого клерка, вынуждают пойти в услужение, что влечет за собой понижение статуса, от чего тот отказывается. Для современной служанки Шано это становится своего рода уроком. Она предпочитает отказаться от работы в доме журналиста, который ей покровительствует, найти другое место и продолжать вести дневник, чтобы он когда-нибудь был издан в виде книги и вызвал восхищение ее прежних хозяев.

А.А. Суворова,

Институт востоковедения РАН

От шахской кормилицы (dāī) до туземной няньки (āyā)

Среди всех категорий индийской женской прислуги самую значительную эволюцию претерпели кормилицы, на протяжении веков считавшиеся на мусульманском Востоке привилегированным сословием. Высокий статус кормилиц объяснялся историческим прецедентом — глубоким уважением, которое питал пророк Мухаммед к своей кормилице Халиме бинт Абу Зуайб.

В эпоху Великих Моголов кормилицами (dāī) становились женщины высокого происхождения (в частности, жены военной знати). В шахских гаремах, где роды были важнейшим и частым событием, кормилица, также исполнявшая функции повитухи, играла решающую роль. Только она могла засвидетельствовать первенство и порядок рождения того или иного отпрыска падишаха. Неудивительно, что dāī обладали влиянием при дворе и большими личными состояниями, которые они тратили на строительство мечетей и мадраса. В свою очередь правители возводили любимым кормилицам роскошные гробницы.

Наиболее прославились кормилица падишаха Хумаюна — Бу Халима, кормилицы Акбара — Махам Анга (angah — почетный титул любой шахской кормилицы) и Джиджи Анга, кормилица Шахджахана — Даи Анга, а также Панна Даи — кормилица правителя Мевара, Удай Сингха II, пожертвовавшая родным сыном, чтобы спасти сына «молочного». Муж шахской кормилицы носил титул atgah — «приемный отец», а ее родной сын — титул kokah — «молочный брат» падишаха.

С ростом британского присутствия роль кормилицы резко изменилась: она потеряла высокий социальный статус и привилегии, перейдя в разряд домашней туземной прислуги с функцией няньки и получив наименование португальского происхождения āyā: британские леди предпочитали нанимать христианок из бывших португальских колоний. Однако христианок на всех не хватало, и подавляющее большинство āyā были мусульманками или низкокастовыми индусками.

Судя по мемуарной и эпистолярной литературе XIX в., британки относились к туземным нянькам с антипатией как к «грязным лгуньям и воровкам» и расистской предвзятостью (темный цвет кожи ассоциировался у них с «грязью»). Вопреки антипатии они доверяли туземкам вскармливание своих детей, поскольку британские акушеры утверждали, что в тропическом климате кормление грудью угрожает здоровью матери. Зачастую индийских кормилиц насильно увозили в метрополию, где бросали на произвол судьбы. Вместе с тем, многие выдающиеся британские писатели, родившиеся и получившие воспитание в Индии (У. Теккерей, Р. Киплинг, Дж. Оруэлл, Дж. Корбетт, Мэри Кей), вспоминали о роли, которую сыграла в их детстве āyā, давшая своему воспитаннику первые уроки понимания чужой культуры.

В.П. Титов,

Московский государственный университет дизайна и технологии

Шерпы ближе всех к небу Южной Азии: