Одноглазый и одноногий великан

^{(Остров Сикоку)}

Когда-то давно жил-был охотник по имени Саэмон. Как-то раз он отправился на охоту, но ни зверя, ни птицы поймать в тот день ему не удалось. Между тем солнце стало клониться к закату. Делать нечего, пришлось охотнику развести возле скалы большой костер и ожидать наступления утра. И тут он услышал какой-то подозрительный звук. В темноте он разглядел великана в соломенном плаще ростом больше двух метров. Прыгая на одной ноге, он приближался к охотнику. Пригляделся охотник повнимательнее и увидел, что великан одноногий и одноглазый. Единственный глаз великана горел, как угли в костре.

— Эй, дядя, можно к твоему огню? — его голосу отозвалось эхо в горах.

— Ну, подходи, — ответил охотник.

— Проголодался я, нет ли у тебя с собой лепешки-моти? — спросил великан.

— Нет, не принес я сегодня моти. Завтра принесу, — сказал Саэмон. Великан молча постоял у костра, развернулся и ускакал прочь.

На следующий день Саэмон отправился на морской берег и набрал белых камешков. Вечером он опять оказался на том же месте, что и вчера, разжег костер и положил камешки в огонь, чтобы они были похожи на жареные моти. Наступила ночь, и вновь раздался звук прыжков великана.

— Эй, дядя, принес сегодня с собой моти? — спросил он.

— Да, садись поближе, — ответил охотник. И тут великан ни с того ни с сего развеселился и сказал охотнику: такое, и если не заткнуть плотно уши, то от страшного великанского крика барабанные перепонки тотчас же лопнут. И тут охотник кое-что придумал.

— Давай померимся. Только уговор. Когда ты закричишь, я заткну уши, а когда я закричу, ты закроешь глаз.

И только успел он заткнуть уши, как великан начал кричать, да так, что горы закачались, огромные камни полетели вниз по склонам, вся листва с деревьев осыпалась. Наконец, великан закрыл рот и посмотрел на Саэмона, мол, ну-ка, попробуй меня перекричать. А Саэмон стоит, не шелохнется, уши-то у него плотно заткнуты. Увидев, что великан закрыл рот, Саэмон сказал:

— Ну что же, теперь моя очередь. Закрывай глаз!

Великан пожал плечами и закрыл огромной, словно корень дерева, ручищей свой единственный глаз. Тут Саэмон взял ружье, зарядил его и выстрелил прямо в ухо великану.

Саэмон оторопел и стал подкладывать веток в огонь, соображая, что же теперь делать. Тут великан увидел белые камни в костре и спросил, облизываясь:

— Что это ты такое жаришь? Никак обещанные моти?

— Ты открой пошире рот, а я набросаю тебе туда вкусных моти.

Великан широко открыл свой огромный рот, а Саэмон бросил туда раскаленных камней, да еще и масла налил. Великан перекувырнулся в воздухе и спрыгнул со скалы. Саэмон обрадовался, решив, что на этот раз разделался с великаном. Однако когда он шел вниз по дороге, услышал чьи-то голоса. Подкрался Саэмон поближе и навострил уши.

— Мама, завтра вечером я превращусь в паука и прокрадусь в дом Саэмона, вот тогда посмотрим, кто кого, — с угрозой в голосе сказал великан.

Вот повезло, что я спустился именно по этой дороге, подумал Саэмон. На следующий день в его доме и правда появился паук. Саэмон быстро смел паука веником на веер и бросил в огонь.

Меч-людоед

^{(Остров Хоккайдо)}

На острове Хоккайдо, неподалеку от местечка Асахикава, в доме старосты одного из поселений айну хранился старый-престарый сверток из рогожи, закоптившийся от времени. Несмотря на это, вывешен он был на самое почетное место, рядом с алтарем, посвященным божествам. А все потому, что из поколения в поколение передавался такой завет:

«Внутри этого свертка лежит необычный меч, и не поздоровится тому, кто осмелится открыть его».

Когда в старые времена на поселок нападали враги, то стоило вознести молитву, как этот меч взлетал в воздух и начинал направо и налево рубить неприятелей, прогоняя их сотни и сотни. Однако старики, знавшие, как остановить меч, давно уже почили с миром, и потому теперь он был крепко связан, и никто не отваживался нарушить завет и даже пальцем прикоснуться к мечу.

Однажды случилось событие поистине невероятное. Неожиданно из свертка исторгнулся яркий, словно молния, луч света, ослепивший оказавшихся неподалеку людей. «Что это может значить?» — гадали домочадцы, с опаской поглядывая на меч. Наступила ночь. Вдруг из свертка донеслось страшное лязганье, и меч, испуская странное свечение, полетел в поселок. Поднявшись высоко над поселком, он стремительно полетел вниз и напал на один из домов.

Семья, жившая в этом доме, погибла, не успев и крикнуть о помощи, А на телах погибших осталось множество ран от острого клинка.

Это невероятное событие переполошило весь поселок. И тогда староста, не медля ни минуты, взял меч и отправился в далекие горы.

— Это место — самое подходящее. Никто не подберет здесь меч, а если он вновь взлетит, то в такой горной глухомани не сможет найти не единой живой души, — подумал он.

Староста положил меч на вершину скалы и без оглядки пустился бежать. Однако вернувшись домой, он увидел такое, отчего душа ушла в пятки: меч уже вернулся домой и висел на своем прежнем месте.

— Когда меч успел вернуться? Кто его сюда повесил? — закричал староста. Однако домочадцы лишь пожимали в удивлении плечами, не зная, что и сказать.

Когда жители поселка собрались послушать рассказ старосты, от ужаса они не могли вымолвить ни слова. А староста вновь решил попытаться избавиться от меча.

— Будь что будет, на сей раз выброшу-ка я его в реку. Привяжу камень и брошу на самое дно глубокой реки Иси-каригава, — с этими словами староста привязал к мечу тяжелый камень и утопил его в реке. — Ну вот, теперь можно вздохнуть свободно, — с радостью сказал он, и крепко проспал всю ночь.

Однако утром его разбудил пронзительный вопль, а затем в дом вбежала молодая девушка.

— Мой отец зарублен мечом! — кричала она.

Староста тут же вскочил на ноги и бросился к алтарю. Там на прежнем месте висел сверток.

Наступил вечер, и меч опять взялся убивать людей. От страха жители поселка лишились покоя и сна.

И тут в поселок забрел один путник. Услышав эту историю, он сказал:

— Это меч-людоед, известный под именем Эпэтаму. Я много брожу по свету, поэтому частенько слыхивал о мече Эпэтаму. Когда нападают враги, лучшего оружия и сыскать трудно. Говорят, что лишь заслышав лязганье меча, враги тут же бегут без оглядки.

— Эпэтаму, способный разделаться с врагами, наверное, замечательное оружие. Но этот меч-людоед убивает наших поселян.

— Все потому, что вы не даете ему еды, — сказал путник. — Лучше всего накормить его камнями. Наевшись камней вдоволь, он сразу же успокоится, — добавил он и вновь отправился в путь.

Староста тотчас же положил Эпэтаму в крепкий железный ящик, рядом с ним уложил пять-шесть камней и крепко-накрепко закрыл крышку.

Начиная с этого вечера, из ящика стал раздаваться скрежет, словно меч и вправду поедал камни. Вечер за вечером, ночь за ночью слышался этот звук, а через месяц меч совершенно затих.

— Мы спасены. Видно, меч на самом деле успокаивается, наевшись камней.

Наконец-то все вздохнули с облегчением. Однако как-то раз ночью меч стал светиться ярким светом, лязгать страшным лязгом и, взлетев в воздух, вновь напал на людей.

Со слезами и мольбами поселяне обратились к божествам:

— Что нам сделать, чтобы избавиться от этого меча? И тогда божество явилось им и изрекло:

— Для того, чтобы отвести это бедствие, идите к бездонному болоту Асамуто. На большой скале возле него соорудите алтарь и возносите молитвы.

Жители, услышав такой наказ, возрадовались, в устье реки Тюбэцугава они разыскали место, указанное божеством. Там, на большой скале они соорудили алтарь и, возложив на него священное сакэ и ритуальные полоски бумаги «гохэй», то вознося руки к небу, то припадая лицом к земле, стали молиться божествам.

Никто не знает — не ведает, сколько это продолжалось, но неожиданно большая скала раскололась надвое. Увидев это, люди закричали. Не помня себя от страха, они бросились в объятия друг другу. Из расщелины в скале появились белоснежные горностаи и стали выплевывать изо рта в бездонное болото грецкие орехи. На глазах болото запенилось, и стали подниматься волны.

— Эти горностаи — посланники горного божества, — вскричал староста. Вознеся меч, он, словно одержимый, стал истово молиться.

С тех пор меч больше не возвращался в поселок. Однако по иронии судьбы сразу же вслед за этими событиями на селение айну напали враги. В тот день в поселке не было никого, кроме одной старой старухи. Храбрая женщина, схватив со стены старый ржавый меч с искривленной рукояткой, взмахнула им и закричала:

— Эпэтаму! Съешь всех неприятелей! Начинай с самых почтенных старцев! женщина принялась танцевать. От этого меч стал издавать звук, похожий на лязганье, и враги, думая, что перед ними меч-людоед, не помня себя от ужаса, бежали прочь.

Знаменитый меч Токагэмару

^{(Префектура Нагано)}

В глухих горах старинной провинции Этиго располагалась деревня Акияма. Говорили, что давным-давно там тайно поселились потерпевшие поражение воины рода Тайра. Дорога, которая вела в эту деревню, была полна опасностей. Если находился смельчак, рисковавший преодолеть ее, то ему предстояло взобраться по окутанной туманом горной тропе на самую вершину и ползком перебраться по ветхому подвесному мосту над бурной рекой Танигава, рискуя вот-вот сорваться вниз. А затем и эта тропинка обрывалась, и дальше можно было продвигаться, только цепляясь за ветви глицинии, словно за веревочную лестницу. Посему гости в эти места заходили не часто.

И вот на берегу реки Накацугава, что несла свои воды мимо деревни Акияма, поселился страшный оборотень и запугал всю округу. Место, где он появлялся, называлось Куродобу, что значит «черная канава». Стоячая вода у подножья высокого утеса была черная-пречерная, и казалось, была готова поглотить человека, даже самым светлым днем там было темно и страшно. И темная пещера раскрывала там свою бездонную пасть. Именно оттуда, как говорили люди, и появлялась женщина-оборотень, ростом больше трех метров, волосы длинные, до земли, а два глаза горят, словно луна и солнце. Она-то и нападала на людей. Рассказывали, что один торговец лекарствами, который пришел из Этиго через горы, увидев оборотня, побросал все свои товары и бежал сломя голову, а спустя три дня после этой встречи умер.

Напуганные люди перестали ходить мимо того места, однако иной дороги, которая вела бы в соседнюю деревню, Ооакияма, не было. И тогда люди обратились за советом к старосте деревни Ооакияма по имени Фукубара Хэйэмон.

«Обращаемся к вам с нижайшей просьбой. Сил нет более терпеть такой страх. Разберитесь с оборотнем…»

Хэйэмон никак не мог придумать способа избавиться от оборотня. Но и отступиться не мог, больно уж он гордился тем, что является потомком клана Тайра. И хоть в Ооакияма было не больше восьми домов, он был убежден в том, что именно отсюда берет начало знаменитая Акияма, появившаяся задолго до их селения.

И наконец Хэйэмона осенила идея. «Так ведь есть же меч Токагэмару! Это знаменитый меч. Стоит врагу лишь приблизиться, как меч сам разрубает его пополам. Меч Токагэмару передавали по наследству в моей семье, лучшего оружия против оборотня и придумать невозможно».

«Да, лучше Токагэмару и быть не может», — вторили ему жители и, переглядываясь, вздыхали с облегчением. Однако смогут ли они и вправду так одолеть оборотня? Тень сомнения вновь легла на их лица и, почтительно поклонившись Хэйэмону, они побрели восвояси с тяжестью на сердце.

На следующий день Хэйэмон с мечом на поясе вышел из дома. Лет ему было уже больше семидесяти, но, верно, оттого, что всю жизнь работал он в поле, зубы его были белы и целы, а волосы и брови черны, и он шел по берегу реки Накацугава, не надевая варадзи и не пользуясь палкой. Берега поднимались с двух сторон, словно ширмы, а между ними текла синяя вода, которая в конце концов попадала в запруду, там река и превращалась в «черную канаву». Хэйэмон стал осторожно перебираться на восточный берег по подвесному мосту. На той стороне реки возле пещеры, облокотившись о камень, мыла длинные волосы женщина. Хэйэмон пригляделся, похоже, женщина из деревенских. «Вот глупая, мыть волосы прямо под носом у оборотня, кто же она такая?» — подумал Хэйэмон и только стал к ней приближаться, как она откинула волосы и встала на ноги. Смотрит Хэйэмон на нее, а она ростом побольше одного дзё будет, и глаза горят у нее огнем, словно хочет поджарить его.

— Да это же оборотень! — вырвалось у Хэйэмона. И в этот момент все и случилось. Раздалось лязганье, и луч яркого света понесся навстречу оборотню.

И вслед за тем пробирающий до костей крик эхом отозвался в горах, и оборотень, рассеченный надвое, упал в реку Накацугава.

Хэйэмон, обливаясь холодным потом, со страхом посмотрел на меч, висевший на поясе. Токагэмару, словно бы ничего и не случилось, был на прежнем месте. Для верности Хэйэмон вытащил меч из ножен, и тут его опять охватил ужас. Токагэмару был по рукоятку в крови.

Несколько лет спустя в этих местах разразился голод. Гречиха и просо на суходольных полях не уродились, и плодов не было даже на горных каштанах и дубах. Жители гор выкапывали и ели коренья, но вскоре даже сорная трава перестала расти. Некоторые деревни по соседству чудом смогли выжить, однако в деревне Ооакияма в живых не осталось никого. Хэйэмон, иссохнув, словно старое дерево, тоже умер.

Истории о героях

Хэно и Косаку

^{(Префектура Акита)}