Ленин В.И. Полное собрание сочинений Том 19 БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ

БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ

Когда настоящий номер «Пролетария» попадет в Россию, избирательная кампания в Санкт-Петербурге будет уже окончена. Теперь вполне уместно поэтому побеседовать с петербургскими большевиками — а также и со всеми русскими социал-демократами — о той борьбе с ультиматистами, которая едва не разгорелась до полного раскола в С.Петербурге во время выборов и которая имеет громадное значение для всей социал-демократической рабочей партии в России.

Четыре этапа этой борьбы должны быть прежде всего ясно установлены, а затем мы подробно остановимся на значении борьбы и на некоторых разногласиях между нами и частью петербургских большевиков. Эти четыре этапа следующие: 1) На заграничном Совещании расширенной редакции «Пролетария» окончательно определено отношение большевиков к отзовизму и ультиматизму, а также констатирован откол т. Максимова (№ 46 «Пролетария» и приложение к нему* ). — 2) В особом листке, отпечатанном и распространенном тоже за границей, под названием «Отчет товарищам большевикам устраненных членов расширенной редакции «Пролетария»», тт. Максимов и Николаев (условно и частично поддержанные тт. Маратом и Домовым) излагают свои взгляды на линию «Пролетария», как «меньшевистскую» и т. д., и защищают свой ультима-

_______

* См. настоящий том, стр. 3—12, 33—42, 43—51. Ред.

БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ 113

тизм. Разбор этого листка дан в особом приложении к № 47—48 «Пролетария»* . — 3) В самом начале избирательной кампании в С.-Петербурге Исполнительная комиссия Петербургского комитета нашей партии приняла ультиматистскую резолюцию по поводу выборов. Текст этой резолюции приводится ниже. — 4) Принятие этой резолюции вызывает настоящую бурю в партийных кругах петербургских большевиков. Буря идет, если позволительно так выразиться, и сверху и снизу. «Сверху», это — негодование и протесты представителей Центрального Комитета и членов расширенной редакции «Пролетария». «Снизу», это — созыв частного межрайонного совещания рабочих и работников социал-демократов в Петербурге. Совещание приняло резолюцию (текст — ниже) солидарности с редакцией «Пролетария», но резко осудило «раскольнические шаги» и этой редакции и отзовистов-ультиматистов. Затем было собрано новое собрание СПБ. комитета и Исполнительной комиссии, и ультиматистская резолюция была отменена. Принята была новая резолюция в духе линии «Пролетария». Текст этой резолюции приведен полностью в хронике настоящего номера.

Такова основная канва событий. Значение пресловутого «ультиматизма» в нашей партии освещено теперь на практике с полнейшей ясностью, и все русские социал-демократы должны внимательно вдуматься в спорные вопросы. Далее, осуждение нашей «раскольнической» линии частью наших единомышленников в Петербурге дает нам желанный повод, чтобы окончательно объясниться со всеми большевиками и по этому важному вопросу. Теперь же «объясниться» до конца лучше, чем порождать новые трения и «недоразумения» на каждом шагу практической работы.

Прежде всего восстановим точно, какую позицию по вопросу о расколе заняли мы сразу после Совещания расширенной редакции «Пролетария». В «Извещении» об этом Совещании (приложение к № 46 «Пролетария»** ) сказано с самого начала, что ультиматизм,

________

* См. настоящий том, стр. 74—108. Ред.

** См. настоящий том, стр. 3—12. Ред.

114 В. И. ЛЕНИН

как направление, предлагающее поставить социал-демократической думской фракции ультиматум, колеблется между отзовизмом и большевизмом. Один из наших ультиматистов заграничных — сказано в «Извещении» — «признает, что деятельность с.-д. думской фракции за последнее время значительно улучшается и что он и не думает предъявлять ей ультиматум теперь же, немедленно».

«С такими ультиматистами, — буквально продолжает «Извещение», — сожительство внутри одной фракции, конечно, возможно... По отношению к таким ультиматистам-большевикам не может быть и речи о расколе». Смешно было бы даже и говорить об этом.

Далее, на второй странице «Извещения» читаем:

«В глубокую ошибку впали бы те местные работники, которые поняли бы резолюции Совещания, как призыв изгонять из организаций настроенных отзовистски рабочих или, тем более, колоть немедленно организации там, где имеются отзовистские элементы. Самым решительным образом предостерегаем мы местных работников от подобных шагов».

Казалось бы, яснее выразиться нельзя. Откол тов. Максимова, отказывающегося подчиняться резолюциям Совещания, неизбежен. Раскола с колеблющимися, неопределенными отзовистски-ультиматистскими элементами мы не только не провозглашали, а решительно предостерегали от него.

Теперь взгляните на второй этап борьбы. Тов. Максимов и К0 выпускают заграничный листок, в котором, с одной стороны, нас обвиняют в расколе, а, с другой стороны, линия нового «Пролетария» (якобы изменившего старому «Пролетарию», старому большевизму) объявляется меньшевистской, «думистской» и т. п. Не смешно ли жаловаться на раскол фракции, т. е. союза единомышленников внутри партии, если сами признаете отсутствие единомыслия? Защищая свой ультиматизм, тов. Максимов и К писали в своем листке, что «партия не может тогда (т. е. при условиях острой и усиливающейся реакции, характеризующих современный момент) провести крупной и яркой избирательной

БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ 115

кампании, не может получить достойного себя парламентского представительства», — что «вопрос о самой полезности участия в псевдопарламентском учреждении становится тогда сомнительным и спорным», — что «Пролетарий» «по существу» дела «переходит на меньшевистскую точку зрения парламентаризма во что бы то ни стало». Эти фразы сопровождаются уклончивой защитой отзовизма («отзовисты никогда (!!!) не высказывались в смысле антипарламентаризма вообще») и уклончивым отречением от него (мы-де не отзовисты; партия не должна ликвидировать теперь думской социал-демократической фракции; «партия должна» «решить, не было ли в конечном счете все данное предприятие — участие в III Думе — для нее невыгодным», как будто бы партия уже не решила этого вопроса!).

Эта уклончивость Максимова и К0 многих обманывала и обманывает; говорят: ну какой же вред могут принести партии или даже фракции люди, которые вовсе не отказываются исполнять партийные решения и только осторожно защищают свою несколько иную оценку тактики?

Подобный взгляд на проповедь Максимова и К0 сильно распространен среди недумающей публики, берущей на веру слова, не учитывающей конкретное политическое значение уклончивых, осторожных, дипломатических фраз в обстановке данного партийного положения. Эта публика получила теперь превосходный урок.

Листок Максимова и К0 помечен 3/16 июля 1909 года. В августе Исполнительная комиссия СПБ. комитета тремя ультиматистскими голосами против двух приняла следующую резолюцию по поводу предстоявшей (теперь уже оконченной) избирательной кампании в Петербурге:

«Исполнительная комиссия по вопросу о выборах постановила: не придавая особо важного значения Государственной думе и нашей фракции в ней, но руководствуясь общепартийным постановлением, произвести выборы, не затрачивая всех имеющихся сил, лишь выставляя собственных кандидатов для впитывания социал-демократических голосов и организуя избирательную

116 В. И. ЛЕНИН

комиссию, подчинив ее через своего представителя Исполнительной комиссии Петербургского комитета».

Пусть сравнят читатели эту резолюцию с заграничным листком Максимова. Сравнение этих двух документов — самое лучшее и самое верное средство для раскрытия публике глаз на настоящее значение заграничной группы Максимова. Резолюция эта совершенно так же, как и листок Максимова, выражает подчинение партии — и совершенно так же, как Максимов, принципиально защищает ультиматизм. Мы отнюдь не хотим сказать, что петербургские ультиматисты прямо руководились листком Максимова, — об этом у нас нет никаких данных. Да это и не важно. Мы утверждаем, что идейное тождество политической позиции здесь несомненно. Мы утверждаем, что на данном примере особенно наглядно обнаружилось применение «осторожного», «дипломатического», тактичного, уклончивого — называйте, как хотите, — ультиматизма на деле, применение, знакомое всякому близко стоящему к партийной работе человеку из сотни аналогичных случаев, менее «ярких», не закрепленных официальными документами, касающихся того, о чем социал-демократ не может рассказать публике по конспиративным причинам, и т. п. Конечно, петербургская резолюция менее искусна в литераторски-техническом отношении, чем листок Максимова. Но ведь на практике взгляды Максимова всегда (или в 999 случаях из 1000) будут применяться в местных организациях не самим Максимовым, а его менее «искусными» сторонниками. Для партии интересно не то, кто «искуснее» заметает следы, а то, каково действительное содержание партийной работы, каково действительное направление, даваемое работе теми или иными вождями.

И мы спрашиваем любого беспристрастного человека, можно работать в одной фракции, т. е. в одном союзе партийных единомышленников, сторонникам «Пролетария» и авторам подобных резолюций? Можно говорить серьезно о проведении в жизнь партийного решения об использовании Думы и думской трибуны при подобного рода резолюциях высших органов местных комитетов?

БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ 117

Что резолюция Исполнительной комиссии на деле бросает палки под колеса начинающейся избирательной кампании, что эта резолюция на деле срывает избирательную кампанию, — это сразу поняли все (кроме ее авторов и кроме ультиматистов, восхищенных «искусством» Максимова в деле заметания следов). О том, как отозвались на эту резолюцию большевики в С.-Петербурге, мы уже сказали и скажем еще ниже. Что касается до нас, то мы немедленно написали статью «Отзовистски-ультиматистские штрейкбрехеры»57 , — штрейкбрехеры потому, что своей позицией ультиматисты явно предавали социал-демократическую избирательную кампанию кадетам, — обрисовали в ней всю позорность подобной резолюции для социал-демократов и пригласили принявшую сию резолюцию Исполнительную комиссию немедленно спять с «Пролетария» заголовок «орган СПБ. комитета», если эта Исполнительная комиссия претендует на выражение взглядов петербургских социал-демократов: мы лицемерить не хотим, — говорилось в этой статье, — мы органом подобных... тоже-болыпевиков не были и не будем.

Статья была уже набрана и даже сверстана, когда мы получили письмо из Петербурга об отмене пресловутой резолюции. Номер пришлось отложить (№ 47— 48 вышел от этого несколькими днями позже, чем следовало). О резолюции ультиматистов приходится говорить теперь, к счастью, не в связи с ведущейся избирательной кампанией, а в очерке того, что было... и что хорошо бы сделало, если бы совсем «быльем поросло».

Вот текст резолюции, принятой петербургскими большевиками на собрании частного характера, созванном после принятия пресловутой резолюции:

«Частное межрайонное совещание рабочих и работников социал-демократов, обсудив резолюции расширенной редакции «Пролетария», выражает полную солидарность с политической линией, выраженной в резолюциях: «О задачах большевиков в партии», «Об отношении к думской деятельности и т. д.» и «Об ультиматизме и отзовизме».

В то же время совещание резко расходится с методами борьбы с товарищами ультиматистами, занятыми редакцией в тех же резолюциях, считая такие методы препятствием к разрешению

118 В. И. ЛЕНИН

основных задач, намеченных редакцией «Пролетария» — воссоздание партии.

В той же мере совещание протестует против раскольнических шагов со стороны товарищей ультиматистов и отзовистов».

После принятия этой резолюции было собрано новое собрание Петербургского комитета, отменившее ультиматистскую резолюцию и принявшее новую (см. хронику). Эта новая резолюция заканчивается: «Считая весьма важным и необходимым использование предстоящей предвыборной кампании, Петербургский комитет постановляет принять в ней деятельное участие».

Прежде чем переходить к ответу товарищам, несогласным с нашей раскольнической якобы политикой, приведем несколько выдержек из письма одного из этих товарищей58:

«... Но если между участниками совещания (частного межрайонного совещания), на 2/3 состоящего из рабочих, наблюдалось единомыслие по вопросу об оценке момента и вытекающих из него наших тактических шагов, то не менее единодушно оно было против предлагаемых редакцией «Пролетария» методов борьбы с нашими тактическими противниками-ультиматистами. Оно не согласилось с выраженной в резолюциях «Пролетария» необходимостью фракционно отмежеваться от этих товарищей, видя в такой отмежевке опасный шаг для существования самой партии... Я уверен, что я правильно выражу мнение и настроение совещания, если скажу: мы не допустим раскола. Товарищи! вы там за границей нарисовали себе страшного ультиматистского черта, которого в действительности у нас не существует. Случайный состав Петербургского комитета и Исполнительной комиссии дал большинство ультиматистов, и в результате была принята нелепая, безграмотная резолюция, которая нанесла этим ультиматистам такой моральный удар, от которого вряд ли они оправятся... На заседании Петербургского комитета, принявшем эту резолюцию, не было представителей трех районов, а, как выяснилось теперь, представитель четвертого района не имел решающего голоса. Итак, не было, значит, представителей четырех районов, и один голос, давший большинство ультиматистам, оказывается «разъясненным». Выходит, что и это неполное заседание Петербургского комитета не дало большинства ультиматистам... По отношению к резолюции Петербургского комитета о выборах совещание постановило добиваться пересмотра резолюции, и безусловно на первом же заседании Петербургского комитета, где, как выяснилось теперь, большинство будет наше, будет принята иная резолюция. И сами ультиматисты, стыдясь

БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ 119

своей резолюции, согласны на ее пересмотр. Все, не исключая, кажется, и ее автора, согласны, что она нелепа во всех отношениях, но — и это я подчеркиваю — она не преступна. Товарищи ультиматисты, голосовавшие за нее, заявили о своем несогласии с автором резолюции, действительно придерживающимся пословицы, рекомендующей поступать так, чтобы «и невинность соблюсти и капитал приобрести»...».

Итак, наш единомышленник обвиняет нас в том, что мы нарисовали за границей страшного ультиматистского черта, что своей раскольнической борьбой с ультиматистами мы затрудняем (или губим) дело воссоздания партии.

Лучший ответ на эти «обвинения» — история того, что произошло в Петербурге. Поэтому мы и рассказали так подробно эту историю. Факты говорят сами за себя.

Мы признали отколовшимся от фракции т. Максимова, который отказался подчиняться резолюциям расширенной редакции и организовал под видом пресловутой «школы» идейно-организационный центр новой организации за границей. Нас обвиняют за это некоторые наши единомышленники, которые должны были в Петербурге добиваться путем самых экстренных мер (особое частное совещание влиятельных рабочих и пересмотр принятого уже решения!) отмены «нелепой во всех отношениях» резолюции, воспроизводящей взгляды Максимова!!

Нет, товарищи, обвиняя нас в расколе и в «малевании черта», вы доказали нам только еще и еще раз настоятельную необходимость признать Максимова отколовшимся от фракции, вы доказали только то, что мы безнадежно осрамили бы большевизм и нанесли бы непоправимый удар партийному делу, если бы мы не отмежевались от Максимова накануне выборов в Петербурге. Ваши дела — товарищи, обвиняющие нас в расколе, — опровергают ваши слова.

Вы «расходитесь только» с нашими методами борьбы против ультиматистов. Мы не расходимся вовсе с вашими методами борьбы против ультиматистов, мы вполне и безусловно приветствуем и ваши методы борьбы и вашу победу, — но мы вместе с тем глубочайше убеждены, что ваши методы и есть не что иное, как

120 В. И. ЛЕНИН

приложение на деле «наших» методов к известной партийной среде.

В чем состоят наши «худые» методы? В том, что мы призывали к отмежевке от Максимова и К0. В чем состоят ваши, хорошие, методы? В том, что вы признали резолюцию, целиком проводящую взгляды Максимова, «нелепой во всех отношениях», созвали особое совещание, подняли поход против этой резолюции, добились того, что сами авторы ее устыдились, добились ее отмены и замены резолюцией не ультиматистской, а большевистской.

Ваш «поход», товарищи, есть продолжение нашего похода, а не опровержение его.

Но мы никого не признавали отколовшимся, скажете вы. Прекрасно. Чтобы «опровергнуть» наш, худой, метод, попробуйте за границей сделать то, что вы сделали в Петербурге. Попробуйте добиться того, чтобы Максимов и его сторонники (хотя бы в месте нахождения знаменитой ерогинской «школы») признали листок Максимова («Отчет товарищам большевикам») по идейному содержанию всецело «нелепым во всех отношениях», добиться того, чтобы Максимов и его компания «устыдились» этого листка, чтобы пресловутая «школа» создала листок прямо противоположного идейного содержания* . Если вы добьетесь этого, то вы действи-

________

* Вот, между прочим, иллюстрация заметания следов Максимовым и пресловутой «школой». Школа выпустила помеченный 26 августа 1909 года печатный листок, содержащий программу школы, письмо Каутского (очень мягко советующего «не выдвигать на первый план» философских разногласий и заявляющего, что он «не считает справедливой резкую критику социал-демократической думской фракции» — не говоря уже об «ультиматизме»!), письмо Ленина (см. Сочинения, 4 изд., том 15, стр. 431—432. Ред.) и резолюцию Совета школы. Этот забавный Совет заявляет, что «фракционные распри абсолютно не имеют отношения к ее (школы) строго общепартийным целям и задачам». Читаем подпись под листком. Лекторы: Максимов, Горький, Лядов, Луначарский, Михаил, Алексинский. Подумайте только: школа с таким составом лекторов «абсолютно не имеет отношения» к «фракционным распрям»! Послушайте, дорогие товарищи: ... сочиняйте, но знайте же меру! — Нам скажут: школа «приглашала» и других лекторов. Во-первых, приглашала, зная, что другие почти никогда не смогут приехать. Во-вторых, школа приглашала, но... «Но школа не могла предложить им — (другим лекторам) — материальных средств для их поездки и содержания на время лекций» (Листок 26 августа 1909). Не правда ли, хорошо? Мы абсолютно нефракционеры, но средства на поездку мы «не можем предложить» никому, кроме «своих»...

БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ 121

тельно опровергнете наши методы борьбы, и мы охотно признаем «ваши» методы лучшими.

В Петербурге есть живое, неотложное, общее партийное дело: выборы, В Петербурге социал-демократический пролетариат сразу призвал к порядку ультиматистов и так призвал, что они сразу послушались: чувство партийности перевесило, близость пролетарской массы оказала благотворное влияние; сразу всем стало ясно, что с ультиматистской резолюцией вести дела нельзя. Сразу был поставлен ультиматум ультиматистам, и петербургские ультиматисты (к чести их надо сказать) ответили на ультиматум большевиков подчинением партии, подчинением большевикам, а не борьбой с большевиками (по крайней мере, на выборах: прекратят ли они борьбу и после выборов, мы еще не знаем).

Максимов с К0 — ультиматисты не только по настроению. Они из ультиматизма стремятся сделать целую линию. Они строят целую систему ультиматистской политики (не говорим уже об их дружбе с богостроителями, в чем, вероятно, неповинны питерские ультиматисты), они на этом создают повое направление, они начали систематическую войну с большевизмом. Конечно, потерпят (и уже терпят) поражение и эти вдохновители отзовистов, но для того, чтобы скорее избавить нашу фракцию и партию от отзовистски-ультиматистской болезни, тут нужны были более решительные меры, и тем скорее мы избавим партию от этой болезни, чем решительнее мы поведем свою борьбу против явных и скрытых отзовистов.

«Случайное большинство» ультиматистов — говорят петербуржцы. Глубоко ошибаетесь, товарищи. Вы видите сейчас у себя маленькую частицу общего явления и объявляете «случайностью» то, связь чего с целым вам неясна. Припомните факты. Весной 1908 года отзовизм всплывает в Центральной области и собирает 14 голосов (из 32) на Московской общегородской конференции. Летом и осенью 1908 года отзовистская кампания в Москве: «Рабочее Знамя» открывает дискуссию и опровергает отзовизм. Начинается дискуссия с августа 1908 года и в «Пролетарии». Осень 1908 года: выделение

122 В. И. ЛЕНИН

отзовистов в «течение» на партийной Всероссийской конференции. Весна 1909 года: кампания отзовистов в Москве (см. № 47—48 «Пролетария», «Конференция Московской окружной организации»). Лето 1909 года: ультиматистская резолюция Исполнительной комиссии Петербургского комитета.

Перед лицом этих фактов говорить о «случайности» ультиматистского большинства прямо наивно. В отдельных местностях неизбежны самые резкие колебания в составе организаций, — пока реакция так сильна, пока личный состав социал-демократических организаций так слаб, как теперь. Сегодня большевики объявляют ультиматистское большинство «случайностью» в ΝΝ, завтра ультиматисты объявляют большевистское большинство «случайностью» в ММ. Перекоряться по этому поводу есть тьма охотников, — мы не из их числа. Надо понять, что эти перекоры и перебранки есть продукт глубокого идейного расхождения. Только поняв это, мы поможем социал-демократам заменить бесплодные и унизительные перекоры (из-за «случайного» большинства, из-за того или иного организационного конфликта, из-за денег, из-за связей и т. д.) выяснением идейных причин расхождения. Мы прекрасно знаем, что во многих городах борьба ультиматистов с большевиками распространилась на самые различные отрасли работы, внесла разлад, разброд и в деятельность среди легальных союзов, обществ, съездов, собраний. Мы имеем письма «с поля битвы» об этом разладе и разброде — к сожалению, требования конспирации позволяют нам опубликовать в этой области только одну десятую, если не одну сотую, получаемого. Мы утверждаем самым категорическим образом, что борьба с ультиматистами в СПБ. на выборах не случайность, а одно из бесчисленных проявлений общей болезни.

И мы повторяем поэтому еще и еще раз всем товарищам большевикам, всем рабочим, ценящим дело революционной социал-демократии: нет ничего ошибочнее и вреднее, как попытки прикрыть эту болезнь. Надо вскрыть со всей отчетливостью причины, характер и значение нашего расхождения с сторонниками

БЕСЕДА С ПЕТЕРБУРГСКИМИ БОЛЬШЕВИКАМИ 123

отзовизма, ультиматизма, богостроительства. Надо ясно отделить, отмежевать фракцию большевиков, т. е. союз единомышленников-большевиков, желающих вести партию в известном всем направлении «Пролетария», от новой фракции, неизбежно приводящей своих сторонников сегодня к «случайным» анархистским фразам в московской и петербургской отзовистских платформах, завтра к «случайному» карикатурному большевизму в листке Максимова, послезавтра к «случайной» петербургской «нелепой» резолюции. Надо понять эту болезнь и дружно взяться за лечение ее. Там, где возможно лечение методами петербуржцев, т. е. немедленной и успешной апелляцией к социал-демократическому сознанию передовых рабочих, там такое лечение есть самое лучшее, там никто и никогда не проповедовал откола и отмежевки во что бы то ни стало. Но там, где, в силу различных условий, складываются сколько-нибудь прочные центры, кружки, ведущие пропаганду идей новой фракции, размежевка необходима. Там размежевка с новой фракцией есть залог практического единства на работе в рядах партии, ибо невозможность такой работы под знаменем ультиматизма признали только что сами петербургские практики.

«Пролетарий» № 49, 3 (16) октября 1909 г. Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Наши рекомендации