Динамика и мероприятия. Рабочие капиталистической промышленности. От скрытого к явному. Дифференцированный подход.
Выделив частный капитал из общей массы частного производства и приняв во внимание также скрытые формы капиталистического производства (лжекооперативы и домашняя система капиталистической промышленности), мы пришли к таким итогам о доле капиталистов в промышленности СССР:
| Из всего капитала | 5,6% |
| Из валовой продукции | 11,7% |
| Из товарной продукции | 13,0% |
| Из средств потребления (производство на широкий рынок) | 17,0% |
| Из занятых годовых работников | 17,0% |
| Из прибыли | 13,0% |
Такова картина за 1925/26 г. Теперь спрашивается, что можно сказать об изменениях во времени. Имеются ли у нас какие-нибудь показатели, которые дали бы возможность судить об изменении доли капиталистической промышленности за последние годы в общей сумме промышленности СССР? В общем даже о всей частной промышленности в целом имеются только самые гадательные исчисления, что было в 1923 г., что было в 1922 г. и т. д. и что будет дальше, в ближайшие годы. Я не решаюсь основываться на этих гадательных предположениях, ибо из них нельзя выделить капиталистическую часть и сами они совершенно произвольны и частью уже опровергнуты ходом вещей. Поэтому ограничусь лишь сведениями, которые хотя и охватывают не всю промышленность, но зато представляют собою точные сведения, основанные на реальных фактах, а не одни только благонамеренные пожелания, проектируемые вперед или назад. Это прежде всего данные ВЦСПС о том, какой процент из всех членов индустриальных профсоюзов составляют те члены профсоюзов, которые заняты в частных предприятиях. По данным ВЦСПС, на 1 октября 1925 г. значилось, что у частных хозяев из членов союзов занято было 3,8 % По данным ВЦСПС, на 1 апреля 1926 г. было занято у частных хозяев из всех членов профсоюзов 4,2 %. Таким образом относительный рост наблюдается, не очень, правда, большой, примерно на 10—12%, но все же относительный рост имеется (сведения взяты из материалов ВЦСПС). Однако эти данные не могут считаться вполне показательными потому, что, может быть, тут происходит просто больший охват профсоюзами тех рабочих, которые заняты у частных хозяев.
Имеется второй ряд данных, это—какое количество человеко-дней за год проработано в цензовой промышленности. ЦСУ произвело в этом отношении два обследования—одно за 1924/25 г., другое за 1925/26 г; Каждое из них охватило всю цензовую промышленность, как государственную, так и частную и кооперативную. Результаты первого обследования напечатаны в № 1 «Вестника статистики» за 1927 г. на стр. 97; результаты второго представлены ЦСУ в таблице № 9 в докладе в комиссию РКП, работавшую по этому вопросу. Таблицы и за 1924/25 и за 1925/26 гг. составлены под руководством члена коллегии ЦСУ т. М. Смит; оба обследования произведены и разработаны на одних и тех же основаниях и являются вполне сравнимыми.
Оказывается, что из всех человеко-дней, проработанных в цензовой промышленности за 1924/25 г., на капиталистическую промышленность приходится ровно 2 %. А в следующем, 1925/26 г. на капиталистическую промышленность приходится 2,6 %, т. е. больше примерно на одну треть. Напоминаю, что тут мы имеем не всю капиталистическую промышленность, а только ту ее долю, которая в обследованиях ЦСУ числится в качестве капиталистической цензовой промышленности (без лжекооперативов, без домашней системы капиталистической промышленности и т. д.). Следовательно, и здесь мы имеем указание не только на абсолютный, но и на относительный рост.
Далее мы имеем расчеты «Контрольных цифр» Госплана о валовой продукции по цензовой промышленности. По этим расчетам за 1923/24 г. доля капиталистической промышленности (цензовой) составляла 3,3 %, а по расчетам за 1926/27 г., т. е. через три года, составляет 3,4 %, немногим больше,—тоже относительный рост, правда, ничтожный (стр. 327 «Контр, цифры»). Скорее это следует назвать стабильностью. Наконец, мы имеем приводившиеся уже выше данные об относительном росте концессионной промышленности и особенно росте организации капиталистами кустарей в форме домашней системы капиталистической промышленности. Сюда же относится появление с 1921 г. по настоящее время весьма большого количества лжеартелей.
Таким образом по всем этим прямым указаниям как будто можно установить, что за последние годы у нас не происходит понижения доли капиталистического производства в сумме всего производства промышленности ни по валовой продукции, ни по количеству занятых в ней рабочих сил.
Это совершенно естественно. Ведь когда был допущен нэп, когда началась новая экономическая политика, тогда у нас частной капиталистической цензовой промышленности не существовало вовсе; то же самое не существовало и концессионной промышленности. Все это должно было возникнуть в последующие годы, и возникло. Процент участия капиталистов в организации производства сам по себе небольшой. Он должен показывать некоторый относительный рост, так как раньше была только государственная промышленность, а теперь рядом с государственной промышленностью появилась и некоторая капиталистическая промышленность легальным образом, явно. Кроме того, при военном коммунизме и даже в первые годы нэпа кустарная промышленность не была еще организована капиталистами через раздаточные конторы и т. п. даже в той четверти, в какой организована сейчас; это могло притти лишь постепенно. Кустари в деревне существовали, но в известной части бездействовали. Капиталисты стали давать им заказы, авансировать и пр. Параллельно происходило, кроме того, отчасти вложение в частные и арендованные фабрики тех средств, которые буржуазия частью накрала у нас в первые годы нэпа, частью накопила в торговле и в других отраслях своих занятий. Естественно, что роль капиталистов в промышленном производстве должна была несколько повыситься. Здесь надо определенно различать две вещи: роль частного производства вообще в промышленном производстве и роль капиталистического частного производства в том же промышленном производстве.
Если мы будем сравнивать 1922/23 г. с настоящим временем, то роль частного производства в целом в общей сумме промышленного производства страны уменьшилась. Это именно и иллюстрируют «Контрольные цифры» Госплана. Но если мы возьмем только капиталистическое производство, то роль капиталистического производства увеличилась. Таким образом, частное хозяйство в целом отступает на задний план перед государственным и кооперативным хозяйством. Но в рамках отступающего в целом частного промышленного хозяйства возрастает в такой мере роль капиталистического производства (как путем организации собственных, арендованных и концессионных капиталистических предприятий, так и путем организации кустарей через раздаточные конторы и т. п.), что доля капиталистического производства во всем промышленном производстве страны успевает даже немного вырасти. Мы указали только что, почему это для данного периода естественно и иначе быть не могло.
Чего нужно ожидать в этом отношении на ближайшие годы? Мне кажется, что и на ближайшие годы мы можем ожидать примерно того же, т. е., вопервых, роль государственной промышленности будет возрастать сравнительно с ролью частной промышленности в целом, вовторых, внутри частной промышленности роль капиталистической ее части будет возрастать далее. А мелкое самостоятельное трудовое производство будет относительно все более отступать на задний план. Причины понятны.
Вопервых, в росте государственной промышленности мы дошли теперь до такого момента, когда прирост ее продукции требует вложения громадных новых средств, ибо старые заводы загружены почти полностью, для роста продукции надо строить новые. Но новое строительство государства должно быть в ближайшие годы направлено главным образом на очень дорогие заводы тяжелой индустрии (металлургия, горное дело). Частный капиталист нам их не построит, ему это неподсилу, да и мы не отдадим ему столь важные опорные пункты. Постройка таких заводов требует ряда лет; затраты на них не дадут поэтому в: ближайшие годы роста продукции.
В нынешнем, 1926/27 г. государственная промышленность, по данным ВСНХ, возрастает примерно на 20 %. На будущий, 1927/28 г. по Госплану (стр. 53 таблиц «Перспектив развертывания) /, М., 1927 г., ред. т. Струмилина) предвидится рост государственной промышленности только на 13 %. Затем в следующие два года—по 10 %и на 1930/31 г.—на 9 %. А для продукции госпромышленности на широкий рынок (средства потребления) «Перспективы» намечают на те же годы даже еще меньший прирост: в червонных ценах 10 %—7 %—5,5 %—4,2 %. Возможно, что эти ожидания будут несколько превзойдены действительностью, так как и до настоящего времени всегда результаты в смысле промышленного производства оказывались лучше, чем ожидали плановые органы, но все же тенденция к замедлению ежегодного прироста продукции госпромышленности неизбежна на ближайшие несколько лет (позже начнут уже сказываться результаты нынешних и предстоящих вложений в капитальное строительство). Между тем частная капиталистическая промышленность занимается почти исключительно производством средств потребления. Организация таких предприятий не требует и в отдаленной степени таких больших средств, как, например, металлургических заводов, потому развертывание здесь может происходить гораздо легче и быстрее. Выше мы приводили уже справку ВСНХ, что за 1925/26 г. капиталистическая цензовая (собственная, арендованная и концессионная) промышленность возросла на 65 %, тогда как государственная цензовая за тот же год возросла на 40 %. За предыдущий, 1924/25 г., масса валовой продукции государственной промышленности возросла на 55 % («Перспективы развертывания», стр. 52 таблиц). Так что в последние годы уже довольно заметно замедление темпа прироста государственной промышленности в связи с приближением к полной загрузке старых фабрик, с началом строительства новых и с направлением средств для этого строительства в длительные и дорогие сооружения по тяжелой индустрии, не дающей непосредственно средств потребления. Отсюда на протяжении двух лет—снижение годового прироста с 55 % до 20 %. Поэтому правдоподобно и ожидание для нескольких ближайших лет дальнейшего снижения этого годового роста если и не до пессимистических наметок Госплана от 13 % до 9 %, то во всяком случае примерно до 15 %.
Но для частной капиталистической промышленности, размещающейся главным образом в самых «легких» индустриях 15
15) По подсчетам ЦСУ из всей»чистой продукции» всей частной промышленности на производство» легких» индустрий приходится более 90% (статья т. Смит в № 4 «Стат. Обозрения» ).
гораздо менее других, требующих основного капитала, нет особых оснований ждать понижения темпа годового прироста до величины, меньшей даже намеченной Госпланом для государственной промышленности (от 13 % до 9 %). Производит прямо юмористическое впечатление, когда в «Перспективах развертывания» государственного хозяйства Госплан вдруг прорицает, что годовой прирост всего негосударственного производства для широкого рынка (средства потребления личного и в (домашнем хозяйстве) внезапно пойдет почему-то отныне таким темпом:
| 1927/28 г. | 4,4 % |
| 1928/29 „ | 3,6 % |
| 1929/30 „ | 1,6 % |
| 1930/31 „ | 1,0 % |
Это после того, как фактический прирост всей цензовой капиталистической промышленности за один только 1925/26 г. составил 65%; в текущем 1926/27 г. никакой катастрофы частного промышленного производства, как известно, также не наблюдается. Если Госплан вдруг предполагает уменьшение его прироста для будущего года сразу в пятнадцать раз сравнительно с фактическим приростом капиталистической цензовой промышленности за последний отчетный год (а затем и в шестьдесят пять раз), то это свидетельствует, конечно, о том, что Госплан желает капиталистам всякого неблагополучия. Чувства, конечно, похвальные, но с серьезным отношением к делу такие прорицания не имеют ничего общего. Капиталистическая промышленность хотя и незначительно, но все же увеличила свою долю в продукции, по данным того же Госплана, даже за последнее трехлетие, когда государственная промышленность росла быстро (за три года—на 160 %). Тем более оснований ждать того же теперь, когда темп ежегодного прироста продукции государственной промышленности должен замедлиться на ближайшие годы. Вовторых, мы берем теперь курс на некоторое, так сказать, выдавливание, на некоторый перегон частного капитала из торговли в промышленность, из некоторых отраслей торговли в некоторые отрасли промышленности. Это тоже будет способствовать, конечно, некоторому росту капиталистической промышленности. Затем мы рассчитываем на дальнейший рост концессий. Неиспользуемые природные богатства у нас громадны, мы заинтересованы в привлечении к ним иностранного капитала чем чтобы они праздно лежали дальше под землей, и постепенно удается привлекать его все в большем размере.
Таким образом, я считаю, что то соотношение, которое мы имеем для капиталистической промышленности в настоящее время по отношению ко всей промышленности страны, что оно на ближайшие годы является сравнительно стабильным. Кое-что мы будем отрывать у частных предпринимателей путем переведения части тех кустарей, которые организованы сейчас капиталистическими раздаточными конторами, на работу для государственных и кооперативных органов; зато будет до некоторой степени расти капиталистическое производство в форме прямой эксплоатации наемных рабочих. В общем получится, вероятно, результат, близкий к стабильности, втечение нескольких ближайших лет (а может быть, и небольшой рост). Это обстоятельство не представляет собою не только ничего страшного (так как речь идет вообще, как мы видели, не о значительной части общей продукции), но является для нас более терпимым, чем являлся бы, например, рост частного торгового капитала. Нам выгоднее, чтобы область смычки между городом и деревней, между промышленностью и потребителем—была в наших руках, но зато частный капитал был бы передвинут в создание реальных ценностей, в строительство и т. п. в подчиненных отраслях хозяйства, не имеющих решающего значения для развития государства и хозяйства.
Такова динамика. Остается наметить, каковы должны быть мероприятия ввиду нынешнего состояния и места капиталистической промышленности в общем хозяйстве и индустрии СССР. Мне кажется, мероприятия эти могут быть разбиты на четыре группы: 1) по переводу из скрытого состояния в явное с соответственной подконтрольностью и ограничением эксплоатации; 2) по дифференцировке (различению) нашего подхода к участию частного капитала в разных отраслях промышленности; 3) по направлению частного капитала именно в те отрасли, где он для нас приемлемее, на началах соответственного его подчинения государственному руководству и зависимости от этого руководства; 4) по высвобождению кустарей от зависимости от частного капиталиста (как заказчика, скупщика, организатора снабжения и т. д.) с вовлечением их в русло государственного хозяйства.
О формах скрытого и распыленного существования капиталистических промышленных предприятий у нас уже была речь. Это преимущественно лжекооперативы («трудовые артели») и затем главным образом—домашняя система капиталистической промышленности (квартирники, работающие на магазины, и кустари, работающие на раздаточные конторы). Выше мы уже видели, что таких «замаскированных» рабочих имеются сотни тысяч, в общем до полумиллиона. В смысле капиталистической эксплоатации, какой они подвергаются, их положение гораздо хуже, чем положение явных наемных рабочих капиталистических предприятий (которых имеется лишь до 300 тыс.).
В работах т. Эмдина—«Положение труда в частной промышленности» и т. Белкина—«Формы частной промышленности» (сборник ВСНХ «Частный капитал», М., 1927 г., стр. 206—249) можно найти ряд показательных иллюстраций. Когда капиталист организует промышленное заведение открыто, с наемными рабочими, это заведение попадает под контроль правительственных органов (фининспектор, трудинспектор и т. д.), а рабочие вступают в члены профсоюзов. В итоге имеем такую картину.
1)Заработная плата. По данным Московского бюро статистики туда за февраль 1926 г., средне-месячная заработная плата одного рабочего в Москве состовляла: в государственных предприятиях 71 р. 61 к. и в частных—88 р. 64 к., т. е более чем на 20 % больше. Примерно такое же соотношение и по отдельным отраслям промышленности:
| Государство | Частный капитал | |
| Типографии | 81 р. 14 к. | 94 р.92 к. |
| Кожаная обувь | 91 10 | 90 98 |
| Трикотаж | 68 00 | 109 41 |
| Одежда | 66 99 | 101 16 |
| Пищевкусовая | 68 95 | 89 31 |
| Деревообделочная | 71 31 | 81 35 |
| Химическая | 78 66 | 88 14 |
| Машиностроение. | 86 67 | 119 20 |
| Металлообработка | 76 85 | 94 17 |
И так далее—по всем отраслям. Такая же картина по провинции. Детальные примеры сборника ВСНХ показывают, что повсеместно ставка и заработок наемных рабочих той же отрасли и того же разряда в частной промышленности почти всегда не меньше, чем в государственной промышленности, а иногда и больше. «Случаи задолженности по заработной плате и неакуратности в выплате в частной промышленности наблюдаются, относительно редко» (сборник ВСНХ, стр. 212).
2)Отчисления в пользу рабочих сверх заработной платы в открыто функционирующих капиталистических предприятиях с наемными рабочими почти всегда больше, чем в; соответственных государственных предприятиях. Отчисления эти устанавливаются коллективными договорами для организации культработы, для устройства домов отдыха и т. д. По данным Центрального бюро статистики труда, по всему СССР в среднем по главным отраслям, где имеются открытые капиталистические предприятия, процент этих отчислений ко всей заработной плате на 1 декабря 1925 г. составлял:
| Госпредприятия (в %%) | Капиталистические (в %%) | |
| Металлисты | 3,0 | 6,3 |
| Текстильщики | 3,0 | 5,3 |
| Кожевники | 3,3 | 6,1 |
| Печатники | 3,6 | 7,0 |
| Химики | 3,2 | 7,3 |
| Швейники | 3,0 | 6,2 |
| Пищевики | 3,0 | 5,5 |
| Деревообделочники | 3,3 | 5,6 |
Такова же картина в частности и по Москве. Частным предпринимателям профсоюзы ставят более жесткие условия и по заработной плате и по отчислениям. В тех случаях, когда деятельность капиталистического промышленного предпринимателя протекает явно, без маскировки и без упраздняющей возможность контроля распыленности (работа зависимых кустарей у себя на дому), наш строй и наши порядки обеспечивают рабочему серьезную защиту от попыток чрезмерного обострения капиталистами эксплоатации.
Не надо только думать, что капиталисты платят своим рабочим больше, чем в таких же государственных предприятиях, просто по доброте душевной, из расположения к пролетариату. Дело просто в том, что капиталист заставляет рабочего работать в капиталистическом предприятии с гораздо большей напряженностью, чем это имеет место в государственной промышленности. Рабочий тратит у капиталиста гораздо больше сил, здоровья, нервов и дает гораздо больше выработки в один человеко-день. «Нормы выработки в ряде производств частной промышленности значительно выше норм, установленных в государственной промышленности» (сборник ВСНХ, стр. 212). По обследованию ЦСУ (обнимающему 77 тыс. наемных рабочих капиталистической промышленности за первый квартал 1925 г.), выработка на один отработанный человеко-день в червонных рублях составляла в следующих, характерных для частного капитала отраслях промышленности:
| Отрасли промышленности | Государственные предприятия | Капиталистические предприятия |
| Стекольная | 5 р 47 к. | 8 р. 17 к. |
| Обработка металлов | 15 85 | 17 30 |
| Деревообделочная | 13 50 | 17 36 |
| Кондитерская | 24 66 | 31 37 |
| Пивоваренная | 21 03 | 25 31 |
| Кожевенная | 29 37 | 41 66 |
| Швейная | 17 80 | 19 33 |
| Типографии | 13 62 | 19 93 |
В тот же период по цензовой промышленности Московской губернии выработка на один человеко-день в довоенных рублях составляла в государственной промышленности 9 р. 54 к. и в капиталистической—целых 12 р. 61 к., или более чем на 30 % выше. Между тем среднемесячная заработная плата в капиталистической промышленности только процентов на 20 выше заработка рабочих государственных предприятий (в октябре 1925 г. по Москве—81 р. 13 к. и 74 р. 74 к., в январе 1926 г.—83 р. 99 к. и 70 р. 23 к., в феврале 1926 г.—88 р. 64 к. и 71 р. 61 к.). Таким образом, по отношению к выработке в капиталистической промышленности заработок наемного рабочего определенно ниже, чем в государственной. Рабочий дает у капиталиста больше выработки благодаря большему напряжению, а не благодаря лучшим машинам, ибо техническое оборудование у капиталиста хуже, чем на государственных предприятиях.
3)Показательно положение с отпусками и с соблюдением предписаний охраны труда. Имеется разработка МГСПС о нормах отпусков по кол-договорам, действовавшим в Москве за 1925 г. Продолжительность ежегодного отпуска, по процентному распределению рабочих по срокам отпусков, в среднем по девяти индустриальным профсоюзам составляла:
| Государственные предприятия | Капиталистические предприятия | |
| Две недели | 95,9 % | 41,2 % |
| Три недели | 2,6 % | 4,4 % |
| Четыре недели | 1,5 % | 54,4 % |
Разница зависит не от большей вредности производств, а от других условий кол-договоров в тех же производствах. Что касается охраны труда, то вообще «санитарно-техническое состояние заведений частной промышленности значительно отстает от санитарно-технического состояния госпромышленности», ибо «частные промзаведения ютятся в приспособленных для производства сараях, жилых помещениях и т. п.» (сборник ВСНХ, стр. 213). Поэтому при обследованиях инспекцией труда происходит гораздо больше привлечений капиталистов к судебной ответственности (и за нарушение правил о социальном страховании и других), чем при обследовании государственных хозорганов. За вторую четверть 1926 г. по РСФСР из всех обследованных предприятий каждой группы владельцев (государство, кооперация, капиталисты) было привлечено инспекцией труда к судебной ответственности:
| Из государственных | 11,2 % |
| кооперативных | 13,7 % |
| капиталистических | 47,6 % |
Отчасти эта разница объясняется, конечно, более снисходительным отношением инспекторов к государству и кооперации: их не направляют сразу в суд, а дают сроки для исправления, иногда не раз и не два увещевают, вообще миндальничают, вместо того чтобы действовать. Это «бюрократическое извращение» в практике инспекторов труда начинает изживаться только в последнее время. Требования к государственным предприятиям в области охраны труда и соблюдения трудового законодательства со стороны инспекторов и профсоюзов должны быть тверды и бескомпромиссны—такова директива в этом отношении в настоящее время. Необходимость ее, кроме всего прочего, диктуется еще невозможностью провести иначе действительную рационализацию производства, а возможность осуществления обеспечивается тем, что наша промышленность не является уже дефицитной, как это было несколько лет назад, и материально в силах исполнять требования закона.
Впрочем, относительно Москвы сборник ВСНХ сообщает: «Инспекция труда в своих отчетах постоянно отмечает, что частная промышленность предписания органов охраны труда выполняет почти на 100 %, и что с техникой безопасности и промышленной санитарией на заведениях частной промышленности дело обстоит благополучно» (сборник ВСНХ, стр. 213). Нам эти утверждения инспекции представляются несколько радужными в свете приведенных выше данных о привлечении к судебной ответственности. Но во всяком случае очевидно, что при открытом существовании капиталистических промышленных предприятий с наемными рабочими контроль госорганов и воздействие профсоюзов действительно устраняют крайности эксплоатации и обеспечивают занятым у капиталистов рабочим сравнительно сносные условия.
Совершенно иное положение тех гораздо более многочисленных сотен тысяч фактических капиталистических рабочих, какие эксплоатируются капиталистами не в открыто существующих частных предприятиях с наемными рабочими, а в распыленном виде (работающие у себя на дому кустари домашней системы капиталистической промышленности, работающие на магазины «квартирники» и т. д.) и в замаскированных формах (члены так называемых трудовых артелей). Здесь мы сразу погружаемся как бы в досоветские времена. Контроля нет. Профсоюзов нет. Ограничения рабочего времени нет. Охраны труда нет. Обеспечения нормального заработка нет. Капитал распоясывается вовсю и показывает себя во всей красе. В какую-либо «артель» «входят сотни членов», которых «главари эксплоатировали самым беспощадным образом, заставляли работать по 12—16 часов в сутки, отменяя всякие дни отдыха и урезывая скудный заработок» (сборник ВСНХ, стр. 235, о трикотажной «артели» в Ярославле, где главарями были владельцы трикотажных машин, а «членами»—около 200 бедняков кустарей квартирников, не имевших машин; собственник машин за пользование ими получает львиную долю). Сборник ВСНХ, с несомненностью устанавливая капиталистическую природу подавляющего большинства «трудовых артелей»16,
16)„Обследование, предпринятое в Москве ГубРКИ, обнаружило частновладельческую природу поголовно всей строительной трудовой кооперации" (Сборник, стр. 231; не смешивать с жилищно-строительными фабрично заводскими кооперативами). В Херсоне из 400 артелей, входивших в „Союз кустаря", когда новое правление обследовало полученное им наследство, оказалось „лишь 9 с кооперативными признаками", а 391 артель—чисто капиталистической природы, организационное прикрытие капиталиста (Сборник, стр. 222; таких примеров без конца).
приходит к выводу, что о ряде их работников надо сказать: «они находятся вне закона» (стр. 226).
Капиталист нанимает рабочих из безработных, заставляя их «выйти из профсоюза и записаться в члены артели» (сборник ВСНХ, стр. 233). Так, в Иваново-Вознесенске «артели Ивгубстройсоюза превратились фактически в крупнейшие строительные предприятия, где под флагом кооперативных артелей подрядчики жестоко эксплоатируют несколько тысяч строительных рабочих» (сборник ВСНХ, по данным Иваново-вознесенского губотдела союза строителей от 12 апреля 1926 г.).
По сборнику ВСНХ, в металлической, трикотажной, кожевенной, рыболовной, лесной и других отраслях промышленности (включая местный транспорт) господствует именно такой тип артелей, когда капиталист организует под видом артели вокруг себя (или подставного лица) неимущих рабочих путем предоставления им своего предприятия или орудий промысла и эксплоатирует во-всю. «Члены артели не только не участвуют в ведении дела артели (прием работы, условия выполнения заказа), но также не участвуют в установлении расценки рабочего дня и прочих условий работы» (сборник ВСНХ, стр. 231).
В других отраслях, как швейная и портняжная промышленность в городе и ряд кустарных промыслов в деревне, господствует еще злейшая система эксплоатации—раздача капиталистом работы на дом отдельным рабочим, так называемая «домашняя система капиталистической промышленности», издавна получившая характерное название потогонной системы (от слов «гнать пот»). Капиталист заставляет этих «рабочих на дому» выбирать патент на занятие промыслом (кустарь). Таким образом он «подводит своих рабочих под категорию самостоятельных производителей (кустарей), на которых не распространяется законодательство о труде и к которым профсоюз не имеет никакого касательства» (сборник ВСНХ, стр. 22). Отшиваются сразу и инспектор труда и фининспектор.
Конечно, такие распыленные или замаскированные формы деятельности, как раздача работы на дом или «лжеартели» имеют свои неудобства и для капиталиста. Вся его деятельность приобретает полулегальный, рискованный характер, от которого он при соответствующих условиях охотно избавился бы и открыто имел бы промышленное заведение с несколькими сотнями рабочих. Даже несмотря на то, что при таком открытом существовании пришлось бы несколько более платить рабочим и соблюдать предписания инспектора труда, это окупилось бы другими выгодами открытого существования. Но у нас есть четыре условия, которые побуждают капиталиста предпочитать распыленные и замаскированные формы. Устранение этих четырех условий вполне находится в нашей власти. Только оно может повести к переходу от бесконтрольных жесточайших форм замаскированной эксплоатации, к снятию масок, к контролю, к ограничению эксплоатации и к организации этих фактических наемных рабочих. Сейчас они распылены и отделены от нас своими «патентами» и своими «артелями». При наличии же этих четырех условий открыто существуют лишь те капиталистические предприятия, какие по самому характеру производства никак нельзя поставить раздачей работы на дом и т. п.
Вопервых, по действующему закону (ст.ст. 53 и 54 Гражданского кодекса), у нас разрешено в обычном порядке существование частных предприятий только с числом не более двадцати наемных рабочих. Всякое новое предприятие больше этого размера согласно закону может быть учреждено только в порядке особой правительственной концессии А концессии могут учреждаться, по закону, в каждом отдельном случае только путем особого договора между правительством в лице Совнаркома СССР и между отдельным концессионером. В договоре должны быть оговорены срок концессии, плата государству за разрешение и бесплатный переход концессии по истечении срока к государству. Понятно, что у нас по сию пору нет ни одной внутренней концессии. Имеется лишь несколько десятков концессионных договоров с иностранными предпринимателями. Да и смешно было бы Совнаркому СССР договариваться с каким-либо Сидоровым в Туле об открытии этим Сидоровым самоварной фабрички на 25 или 50 человек.
В этом законодательном ограничении капиталистических предприятий не более чем 20 рабочими заключается одна из основных: причин, почему промышленные капиталисты прибегают к распылению путем домашней системы капиталистической промышленности (когда рабочих вообще не оказывается, а есть только «самостоятельные кустари») или к маскировке путем промысловых артелей (когда тоже нет рабочих, а есть «члены артели») Ограничение 20 рабочими было введено в начале нэпа, когда вообще капиталистических предприятий еще почти не было, потому тогда норма в 20 чел. была выбрана без опыта, из осторожности. Местами в отдельных случаях теперь смотрят сквозь пальцы на беззаконие вроде существования частного предприятия в 30 чел. Но, как правило, эта норма гонит капиталиста к организации распыленной или замаскированной формы деятельности. Есть капиталисты, у которых не только по нескольку сот, но по тысяче и более рабочих, но только все она работают на дому и числятся кустарями или же являются членами артели.
У нас нет никаких оснований держаться за норму в 20 чел., и ее свободно можно повысить хоть вдесятеро, до 100 ила 200 чел. От этого мы выиграем: 1) открытое существование все равно существующих (только скрыто) капиталистических предприятий, 2) возможность контроля над ними, 3) значительное улучшение положения эксплоатируемых ими рабочих и 4) вовлечение этих рабочих в общую организационную и прочую жизнь советского пролетариата. Вопрос о повышении нормы свыше 20 чел. теперь уже предрешен и скоро получит практическое разрешение.
Уход капиталистов от открытой организации промышленных предприятий с наемными рабочими к распылению производственной организации раздачей работы на дом не в малой степени вызывается еще и вторым условием, толкающим в эту сторону. Условие это заключается в своеобразной особенности нашего налогового законодательства: обложение менее тяжело для торгующего скупаемыми изделиями, чем для торгующего изделиями своей фабрики. Сложные таблички наших налоговых ставок перемудрили. Намерения работников наркомфиновского аппарата были, конечно, наилучшие. Они рассуждали так. Ежели ты сначала организовал собственное капиталистическое производство, то имеешь промышленную прибыль; а если потом еще торгуешь изделиями собственного производства, то имеешь еще и торговую прибыль; значит плати два раза—за промышленную и за торговую. С другой стороны ежели ты только торгуешь, только скупаешь у кустарей их изделия для перепродажи, то имеешь только торговую прибыль,—плати один раз. А сам кустарь как трудовой производитель за свое производство обложен весьма снисходительно.
При такой налоговой практике (при серьезной роли налогов в ограничении прибыли) капиталист, конечно, должен предпочитать раздаточную систему открытой организации фабрик и мастерских с наемными рабочими. Ведь при раздаче работы на дом (домашняя система капиталистической промышленности) капиталист официально выступает в роли только торговца: он продает «кустарю» материал для изготовления изделия; он покупает у этого, «имеющего самостоятельный патент кустаря», выработанное «кустарем» изделие. А на деле под официальной формой торговых сделок здесь имеет место организация домашней системы капиталистической промышленности с предоставлением распыленного рабочего на произвол капиталиста.
Теперь вопрос о соответственном упорядочении нашего обложения уже поднят. Общая наша ориентировка—обложение явной капиталистической промышленности сделать легче обложения капиталистической торговли, являющейся лишь прикрытием домашней системы капиталистической эксплоатации. Специальный экономический анализ; показал полную обоснованность и необходимость этой меры с её проведением в жизнь отпадет один из наиболее существенных моментов, приводивших к расширению у нас наиболее отсталой и вредной системы капиталистической эксплоатации—раздаточных контор, замаскированных торговыми функциями.
Третье условие, которое должно быть устранено, это—наличие крупных налоговых льгот для промысловых артелей без всякого контроля, является эта артель действительным кооперативом трудящихся или (как в подавляющем большинстве случаев) только формальным прикрытием капиталиста. Такая практика создает для капиталиста слишком уж большой соблазн замаскировать себя «артелью» и избавиться вовсе от тяжести обложения, от некоторых кредитных ограничении и т. п. Мы предоставили большие льготы промысловым артелям, не установив каких-либо признаков соответствия их практики кооперативной природе, ибо у нас не было еще опыта их деятельности. За ряд последних лет опыт накопился, и теперь можно указать ряд мер, какие должны затруднить использование их как прикрытие фактически капиталистических предприятий. Сюда относятся:
1) лишение льгот тех промысловых артелей, какие не входят в систему промысловой кооперации («дикие», уклоняющиеся даже от кооперативного контроля);
2) лишение льгот тех промысловых артелей, какие применяют наемных рабочих;
3) лишение льгот тех промысловых артелей, члены которых не участвуют в. установлении расценок и т. п., что явно указывает на отсутствие кооперативной природы артели;
4) лишение льгот тех промысловых артелей, в которых некоторые члены получают отчисление от всех доходов артели (или от остальных ее членов) за предоставляемые артели машины или другие средства производства;
5) лишение льгот тех промысловых артелей, которые развивают свои операции на средства, принадлежащие отдельным членам с особым их вознагр<