Кто боится Эдуарда Лимонова? И почему?

Судя по всему, у Эдуардов ЛИМОНОВЫХ, у председателя НБП и у редактора «Лимонки», прибыло врагов этой весною. И сколько! Врагов могущественных и разных.

Украинская Генпрокуратура хочет посадить его по статье 62 УК Украины за призывы вооруженным путем присоединить Севастополь к России, о чем Генпрокуратура хохлов известила 27 марта. Российская же Судебная Палата при Президенте 4 апреля постановила передать в прокуратуру дело о разжигании Лимоновым в «Лимонке» межнациональной розни и призывы к войне. Как видно, Лимонова все это лишь раззадорило. 29 февраля на пресс-конференции в «Рэдисон-Славянской» и 31 марта в ЦДЛ железный Эдуард в качестве главы Координационного Совета Радикальных Националистических Партий представил публике Юрия Власова — кандидата в президенты от национальных сил. 5 апреля Лимонов провел у памятника Героям Плевны «День Нации», мобилизовав при этом рекордно огромное для политического сборища количество молодежи — около тысячи человек.

За все эти деяния его, конечно, тотчас наказали. Рэкетиры от политики (в том числе и от оппозиции) забомбили директора «Картолитографии», где печаталась «Лимонка», угрозами и «рекомендациями» отделаться от газеты. Утром 12 апреля директор «Картолитографии» капитулировал и известил Лимонова о том, что печатать газету он больше не может. В ночь с 11 на 12 апреля был арестован на улице ответственный секретарь «Лимонки» Дмитрий Невелев. В дополнение к статье 218 (при нем был нож) ему предъявлено абсурднейшее обвинение в изнасиловании девушки, с которой он живет уже полгода. Как-то совсем не верится, что в одни сутки запугали директора «Картолитографии» и кинули в камеру ответственного секретаря «Лимонки», и все это — совпадение.

Кто боится Эдуарда Лимонова и какого из них? Председателя Национал-Большевистской партии, ставшего если не вождем, то координатором националистов, или редактора самой экстремистской националистической газеты в России? И как далеко хотят зайти те, кто его боятся? Чего ожидать дальше?

Пресс-сервис НБП

* * *

«Ой ты Русь моя… «святая»»

26 апреля. 15:50. Вхожу в здание Центризбиркома на Ильинке. Предъявляю паспорт милиционерам с автоматами. Моя фамилия есть в списке. У двери в зал №206 опять охрана и список. В зале всего с сотню скучившихся людей. Штук пять телекамер. Вижу Власова, сидит за столом претендентов в кандидаты. Подхожу, обнимаю его. Прохожу, сажусь на гостевое место. Сзади усаживается супруга Юрия Петровича с дочерью и попом. «А вы как здесь оказались?» В голосе недовольство. В руках цветы. Среди стульев пробирается Брынцалов. Завидев меня, протискивается: «Великий человек пришел». И дает программу своей партии, розовую брошюру.

Сидящие за полукружьем стола (Рябов в центре) переговариваются. Рябов начинает. Брынцалова решено зарегистрировать. Улыбчивый, шумный и развязный Брынцалов говорит, что зла на Рябова не держит. И уходит.

Старовойтова в лиловом жакете и юбке, с необъятным выменем — следующая. Вызывается бригадир (или как там ее?) проверяющих — постная дама, блондинка с истеричным телом селедки, выходит к трибуне. Говорит. Немыслимые, казалось бы, вещи. «Из 1 миллиона 160 тысяч подписей мы выборочно проверили 832.362. Из них обнаружили 592.792 бракованных. Таким образом, процент выбраковки 78, очень и очень высокий. Рекомендую в регистрации Старовойтовой отказать…»

Молчание в зале. Старовойтова моргает, колышутся бусы на ее груди. В зале работники Центризбиркома, уполномоченные инициативных групп претендентов, охрана и телекамеры. Избранные, мы наблюдаем, как своей хамоватой, наглой, бесконечно преступной поступью продвигается русская история. Все знают, что подписные листы Старовойтовой ничем не хуже и не лучше листов других претендентов. Это такая же подделка, без сомнения, как и листы всех других претендентов. Сделаны листы Старовойтовой теми же организациями, которые снабдили ими за энные суммы (от 500 до 5 тысяч рублей за подпись) и Лебедя, и Горбачева, и прочих «выдвиженцев народа». Все знают, что таких организаций десятки, но лишь несколько из них достойны доверия. Такие «фирмы» собрали гигантские банки данных (говорят о восьми миллионах паспортных данных в компьютерах одной из них) и берут на себя, в три недели, по мере поступления оплаты, выдать претенденту на руки сколько угодно подписей с паспортными данными людей, которые об этом не подозревают. Подписи? Разумеется, все они подделываются, но их «доброкачественность» зависит от количества людей, подделывающих их. Если сажают десяток расписаться за миллион сто тысяч — подделка виднее, если сотню — менее заметна. Т.е. речь может идти только о качестве заведомой подделки.

Рябов прерывает молчание: «А чем вы обосновываете весь этот брак, какие критерии были для выбраковки?» Рябов хочет казаться объективным. Но все в зале настолько посвящены в тайну, что это уже просто бесстыдство, издевательство.

«На многих листах отсутствуют фамилии, но зато стоят подписи и даты…» — выдавливает из себя блондинка.

К трибуне выходит Старовойтова. В профиль она похожа на зазубренный топор. Но мне ее, демократку, корову, даже жалко сейчас. За что боролись, на то и напоролись. Хотела своей демократии — вот и получай. «Требования закона о выборах беспрецедентны в мировой практике,— говорит она.— А нормативы определены недостаточно ярко. У нас есть все основания считать, что некоторые работники Центризбиркома недобросовестно отнеслись к своим обязанностям. Я стою перед безрадостной необходимостью обратиться в высшие судебные инстанции страны».

Аккуратный юноша подносит ей белые цветы, и она удаляется. Причина отказа в регистрации своей в доску Старовойтовой ясна как божий день. Она, будучи в списках кандидатов, отнимает голоса у Бориса Николаевича Ельцина. Потому ее и кинули. Придумав, что ее подделка хуже других. Она права в том, что требование Закона о выборах — собрать миллион подписей за выдвижение кандидата — беспрецедентное требование, циничное, абсурдное, прямо толкающее претендента на подделку и преступление, фальсификацию, ибо собрать миллион подписей честным путем ни одному претенденту не под силу. Я знаю по опыту избирательной кампании в депутаты Думы, что, чтобы собрать 6—7 тысяч голосов в полтора месяца, требуется очень хорошо работающих активистов ежедневно человек 25.

Значит, следуя простой арифметике, чтобы собрать миллион за месяц, нужны около 6.500 энергичных неутомимых сборщиков. Партий с таким количеством энергичных людей у нас нет. Нет! Нет! И КПРФ лжет о своем членстве.

Амана Тулеева, закономерно, он ведь отнимет голоса у Зюганова, регистрируют с налету. Проверяющий бригадир — худощавый брюнет, отмечает «хорошее качество подписных листов, заполненных по форме». Из 1.269.203 подписей забраковано 27 тысяч, всего 3%. Ну, разумеется! Как в среднеазиатских республиках, когда «за» голосовали 98,9%, за Тулеева сделали 97%. Непонятно, почему представитель самого своевольного и жестокого казахского племени — адайцев — хочет стать президентом России. Пусть будет президентом адайцев.

Следующий претендент — молодой, никому не известный Ушаков. Председатель Московского Инвестиционного Фонда, новый русский. Ему собрали 1 145.000 подписей. Выходит опять дама-селедка-истеричка-блондинка, говорящая «нет». История России все в том же ханжеском, лживом, с коварной улыбочкой от уха до уха темпе, продвигается, похабная. «Забракованы 265.189 подписей, выполненных другим лицом — 121 тысяча. В Крыму подписи собирались в воинских частях. Одной из них там нет с 1959 года. Предлагаю в регистрации отказать».

Аккуратный Ушаков оказался с зубами: «Мы получили копии компьютерных распечаток. Центризбирком сделал 139 запросов, проверяя лиц, собиравших подписи. Мы не поленились и проверили эти запросы. В Хабаровск был сделан запрос Хавкиной. Ответ был: «Подписи собирала», но тем не менее Центризбирком выбраковал ее подписи. Что касается подписей в воинских частях в Крыму, то там собрано было немного, и мы сами уже подали в суд на этого человека. Во многих случаях с резолюцией «сборщика подписей не существует» выбраковывались целые пачки листов, всего 13 таких случаев. Но под этими фамилиями сборщиков действительно не существует, потому что они не состоят в нашем списке сборщиков. (Центризбирком требовал и список сборщиков). В отдельных случаях больше подписей зарегистрировано Центризбиркомом, чем сдано. Так, в Московской области, согласно распечатке Центризбиркома, нами собрано 6.600 подписей (забракована половина), в то время как мы почти не собирали подписи в Московской области — всего 930 собрали. Таких случаев— 18». Боже мой, как все это отдает Чичиковым, поганым воздухом «Мертвых душ». Вечно святая, обманщица и ханжа — Русь.

Якобы спокойный, когда видишь его по ящику, Рябов ярится. «Вы же задали вопрос? Или вас удалить отсюда? Надо же совесть иметь!» — кричит он. Берет себя в руки. Чувствуя, что пожар, поднятый настырным молодым Ушаковым в черном костюме и его женщинами (тоже нового русского типа, из лучших представителей), не потушить одним махом, Рябов дает час на то, чтобы член Центризбиркома с совещательным голосом и представитель Ушакова посмотрели источники, и переходит к Юрию Петровичу Власову.

Боярыня Лариса Сергеевна Власова хватает меня сзади за плечи и свистящим шепотом: «Сидите на месте. Юрий Петрович просил, чтоб никто к нему не подходил до того, как мы выйдем на улицу». Рябов приглашает на трибуну худощавого брюнета, как в итальянской комедии масок, он играет господина «Да», и уже пока он идет, я понимаю, что НАС зарегистрируют. Лариса Сергеевна, очевидно, не считает, что у нас общее дело, и опять: «Очень прошу вас, сидите». В это время господин «Да» уже успел отметить «очень небольшой процент браковки подписных листов. Лишь 5 тысяч забраковано из 1.125.000 подписей. Рекомендую зарегистрировать». Рябов просит голосовать. Единогласно.

Я очень рад. Я бы стакан хватил чего-то сразу. Я бы… Лариса Сергеевна держит меня за плечи. «Идите к нему с цветами, быстрее»,— советую я ей. Но во имя соблюдения каких-то неизвестных мне постных обрядов она не бежит к Власову с букетом, когда того поздравляет и жмет руку Рябов. Ну и глупо. Телевидение любит такое. Подбегает жена. Цветы. Подходит Лимонов. На экране такую сцену показали бы не долю секунды (я видел потом по НТВ), а куда дольше, 30 секунд.

Объявлен перерыв. Ясно, как божий день, что Власова так элегантно зарегистрировали потому, что он отберет голоса у Зюганова. Если бы ожидалось, что он заберет голоса у Ельцина, то процент браковки был бы, если нужно, как у Старовойтовой. А если нужно — и выше. В спектакле «Мертвые души» все — ложь.

В коридоре боярыня Власова отвлекает и оттирает меня телом от появления с кандидатом в президенты в одном телекадре. «МЫ» только еще кандидаты, но, кажется, ««чистки» экстремистов уже начались»,— думаю я с юмором.

Центризбирком Святой Руси после «святого» дела разборки заведомо фальсифицированных документов претендентов на «Да» и «Нет» разрешил себе отдых. Объявлен перерыв. Осталось отказать Льву Убожко, этот тоже заберет голоса у Ельцина. Я иду к выходу с Власовыми и попом и думаю, как это все цинично, отвратительно, погано, коррумпировано, фальшак. Да то, что я видел, преступнее, чем фальшивые деньги печатать или людей убивать. Воры, все воры, и с той, и с другой стороны. Воры, обманщики, жулики, фальсификаторы… продавцы, покупатели и сортировщики мертвых душ. «Святая» русская демократия по Чичикову.

В предбаннике какие-то облезлые личности, трое, спрашивают меня, ехидно улыбаясь, какая у меня должность ва власовской кампании. «Экстремиста»,— бросаю я зло.

На улице, линзами в дверь, стоят две телекамеры. Выйдя, не вижу за собой ни кандидата в президенты, ни его жены, ни попа… Где Вы, Юрий Петрович? Дай Бог, чтобы я ошибался, и вы задержались не по умыслу.

Мораль репортажа: всю эту гнилую и подлую комедию нужно кончать. Должно настать время других людей. Время народной борьбы, время войны.

«Лимонка» №39

* * *