Очерк IX. КОМИ АВТОНОМНАЯ ОБЛАСТЬ В ДВАДЦАТЫЕ ГОДЫ
Новой власти досталось весьма скудное наследство. Империалистическая, а затем гражданская войны привели хозяйство Коми края к полной разрухе. По сравнению с довоенным периодом почти наполовину сократились все показатели сельского хозяйства, дававшего крестьянину основную массу продукции для пропитания своей семьи. Не менее губительным для экономики было то, что до минимума свернулись хозяйственные связи, а производство крестьянского двора все больше приобретало полунатуральный или даже натуральный характер. Рассчитывать на внутренние источники для подъема хозяйства не приходилось.
Территория проживания коми народа по-прежнему оставалась разделенной между разными губерниями - в основном Архангельской и Вологодской. Более того, два крупнейших района этнической территории коми - Вычегодский и Ижмо-Печорский - практически не были связаны транспортными коммуникациями. Наряду с отсутствием материальных и финансовых ресурсов, необходимых кадров все это делало весьма гипотетичной задачу быстрого возрождения края.
Тем не менее такая задача местным руководством была поставлена сразу же после окончания гражданской войны. Победа большевиков в этой войне означала стабилизацию политической власти. Отношение населения к ним было, по крайней мере, сдержанным, но людям не могли не импонировать обещания в кратчайший срок решить все проблемы. Общий перелом в настроениях коми крестьянства в пользу советской власти произошел в 1921 г., когда в стране была введена новая экономическая политика. Предоставление крестьянину определенной экономической свободы сняло уже открыто проявлявшееся недовольство политикой военного коммунизма, угрожавшее самой власти большевиков. Это стало решающим для проведения энергичного курса по реализации ими своих установок.
Как и в других регионах, в Коми крае преобразование возглавила областная партийная организация большевиков. Новейшие исследования свидетельствуют о том, что продолжали действовать некоторые партии, в частности, эсеров, однако какого-либо влияния на реальную ситуацию они уже не оказывали. Тем более, что большевики не склонны были делиться с кем-либо властью.
Первые большевистские организации в Коми крае возникли в годы гражданской войны. 8-13 января 1921 г. в Усть-Сысольске состоялся первый съезд коммунистов Коми области, организационно оформивший областную партийную организацию. В тот период ее численность превышала немногим 900 человек. Даже к концу 20-х г. численность коммунистов в области была небольшой - около 1700 человек. Однако ключевые государственные и общественные посты находились в их руках. Поскольку в структуре политической системы страны партия большевиков оказалась единственной, то вполне естественно, что вскоре она стала подменять собой государственные органы. Этот процесс ярко проявился и на местах. Уже на первом съезде коммунистов Коми края основное внимание делегаты уделили не партийному строительству, а созданию национальной государственности коми народа.
Ситуация в стране благоприятствовала этому. Советское государство сразу же заявило о своем намерении решить национальный вопрос. Революции 1917 г. вызвали всплеск национальных движений. Вслед за февральскими событиями появились идеи национального самоопределения коми народа, высказанные коми солдатами. Эти идеи были подхвачены в крае и в 1917-1918 гг. получили вполне четкое оформление. Они активно обсуждались в учительской среде, а также на съездах советов. Уже в начале 1918 г. вопрос о создании национальной государственности коми народа был поставлен со всей определенностью. Приоритет в этом несомненно принадлежит Дмитрию Яковлевичу Попову, который 17 января этого года на Учредительном съезде выступил с предложением “установить автономию на совершенно свободных началах в порядке внутреннего управления...” . В марте 1918 г. I съезд Усть-Сысольского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов послал в Архангельск телеграмму, в которой предлагалось “выделить в особую административную единицу зырян по этнографическим границам с правом законодательства, кроме армии, внешних сношений, монеты”. По утверждению В.И.Чупрова, это был первый официальный документ по самоопределению коми народа. В 1918 г. при Наркомнаце был создан Зырянский отдел, Таким образом, готовилась почва для создания государственности коми народа.
Как только закончилась гражданская война, эта работа была возобновлена. Поскольку национально-государственное строительство рассматривалось как составная часть планов построения нового общества, то естественно усилия партийных и государственных органов были сконцентрированы на этом. Газета “Зырянская жизнь” 20 ноября 1920 г. писала, что предстоящая “грандиозная работа” возможна лишь при условии “немедленного... открытия автономной зырянской области с центром в г. Усть-Сысольске...”.
Возобновил свою деятельность зырянский отдел Наркомнаца. В 1920 г. его возглавил Дмитрий Александрович Батиев, сыгравший одну из ключевых ролей в создании государственности коми народа. При его непосредственном участии были подготовлены все необходимые документы, ставшие предметом обсуждения на первом всезырянском съезде коммунистов, состоявшемся в январе 1921 г.
В его работе приняли участие 40 делегатов с решающим и 2 делегата с совещательным голосом. Большинство из них не имели опыта практической государственной работы, за исключением участия в гражданской войне. Тем не менее, увлеченные революционным творчеством, они горячо взялись за решение чрезвычайно трудных задач.
Выступивший на съезде с докладом Д.А.Батиев предложил создать государственность в форме автономной республики, включающей в себя территории коми-зырян и коми-пермяков, нижнюю Печору, Приполярную тундру и острова Ледовитого океана, а также ряд русских волостей соседних губерний. Вряд ли правомерно объяснять эти предложения проявлением национал-шовинизма, как это делалось в традиционной советской литературе. Материалы съезда не свидетельствуют о каких-либо крайних воззрениях его делегатов. Тем более, что здесь же прозвучали возражения Д.А.Батиеву. Так, А.В.Нахлупин считал, что в силу высокой интегрированности коми в русскую культуру нет необходимости создания собственной автономии. Некоторые делегаты высказывали мнение, что с этим надо повременить. Вполне понятна национальная страстность участников съезда, впервые получивших возможность решать судьбы своего народа. Им импонировали взгляды Д.А.Батиева, предлагавшего получить максимально возможное в благоприятствующих тому политических условиях. Поэтому его предложения делегаты съезда в основном поддержали. В принятой резолюции говорилось: “...а) в целях быстрого возрождения народа коми необходимо объединить всех коми в одну административную единицу с управлением, соответствующим общему социалистическому строю республики, с одной стороны, и особенностям духа зырян, с другой, в форме автономной советской социалистической республики Коми”. Съездом были избраны кандидаты в Областной Революционный Комитет (Обревком), на который возлагалась задача организации Коми АССР. Его председателем стал Д.И.Селиванов, заместителем Д.А.Батиев. Был избран также Коми обком РКП(б) во главе с Я.Ф.Потаповым.
Вскоре эти решения были утверждены Москвой. Однако, несмотря на то, что Д.А.Батиев упорно отстаивал свою позицию, центральные органы не согласились с предложением создать государственность в форме автономной республики. В конечном итоге 22 августа 1921 г. ВЦИК принял декрет “Об автономной области Коми (Зырян)”. Тем самым завершился первый этап формирования национальной государственности коми народа.
Началась активная подготовка к I Коми областному съезду Советов. К этому времени Обревком уже сформировал народные комиссариаты, которые брали в свои руки управление территорией. В ноябре-декабре 1921 г. были проведены уездные партийные конференции и съезды Советов, избравшие уездные партийные комитеты и исполкомы Советов. Практически на всех форумах было поддержано решение I Всезырянского съезда коммунистов о создании автономной республики. То же самое подтвердил первый коми областной съезд Советов, прошедший 22-29 января 1922 г. в Усть-Сысольске. Он избрал первый областной исполком в составе 25 членов и 5 кандидатов. Председателем ОИК стал Д.И.Селиванов.
Однако дискуссии о формах автономии на этом не прекратились. Они стали составной частью поиска путей развития молодой государственности коми народа. Подпитывала эти дискуссии и политическая ситуация в стране.
Поскольку Коми автономия являлась составной частью федеративного государства, существовала опасность, что ее интересы будут подчинены интересам центра. Симптомы этого уже обозначились. С начала 20-х годов разрабатывались проекты нового экономического районирования страны, в соответствии с которыми Коми автономия попадала в состав Северного края с центром в Архангельске. В этом случае она теряла часть своих суверенных прав. Тем более. что Архангельск активно добивался своих целей. Так, в своем официальном издании “Северо-Восточная область”, вышедшем в 1924 году, его плановые органы недвусмысленно обосновывали необходимость включения Коми автономии в состав новой административно-экономической единицы.
Добиваясь подчинения Коми автономной области, Архангельск имел в виду ее ресурсы, прежде всего лесные, пытаясь сосредоточить у себя их переработку. В то же время коми руководители возлагали большие надежды на лес, предполагая создать у себя деревообрабатывающие и лесохимические предприятия и за счет этого изыскать средства на реализацию своих экономических проектов. Дискуссия между Архангельском и Коми достигла своего апогея во второй половине 20-х годов. В нее были вовлечены общественность коми автономии, средства печати. Различные мнения публиковались на страницах местных газет, в краеведческом журнале “Коми му” (“Коми край”), в специальных изданиях. Накал страстей дошел до того, что появились утверждения о том, что “Коми не признаются за национальность” и чтобы оградить свои права, надо преобразовать Коми автономную область в республику. Главным аргументом против вхождения Коми автономии в состав Северного Края являлись опасения о превращении области в сырьевую окраину центра. Как показали дальнейшие события, они оказались небезосновательными. В первый же год после создания Северного Края в 1929 г. план заготовки древесины на территории Коми автономной области был увеличен в два раза. Но даже несмотря на это коми руководство некоторое время продолжало отстаивать свою позицию. Выступая на первом Северном краевом съезде Советов в Архангельске в августе 1929 г., председатель Коми областного исполнительного комитета И.Коюшев заявил: “Коми область остается автономной областью, ...остается независимой от некоторых краевых отделов... Область Коми будет иметь особые бюджетные права...” Но долго такое в условиях ужесточившегося политического курса в стране продолжаться не могло. Вскоре И.Коюшев, а также редактор журнала “Коми му” (“Коми край”) М.Попов и редактор местной газеты “Югыд туй” (“Светлый путь”) Н.Шахов были обвинены в национализме и освобождены от занимаемых должностей.
Одновременно это стало последним актом в попытках добиться повышения статуса Коми автономии. Тот же И.Коюшев и некоторые другие на всем протяжении 20-х гг. ставили перед Москвой вопрос о ее преобразовании в автономную республику. Они вполне резонно считали, что в таком случае национальная государственность коми народа получит больше возможностей для самостоятельного развития. Было очевидно, что Коми область, обладающая большими природными ресурсами, может обеспечить их освоение за счет собственных средств. Но при одном условии - если значительная часть денежных поступлений будет оставаться в распоряжении местных властей. Но этого не было. Например, только пушнины в пределах области за 1921-1924 гг. было заготовлено на сумму 3,5 млн. рублей, однако в силу сложившихся экономический условий местный бюджет от этого практически ничего не получил. Автономная же республика в этом случае обладала бы бóльшими правами.
Как уже отмечалось, в первое время далеко не все создатели национальной автономии поддерживали идею республики. Они считали, что для этого нет необходимых условий. Однако вскоре скептические настроения были преодолены. Вопрос стал обсуждаться совершенно открыто и часто становился одним из главных в повестках дня областных партийных конференций и областных съездов Советов. Уже II Коми областная партконференция (январь 1922 г.) со ссылкой “на национально-бытовые и экономические условия народа коми” признала, что “...единственной формой правления является Автономная Советская Социалистическая Республика”. Подобные же решения неоднократно принимают съезды Советов, областной исполнительный комитет. Последний 31 марта 1923 г. специально рассмотрел вопрос “О преобразовании Коми области в Коми Автономную Советскую Социалистическую Республику” и решил сделать соответствующий доклад в центральных органах. Появляются многочисленные публикации по этому поводу. Один из основателей Коми государственности Д.Батиев в 1924 г. в журнале “Коми му” прямо заявляет, что есть все основания для создания республики. Соответствующая работа местными руководителями проводилась и в Москве. Однако, там она не встретила понимания. Только в 1936 г. автономная область была преобразована в Коми АССР, что в условиях сформировавшегося унитарного государства во многом было формальным актом.
А в 20-е гг. вопрос о форме автономии вовсе не был схоластическим. По мысли местных деятелей, он укладывался в общую схему развития области, которая в ходе дискуссий приобретала все более четкие очертания. Ее ядром была концепция экономического развития области. Как уже указывалось, она исходила из наличия богатых запасов сырья в крае. Задача заключалась в том, чтобы определить оптимальные пути их освоения. Единого мнения по этому поводу не было. Одни предлагали взять за основу сельское и лесное хозяйство, другие - минеральные ресурсы и так далее. Однако главная проблема заключалась в отсутствии необходимых средств и материальных ресурсов. Как справедливо отмечается в литературе, “отсталость и разруха народного хозяйства обусловили узость внутриобластных источников накопления”, вызвав серьезные финансовые затруднения. Даже в середине 20-х гг., когда бюджет области несколько стабилизировался, собственные доходы в его составе не превышали 40%. В то же время разрабатывались весьма амбициозные проекты. Так, Д.Батиев предлагал создать собственный порт, построить для автономии причалы в портах Архангельска и Мурманска.
Однако в процессе обсуждения стали зарождаться более реальные планы. Они формировались в результате серьезной работы над перспективами развития области. Уже в 1923 г. было начато составление перспективного планирования на ближайшие 10-15 лет. По утверждению О.Кузивановой, “к середине 20-х гг. у плановых органов Коми АО сложилась концепция дальнейшего развития народного хозяйства области”. И хотя она не подтверждает это фактическим материалом, документы свидетельствуют о правильности такого вывода. В 1925 г. Коми областной исполнительный комитет приходит к выводу о том, что для стабилизации бюджета необходимо максимальное расширение лесных и пушно-сырьевых заготовок, выявление природных ресурсов области и для их освоения привлечение концессионного и государственного банковского капиталов и сельскохозяйственного кредита.
Более четко задачи экономического развития были сформулированы в статье “Автономная область Коми в вопросе о районировании Севера”, опубликованной в 1925 г. в журнале “Коми му”. В ней говорилось, что “будущее Коми области должно идти по пути использования, с одной стороны, служащих основой для развития индустриальной промышленности огромных богатств, заключенных в лесе и недрах Коми области, и, с другой, по пути дальнейшего развития и рационализации как сельского хозяйства, так и существующих промыслов..., но для этого прежде всего необходимо во всей полноте развернуть дорожно-транспортное строительство”. Эти же мысли излагались и в других изданиях.
Приведенная формулировка знаменует собой этап в осмыслении перспектив развития экономики края. Несмотря на то, что подавляющая часть населения области была занята в сельском хозяйстве и промыслах, был взят курс на индустриализацию народного хозяйства. Конечно, и в самом сельском хозяйстве предполагалось осуществить коренные преобразования. Намечалось провести землеустройство, повысить культуру земледелия и животноводства, переориентировать производство на выпуск животноводческой продукции, постепенно свертывая возделывание зерновых. В качестве одной из центральных задач ставилось содействие развитию кооперации. При этом учитывались особенности сельскохозяйственного производства в северной деревне, где кооперация соответствовала интересам крестьян. Уже к концу 20-х гг. она объединяла более половины крестьянских хозяйств.
И все же основной целью являлось создание индустриального типа хозяйства Коми области. В перспективе вырисовывался контур развитого промышленного узла в южных районах области, прежде всего основанный на использовании и переработке лесных ресурсов с транспортным выходом в другие области страны.
Последнее было головной болью местных руководителей. Дело в том, что транспортная освоенность территории автономии к моменту ее создания была предельно низкой. Кроме водных и малообустроенных грунтовых дорог других в крае не было. Создание развитой сети дорог являлось важным и с точки зрения национального развития коми народа, способствуя его консолидации. Не меньше волновало местные власти и отсутствие транспортной связи с соседними областями, морскими портами и промышленными районами страны.
В связи с этим появилось поражающее обилие проектов, намечавших выход на Ленинград, Мурманск, Архангельск, Индигу, Новороссийск и другие пункты. Поскольку было ясно, что для их реализации нужны огромные средства, предполагалось привлечь к этим проектам внимание центра. Во многих случаях они обосновывались необходимостью включения в хозяйственный оборот природных ресурсов Сибири, выход к которым должен был пролегать через Коми автономию. Отметим, что такие же проекты разрабатывались еще раньше и в принципе были целесообразными. В итоге появились программы строительства железнодорожных магистралей Омск-Тюмень-Соликамск-Ухта-Индига (2,3 тыс. версты), Омск-Тюмень-Котлас-Званка-Ленинград (2,7 тыс. версты) и целый ряд других. Ни одна из них не была реализована. Единственное, чего удалось добиться областным руководителям, это строительства железной дороги Сыктывкар-Пинюг, которая позволяла связать автономию с другими областями страны. К возведению дороги приступили в 1929 г., а в начале 30-х годов оно было прекращено в связи со строительством железной дороги Котлас-Воркута. Таким образом, южные районы области и ее центр остались в стороне от транспортных коммуникаций, что способствовало их превращению в сырьевой регион.
Это прямо противоречило планам развития экономики края, разработанным в 20-е годы. Представляется, что они были предпочтительней, в том числе и с точки зрения национальных интересов коми народа, чем реализованная впоследствии структура хозяйства. Пытаясь создать в южных районах области промышленную базу, местные органы учитывали опыт хозяйствования коми крестьянства. Важным его занятием издавна были лесозаготовки. Сельское хозяйство не обеспечивало потребности крестьянской семьи. Большое количество жителей края вынуждено было ежегодно искать заработки за пределами области. Создав промышленность в южных и центральных районах, можно было занять часть излишней рабочей силы и совместить интересы сельского хозяйства и промышленности. Кроме того, это дало бы возможность сформировать сбалансированную структуру национальных кадров. Не случайно в 20-е годы намечалось создать полный цикл обработки древесины: лесозаготовку, деревообработку и лесохимию. При этом важное значение придавалось организации целлюлозно-бумажного производства, способного заложить основы глубокой переработки сырья на территории области. Попытки создания предприятий подобного профиля предпринимались вплоть до конца 30-х гг., но так и не нашли поддержки в Москве. Она исходила из своих интересов.
Мы не случайно подробно рассмотрели проекты и дискуссии о путях развития Коми автономной области, проходившие в 20-е гг. Это был этап наиболее демократического развития Советского государства. Шло не только активное национально-государственное строительство, но и одновременно нарабатывались опыт и культура решения национального вопроса.
Наряду с составлением общих планов развития территории руководству молодой Коми автономии приходилось прежде всего заниматься налаживанием повседневной политической и экономической жизни. Трудности встречались неимоверные. Старый управленческий аппарат был разрушен, для создания нового не хватало самого необходимого. Об этом эмоционально докладывал на пленуме обкома партии в ноябре 1921 г. председатель Усть-Куломского ревкома Г.А.Напалков. Вот выдержка из его выступления: “Для организации районных учреждений в Усть-Куломе было командировано в начале июля из Усть-Сысольска 3 человека. В виду отсутствия работников и полевых работ конструирование районных аппаратов было отложено до 1 сентября. Предварительно разузнав, кого из волостных учреждений можно мобилизовать, вызвали таковых персонально. Были найдены помещения. Отношение населения было отрицательное, особенно после занятия поповского дома под Ревком. Во время отсутствия членов Ревкома в названном доме был произведен разгром: разбили зеркала, лампы, захвачена часть документов. Не было ничего. В распоряжении Ревкома было 5 перьев и 1/2 стопы бумаги. В настоящее время функционируют 8 отделов. Нет военкомиссариата и финансового отдела”. Подобное положение было повсеместным.
Примечателен факт разгрома помещения ревкома. Отношение населения к мероприятиям Советской власти в первое время было довольно настороженным. Вот характерные замечания по этому поводу (на май 1922 г.): “Настроение населения (Усть-Сысольского уезда - авт.) в большинстве безразличное, враждебности нет. Население Вычегодского района более сознательно относится к переживаемым событиям, чем Сысольского, более сытого...”, “...настроение населения уезда (Усть-Куломского - авт.) безразличное, в некоторых волостях враждебное - на почве голода, от них идет один стон...Кроме местного голодающего населения в уезде насчитывается человек 400, прибывших из Поволжья...”.
Крестьяне особенно чутко реагировали на экономическую политику государства, прежде всего на налоговую, и соответственно формировали свое отношение к местным Советам, партийным организациям. Только где-то к середине 20-х гг. ситуация стабилизировалась и мероприятия Советской власти стали находить все большую поддержку. Рецидив негативного отношения к проводимой политике затем был спровоцирован еще один раз при осуществлении коллективизации и массового вовлечения (принуждения) коми крестьянства в лесозаготовки.
Немалую сумятицу положение, вызванное осуществлением новой экономической политики, внесло и в ряды партийных и советских работников. По этому поводу шли ожесточенные дискуссии на пленумах и конференциях областного комитета партии. С трудом преодолевались “отрыжки” военного коммунизма. В одном из документов, датированном 1923 г., отмечается, что только теперь критика Советских органов перестала восприниматься как антисоветское выступление. А поводов для такой критики было более чем достаточно. В силу объективных причин низовые органы власти, особенно волисполкомы, с трудом налаживали свою работу. Иллюстрацией тому является, например, заметка, опубликованная 30 мая 1923 г. в газете “Югыд туй” под названием “Ну и исполком!”. Вот она: “В Вильгортском волисполкоме стало вовсе неладно. Председатель, выбившись из сил, почти уже махнул на все рукой. Товарищ председателя бурлачит и не показывается в исполкоме. Секретарь, чуть не умерев с голоду, вышел со службы. Его примеру последовали 2 делопроизводителя-подростка. Весь архив около 50 пудов продан спекулянту. Оставшиеся дела раскурены и расхищены. Текущие дела спят мертвым сном и никто о них не думает. Волостной съезд Советов никаких распоряжений относительно ВИКа не делал и средств на содержание не назначал”. Заметка настолько ярко характеризует все сложности низовой работы на местах, что может быть вполне отнесена к ситуации в целом по области.
Кроме того недовольство части трудящихся вызвала ярко выраженная классовая политика партии и государства - опора на бедняцкие массы населения. Масштабы, формы и методы работы с беднотой хорошо описаны в исторической литературе. Это и бедняцкие собрания, батрацко-бедняцкие конференции, группы бедноты при сельсоветах и других выборных органах в деревне. Такая политика не всегда находила понимание даже среди середняков, которые считали, что по своему положению они мало отличаются от бедняков. В 1925 г. по данным областного земельного управления процент бедняцких хозяйств по районам определялся в пределах 21-32%, середняцких - 62,5 - 72,5% и зажиточно-кулацких - 5-5,5%. Даже эти скорее всего весьма приближенные к действительности, цифры показывают, что главной фигурой в коми деревне являлся середняк. Несмотря на это доля рабочих и батраков, а также крестьян-бедняков в местных органах власти неуклонно повышалась. Так, в 1929 г. удельный вес бедняков в составе депутатов сельских советов составил 42%.
Следует признать, что ортодоксальная классовая политика наносила значительный ущерб национальному строительству, т.к. в государственное управление было вовлечено большое количество малообразованных людей, зачастую не подготовленных к выполнению возложенных на них функций. Одновременно формировалась почва для сосредоточения власти в руках “аппарата”, взрастившая административно-командную систему управления обществом.
Однако это случилось позднее, а к середине 20-х годов была сформирована единая и эффективно действующая система управления областью, составившая каркас национальной государственности коми народа. С точки зрения развития государственности был завершен определенный организационный период. Управлением охватывалась вся обширная территория автономной области, сформировавшаяся в 20-е годы.
Проблема определения территории также оказалась непростой и вызвала острые споры с соседними областями. Так, когда организаторы коми автономии поначалу заявили претензии на нижнюю Печору, Архангельский губисполком вообще высказался против создания государственности народа коми, предложив ее в виде культурной автономии. Добиваясь присоединения нижнепечорских территорий, руководство Коми АО имело в виду свободный выход в море через устье Печоры. Оно занимало весьма упорную позицию вплоть до конца 20-х годов и даже заявило протест против создания Ненецкого национального округа в 1929 г. Однако единственное, чего сумели добиться руководители Коми автономии, это включения Усть-Цилемского района в составе области. И то только потому, что Архангельск уступил его, когда стало ясно, что вся Коми область войдет в состав Северного края. Это случилось в 1929 г.
Сложные взаимоотношения возникли и с органами власти Пермской губернии из-за коми-пермяцких территорий. Основатели коми автономии изначально считали, что они должны быть составной частью единой национальной государственности коми народа. Уже в 1921 г. Д.А.Батиев без согласования с пермскими и центральными властями начал предпринимать активные действия в этом направлении. Разразился скандал, и в спор вмешались центральные органы. Из-за “недипломатичных” действий Коми автономии пермское руководство заняло жесткую позицию. Административным репрессиям подверглась часть коми-пермяцких партийных и советских деятелей, также выступавших за создание единой государственности коми народа. Сегодня некоторые исследователи считают, что Москва приняла компромиссное решение, постановив 26 февраля 1925 г. образовать Коми-Пермяцкий автономный округ. Возможно, это утверждение справедливо. По крайней мере, как пишет М.П.Дмитриков, “Президиум ВЦИК отклонил ходатайство Коми облисполкома и представителей пермяцкого населения об объединении пермяцких волостей с Коми АО ... ввиду значительной территориальной отдаленности Пермяцкого края от области Коми и отсутствия экономической взаимной связи между этими двумя районами”. Утверждение об отсутствии “взаимной связи” являлось вполне справедливым, хотя Советское государство не раз весьма энергично налаживало таковые, если считало это целесообразным. В любом случае центр активно участвовал в формировании территории Коми автономии не оставляя без внимания обоснованные просьбы и передавая ей в необходимых случаях отдельные волости и деревни из других губерний. В то же время решительно пресекались чрезмерные требования, такие, например, как требование передать в состав Коми АО ряд волостей бассейнов рек Камы и Вятки с обоснованием возможного соединения в одну федерацию удмуртов и коми.
Одновременно с определением границ осуществлялось внутреннее административно-территориальное устройство Коми автономии. В первое время предполагалось создать на территории области 6 уездов, однако из-за нехватки средств от двух пришлось отказаться. В соответствии с декретом ВЦИК от 2 мая 1922 г. были сформированы Усть-Сысольский уезд в составе 38 волостей (центр - г.Усть-Сысольск), Усть-Куломский в составе 16 волостей (центр - с.Усть-Кулом), Усть-Вымский в составе 21 волости (центр с.Усть-Вымь), Печорский (Ижмо-Печорский) в составе 25 волостей (центр - с.Ижма). Такое деление просуществовало до 1929 г., когда в связи с новым районированием страны на территории Коми АО были созданы 9 районов. К середине 20-х гг. окончательно была закреплена и структура местных органов власти.
Сформировавшаяся система управления территорией и организация власти обеспечивали декларированное вовлечение широких народных масс в социалистическое строительство. Структура власти не замыкалась только на официальных органах. Ее важнейшим элементом являлась огромная по масштабам работа различных конференций, собраний, сходов, съездов, совещаний, в которых участвовали тысячи людей. В отчете облисполкома за 1924-1925 хозяйственный год отмечалось, что за этот период проведено 170 только крестьянских конференций. Население области активно втягивалось в политическую жизнь. Уже в 1926 г. более половины избирателей участвовало в выборах в Советы.
Одним из уникальных демократических институтов в рассматриваемый период были съезды Советов. Они не являлись специфичными для области, а были общесоюзным явлением, однако сыграли особую роль в определении исторических судеб малых народов. Областных съездов Советов прошло всего одиннадцать. Период их деятельности в основном приходится на 20-е гг. и в этом факте заложен ключ к пониманию развития советской демократии в 20-30-е гг. Сложившаяся административно-командная система не смогла ужиться с подобным мощным демократическим институтом и проведение трех съездов в 30-е гг. нельзя рассматривать даже как попытку интегрирования его в эту систему, а скорее всего как стремление использовать некоторые традиции для окончательного закрепления сталинской формы правления.
Однако в ранний период развития автономии съезды решительно стояли на страже ее интересов. Любые попытки посягнуть на суверенные права национальной государственности тут же вызывали реакцию. Так в связи с намечаемой к созданию Северо-Восточной области 3-й Областной съезд Советов (14-21 декабря 1923 г.) записал в своей резолюции: “...структура Автономии и после деления ее на округа, независимо от того, будет ли она входить в особую экономическую область или нет, не должна претерпеть никаких изменений в смысле ослабления ее прав на непосредственное сношение с центральной властью...” Более того, съезды Советов последовательно принимали решения о преобразовании Коми АО в Коми АССР, причем в резолюциях применялись такие выражения как “решительно настаивать перед ВЦИК” (о преобразовании - авт.). Отстаивание национальных интересов - одна из характерных особенностей съездов. Это выражалось и в комплексном анализе состояния экономики, культуры, политических процессов в области и в определении путей их развития. В качестве примера остановимся на материалах 5-го областного Съезда Советов, проходившего 24 января - 4 февраля 1926 г. На нем присутствовало 93 человека, в том числе 87 мужчин и 6 женщин. Интересен возраст делегатов: 37 человек до 29 лет, 47 от 30 до 39 лет и только 9 делегатов были старше 40 лет. В то же время всего лишь один из избранных на съезд был с высшим образованием, в то время как 61 делегат имел низшее и 2 являлись неграмотными. Повестка дня была сформулирована следующим образом: 1. Международное и внутреннее положение Союза ССР; 2. Отчетный доклад Облисполкома; 3. Советское строительство; 4. Финансы и местный бюджет; 5. Лесное хозяйство области; 6. Состояние сельского хозяйства и скотоводства; 7. Торговля и кооперация; 8. Народное образование; 9. Здравоохранение; 10. Выборы Облисполкома. По всем из них прошли острые дебаты. И были приняты соответствующие резолюции.
Интересно отметить, что отчетный доклад по первому вопросу Ф.И.Булышев сделал на коми языке, что не было таким уж исключением, и с точки зрения закона вполне допустимым, т.к. 3-й областной съезд Советов объявил на территории Коми АО два государственных языка - русский и коми. Вслед за Булышевым многие выступили на коми языке, а самоедин Ледков даже на ненецком. При этом осуществлялся перевод на коми и русский языки. В своем заключительном слове председатель ОИК Е.М.Мишарин (по итогам обсуждения доклада облисполкома) заявил следующее: “Нам, коми, ждать нечего, за нас работать никто не будет и всю работу придется делать нам самим и коми народ это сделать может, да и делает. Коми народ не будет восхвалять себя, не глупый и не хуже других. У коми народа хватит и энергии, твердости и смелости, и если взять упрямство коми, то его больше чем достаточно, а это еще лишний раз подтверждает, что мы на своем настоим и сделаем то, что нужно. Упрямство должно рассматриваться не иначе как энергия...” Любопытные слова, хотя, к сожалению, “настоять на своем” удалось далеко не во всем а, может быть, и в самом главном. Уже в конце 20-х годов содержание съездов стало меняться. Они в основном начали обсуждать официальные установки, выполнение плановых заданий, спускаемых сверху. Например, 9-й областной съезд Советов (февраль 1929 г.) полностью одобрил “историческое для Северного края решение ЦК ВКП(б)” о доведении объема лесозаготовок по Коми области к концу первой пятилетки до 16 млн. кубометров в год. Далее мы увидим, чем это обернулось для коми народа. Делегаты следующего, десятого съезда не только восхваляли вхождение Коми АО в состав Северного края, но устами председателя облисполкома И.Г.Коюшева, одного из недавних противников экономического районирования, осудили те “националистические элементы”, которые противились созданию Северного края. Это были явные признаки ужесточавшейся политической ситуации в стране.
Одновременно с созданием национальной государственности и новой политической системы осуществлялись энергичные социально-экономические преобразования. Они достаточно подробно освещены в исторической литературе. Исходя из экономических процессов исследователи определяли периодизацию советской истории: восстановление народного хозяйства (1921-1925 гг.); построение экономических основ социализма (1926-1932 гг.); завершение социалистической реконструкции народного хозяйства (1933-1937 гг.). Эта периодизация имела свою логику и в принципе отражала процесс возрождения и чрезвычайно быстрой структурной перестройки экономики Коми АО.
Однако если исходить из комплексного анализа ситуации в советском обществе, то след<